Похоже на след от кометы, сказал я, просто очень близко.
Она упала на планету? уточнил Кай.
Не думаю, я покачал головой, впрочем скоро узнаем. Как придёт ударная волна.
Надо стартовать. Без вариантов. Уходить в стазис слишком опасно!
Да ясен перец! ответил я, но не раньше, чем убедимся, что столкновение действительно было. К тому же, мы в море. Отсюда по любому в стазис нельзя.
Что у нас по горючему?
Плохо, я покачал головой, челнок вообще не был предназначен для межпланетного перелёта. В первый раз на торможении сожгли много впритык хватит на один старт и одну посадку.
Ясно, кивнул Кай, долго ждать будем?
Мы не будем ждать, ответил я, нам надо сушу найти. Надежную платформу для старта.
Есть идеи, как её искать? Спутников у нас нет! А планета ваша очень уж текучей оказалась!
Это если ты за сутки шагаешь на сотни миллионов лет, усмехнулся я, идеи есть, я смутно припоминал фотографии реставрации земной поверхности по периодам, которые были в одном из учебников по палеонтологии; сам учебник принадлежал собрату-поисковику, и на раскопках он каждый вечер устраивал лекции об отдаленном прошлом Земли. Собственно, мои познания в этой области, крайне полезные сейчас прямое следствие тех лекций. Хотя тогда я относился к ним не слишком серьёзно, если правильно помню, продолжал я, на юге, в районе полюса сейчас Гондвана. Она огромна, точно не промахнёмся. А, если повезёт, по дороге встретим Лаврентию, Сибирь или Балтию.
Это что, названия материков? уточнил Кай.
Ага, подтвердил я.
Как-то сложно у вас всё, он покачал головой, у нас во всей геологический истории или один материк, или два. Запомнить не сложно.
Так у вас и планета поменьше, хмыкнул я, чего уж там. Ты, кстати, как? Перед Венерой ты хотя бы на корабле адаптировался. А тут из невесомости сразу сюда
Нормально, ответил Кай, привык.
Чтобы поберечь горючее, шли на водомётах. Челнок был почти такой же конструкции, как тот, на котором мы прибыли на Венеру, и тоже умел приземляться на воду. Только у него была ещё добавлена возможность вертикальной посадки иначе мы бы не смогли безопасно сесть на ледяной панцирь. К сожалению, у нас на борту не было термоядерного реактора как в том челноке, который мы нашли с Катей. Марсианские технологии не успели достичь таких вершин. Поэтому энергетическая система была основана на батареях (правда, исключительно ёмких), генераторе, способном преобразовывать горючее в энергию, и солнечных панелях, вмонтированных в верхние части плоскостей крыльев. Панели тоже были отличные давали КПД под девяносто процентов.
Ночью шли на батареях. Благо заряд был на максимуме. Звёзд на небе было на удивление мало. А когда на горизонте появилось расплывчатое белесое пятно, я даже не сразу понял, что это Луна. Конический шлейф на небе тоже двигался, вместе со звёздами. Значит, я был прав и это всё-таки не атмосферное явление.
Батарей хватило аккурат до утра. И тут нас ждал неприятный сюрприз: поток солнечной энергии, поглощаемый батареями, был аж на тридцать процентов меньше, чем в эдиакарии. Поэтому пришлось ждать, пока батареи зарядятся до уровня хотя бы в двадцать процентов. Пока мы ждали, Солнце поднялось достаточно высоко над горизонтом. Конусообразный шлейф исчез вместе со звёздами. Температура быстро росла за бортом был уже плюс тридцать пять по Цельсию.
Может, выйдем на крыло? предложил Кай, тоскливо глядя в горячее марево за иллюминаторами, хоть воздухом подышим, раз уж занесло сюда
Дышать без фильтра я бы тут не стал, заметил я, посмотри тут какая-то взвесь в атмосфере. Возможно, от извержения. Или, действительно, не так давно крупный метеорит упал.
Думаешь, нас ещё может накрыть? тревожно спросил Кай.
Нет, я покачал головой, не накроет. Уже поздно. Пока мы шли ночью, ударная волна бы до нас уже добралась бы с противоположной точки земного шара. Но дышать этой гадостью всё равно я бы поостерёгся.
