Только вот пиццы нет, пробормотал Соболев вслух.
Вместо ответа раздался дверной звонок, возвещая о пришедшей доставке.
И мою заберешь, великодушно предложил Рамиль перед тем, как пойти открывать, Для такого дела не жалко.
А ты?
А я перебьюсь Ленкиными ананасами.
Сергей, усмехнувшись такой жертве, подумал, что с другом и соседом ему всё-таки повезло.
От Керефовых Соболев вышел протрезвевший от нахлынувшего будоражащего волнения и нагруженный двумя коробками пиццы. Оказывается, его вечер только начинался Сам не мог решить хочется ему продолжения или нет. Когда тебе тридцать семь, случайные связи и знакомства настоящее испытание. Не то, что в двадцать. Да и сексНет, секс Соболев любил, но с годами его предвкушение, да и сам процесс, подернулись некой циничной дымкой и налётом чего-то обязательного. Просто физиология, просто необходимость. Как бриться. К слову, и брился он тоже не каждый день- раздражало.
Подходя к лифтам, Сергей ощутил умопомрачительный аромат домашней выпечки, заполонивший всю парадную. Настолько сильный и аппетитный, что он с лёгкостью перебивал запах пиццы, исходящий из коробок в его руках. Опять кто-то готовит. Похоже, внизу. Последние полгода постоянно. Жить невозможно. Как выйдешь из квартиры- слюной захлебываешься. Это уже какое-то преступление против соседей. В голове промелькнуло, что он бы лучше пирожков этих поел или что там вместо предстоящего сомнительного знакомства, но Соболев усилием воли прогнал эту мысль.
7.
После того, как Зойка отправила последнее сообщение, на кухне повисла гнетущая тишина. Глаза подруг встретились и скрестились в немом поединке.
-Ну, я не зна-а-аю, Люба первой нарушила молчание, растерянно разведя руками, Вот так сразу и домой, Зой?!
Люб, иди красься, а, безапеляционным тоном заявила на это Городецкая.
Приличные женщины сразу домой не ходят, неуверенно нахмурилась Любовь Павловна.
А счастливые ходят, Люб. Так что помыться тоже не забудь, фыркнула Зойка и налила себе ещё бокал, махнула им в сторону двери, Давай-давайУже двадцать восемь минут!
Да твою ж Чёрт! Люба подскочила с места и ощутила, что ноги от вина ватные и лёгкие. В голове слабенько закружило, но быстро прошло, из горла вырвалось неуместное хихиканье. Неужели и правда пойдёт? Сама себе не верилаКак принято говорить, Люба была не такаяНо когда тебе тридцать пять и ты разведена, продолжать быть "не такой" становится всё сложнее
Слушай, а вдруг маньяк какой-нибудь? уже в дверях обернулась Люба на поглощающую пирожки и заливающую в себя вино подругу.
Он же твой сосед! жуя, невнятно пробурчала Зойка, Скажешь, что подруге рассказала- побоитсяДа и вообще, скорее всего, просто посидите-пиццу поедите. Поболтаетепо-соседски
И подмигнула.
А, ну да, нехотя согласилась Любовь Павловна. Возражения у неё кончались. И всё же она замерла в дверях, не решаясь выйти с кухни. Как-будто именно это был самый отчаянный, последний шаг к её грехопадению.
Как всё-таки на Соболева похож рассеянно себе под нос пробормотала.
Похож, да, кивнула Зойка и расплылась в хитрой улыбке, Ну так и отличноВсе гештальты разом!
Про гештальты Люба благоразмуно сделала вид, что пропустила.
А вдруг это он вообще? выдала Вознесенская последний свой аргумент, И Сергей же тожеВот позорище то будет!
-Что не рожа, то Сережа, слышала такое? расхохоталась в ответ Зойка, а потом уже серьезней, Да не он, Любаш. Этот худее, и Соболев на Ваське живётвроде.
Только вот "вроде" Зоя добавила с запинкой и совсем тихо, так что исчезнувшая в дверном проёме Любовь Павловна и не услышала.
