Но ему вообще многие мои вещи не нравились, так что не буду считать мнение бывшего мужа авторитетным.
Волосам добавляю объёма и распускаю. Они ложатся на плечи и спину крупными тёмными волнами. Макияж тоже делаю поярче, в клуб собралась как-никак.
Ну и чёрные замшевые туфли на высоком толстом каблуке и ремешком на щиколотке.
Образ и правда получился яркий и довольно откровенный. Но и цель у меня вполне себе яркая и откровенная.
Хочу развлечься. Я устала пахать и видеть, как бывший окучивает то одну коллегу, то другую. У него своя жизнь, а у меня должна быть своя. В том числе половая. А то сегодня медсестре даже стыдно было сообщать, что она у меня в данный период в неактивном статусе.
В клуб «Голд» я приезжаю на такси к девяти. Атмосфера музыки, отдающей за грудиной басами, и мерцающего света заставляют оглянуться на юность. Как легко было тогда и весело.
Но в каждом возрасте есть свои прелести. И в почти тридцать, если не считать намечающихся гусиных лапок вокруг глаз, можно чувствовать себя прекрасно.
Ищу глазами столик номер двенадцать, где Ритка сказала, что они уже ждут. А вот и он, и сама Рита, что улыбается на все тридцать два и машет мне рукой.
Приве-е-ет! подскакивает и обнимает меня, едва я подхожу. Выглядишь шикардосно!
Спасибо! Ты тоже!
Она действительно выглядит прекрасно. Такая же стройная, как и на втором курсе универа, когда мы познакомились, такая же жизнерадостная и улыбчивая.
А где твой муж и тот самый обещанный мне друг?
Вышли позвонить, машет рукой в сторону выхода. Ты падай, давай. Пузыристого?
Давай!
Она наливает искрящийся напиток в два бокала, мы звонко, пусть и совсем не слышно из-за музыки, чокаемся и отпиваем по глотку.
Слушай, этот его друг такой классный, тебе понравится! И улыбка така-а-ая! Мм А ещё он врач!
Привет, девочки, слышу голос Димы, мужа Риты. Знакомься, Викуль, это мой друг Захар.
Я точно не буду пить больше из этого бокала. Просто потому что от неожиданности получается выпустить туда то, что уже набрала в рот.
Отлично, что сказать. Ещё одна эпичная встреча с одноклассником, с которым давно не виделась. И всё за один день.
И как теперь высидеть вечер, не думая о хм
Блин.
***
Офигеть, как прикольно получилось! пищит Ритка, пока я подправляю макияж перед зеркалом в уборной. Вот кто же знал, что вы с Захарчиком одноклассники? Ещё и дружили в школе! За одной партой столько лет!
Ага, прикольнее некуда.
А тут такая встреча!
Не самая незабываемая, я так скажу.
Не первая за сегодня, Рит, помада ложится ровно, но я всё равно по привычке чуть подправляю пальцем по контуру нижней губы.
Это как? округляет глаза подруга.
А вот так. Мы сегодня уже виделись. На смотровом кресле, подкатываю глаза.
Надо видеть лицо Листецкой, когда до неё доходит смысл сказанных мною слов.
Он что, гинеколог?!
В точку.
И ты сегодня перед ним ну это ноги?
Ага. Ноги.
Же-е-есть, тянет, а потом хихикает, прикрыв рот ладонью. Слушай, ну конфуз.
Ещё какой.
Блин, ну почему мне попадаются только тётки с пузатыми пальцами, а тебе вон какой доктор. И руки нежные, наверное. Везёт.
Балда!
Шуточно толкаю Ритку плечом, та чуть пошатывается на высоких шпильках и придерживается за раковину, продолжая смеяться.
С Ритой Капустиной, в замужестве Листецкой, мы познакомились на втором курсе. Обе запали на студенческой дискотеке на одного парня, хватанули лишку, а потом за этого парня подрались на улице за клубом. В пылу сражения заметили, как он целует вообще какую-то левую тёлку. Привели себя в порядок, отметили коктейлем, что Бог отвёл от кобеля, а потом стали лучшими подругами. Поддерживали связь, пока я жила в Бельгии.
Часто видеться не получается, но мы стараемся общаться регулярно.