Так давай анализ сделаем!
Делай, кивнул я, если тебе охота возиться.
Кай с энтузиазмом неофита побежал в отсек с научной аппаратурой. Я, немного полюбовавшись жарким морским пейзажем под непривычным грязно-жёлтым небом, последовал за ним.
Ну? Что там? спросил я с деланым равнодушием, когда вошёл в отсек.
Кай с напряжённым видом тёр подбородок, глядя на показания спектрометра на мониторе.
Пыли, действительно, много, констатировал он, хорошая новость это не вулкан. Пыль не ядовита и не радиоактивна.
Что, есть и плохая? я подозрительно поднял бровь.
Что плохая? не понял Кай.
Новость, пояснил я, ты сказал, что есть хорошая. Значит есть и плохая?
А, стушевался Кай, нет, совсем не обязательно. Точнее не знаю. Пыль, похоже, имеет метеоритное происхождение. Это большей частью типичный L-хондрит.
Большей частью? уточнил я.
Угу, кивнул Кай, при столкновении картина была бы другая.
Ясно, сказал я, что ж. Похоже, ситуация проясняется.
Серьёзно? удивился Кай, объясни! А то чувствую себя дураком.
Похоже, Земля попала в шлейф то ли кометы, то ли мельчайших осколков, оставшихся от столкновения астероидов, или другой небесной мелочи
Подумал я уже после того, как слова вырвались. Кай старался не подать вида, но по глазам было видно его это задело.
Осколки Марса, наверно, тоже можно принять за хондриты выдохнул он.
Нет, я покачал головой, планета столкнулась с частью железного ядра Фаэтона. Так что марсианские метеориты чаще всего железистые.
И они падают на Землю? спросил Кай подчёркнуто нейтральным голосом.
Падают, подтвердил я, найдено несколько десятков.
Должно быть, вы много знаете о Марсе
Слушай. Хватит ходить вокруг да около, сдался я, да, мы много знаем о Марсе. Каким он будет через несколько сотен миллионов лет. Это вторая по изученности планета Солнечной системы. Мы даже роверы туда высаживали.
И как он?
Я говорил уже ничего похожего на твою родную планету, ответил я, и отрезал: доберёмся до нашего времени покажу.
Кай опустил взгляд, и вздохнул.
Ты, кажется, хотел выйти подышать, заметил я, самое время. Батареи через двадцать минут будут готовы к движению.
Море было довольно спокойным, а небо ясным. Поэтому, несмотря на продолжающую висеть в воздухе коричневатую дымку, солнечный свет пробирался на несколько метров вглубь мутноватой воды. Там, в воде лениво шевелились странные тени, в которых я не сразу опознал водоросли. Их было много. Оставалось только порадоваться, что водозаборники движителей были прикрыты мелкой сектой.
Ннда грязновато, констатировал Кай, не окунешься.
Я внимательно поглядел на напарника, пытаясь понять это он серьезно, или у него вдруг проснулось своеобразное чувство юмора?
Словно в подтверждение его слов откуда-то из глубины показалась длинная веретенообразная тень. Она слега ткнулась в крыло, отчего огромный челнок чуть покачнулся, а потом рванула с невероятной скоростью куда-то дальше в океан. Из-за скорости о размерах существа было судить довольно сложно, но мне показалось, что в длину оно было не меньше десяти метров. Её прямое веретенообразное тело заканчивалось венчиком длинных пульсирующих щупалец.
Пожалуй, ты прав согласился я, пошли-ка обратно в челнок. Не нравится мне тут.
Берег показался на закате. За полосой прибоя начиналась пологая каменистая равнина, очень похожая на ту, которую мы оставили в далёком прошлом, только безо льда и снега. Сам берег был завален то ли высохшими водорослями, то ли какой-то рыхлой породой в закатном свете сложно было разглядеть точнее.
Судя по координатам, до Гондваны мы не добрались. Слишком близко к экватору. Скорее всего, перед нами была Лаврентия или Сибирь.
Хорошо хоть обрывов нет, заметил Кай, разглядывая берег через бортовую оптику, но взлетать всё равно надо. Своим ходом не выберемся шасси переломаем.