Собиралась Люба лихорадочно быстро, вся в суете. Сначала накрасилась, принципиально решив не мыться. Потом, нервно покусывая губы, всё-таки залезла под душ, накрасилась опять, снова облачилась в черное платье, в котором и фотографировалась для тиндера. Слишком роскошное для посиделок в квартире с пиццей по мнению Любовь Павловны, но Зойка настояла, заверив подругу, что Люба в нём " огонь!". Ну огонь так огонь, пойдём в гости в вечернем наряде. Волосы тоже распустила по плечам как на фотографии. Промокнула запястья японскими цветочно-морозными духами, пытаясь избавиться от стойкого аромата пирожков. Погибая от волнения, улыбнулась дрожащими губами своему отражению.
Ох, Любка, мечта! пропела Зойка за её спиной.
-Ой, всё пробормотала в ответ Любовь Павловна, вытирая о юбку вспотевшие ладошки и скептически изогнув бровь.
Я у тебя ночевать останусь, так что жду, напутствовала Зойка.
Ага, рассеянно кивнула в ответ Люба, пребывая в каком-то полуобморочном состоянии.
Вышла из квартиры. Дверь с грохотом за ней захлопнулась, словно отрезая от прошлой жизни. Цоканье собственных каблуков по гранитному полу дробило в крошево нервы. Дожидаться лифта, чтобы подняться на один этаж, показалось Любе глупостью, и она на непослушных подгибающихся ногах направилась к пожарной лестнице. Достигнув цели, пару минут зачарованно изучала чёрную заветную дверь сто пятнадцатой квартиры. Хорошая дверьдобротнаямужская такая дверьда. Тяжко вздохнула, перекрестилась и нажала на кнопку звонка.
Едва уловимые звуки шагов за мужской добротной дверью отдавались в груди глухим набатом. Если бы не вино, она бы уже трусливо сбежалаШаги затихли, Люба почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд и в ответ уставилась в глазок. Всё-таки дурацкая ситуацияВот её сейчас точно разглядывают, а она такой возможности не имеет. Ей улыбнуться? Глупо как-тоулыбаться двериЛюба нервно повела плечом. Мгновения тянулись бесконечно долго. Не открывает. Почему не открывает?Потому что онастрашная???Люба судорожно вздохнула, пытаясь переварить эту мысль. Не выходило. Жгучая обида разрасталась подобно опухоли. Подождала ещё секунду.
Нет, ну знаете лиЭто уже вообще Хам!
Люба возмущенно фыркнула, взмахнула распущенными волосами и резко развернулась, собираясь было гордо уйти.
Не вышло.
Дверь тут же настежь распахнулась, и Любовь Павловну оглушил властный окрик "Стоять!", произнесенный до боли знакомым голосом нового начальства.
***
Сергей Иванович Соболев привык считать себя не очень везучим человеком. На экзаменах он всегда тянул билет, который знал хуже всех, единственное свободное парковочное место вечно занимали прямо перед его носом, а его ночных дежурств боялись уже на всём отделении, потому что пациентки с дородового вдруг резко начинали рожать, не давая спать до самого утра. Ещё и своим ходом толпы набегали, и половина как назло с двойнями.
Но Соболев не жаловался.
Благодаря своей любимой невезучести он стал лучшим студентом на курсе, так как приходилось зубрить все досконально. Из-за часто попадающихся на родах двоен Сергей написал по этой теме блестящую диссертацию, а парковкаДа, с парковкой смириться было тяжелее всего, но ведь не всё коту масленица
И вот сейчас стоял Сергей у дверного глазка и не верил. Как? Это невероятное что-тоБыть не может. Моргнул, ещё раз моргнул и поборол дурацкое желание себя ущипнуть.
Люба.
Любовь Павловна, с умным видом и стальным блеском в ореховых глазах сообщившая ему утром, что не терпит несанкционированных прикосновений малознакомых ей людей, стояла у него под дверью, чтобы, простите, потрахаться. Под совершенно незнакомой ей дверью, надо заметить!
Ах, ты Жопа манернаяЗначит так, да? Ему и дотронуться, видите ли, нельзя, а сама по тиндерам всяким шастает! Ну, Любаша, погодиОтдеру
Соболев сглотнул гремучую смесь из осуждения и веселья, щедро приправленную накатывающей волнами похотью, мысленно продумал линию поведения, щелкнул замком и настежь распахнул дверь. Как раз вовремя, чтобы упереться жадным взглядом в Любину пышную задницу, по всей видимости собирающуюся трусливо покинуть поле боя.