Приведя себя в порядок, мы возвращаемся в зал, где за столом ждут мужчины. Конечно, ни о каком интиме на сегодня я и не думаю. Это было бы ещё более странно, чем и так есть.
Одергиваю платье пониже и присаживаюсь на диванчик. Дима и Захар смеются с чего-то, а потом переводят взгляд на нас.
Долго вы девочки, Дима приобнимает жену, когда та прижимается к нему.
Женские дела, щебечет Ритка, вам не понять.
А потом, дурочка, подмигивает мне, сначала стрельнув глазами в Зернова. Хочется стукнуть её. Хорошо, хоть Захар не заметил, как раз в телефон смотрел.
Я, кстати, вот буквально недавно вспоминала его. Прямо первого сентября. Ездила к маме как раз в наш район. Проходила мимо школы, в которой мы учились, а у детей там праздничная линейка была. Вспомнились школьные годы и выпускной. И Зернова вспомнила, даже как-то грустно стало, что связь потеряли.
Он ещё в школе на медицину настроен был, делал упор на профильные предметы, в одиннадцатом классе на курсы подготовительные в университет весь год ездил. Мы гуляли в разных компаниях, но девчонки из параллельных классов, да и из нашего тоже, частенько поглядывали. Однако репутация у него не была как у бабника, но и скромнягой в отношении женского пола он не слыл.
И вот вспомнила когда, так захотелось пообщаться, узнать как он и что. Вспомнить школу. Всё собиралась его в соцсетях поискать, да так и не собралась.
А тут вот, кажется, общайся не хочу. Но не идёт почему-то. Хотя, понятно же почему. Я не ханжа, но это всё же как-то немного слишком. Я даже ему в глаза прямо посмотреть не могу. Если пересекаемся взглядами, отвожу взгляд.
Дима поднимает бутылку, но я накрываю свой бокал ладонью.
Не хочу, Дим. Я принимала антигистаминные, боюсь, много напитка будет не очень.
С антигистаминными и немного может быть очень не очень, подмечает Зернов.
Док знает, что говорит, подначивает Ритка, сложив губы уточкой.
Учту, отвечаю нейтрально и отвлекаюсь на телефон.
На самом деле лишь делаю вид. Мне некомфортно. Даже сама удивляюсь, почему настолько.
Думаю, дело не в самом визите к Захару как к гинекологу. Просто он зацепил за живое своими сомнениями. Мне кажется, я даже читаю это в его взгляде, когда смотрит на меня. Прострелил туда, где больнее всего.
А я уже всё сказала по этому поводу. Себе в том числе.
Моя любимая песня, Ритка встаёт сама и тянет Диму в танцевальную зону.
Ему деваться некуда, встаёт и идёт. Песня и правда хорошая, помню когда-то уговаривала Илью со мной потанцевать под неё, но он сказал, что его раздражает этот сопливый бред.
Чего мы будем сидеть, пойдём тоже, Зернов встаёт и протягивает руку. Хорошо теперь остроносые туфли не в моде, и ты мне их не оттопчешь, как на выпускном.
На последнем звонке, вообще-то. На выпускном я аккуратно.
Да, точно. В любом случае, хорошо что этот кошмар больше не в моде.
Я смеюсь, вспоминая, как печально он смотрел на свои туфли после вальса на линейке. Ему за грамотой выходить, а по ногам будто трактор прошёлся. Трактор по имени Вика Ташлыкова.
Выходим на танцпол, Захар берёт меня за руку, вторую свою ладонь кладёт на талию. Я и забыла, насколько он выше меня и шире в плечах. И в школе был далеко не мелким, что уж за теперь говорить.
Наверное, нужно бы поболтать о том, о сём, вспомнить что-нибудь из школьной жизни, но я вдруг плыву. Может, дело в хитрых пузырьках и антигистаминных, а может ностальгия напала под песню. Мысли теряют чёткие контуры, и я просто двигаюсь, уткнувшись взглядом в какой-то мелкий вышитый значок на пуловере Захара.
Устала? спрашивает негромко.
Угу, на более подробный ответ сил и правда не находится.
Вызвать такси?
Пожалуй.
Усталость и правда навалилась, да и времени уже много. Рита с Димкой уже давно томными взглядами переглядываются, вот-вот тоже сбегут.