Да ясен пень, кивнул я, поэтому полетим завтра, как рассветёт.
Ещё одна ночь, значит?
Угу, кивнул я, выспимся как следует. Отдохнём. Наберёмся сил. Что-то мне кажется, что дальше будет сложнее.
Скорее всего, согласился Кай, или, может, тут ещё чего-нибудь интересного найдём на берегу.
Ну это вряд ли, я покачал головой, два раза так не повезёт.
А при чём тут везение? Кай пожал плечами, очевидно же, что они выбирали для посадки наиболее подходящее место. То, что оно совпало с нашей точкой старта в стазис это ведь не совпадение. Мы ведь тоже тщательно выбирали место, стараясь по возможности просчитать вероятность нестабильности, по нашим скудным данным. Да? Ты ведь говорил, что примерно прикидывал?
А ведь он был прав. Та случайность не была такой уж случайной. Плохо. Я выбирал место старта, ориентируясь только на природные процессы. Значит, впредь нужно будет выбирать тщательнее. Избегая мест, которые потенциально могут заинтересовать внешние силы.
Спасибо, Кай, сказал я.
Да не за что.
Выйдем ещё раз наружу? предложил я, осторожно, конечно. Страхуем друг друга.
Давай, кивнул Кай, хочу на закат посмотреть. Очень уж красиво эта штуковина смотрится, очевидно, он имел ввиду шлейф космической пыли.
Снаружи было всё так же влажно и жарко. Температура опустилась всего на полтора градуса. Звёзды были редкими и тусклыми, и от этого казались очень далёкими. Луна над горизонтом ещё не поднялась. Со стороны берега дул ветерок и долетал лёгкий шум далёкого прибоя.
Фильтр-маску я снять так и не решился. Не нравилась мне эта взвесь в воздухе, хотя приборы и показывали её относительную безопасность. Не хотелось пачкать лёгкие. Но воздух этого мира всё равно ощущался влажными прикосновениями по коже лица и рук.
Я стоял, глядя на далекий темнеющий берег. А потом, в какую-то минуту, понял, чего мне тут остро не хватает.
Эта Земля была очень тихой. Ещё не появились динозавры, и их летающие виды, известные нам как птицы. Тут не было даже вездесущих насекомых только их далёкие предки. Но этот мир уже был живым. И в воздухе словно повисло что-то вроде предчувствия будущего буйства жизни.
Кай вышел на середину крыла и, задрав голову, разглядывал шлейф в ночном небе.
Слушай, Гриша, сказал он тихо, не опуская головы, скажи. А ты точно уверен, что вот это естественное образование, а? Не слишком ли странно пролетает огромный рой осколков после столкновения. А на Земле всё в порядке. Ты не пробовал рассчитать точку, где это столкновение могло произойти?
А ведь и правда. Почему я этого не сделал раньше?
Я чуть прикрыл глаза, готовясь войти в режим.
И как раз в этот момент из воды вынырнула огромная чёрная тень. Тварь забралась на крыло возле элерона. Её жёсткие хитиновые конечности с неприятным звуком царапали обшивку солнечных панелей, а панцирь глянцевито отливал в скудном свете иллюминаторов.
В первую секунду я вырвал из кобуры излучатель. Навёл ствол на тварь. Но стрелять не стал. Существо вело себя странно, оно явно было дезориентировано: скручивало хвост, и шевелило плавательными конечностями, напоминающими вёсла, как будто всё ещё ощущало себя в воде.
Стой! скомандовал я Каю, увидев, что он тоже собрался стрелять, медленно развернись в пол оборота к этой штуковине. Закройся маской. Чтобы не было видно рук и лица. И медленно двигайся ко мне.
Эта штука выглядит опасной, заметил напарник, но всё-таки послушался меня, и начал медленно, вполоборота, продвигаться ко входу в челнок.
Она нас не видит, сказал я, мы в костюмах. И челнока она тоже не видит. С её точки зрения какая-то невидимая сила подняла её, и вытащила из воды.
А. Модификации, о которых ты попросил сестру, догадался Кай, честно говоря, не был уверен, что они сработают.
