С другой стороны, у нас есть агент Смита, имя которого нам неизвестно; он, по-видимому, принадлежит к рабочему классу, который Поварт презирает. Эти двое находятся на противоположных концах социальной лестницы. Юный Эрнол, чей отец попал в беду, предстает как начинающий молодой революционер.
А вот Мона так Поварт назвал свою невесту, хирурга Билли, девушку, чью жизнь спас Форт, ее не так легко классифицировать. На земле мы бы назвали ее профессию средним классом, но то замечание, которое она сделала о том, что люди это скот, наводит меня на мысль, что в душе она аристократка. Пока что я считаю ее загадкой.
Что касается самой планеты, то, конечно, люди называют ее просто Землей или каким-то другим термином, который так переводится для нас. Нам нужно имя для нее. Как мы назовем ее эту дочь Капеллы?
Капеллетта, быстро ответила Билли.
Отлично!
Остальные двое одобрительно переглянулись.
Теперь мы готовы к анализу. Что мы скажем о ее народе в целом?
Если говорить от имени моего хирурга, заметила Билли, разве она не утверждает, что у нее довольно высокая степень развития?
Остальные явно хотели, чтобы доктор взял инициативу на себя. Обдумывая предложение Билли, он как никогда сильно потер костяшки пальцев.
Высокая степень развития? Хм! Нелегко такое сказать. Правильнее предположить, что развитие выше в отдельных местах, а не в целом. Возможно, сначала стоит рассмотреть другие вещи.
Возьмем, к примеру, те двое часов. Те, которые я видел, имели маятник обычной длины, который колебался в два раза быстрее, чем эти, указывая на астрономические часы у себя под боком. А как насчет часов, которые вы видели, Ван?
Двадцатипятичасовой циферблат и маятник обычной длины, такой же, как у вас. Но он вибрировал не быстрее, чем все те, что я видел раньше.
Вы уверены?
В ответ на выразительный кивок доктор нахмурился.
Мы вынуждены сделать вывод, что Капеллетта не такая круглая, как наша Земля. Иначе никак нельзя объяснить такую разницу в гравитации, которую показывают эти часы. Грубо говоря, я должен сказать, что диаметр планеты в том месте, где я видел часы, на пятьдесят процентов больше, чем в точке, где находился агент Вана, возможно, наибольший диаметр Капеллетта составляет десять тысяч миль.
Наличие иной гравитации объясняет, почему тот разрушенный летательный аппарат, который видел Смит, падал так медленно, на планете гораздо больше воздуха, чем на Земле, что означает гораздо большую плотность у поверхности. Это также объясняет те большие парусные лайнеры, ничего другого быть не может.
Во всяком случае, мы можем предположить, почему мы не видели никаких передвижений по поверхности. Жители Капеллеты никогда не пытались разработать такую вещь, как автомобиль, да и зачем им это, если есть птицы, которым можно подражать, и сверхплотный воздух вокруг них?
Думаю, мы нашли ключ.
Доктор задумался на секунду-другую.
Однако давайте немного подумаем о том школьном классе. Он ничем не отличался от того, что вы сейчас найдете на Земле. Почему?
У Смита возникла идея.
Есть такая вещь, как совершенство. Как некоторые электрические приборы их просто нельзя улучшить.
Звучит разумно, заметил Ван Эммон.
Да. И, несомненно, именно так смотрят на этот вопрос Капеллетты.
Почему у них нет говорящих картин? Потому что они, разумеется, довели до совершенства немые. Почему бы им не реформировать свой образ жизни, не заменить изношенное сердце на новое? Они довели до совершенства хирургию, вот почему! А почему они не попробовали винтовой движитель? Они усовершенствовали принцип птичьего крыла!
Но это не объясняет, вставила Билли, почему они довольствуются автократической системой правления.
Ван Эммон расценил это как колкость в адрес Поварта.
Ну конечно же, их правительство автократическое, дорогая! Как еще ее можно уберечь?