Мы коротко прощаемся с друзьями, забираем вещи из гардероба и выходим на улицу. На стоянке возле клуба стоят машины такси, в одну из них я и сажусь. Удивляюсь, что Захар тоже садится, только на переднее сиденье.
Не трать время, я и сама доберусь, Захар.
Я не спешу. Говори адрес.
Орджоникидзе, дом двадцать четыре.
На улице холодный, но спокойный вечер, по такой погоде хочется гулять. Но тем не менее, я, угнездившись уютно на заднем сидении такси, едва ли не дремлю, пока едем.
У моего дома такси останавливается, но когда достаю карту, получаю предупреждающий взгляд от Зернова.
Ладно, джентльмен, будь по-твоему.
Вроде бы же уже убедился, что доехала я без приключений, но отпускает такси и идёт провожать вдоль дома к подъезду. Мы вспоминаем пару смешных школьных историй, нашу классную руководительницу и химичку. Мне кажется, все в нашем выпуске, если речь заходит о школе, вспоминают химичку.
Ну, было приятно пообщаться, Захар, подвожу итог встречи, останавливаясь у двери подъезда.
В ответ он сначала молчит, только внимательно смотрит. Получается даже какая-то немного неудобная пауза.
Вика, наконец говорит, моё предложение по-прежнему в силе.
Захар
Послушай. Я пересмотрел запись УЗИ, я правда на первый взгляд не вижу причин. Для первичного бесплодия уж точно. Сдай анализы, давай посмотрим. Я бы не стал говорить об этом, если бы не видел оснований.
Он стучится в дверь, которую я боюсь открывать, потому что за ней пустота. Мне не дано. Я смирилась. Неужто и правда не понимает, что причиняет мне боль? Он ведь не Бог. Откуда такая самоуверенность?
Подумай. Вот возьми, тут мой номер, вкладывает в ладонь визитку. Позволь мне попытаться подарить тебе ребёнка, Вика.
Я не отвечаю. Просто опускаю глаза, поджав губы. Захар уходит, а я так и стою ещё какое-то время, сжав в руке его визитку. Сминаю её но не выбрасываю.
3
Захар
Я больше не могу, Захар Леонидович!
Можешь, Таня, можешь!
Нет, хнычет девушка, вытирая тыльной стороной свободной руки слёзы. Правда. Давайте уже кесарево сделаем?
Какое кесарево, Тань, ребёнок на выходе. Обратно заталкивать будем? Давай, постарайся ещё чуть-чуть.
Времени на уговоры не так много. Потужной период, а мать раскисла. Уговоры уговорами, но времени на них прямо совсем впритык.
Не могу больше. Больно!
А делать было не больно? Чего теперь жаловаться-то? сердито вопрошает Лидия Витальевна возрастная акушерка.
Смотрю на неё строго, на что женщина едва заметно поджимает губы. Не нравятся ей мои замечания. А мне не нравится, когда женщинам такое говорят. Мало того, что это неэтично, а роженица находится в максимально уязвимом психическом состоянии в процессе родов, так ещё и незаконно. Иски потом приходится разгребать за акушерское насилие. Психологическое в том числе. Или посты в соцсетях о том, как издевались в роддоме.
Много приукрашено, но дыма без огня не бывает.
Почему, собственно, женщина должна нести ответственность за родовую боль? Вот эти «с мужиком было не больно, а теперь жалуешься» ужас кромешный.
А потом установка: быть матерью, значит, страдать, терпеть и мучиться. Это сидит где-то на уровне исторического коллективного сознания, и это надо менять. И начать с уважительного отношения в роддомах.
А с Лидией Витальевной мы воюем уже два года, как я стал заведующим родильным отделением. «Выскочка» так она называет меня за глаза. Поджимает губы, когда я ей что-то говорю. Наедине, надо заметить, и с уважением к возрасту и опыту. А вот она любит поддеть при пациентках этим своим опытом и стажем. И вообще, по её мнению, в гинекологию идут мужики «того».
Но деваться ей некуда, приходится слушаться, несмотря на то, что у неё опыт, стаж и прочее. Остаётся только втихаря сетовать, что вот с Марией Алексеевной, бывшей завотделением, ушедшей на пенсию два года назад, они ого-го работали. И порядок в родильном был, не то что сейчас. Не было всякой ереси типа вертикальных родов, джакузи в родзале и прочего расхолаживания родильниц. Ибо роды не курорт. Дитя выстрадать надо.