-Стоять! гаркнул так, что сам вздрогнул от неожиданности.
Своенравная добыча замерла на месте, врастая тонкими шпильками в пол, покатые плечи видимо напряглись, но Любовь Павловна не торопилась поворачиваться. Так и стояла к нему спиной и другой примечательной частью своего тела посреди коридора. По голосу узнала, догадался Серега, переваривает. Что ж, он тоже не сразу перед дверным глазком отмер, так что здесь он Любу прекрасно понимал. И ещё понимал, что сейчас скорее всего рванет. И не к нему, а в обратном направлении. Но допустить такого развития событий Сергей не мог. Поэтому Соболев нанес упреждающий удар, крепко ухватив ординаторку за локоть, и рывком втащил в свою квартиру. Люба возмущенно охнула, качнувшись на каблуках. Серёга расплылся в азартной ухмылке, захлопывая за ней дверь. На всякий случай повернул все защелки. Глупо, ноНо вот захотелось! Жаль, наручников нет
Сергей Иванович, зашипела кошкой Люба, потирая сдавленный локоток, Совсем уже!
Секс и пицца, Любовь Павловна, проходите располагайтесь. Уже не чужие люди, уже познакомились!
8.
Люба застыла в чужой прихожей, заторможенно наблюдая, как заведующий методично закрывает все дверные замки, напрочь отрезая её от нормального реального мира. Ноги предательски подкашивались из-за накатывающей слабости, дыхание сбилось, по телу забродил неуместный огонь. Так стыдно ей не было никогда! И в тоже время абсурдность ситуации и бурлящее в крови вино делали происходящее если не приемлемым, то вполне забавным. "В конце концов, Соболев адекватныйвроде бы" мелькнуло у Любы в голове, "Ну, посмеёмся и домой вернусь убивать Зойку. На Ваське, говорит, живет, ага"
На этой ноте Люба осмелела и возмущенно зашипела, потирая ноющуй локоть.
Сергей Иванович, совсем уже!
Соболев медленно повернулся, вперив в неё тяжелый дымный взгляд, и тут Любе стало по- настоящему неуютно. Потому что это был не тот Сергей Иванович, который холодно и оценивающе смотрел на неё в ординаторской, выбирая себе помощницу. И даже не тот, который с интересом разглядывал её, сидя на подоконнике и куря как паровоз в своём кабинете. Этот словно незнакомый ей мужчина смотрел прямо и жадно, не скрывая при этом иронии и лёгкой снисходительности, что было ещё более обидно и полностью дезориентировало.
Секс и пицца, Любовь Павловна, проходите располагайтесь. Уже не чужие люди, уже познакомились, явно веселясь, предложил заведующий и широким утрированным жестом повел рукой в сторону то ли спальни, то ли кухни.
У Любы от возмущения отпала челюсть. Да за кого он её принимает? Внутренний голос настойчиво зашептал, что как раз за ту самую, и щёки вспыхнули от всколыхнувшегося внутри жаркого протеста.
Сергей Иванович, не знаю, что вы там подумали, холодно начала Любовь врать, потому как очень даже знала, Но о половом акте речи в переписке не было. И вообще, это недоразу
Люб, вы проходить будете? нетерпеливо перебил Сергей, а потом, усмехнувшись, добавил, Я бы вас с удовольствием подтолкнул, но, боюсь, опять зашипитераньше времени
Его теплые карие глаза хитро сощурились, как-то слишком плотоядно сверкнув.
Или трогать уже можно? вкрадчиво уточнил.
Не-не, нельзя на автомате пробормотала Любовь Павловна, И что значит "раньше времени"?
Раз нельзя, тогда сами. Направо, хмыкнул Соболев, проигноривав её последний вопрос.
Люба качнулась в нерешительности на каблуках, с тоской взглянув на входную дверь, путь к которой загораживала высокая фигура хозяина квартиры, и, вздохнув, покорно скинула туфли. Ну, не съест же он её, да? Да и глупо убегать от человека, с которым точно завтра встретишься на работе.