Вы, кажется, очень восхищаетесь своим мистером Повартом, положила она свою руку на его руку.
Да. Он и другие кажутся очень способными людьми, которые взялись за поддержание счастья и добились своего.
Но без прямого согласия народа.
А что с того? горячо возразил он. Большинство людей не хотят забивать себе голову законотворчеством. Они предпочитают оставить это на усмотрение специалистов.
Которые, дорогая моя, с готовностью возьмутся за это дело за определенную цену!
Доктор поспешно добавил:
Судя по твоему рассказу, Ван, эта комиссия определяет условия жизни большинства, хотя она не имеет никакой народной поддержки. Более того, условия не улучшились по сравнению с тем, что было сто лет назад. Нет никакого прогресса. Поварт признает это.
Теперь, рассматривая этот факт в совокупности с остальными, я прихожу к такому выводу: жителям Капеллетты, каким бы ни был их жизненный опыт в прошлом, сейчас не до революционных идей. Им нужна стабильность, а не перемены.
Все упирается в их сверхплотный воздух. Понимаете, почему?
Видимо, трое участников не поняли. Доктор пояснил:
Им гораздо легче жить, чем нам. Там, где транспортировка так легка и проста, не нужно прилагать больших усилий, чтобы добыть средства к существованию. Вследствие этого их развитие было гораздо более быстрым, чем у нас на Земле, до определенного момента, и они его уже достигли.
Возвращаясь к этой комиссии: вместо того чтобы попробовать демократическую форму правления, при которой каждый гражданин нес бы равную ответственность независимо от его собственности, они остановились на охранительном, патерналистском принципе.
Это как раз и есть правильный метод! настаивал геолог. Радикальные изменения любого рода всегда опасны. Единственный безопасный метод улучшать то, что уже есть.
Предположим, заметил Билли, предположим, что правительство станет настолько основательно стабильным, что его уже нельзя будет усовершенствовать?
Тогда оно становится несменяемым.
Если его не свергнут.
Доктор с улыбкой вмешался.
Позвольте мне закончить и выкинуть это из головы. По их собственному признанию, главная функция комиссии держать большинство в неведении, которое, как говорят, то же самое, что блаженство. Этот человек, Эрнол, и его жалкий бунт лишь подтверждают это правило.
Одним словом, капелланцы довели принцип улучшения, а не реформы, до логического конца. Дальше они идти не могут.
А почему нет? спросил Ван Эммон. Потому что на Капеллетте, как и в других местах, выживают сильнейшие. Эти члены комиссии самые приспособленные.
Доктор сурово кивнул.
Верно, Ван. Но я хочу сказать, что члены комиссии положили конец процессам эволюции. Они не допускают прогресса. Они остановили все это столетие назад.
Друг, Капеллетта это мир, который сдался. Он сдался!
Глава VIII. Высший свет
В следующий раз, когда Билли вошла в телесознание через сорок восемь часов, она обнаружила, что "прибыла" в самый разгар разговора. Ей рассказывали о мире.
Я взяла трубку, говорил кто-то, и мистер Поварт четко сказал, что будет здесь в течение часа. [Сноска: слово "час" употреблено с большой натяжкой. Конечно, капелланский час может иметь совершенно иную продолжительность, чем наш].
Полагаю, это не повредит, ответила хирург, которую Билли теперь знала как Мону. Да, осмелюсь добавить, что это даже к лучшему.
А есть ли какие-нибудь причины для этого, дорогая? спросила другая собеседница, женщина средних лет, роскошно одетая, с явно выдающейся внешностью.
Нет, мама, ответила девушка, не то чтобы он хотел. Но мистер Форт тоже приезжает сегодня.
Женщина постарше не увидела в этом ничего тревожного.
Я рада это слышать. Он произвел на меня впечатление очень милого мальчика, хотя и довольно импульсивного.
