Вопли многонога не умолкали, толпа расступилась, и на площадь влетела телега. Многоног, запряженный в нее, метался из стороны в сторону, хлеща себя по бокам хвостом и поднимая пыль восемью ногами. Шкура на его шее собралась в складки, голова закинулась, а мужик-хозяин схватился за рога, пытаясь остановить испуганную скотину. Большие корзины подпрыгивали в телеге и, наконец, выкатились прямо к ногам княгини, осыпав площадь хлебной щепой. Десятник с золотой бляхой на груди оттолкнул мужика, выхватил меч и одним ударом перерубил шею кричащему многоногу. Хозяин многонога рванулся к княгине, но его сбили с ног, и он упал на колени.
Помилуй, твоя княжеская светлость! Многоног не мой был, я свою и соседскую хлебную щепу на мельницу вез
Молчать, соплежуй навозный! зазвенел металлом голос княгини. Ого! Если Лидора Пилейская всерьез разозлилась, лучше не попадаться ей под руку. В присутствии княгини, воеводы и военачальников Пилея не держишь свою вонючую скотину! Это измена, покушение на княжескую жизнь и честь! Эй, охрана! Несите колоду!
Сейчас будет расправа, лучше не смотреть. Торик осторожно выбрался из кустов и тихо ступая ногами в мягких сапогах без каблуков, пошел вдоль стены храма. Скорее обойти храм и забраться в подвал, пока Вариполли не закрыл его!
Измена отечеству хуже смерти! продолжала говорить ровным металлическим голосом княгиня Лидора. Радуйся, мерзавец, что один подохнешь, семьи я твоей не знаю и знать не хочу! Эй, охрана, сопли не жевать, работать!
Воины подхватили хозяина многонога и поставили на колени перед колодой. Он поднял голову и заговорил твердо и четко.
Десять лет я служил в войске твоей княжеской светлости, Пилею был верен и с людьми честен, а ты смешала мое честное имя с грязью. Пусть и к тебе, твоя светлость, грязь прилипнет в твой последний час!
Вот это молодец, держится не хуже крылатого! Однако княгиня ему такого не простит! Лидора не спеша вытащила из ножен почетный меч и отрубила мужику голову так спокойно, как он сам, должно быть, рубил дрова для печки. Два охранника унесли мертвое тело, а еще четверо прибрали грязь на площади. Народ еще молча расходился, боясь сказать лишнее слово, а Торик уже был возле княжеского дома. Ну, где она, эта дверка в подвал?
Гошар! Немедленно ко мне! крикнула княгиня. Торик остановился. Что еще теперь будет?
После обеда приду, невозмутимо отвечал воевода. Интересно, почему Гошар всегда разговаривает с Лидорой Пилейской, как будто она давно ему надоела? И почему она его терпит, а не приказывает казнить при всем честном народе, как хозяина многонога? Надоела она, конечно, всем, но кто же такое покажет наружно? Разве что тот, кому надоела не только Лидора, но и жизнь.
Жирного слюнтяя Вариполли ко мне через час с летописями и переводчиком! приказала княгиня.
Ура, у него есть еще час! Низкая грязноватая дверца была не заперта, и Торик нырнул в подвал. Ну и темнота! Должен же здесь быть пучок светосборов или хотя бы служебный светляк? Торик посвистел, и на его плечо сел комок розовой светящейся шерсти, слетевший с окна во втором этаже. Но это же не служебный белый светляк, а породистый, розовый, из покоев самой княгини! Она за это одно может отрубить Торику голову!
Через час, и чтоб не сопли жевал, а выполнял приказ! услышал он голос Лидоры. Согнувшись пополам и прижав к спине крылья, Торик побежал в глубину подвала. Ладно, может, все еще обойдется! Светляк перебирал лапками у него на плече, освещая розовым светом пыльное подполье. Под ногами шмыгали ногочерви, охотясь на вредителей-листоедов. В подвале без ногочервей не обойтись, иначе листоеды погрызут и книги, и свитки, и любые вещи, им все равно.