Прошу, Сергей не дотрагивался, но шёл так близко, что у Любы было стойкое ощущение, что её ведут под конвоем. Спина покрылась покалывающими знойными мурашками, по телу заструилось тепло, ощущения обострились. Это всё слишком интимно как-то, неправильно.
Знаете, я в этом смысла не виж начала было снова давать заднюю Любовь Павловна, но Сергей опять перебил.
Сюда.
И всё-таки дотронулся. Горячая крупная ладонь уверенно легла чуть пониже поясницы и надавила, подталкивая Любу на светлую кухню. Дыхание перехватило, но возмутиться Люба не успела, так как рука сразу же исчезла, оставив лишь фантомный ожог на ставшей очень чувствительной от переживаний коже.
Садитесь, Люб, Соболев галантно отодвинул стул, так странно смотря на неё и едва заметно улыбаясь.
Ничего не оставалось, как подчиниться. Дурацкаядурацкая ситуация. Ещё и стыд накатил новой волной. Люба быстро огляделась, решая разом две задачи: не смотреть на хозяина квартиры и составить мнение о его доме. Кухня как кухня, просторная, дорогая, современная, безликая. Самой примечательной вещью была пепельница в форме черепа да миски какого-то домашнего животного в углу у холодильника. Больше взгляд ни за что не цеплялся, вернее так и лип к заведующему, обходящему сейчас стол, чтобы тоже сесть. Сергей опустился на стул рядом с ней, хотя мог бы устроиться и напротив, и небрежно пододвинул к ним коробку с пиццей, лежащую на другом конце стола.
У меня коньяк, безапелляционно заявил Соболев и бахнул стопкой прямо перед Любиным носом.
Спасибо, я крепкие напитки не пью, отрезала Любовь Павловна, про себя продолжив, что с неё на сегодня уже точно достаточно. Допилась уже.
За знакомство, предложил тост Сергей, сделав вид, будто она ничего и не говорила, и приподнял свою рюмку, демонстративно ожидая, когда гостья с ним чокнется.
Люба показательно вздохнула, иронично выгнула бровь, недовольно поджала губы и хотела уже было прочитать лекцию о личных границах и умении адекватно воспринимать отказы, но взглягула Соболеву в глаза и как-то разом и бесповоротно потонула.
Сергей Иванович, я тихо- тихо. Голос предательски дрогнул, и Люба запнулась.
Соболев так смотрел. С пониманием, лёгкой насмешкой и чём-то тревожащим её до глубины души. На самом дне его чуть прищуренных карих глаз плескалось жидкое чувственное пламя, опаляя Любу лижущим щёки жаром в ответ.
Мне так неловко, Сергей Иванович, вы даже представить не можете честно на выдохе пробормотала Люба, не замечая, что начала говорить хриплым полушепотом, Мы с подругой сидели, и онав шуткуПонимаете? И яЯ вообще не хотелаа тут вы! И
Значит, не хотели? оборвал Соболев её бессвязные признания и подался ближе, смотря прямо в глаза.
Не хотела, едва слышно согласилась Люба.
А тут я, повторил Соболев её же слова, криво усмехнувшись и подавшись ещё ближе, так, что их носы чуть не стукнулись.
Люба сглотнула, боковым зрением поймав, как его руки берут её в кольцо. Левая ложится на столешницу, а правая упирается в спинку её стула. Сердце гулко и отчаянно застучало, разгоняя кровь, зашумевшую в ушах.
А тут вы одними губами подвердила и попыталась отодвинуться, выставив так и не выпитую рюмку перед собой как щит.
Вознесенская сама не понимала напавшей на неё робости. Но встать и полностью разрушить их неожиданную близость сил не было. Тело словно вросло в этот чёртов стул. Оставалось лишь широко распахнутыми глазами взирать на Сергея. Наблюдать, как медленно расширяются его зрачки, превращаясь в черные бездонные воронки, и надеяться, что черту он не переступит.
Разочарована? затягивающий взгляд карих глаз соскользнул ниже, замирая на её разомкнутых губах.
Что? Люба уже ничего не знала, кроме того, что её начальник слишком близко и пялится на её рот. Так близко, что она ощущала, как горячо от его тела, и как пахнет от него чем-то терпким, древесным, очень мужским и чуть коньяком с сигаретами.