Вы не понимаете. Мне будет очень неловко. Мистер Форт предупредил меня вчера вечером конечно, в шутку, но по-моему, он говорил серьезно, что намерен сделать предложение сегодня.
На лице матери промелькнуло беспокойство. Некоторое время она молчала. И пока сознание Моны было занято мыслями, которые Билли не могла постичь, ее подсознание безошибочно воспринимало все, что видели ее блуждающие глаза.
Капелланцы сидели на террасе большого красивого дома, архитектуру которого Билли условно отнесла к полумавританской. Окинув взглядом окружающую территорию, Мона сообщила Билли, что дом стоит на холме, высоко на гребне огромной горной гряды. Похожие дома усеивали пейзаж, видневшийся сквозь массу листвы. Это была именно то место, которое выбрала бы сама Билли.
Затем взгляд вернулся к матери, которая сказала:
Может быть, дорогая, ты предпочтешь, чтобы я сообщила мистеру Форту о твоей помолвке?
Она смотрела на дочь, словно ожидая, что та откажется от этого предложения. Именно так и поступила кардиолог, гордо вскинув голову.
Спасибо, но я не могу допустить, чтобы он подумал, что у меня не хватит духу сказать ему об этом самой.
Она извинилась и пошла в дом, проходя комнаты так быстро, что Билли почти ничего не успела заметить, кроме того, что дом просто кишел людьми в ливреях. Однако, оказавшись в комнате Моны, Билли обнаружила, что металлическая мебель это общее правило; что на окнах нет сеток [Сноска: Капелланцы, похоже, полностью искоренили все виды насекомых, кроме тех, что приносят человеку непосредственную пользу], и что кровать расположена очень близко к полу. В остальном комната была похожа на все остальные.
Одежда Моны очень заинтересовала Билли. Все без исключения наряды были без юбок, а большая часть костюмов состояла из одного целого. Головные уборы ограничивались кепками, которых у Моны было великое множество, а из обуви она носила только высокие сапоги на шнуровке или туфли. Билли была уверена, что все они были из кожи.
С помощью не менее четырех горничных, все из которых были очень красивыми девушками, Мона переоделась в одежду из блестящего коричневого материала, похожего на шелковый бархат, но с гораздо более длинным ворсом, чулки с узором под гольфы и черные туфли. Затем она принялась внимательно осматривать себя в зеркале.
Билли убедилась, что оценка Смита "не старше тридцати" была достаточно точной. Девушка была еще молода лицом, хотя ее тело было удивительно крепким. И еще Билли заметила, что тонкость ее черт не пострадала при близком рассмотрении.
Наоборот, ее утонченность стала еще более поразительной. Возможно, именно высокий изгиб бровей делал ее лицо патрицианским, а также чувствительность ноздрей. В ее глазах не было ничего холодного, они были абсолютно темно-карими, большими и глубокими. А губы были отнюдь не надменными, а темно-красными, с пикантно вздернутыми уголками. Однако вся ее походка говорила о том, что она аристократка, но очень милая.
Когда она отвернулась от зеркала, со стороны входа в дом послышался смех. Билли сразу же узнал голос Форта. Мона окончательно уложила волосы и вышла на террасу.
Как поживаете? прохладно спросила хирург, взяв протянутую Фортом руку.
И снова Билли больше заинтересовала серая кожа летного костюма мужчины, так хорошо сочетающаяся с его прекрасной мускулатурой, чем его стандартный ответ. В следующий момент мать Моны сказала:
Я пыталась поблагодарить мистера Форта за то, что он сделал вчера. Это был удивительно смелый поступок!
Действительно, это было так, с чувством сказала Мона. И все же, как я ни старалась вчера вечером, мне не удалось заставить его понять, что это было что-то необычное, мама.
Ну разумеется, беспечно возразил атлет. В этом не было ничего смелого. Смелым можно быть только тогда, когда боишься, а я не боялся. Я не могу поставить себе это в заслугу.
