Взвизгнула и кинулась поднимать его.
Незнакомец вольготно развалился в кресле, оперев руку с явно дорогими часами о подлокотник. Им ничуть не уступал в цене его костюм в тонкую полоску и массивная золотая цепь на запястье. Довершали образ зализанные темные волосы и медовые глаза, которые ощупывали меня с головы до ног, пока я старательно куталась в полотенце.
Прямо даже удивительно, что Вольф притащил бабу к себе, задумчиво проговорил мужчина. Обычно он никого не пускает в свое логово. Ну, и почем сейчас эскорт?
Помимо яркой внешности арабского шейха у него был бархатный голос, ласкающий и обволакивающий, как патока в десерте. Даже как-то не сразу обращало на себя внимание то, какие грубости он говорил.
Как вы смеете обо мне такое говорить? возмутилась я. Я не девушка по вызову!
Последнее словосочетание далось мне с трудом.
Разумеется, нет, кисуля, усмехнулся гость. Ты из элитных, это я уже понял.
Господи, и вот что на это сказать? Смятенная его наглостью и его напором, я закусила губу. Он пошел дальше поднялся и с грацией тигра направился ко мне. С интересом потрогал мои влажные волосы, а затем его рука спустилась ниже к тому месту, где я закрутила полотенце. Одно движение и он снова его скинет.
Раз Вольф разрешил тебе остаться здесь, значит, ты показала ему экстра-класс, проговорил незнакомец своим мягким, обволакивающим голосом. Я заплачу в два раза больше, чем он, при условии, что ты пошлешь его далеко и надолго. И будешь только со мной.
Вы не понимаете, пролепетала я. Я Он
В пять раз, перебил мужчина, со звериной лаской проводя кончиками пальцев по моим ключицам и ниже. Могу даже в десять, если тебя что-то смущает.
Завороженная его глазами и властными интонациями в голосе, я открыла было рот, чтобы прояснить ситуацию. Но не успела.
Салам алейкум, Ильяс, послышался холодный голос Вольфа. Не подскажешь, какого дьявола ты делаешь в моем доме?
ГЛАВА 15
Ильяс
По хорошему, Волка проверять, конечно, было бессмысленно. Вернее, даже не так. Просто глупо.
Когда отцу шепнули, что в наших рядах завелся стукач, и он попросил меня выяснить его личность, Волка он явно не рассматривал на кандидатуру предателя. Подозреваю, параллельно дал задание вычислить стукача и самому Волку.
Он же папуле, как сын, в конце концов. А мне, как брат, ага.
Излишняя доверчивость и слепота родителя в отношении проклятого волчары раздражали. Разумеется, никаким стукачом Волк не был, и быть не мог. Не тот характер. Но это был хороший повод немного покопать под него.
Чисто из собственного удовольствия.
И детальный обыск его квартиры отлично под это подходил. Дураку ясно, что подарка в виде, например, прямых доказательств того, что Волку заказали моего отца и он собирается его грохнуть, тут не обломится. И все-таки я рассчитывал хоть на что-то.
Не на козырь аллах всемогущий. Со временем я стал задумываться, что козыри против этого человека найти просто невозможно. У него не было привязанностей, слабостей, увлечений, пристрастий Вообще ничего, на чем можно было бы его подловить.
Да что там говорить, если уж он из могилы выбрался. А я вырыл ее ему очень хорошо. Тщательно вырыл. С душой.
И лег бы он в нее красиво лег, уютно так, под березки и елочки. Но не улегся волчара в кабер (тат. могила). Вернее, сначала показалось, что улегся, по поводу чего я устроил бэйрэм (тат. праздник, торжество). Оказалось рано радовался. Через пару месяцев Волк объявился целым и невредимым. Только на мой след не вышел все на исполнителях замкнулось. Ну и человечка из нашего круга выдать пришлось. Он с гнильцой был, мерзкий типок. Так что туда ему и дорога, куда его Волк отправил.
Как заговоренный, волчара ничего его не берет. Оборотень. Убыр.
Так что найти в его доме нечто, представляющее реальный против него вес, это вряд ли. Скорее я рассчитывал на пару штрихов к портрету.