Но где же летописи? Может быть, здесь, где потолок повыше? Торик разогнулся и огляделся. У стен стояли расписные сундуки, на них растрепанные корзины, слева медное зеркало высотой чуть ли не в пять локтей, а впереди куча сломанных полок. Ну, и что тут, в сундуках? Ветхие платья и помятые котлы, кованые рошаельские клетки для светляков, деревянные игрушечные ящеры с тележками, слежавшиеся от старости занавески.
А вот и книги! В тяжелых кожаных переплетах, в синих обложках из дешевого сонника, в деревянных коробках, украшенных самоцветами каких только нет! Может быть, он успеет найти среди них за этот час хотя бы одну летопись? Торик вытащил за кожаный золоченый корешок толстую книгу и раскрыл ее посередине. Пряное жаркое из ящерицы с горскими корешками, каша из чернопальцев с солеными подкореньями, листья драконова следа квашеные с самоспелами Ах, чтоб тебя приподняло да шлепнуло! Поваренная книга! А эта, в обложке из серого сонника? Фирон Рошанский, «История Трехлетней войны с точки зрения рошаельской военной науки». Тоже не нужна, Пилей эту войну Рошаелю проиграл, за такую летопись Лидора точно снесет Торику голову! Вот еще книга, с украшениями из самоцветов, на рошаельском. «Правила поведения при дворе в присутствии его величества императора, а также его ближайших родственников до девятого колена. Перевод с сегдетского». Опять не то! А вот на финнибиане: «Двухвостая ящерица как вид живого существа, не имеющего подобия в природе». Раньше на финнибиане говорили только природные мыследеи, а теперь на нем пишут научные трактаты все ученые, но в жизни не говорит никто. Впрочем, трактат о ящерице это явно не летопись. А это что за громадина в деревянном переплете? «Домоводство, добродетелями украшенное, молодым женам в поучение». Опять не то! Сейчас Торика позовут к княгине, а у него вместо летописей ящеричное жаркое и добродетельное домоводство!
А что это на стене над сваленными в кучу сломанными стульями? Пустая полка под самым потолком, а над ней прямоугольная дверца. Что там? Раскрыв для равновесия крылья, Торик полез по стульям, светляк беспокойно зашевелился на плече. Что-то он не так ярко светит, голодный, что ли Еще выше, ещеТорик протянул руку к дверце и потянул за ручку. Снизу послышался писк и шуршание. Ах, чтоб вас приподняло да шлепнуло! Это ногочервь погнался за листоедом! Как бы голодный светляк не погнался за ногочервем! Ах ты, чтобы тебя! Розовый свет метнулся перед лицом Торика, он отшатнулся, взмахнул руками и крыльями, и загремел по всем полкам вниз, не выпуская из рук оторванной дверки.
Лежа на спине и задыхаясь от боли в крыльях, Торик увидел светляка, сидящего на полке с ногочервем в зубах, а выше черный провал в стене за дверкой. Неужели тайник? И там что-то есть? Вот оно! В черном отверстии виднелись туго свернутые свитки с темными шнурами и кожаный корешок большой, с коваными медными уголками, книги. Из последних сил Торик добрался до книги и, вытащив ее, поднял тяжелую обложку, обтянутую черной многоноговой кожей. Четкие буквы выстроились стройными рядами стихотворных строчек на языке рудоделов.
Пишу сказание тех дней,
Что повелители вещей
Во тьму и ужас превратили,
Чтобы потомки не забыли,
Как может быть страшна война
Вот это да! Летопись рудоделов Подгорья! Может быть, даже отрывок из их Священной Книги! Торик выбежал из подвала, подхватив одной рукой светляка, а другой прижимая к себе находку.
Где ее княжеская светлость? завопил он на весь двор. Ведите меня к княгине, я нашел летопись!
Глава четвертая. Далеко идущие планы
Среди извечной пустоты,
Из холода и темноты
Само собой явилось пламя,
Путь времени открыв пред нами.
В огне лежит времен начало,
Сбылось, что прежде не бывало.
Так из огня взошла звезда,
Земля в нем встала навсегда,
Потом родились, ветры, воды
И силы грозные природы.
Создался мир, и наконец,
Явилась жизнь всему венец.