Вы хотите сказать, спросила Мона, что никогда не боитесь?
Нет, если я нахожусь в воздухе.
На минуту воцарилось молчание, и Билли снова с пользой для себя использовала взгляд Моны. Форт, безусловно, был симпатичным парнем, хотя и несколько неопрятным в некоторых деталях своего костюма. Он был из тех, кто лучше всего выглядит в несколько растрепанном виде, как бы то ни было. Что касается лица большой, красиво изогнутый рот, слегка римский нос, глаза, такие же большие, как у Моны, но в отличии от ее карих, они были голубыми. Решительно, на него хотелось смотреть снова и снова. Большинство смельчаков имеют резкие черты лица, Форт же был добродушен. В его смелости было что-то положительно обнадеживающее.
Вскоре мать упомянула радикала Эрнола; похоже, эти люди были в частном порядке проинформированы о том, что Поварт скрывает от рабочих. Форт сказал:
Я очень испугался, когда узнал об этом. Если к философии этого парня прислушаются, то нам всем, возможно, придется работать, чтобы зарабатывать на жизнь!
Его смех раздался громче остальных; затем он вспомнил о работе Моне.
О, я совершенно забыл, честное слово.
Не стоит об этом, шутливо ответила хирург. Я должна сказать вам, что эта моя служба в значительной степени маскировочная. Я принадлежу к Бригаде Иллюзий.
Форт был сильно удивлен.
Вы доброволец?
Совершенно верно. Всегда должен быть кто-то из нашего класса, к кому люди могут обратиться, если у них возникнет подозрение, что мы не демократичны. Кроме того, мне всегда нравилась хирургия.
Она вкратце рассказала о своей работе.
Да вы известная личность! заявил спортсмен. Мне стыдно перед вами, я ведь ничего не делаю, только развлекаюсь.
Что вполне нормально, мистер Форт, заверила его мать. Я изо всех сил старалась не впутывать Мону в это дело, я планировала вывести ее в свет. Но она решила заняться хирургией, так что
Остальное она оставила воображению Форта.
Через минуту Билли услышала звук приближающейся аэромобили. Вскоре машина оказалась достаточно близко, чтобы она смогла разглядеть, что она очень похожа на яхту, выкрашенную в белый цвет и имеющую очень высокие мачты. Полотнище уже было развернуто, и судно опускалось под управлением необычайно мощных крыльев.
Это служебная яхта мистера Поварта, пояснила Мона Форту.
Судно мягко приземлилось на краю лужайки, в некотором отдалении. Все трое на террасе не тронулись с места, когда Поварт в сопровождении восьми человек в форме стремительно спустился по короткой лестнице и быстро зашагал к дому. Восемь охранников, каждый из которых имел при себе коричневый кожаный футляр, похожий на кинокамеру, заняли неприметные позиции неподалеку. Однако эти футляры не предназначались для фотосъемки, Билли посчитала их чем-то вроде уменьшенных скорострельных пистолетов.
Не успел Поварт приблизиться на расстояние вытянутой руки, как Мона наклонилась к Форту.
Это мой жених, с явным усилием произнесла она, а когда выпрямилась, ее руки дрожали.
Форт воспринял это на удивление спокойно. Он скрыл любой намек на свои чувства, когда ему представили председателя. Поварт бросил на него один пронизывающий взгляд, затем подошел в своей твердой, уверенной манере и взял обе руки девушки в свои. Она осталась сидеть на своем месте.
Я очень рад, что вы так хорошо выглядите. Вы чувствуете себя полностью восстановившейся, Мона?
Да, спасибо, прохладно ответила она. Наверное, я должна сказать, что благодаря мистеру Форту.
Поварт обратил свой острый взгляд серых глаз на спортсмена.
Если я могу хоть как-то показать вам, как я ценю это
Форт энергично махнул рукой.
Подождите, пока я сделаю что-нибудь, что будет стоить мне настоящих усилий!