Правда, статистика регистрирует, что после ухода Марии Алексеевны травматизация женщин в родах снизилась за два года на двадцать процентов, а новорождённых на двадцать четыре.
Не то чтобы я был такой молодец, просто коллектив вздохнул с облегчением и стал соблюдаться протокол, наконец нормально организованы партнёрские роды, а не «ой, папочка, вы пока за водичкой бегали, мы быстренько родили тут». Стимуляция по показаниям, кесарево сечение тоже. Без геройства. Понятие «индивидуальный подход» не только на бумаге. Работы ещё много в этом направлении, но мы с начмедом стараемся. А коллектив, молодцы, подхватывают. Того гляди, и страшилок будет меньше блуждать про роддом. Это место долгожданной встречи, а не застенки гестапо.
Татьяна, давай ещё разок, окей?
Девушка делает пару вдохов. Должна собраться, просто устала.
Ещё немного, и пацана своего на руки возьмёшь, подбадриваю её.
Она смотрит мне в глаза, ищет поддержки. Ей всего-то мгновение нужно, чтобы решиться. Подкладываю ей под лопатки ладонь, считаю вслух до трёх, и мы, наконец, вытуживаем ребёнка.
Родзал оглашается отчаянным писком вновь прибывшего в этот мир. Я приподнимаю нового человека, показывая матери.
Живой же? спрашивает, пребывая ещё в шоке.
Ну а какой ещё? Слышишь, как орёт? Молодец, Таня. Поздравляю!
Передаю новорождённого неонатальной медсестре, которая кладёт его матери на живот и укрывает одеялом.
Рожайте плаценту, отдаю распоряжение Лидии Витальевне и иду на выход.
Дальше справятся, а мне ещё кучу бумажек сегодня оформлять. Это если никто не решит вылезти на свет Божий. Предпосылок вроде до конца смены нет, но это дело такое.
Покончив с документацией, решаю выпить кофе перед тем, как ехать домой. По пути к автомату встречаю Дарину Фёдоровну коллегу. Она сегодня в ночь дежурит, только пришла.
Захар Леонидович, улыбается, привет. Тебя там начмед хочет.
И скалится, не стесняясь.
Они от меня никогда не отстанут. Это рок прямо какой-то. Запустили шуточку и маслают её уже четвёртый месяц.
Ульяна Денисовна начмед всея роддома, женщина энергичная и пробивная. Отличные черты для данной должности. В свои пятьдесят утверждает, что для женщины жизнь только начинается, активно это транслируя всему нашему учреждению.
И вот на юбилее последнего летом она как-то увлеклась игристым и потом выдала мне весьма нескромное предложение, от которого я с благодарностью отказался. Едва. Но так как это услышал Дягильцев тогда заведующий патологией мой хороший приятель и жуткий любитель поострить, то уже после выходных каких только шуток и мэмов придумано не было. При чём даже гинекология и консультация переглядывались, когда кто-то из них встречал меня.
По поводу?
Понятия не имею, а у самой смешинки в глазах.
Ладно, понял. Иду.
Уже конец моей смены. Переодеваюсь, убираю костюм в корзину для стирки, проверяю, не забыл ли сумку и наличие в ней телефона. В сообщениях уже висят непрочитанные с пересланными анализами и вопросами. Разберу дома уже.
К начмеду захожу, когда она уже тоже переоделась и выключает компьютер.
Ульяна Денисовна? заглядываю в кабинет после короткого стука. Вызывали?
Да, Захар, проходите, снимает с вешалки жакет и закрывает шкаф. Прошу прощения, что уже на ходу, сегодня надо уйти раньше.
В её понимании раньше это в конце рабочего дня. Потому что обычно она часа на два задерживается. Хорошо хоть от других сотрудников не требует такого.
Я связалась по вашей просьбе с профессором Акуниным. Они действительно не предоставляют свои протоколы лечения по пациентам, только по запросу последних и то без детализации. Только перечень вмешательств и использованных препаратов. И, если честно, ответы профессора показались мне какими-то плавающими. А кто такая эта Разумовская, позвольте спросить?