Когда мы высадились на Землю, еще в конце Криогения, мы заразили воду вирусами, модифицирующими земные организмы особым образом: развивающиеся зрительные анализаторы были неспособны воспринимать любые артефакты, созданные не на Земле. Эта модификация потребовала чудовищного объема вычислений, которые я проделал под руководством ведущих марсианских микробиологов. И вот всё расчёты оказались правильными.
Тварь продолжала барахтаться на крыле, медленно смещаясь в сторону края, пока, наконец, с тяжелым плеском не нырнула обратно в родную стихию.
Очень удобно, заметил Кай, получается, местные хищники нам не угроза?
Не вполне так, я покачал головой, блокировка не работает против биологических объектов. Окажешься среди них голым и тебя с удовольствием схарчат. Я боялся, что эта штуковина разглядит твою физиономию. Поэтому просил идти боком.
Ясно, кивнул Кай, осторожность не отменяем.
Нет, конечно, ответил я, кстати, об осторожности. Какую вахту берёшь на себя?
Утреннюю! быстро ответил напарник, в этот раз утреннюю. Хочу ещё раз посмотреть, как шлейф смотрится на рассвете.
Добро, согласился я, тогда после ужина отбой.
Как скажешь, улыбнулся Кай.
6
Я проспал четыре часа, и встал минут за двадцать до рассвета. Кай был прав пылевой шлейф был ярче, чем в обычные ночные часы. Я тихо прошёл на командирское место в рубке, и опустился в кресло. Потом вошёл в особый режим, чтобы произвести необходимые вычисления. Возможно, не стоило это делать до завтрака но вычисления не должны были быть слишком сложными.
Так и оказалось. Результат я получил за долю секунды. И он меня серьёзно озадачил.
Любуешься? спросил я Кая.
Думаю, ответил тот.
О чём?
Да так о всяком, он вздохнул, и посмотрел на меня, понимаешь, у меня ведь вся жизнь была расписана наперёд. Я всегда точно понимал, куда двигаться, что хорошо, а что не очень а потом меня познакомили с тобой
И теперь я для тебя что-то типа воплощения всего кошмара, который случился с тобой и твоим миром, тихо сказал я.
Нет! воскликнул Кай, и добавил, уже спокойнее, возможно. Не знаю. Понимаю, что это несправедливо, но вот что делать, когда само понятие справедливости потеряло значение? Что вообще сейчас имеет значение, а? Меня создавали для войны со страшным врагом. Я должен был защищать. Мать. Сестру. Родной мир. А теперь я для чего? Ты можешь мне сказать? Почему я продолжаю жить? Ради будущего твоего мира? Но ведь он совсем чужой мне, понимаешь?
Я ответил взглядом на взгляд Кая. Помолчал немного. Потом сказал:
Ирония в том, что, похоже, нас всех создали для чего-то, чего мы совсем не понимаем и не знаем. Похоже на то, что нас выращивают, как скот в загоне. Понимаешь? А все наши промежуточные цели. Весь наш патриотизм. Привязанности. Любовь к другим людям. Оно всё вписывается в заранее заданную схему, оно часть нашего большого загона-пастбища. И в этом смысле положение любого живого существа в нашей системе ничуть не лучше твоего. Понимаешь?
Кай смотрел на меня с просыпающимся интересом. Глухая тоска в его глазах медленно таяла.
В каком-то смысле мне хуже, чем тебе, продолжал я, меня тоже создали для чего-то. Моя ДНК искусственная, как и твоя. Но я не знаю ни своих непосредственных создателей, ни целей. И вот что я тебе скажу. У меня есть одна гипотеза, которая помогает жить. Я думаю, что фундаментальное свойство любой жизни это всегда искать обходные, нестандартные пути. Нельзя раз и навсегда загнать жизнь в гетто. Она все равно найдет выход. И сделает всё по-своему.
Помолчали, глядя на разгорающийся рассвет. А потом я всё-таки решился сказать:
И ты был прав насчёт этого шлейфа. Столкновение произошло вне плоскости эклиптики. Не очень высоко градусов на десять выше орбиты Марса. Но шансы на то, что в этой точке сошлись траектории двух межзвездных скитальцев очень уж незначительные. Что-то у нас тут случилось. И мне очень хочется взглянуть что же именно.