Хладнокровный. Проницательный. Умеет держать себя в руках. Умеет принимать нестандартные решения. Отличная физическая подготовка.
Но может быть, к этому добавится еще какая-нибудь деталь. Мне хватит даже самой маленькой, я не жадный.
У Волка встреча с отцом, поэтому можно было особо не таиться.
Шум воды в ванной я услышал сразу же. То, что Волк забыл выключить кран явно из области фантастики. Значит, у него в гостях кто-то был.
И этот кто-то девушка
Да ладно?
Пару раз я подсылал к нему девочек. Хороших, чистых и красивых девочек, чтоб на эмоции его крутили. Любой другой поплыл бы уже.
Но не Волк. Как будто чуял подставу за версту. Нет, бордели он посещал исправно с этим у него явно проблем не было. Но чтобы какая-то женщина привязала его к себе невозможно.
Непробиваемый же он теперь. Каменный. Вряд ли способен полюбить кого-то. Невозможно.
Я почти незаметно тронул дверь ванной. В наполненной паром душевой был неясно виден обнаженный женский силуэт. Она стояла спиной, и струи воды стекали по мягким изгибам тела.
Первым желанием было распахнуть хлипкую стеклянную дверцу, чтобы ее увидеть. Увидеть ее всю.
Его ведь такие красотки раскрутить пытались одна другой краше. Ни на одну волчара не клюнул. Ни одну и на порог своего дома не пустил.
И вот она, которую Волк снял, похоже, не на одну ночь.
Чем же она его зацепила?
Разумеется, врываться к ней в душ я не стал. Неразумно. Только тот, кто умеет ждать, получает все.
Тем более, долго ждать не пришлось. Она вышла из ванной, промакивая длинные мокрые волосы. Влажная, распаренная и ароматная.
Мое присутствие явно застало ее врасплох, потому что полотенце, в которое она была замотана, упало к ее ногам.
Самое интересное, что мое внимание привлекла ни ее нагота, которую она поспешно закрыла, а ее ноги. Маленькие, идеальной формы, с нежными аккуратными пальчиками.
Все остальное тоже было ничего начиная от легкой фигуры с округлой грудью, тонкой талией и красивыми бедрами, и заканчивая нежным личиком.
У Волка хороший вкус девчонка очень даже Конечно, не сравнится с королевами, что я к нему подсылал, но все же
Флеш-рояль. Ты же мастерски играешь в покер, волчара. Благодарю за козырь, который ты мне дал.
Если ты привел ее в свой дом и даже оставил здесь в свое отсутствие, значит, она имеет для тебя значение. И тем приятнее будет ее перекупить и оставить тебя с носом.
Впервые в жизни оставить с носом нашего непробиваемого сурового волчару.
С ней будет легко. У таких только деньги на уме. Кто дал больше с тем и пошла. А то, что она сейчас возмущенно лепечет, мол, я не такая просто цену себе набивает. У всего есть цена.
И вот сейчас она с негодованием смотрит на меня. Одно мое движение и полотенце, в которое она неумело закрутилась, упадет к ее ногам.
Такая нежная кожа. Будто светится изнутри. И широко распахнутые глаза, обрамленные загнутыми ресницами Словно два топаза. Яркий, чистый и насыщенный голубой цвет.
Ну ладно, если хочешь давай поторгуемся, детка. Ты отлично ведешь торг, а значит, заслуживаешь большего.
Однако заключить желанную сделку не дали. Нечистый принес самого волчару во плоти и крови.
Салам алейкум, Ильяс. Не подскажешь, какого дьявола ты делаешь в моем доме?
В гости заглянул. Давно не виделись.
Я тебя не приглашал.
Брось, Волк, я по-братски, ухмыльнулся я. Зато познакомились с твоей хабиби. Что ж ты такую красоту от семьи прячешь? Отец давно говорит, что тебе жениться пора. Я ему передам, что на праздник ты с невестой явишься. Он рад будет, ты ж его знаешь.
Я полагал, ты усвоил, что лезть в мои дела чревато, негромко сказал Волчара, буравя меня своим тяжелым взглядом.
И в мыслях не было. А девчонка у тебя классная. Тебя как зовут, деточка?
Уль Ульяна, ответила она, переводя испуганный взгляд с меня на Волка.