Торик перевел дух и облизал губы. Вот бы попить! Но княгиня Лидора такого баловства не допустит, и сама сидит в кресле ровно, как статуя, слушает, не моргнув. Хорошо, хоть окно открыто, не так жарко.
Животворящего огня
Во тьме ночей и в свете дня
Струя несла из недр на землю
То семя, что земля приемлет.
Живой огонь на землю лился
С тем, чтобы из него родился
Червь, человек или дракон
А это правда или одни только рудоделы верят, что вся жизнь рождена из какого-то живого огня? Священники Огня говорят, что она рождена из огня обыкновенного, который горит в печи или в костре, в Сегдете считают, что из света звезд, а на самом деле?
-Лишь раз бывает изверженье,
Перворожденных появленье.
От них пошли все племена,
Чья жизнь и ныне нам видна.
О перворожденных Торик слышал с детства, отец даже показывал им с братом место, из которого явились перворожденные летуны, но никакого живого огня они там не видели. А перворожденные были детьми или сразу взрослыми? Наверное, взрослыми, если от них пошли все племена, но где они росли до того, как явились?
Царят меж облаков драконы,
Дыша огнем, в груди рожденным,
А их соседи, летуны,
Не знают жизни без войны.
Ну, мирная жизнь у летунов иногда бывает, но редко.
Есть рудоделы под горой,
Хранят сокрытое землей,
И мудрость высшая миров
Жива средь горных мастеров.
Сразу видно, что это Священная Книга рудоделов, летописец своих земляков не обидел, но какая у них там высшая мудрость? Свои мысли в вещи вкладывают, но это их природный дар, а не высшая мудрость
Единожды случилось горе
Забушевал огонь, как море,
Перворожденные явились,
В них мертвое с живым сроднилось,
И вещи слушались их слова
Или движения простого.
Их грозный вид пугал безмерно,
Была жестокость беспримерна.
Владели великаны силой,
Что все народы покорила
И унесла потомков их
Туда, где звезд лишь золотых
Сияет вечный ясный свет.
С тех пор прошло немало лет.
Что страшный тот народ создал,
То, кроме них, никто не знал,
Все уничтожено заклятьем
На них самих лежит проклятье
Великаны и проклятье! Вот почему старый советник Дагор сразу счел двух иноземцев проклятыми! И появились они очень подходяще Торик сам видел и слышал, как что-то с грохотом падало с неба! Правда, никакой особенной силы у них не замечалось, но ведь что-то их принесло к Подгорью!
Эй, что замолк! Читай дальше! услышал он металлический голос княгини. Нет, передохнуть не удастся, а впереди еще десятка два таких стихов. Торик обмахнулся здоровым крылом и придвинулся поближе к окну, под которым стоял расписной сундук в красно-зеленых цветах и синих листьях. Такие же сундуки стояли вдоль всех стен.
Дальше в Священной книге долго и нудно излагалась история рудоделов, называющих себя горными мастерами. Княгиня Лидора мрачно слушала, а Торик читал заплетающимся языком, мечтая о кружке воды и здоровых крыльях. Эх, улететь бы отсюда! Вылететь в окно, промчаться над крепостной стеной, а дальше по всем ветрам!
-Пишу сказание тех дней,
Что повелители вещей
Во тьму и ужас превратили,
Чтобы потомки не забыли,
Как может быть страшна война.
Род проклятых в те времена
Сильнее всех был знаньем старым,
Но и соседи их недаром
Учились жить и воевать,
Пришло их время побеждать.
Торик забыл о воде и больной спине. Сейчас он такое узнает!
Страшна была война святая!
Горел огонь, не угасая,
Железные летели птицы,
Чтоб в прах и пепел обратиться.
В дверь постучали, и в дверях появилась грузная фигура ключника Вариполли.
Замолчи! княгиня махнула Торику и повернулась к двери. Что такое?
Ключник с низким поясным поклоном протянул ей свиток из простого сонника.
Имею честь просить твою княжескую светлость, да благословит тебя Огонь, подписать сей приказ и выдать сорок золотых сегдетскими десятками на выплату плотникам, резчикам и печникам за пристройку к главному дому.
Совсем спятил, толстый сальник?
Княгиня вскочила с кресла. Лицо ключника перекосилось от злости, и Торик его понимал тупее толстого ящера-сальника существа нет.