Вали отсюда, Рахматулин, процедил Волк. И дорогу сюда забудь.
В его голосе была открытая угроза. Злить волчару сейчас смысла не было. Но хотелось, несмотря, что я узнал то, что мне было нужно. Судьба подкинула козырь, который я и не ожидал получить.
Судя по тому, как он на нее смотрит это крупнейший козырь, да.
Забрать себе эту девчонку труда не составит. Она будет моей.
А ты будешь страдать, проклятый волчара. Если бы ты сдох, было бы слишком просто. Ты будешь так сильно страдать, что пожалеешь, что три года назад все-таки выбрался из могилы.
ГЛАВА 16
20 лет назад
Ну что, давай, Волчара? Или сдрейфил?
Ильяс Рахматулин скалит зубы в усмешке. Он не издевается. Не берет на слабо.
Они дружат. По настоящему дружат, без дураков.
Сын «алмазного короля» Камиля Рахматулина и сын его личного телохранителя Генриха Вольфа. И эта дружба не замечает огромной пропасти в виде положения отца Ильяса.
Камиль по полной вкладывается в образование сына, готовит себе достойную замену. Наследника, которому можно будет передать все дела. Ильяс учится в частной школе, посещает различных репетиторов, изучает иностранные языки. Это не считая физической подготовки, уроков стрельбы и рукопашного боя, которые Генрих Вольф дает ему лично. Немец тренирует Ильяса и своего сына Владимира. В паре легче, сподручнее.
На самом деле, тут сдрейфил бы кто угодно. Ильяс и Вольф стоят на самой вершине водонапорной башни чугунолитейного завода. Восемьдесят метров в высоту. Рядом еще две таких же громадины в два шестнадцатиэтажных дома.
На такой высоте ветер задувает особенно холодно и резко. Порывами. Зато вокруг весь город раскинулся как на ладони.
Две башни соединяет узенький перешеек железная балка шириной в тридцать сантиметров. Не разойдешься.
Внизу пропасть.
Это их забава. Их игра. Дикий способ тринадцатилетних мальчишек пощекотать нервы.
Болтаешь много, Рахматулин, недовольно буркнул Вольф.
У парня светло-желтые глаза и четкие слаженные движения. Он ступает на балку первым и идет четким легким шагом, будто по тротуару.
Ильяс осторожничает. Раскидывает для равновесия руки, да и ступает медленнее, чем Волк.
Кроссы новые, замечает он. Скользкие, падлы.
А еще козырял, что настоящий «Адидас», усмехнулся Вольф и показал подошву своих кроссовок, на которых тоже было написано «Адидас». Подделка. Зато устойчивость идеальная.
Надо обратить внимание отца, что иногда подделка лучше оригинала, в тон ему отозвался Ильяс.
Они преодолели уже половину пути. Остановились прямо посредине балки между двумя башнями. Ветер толкает мальчишек то в спину, то в грудь, пытается лишить хрупкого, призрачного равновесия.
Ильяс присаживается на балку и спускает ноги вниз. А следующее мгновение он уже висит на руках на балке над бездной.
У них это считается особым шиком. Вольф легко повторяет его трюк. Без усилий подтягивается, словно висит на турнике, а не над пропастью почти в сорок этажей.
Проделав еще пару головокружительных упражнений, парни добираются, наконец, до крыши второй башни. Повалившись на пол, пытаются отдышаться. А внутри играет бешеная доза адреналина, выбросившаяся в кровь.
Никто и никогда не узнает об их смертельно опасных развлечениях. Да и самим Ильясу и Вольфу они кажутся эпизодом какого-то фильма, когда они возвращаются в особняк Рахматулина-старшего.
Генрих Вольф уже ждет Ильяса около «БМВ» премиум класса, чтобы отвезти его обратно в частную школу, из которой он часто сбегает, чем вызывает злость своего отца.
Вот и сейчас, кажется, Ильясу несдобровать. Камиль Рахматулин появляется на крыльце особняка и с недовольным лицом подзывает сына.
Отец Вольфа совсем не такой. Несмотря на очень суровый, как и подобает телохранителю, внешний вид, у Генриха очень мягкие глаза и доброе сердце. Он служил в разведывательно-деверсионном взводе отдельного батальона морской пехоты, и имел прекрасную боевую подготовку. Но не очерствел душой. Вольф всегда знал, что может к нему обратиться. Отец выслушает и поймет и даст мудрый совет. Просто поддержит.
Вот не клеилось у Вольфа в школе с русским языком. Училка ему пару за парой в журнал рисует. Не объясняет ничего толком, но ставит вопрос об отчислении из школы. Не получается у Вольфа с ненавистным русским разобраться хоть ты что. Но он сцепил зубы, обложился учебниками и сидит с утра до ночи. А хочется в костер все эти пособия зашвырнуть, и бежать с Ильясом обследовать старую заброшку.
Он бы и побежал на фига ему этот русский нужен? Он в армию пойдет, как отец. Но Генрих увидел, как он занимается, подошел, положил тяжелую ладонь на плечо и сказал: «Одобряю».
И все, Вольфу не нужно больше ничего.
Теперь по русскому у него твердая пятерка, а ненавистная русичка в глубоком шоке. Все пытается его завалить, диктанты сложные дает. Но где уж ей теперь он с русским разобрался. Раз и навсегда. Теперь в этом нет проблемы.
Послушай меня, Владимир, сказал Генрих, пока они ждали Ильяса у машины. Рисковать жизнью ради чего-то или кого-то это одно. Но совершенно другое поступать необдуманно и напрасно лишиться жизни, бессмысленно, нелепо.
Вольф внимательно посмотрел на отца. Неужели знает про их головокружительные трюки на балках? Или про то, как они бегали от своры собак? Или как вышли вдвоем против целой кодлы Лёньки Лютого, который считается самым «крутым» на районе?
Да нет, откуда ему знать?
Я горжусь тем, каким сильным и смелым ты стал, сынок, проговорил отец. Но я хочу, чтобы ты всегда осознавал ту грань, где кончается смелость и начинается безрассудство.
Вольф кивнул, раздумывая, к чему Генрих завел этот разговор. Отец никогда не бросал слов на ветер.
Машина ехала по Соколинскому шоссе. Вольф тоже находился в ней отец должен был завезти его домой и вернуться в особняк Рахматулина ему предстояли три дня дежурства.
Ильяс и Вольф на заднем сиденье рассуждали про восточные виды единоборств. Отец, который всегда принимал участие в таких разговорах, почему-то молчал.
Приглядевшись к нему, Вольф обратил внимание, что тот часто смотрит в зеркало заднего вида. Чаще, чем это требовалось. На лбу отца залегла тяжелая складка.
Вольф толкнул в бок Ильяса, который, почувствовав неладное, резко замолчал.
Что-то не так?
За нами «хвост», хмуро ответил Генрих, вытаскивая мобильник. Наглые. Не таятся. Это плохо.
Они мчались по огромной пустой эстакаде и Вольф сразу заметил эту машину серый от грязи внедорожник. Она не обгоняла, но и не отставала. Словно сидящий за рулем играл с ними в какую-то игру. Разглядеть, кто за рулем, невозможно стекла внедорожника были затонированы.
Генрих не успел нажать кнопку вызова Камиля Рахматулина, которому нужно было доложить об этой ситуации. «БМВ» тряхнуло от резкого удара. Словно прущий напролом бык, внедорожник бортанул их еще и еще раз, спихивая с эстакады.
Генрих мастерски водил машину, но уйти от проклятого внедорожника, который побеждал одними только габаритами, было невозможно.
Все произошло в сотую долю секунды.
Еще несколько мощных ударов, и «БМВ», проломив перила ограждения, полетел с эстакады вниз.
Вольфа накрыла тьма.
Он не знал, сколько времени провел без сознания, но, кажется, не так много.
Взгляд фокусируется не сразу, а тело ломит, точно по нему проехал каток.
Пахнет бензином и паленым железом. Он все еще здесь в аду покореженной машины.
Рядом Ильяс. Левая рука в неестественном изломе, и струйка крови стекает по виску. Без сознания, но жив.
Мучительно напрягая память, Вольф концентрируется на самом важном.
Отец.
Водительское сиденье пусто.
Битое стекло. Осколки повсюду. Он с трудом приподнимается и видит перед машиной отца.