Я должен расплатиться с людьми за пристройку, которую они строили по твоему княжескому приказу, а для этого нужны деньги.
Княгиня размахнулась и влепила Вариполли тяжелую пощечину.
Переживешь! С деньгами и дурак построит, а ты так обойдись!
Ключник молча поклонился и вышел вон, прижав к себе свиток. За открытым окном мелькнули перепончатые драконьи крылья. Что, Алтот тоже слушает Священную книгу?
И воеводу Гошара сюда немедленно! крикнула княгиня ему вслед. А ты что замолчал, дармоед? Читай дальше или попробуешь вот этого!
Княгиня достала из-под кресла ящерную плеть с медным наконечником и многозначительно показала Торику. Опасная штука! Медная насадка на конце до крови пробивает шкуру ящера или многонога, а спину летуна или больное крыло Нет, лучше даже не думать! Торик начал очередной стих.
Но проклятая мыслесила
Дотла край горный разорила.
По руслам рек вода вскипала,
На склонах гор земля пылала,
И скалы в щебень рассыпались,
Война пожаром разгоралась.
И повелители вещей,
И их соседи гибли в ней.
И сказка превратилась в быль
Повергли гордых в прах и пыль.
А как это получилось, что никогда никто не мог с проклятыми справиться, оружие у них какое-то было особенное, и вдруг их разбили?
Но торжество омрачено
Им рампер вновь открыл окно,
И вознеслись по небу к звездам
Покинув мир, остатки грозных.
Но след их страшный в мире есть
Не каждого настигла месть.
Черны глаза потомков их,
И кудри черные у них.
Точно! Те двое у Подгорья настоящие проклятые, особенно тот, что повыше! Таких черных глаз Торик в жизни не видал! Но как же удалось их победить много лет назад, если они и реки, и горы подчиняли себе? За дверью загремели шпоры, воевода Гошар вошел без поклона и уселся на сундук, основательно расставив ноги в узорных сапогах. Торик остановился, княгиня подняла плеть.
Их кладом осквернен простор
В долине возле Синих Гор
В Синих Горах были проклятые, и от них остался клад?
То место проклято навечно.
И дети гор, и человечьи
Потомки, летуны, драконы -
Все, кто обычай и законы
Душою чтит, там не бывают,
Его обходят, облетают.
И если кто найти сумеет,
В безумной гордости посмеет
Захороненья зла коснуться -
От тех пусть семьи отвернутся!
Болезни пусть их тело гложут,
Пусть совесть их покой тревожит,
И пусть не будет в жизни им
Ни дня, ни сна, ни лет, ни зим!
Стой! закричала вдруг княгиня. Торик остановился, облизывая пересохшие губы сухим языком. За окном снова зашевелились крылья. Синие Горы это же поместье покойного четвероюродного братца Аригата? Значит, мы не только землю, но и долину с кладом получим? Слышишь, Гошар? Вот что значит действовать решительно! Теперь клад наш, ищи не хочу!
Там еще девчонка осталась, хозяйская дочка, она по закону владеет поместьем, заметил Гошар.
Какая девчонка? Так ты что, соплежуй, упустил ее? Я же сказала, свидетелей не оставлять!
Ну не поехала она в карете, да какая разница? Ее к рукам прибрать не вопрос!
Лидора Пилейская нахмурила красивые темные брови.
Ну ладно, эту соплю всегда можно к Огню отправить, одно только плохо долина большая, и этот клад можно полгода искать. Ты, Гошар, отыщи мне таких умельцев, чтобы и клад найти смогли, и двери открыть! Ведь если там захоронение, там и замки могут быть, как у рудоделов, с мыслесилой, и двери такие же.
Воевода Гошар оживился.
Есть такие умельцы! Видел я недавно таких двоих у рудоделов, на вид точно как тут сказано: и глаза черные, и волосы кудрявые, и здоровенные оба, как трехлетние ящеры! Надо их к этому кладу приспособить, они и найдут, и откроют, жги их Огонь!
А потом обоих отправить к Огню, их же только двое! Вот и дело сделано, и свидетелей не будет! Берись завтра же! Лидора взмахнула плетью.