Александр стоит, привалившись к косяку, и разглядывает меня чуть насмешливо. Из уборной, наконец, появляется живой, хоть и заметно осунувшийся Володя, и оживляется при виде проверяющего:
Александр, доброе утро! Я не ждал вас так рано, суетится директор. С чего начнем?
С чего начнем? лениво тянет Александр. С того, что теперь это моя компания. И секретарша тоже моя. Насчет тебя я еще подумаю: может, пригодишься.
Володя хлопает глазами, и начинает нервно смеяться, словно Александр пошутил. А я вижу он не шутит, хотя в его слова поверить очень сложно. Что это за схема такая?!
Глава 12. Александр
У них одинаковые вытянутые лица. И директору явно плохо.
Зеваю, опять не выспался, и мне тоже чуток дурно. Возможно, все дело в той булке с котлетой из автомобильной закусочной имени великих Макдональдов, зря пошел на поводу у желаний и съел эту вредную дрянь.
Такой уж я, легко соблазняюсь.
Уф, жарко, распахиваю пиджак.
Александр, все никак не привыкну к вашим шуточкам, посмеивается Володя и заходит в кабинет. Пройдемте, припрятано у меня кое-что. Здоровье поправить.
Зай, минералка есть у вас? наклоняюсь к Алёне.
Есть.
Принесешь?
Не дуйся, улыбаюсь.
Я не дуюсь.
А то лопнешь.
Я не дуюсь.
Пип, касаюсь ее носа и вдавливаю, как пупочку звонка.
Она шлепает меня по руке и отъезжает на стуле. Порывается что-то съязвить, по глазам вижу, но держится. Покрасневшая от возмущения молча поднимается с места.
Провожаю взглядом попу, обтянутую черной юбкой.
Надеюсь, за минералкой пошла.
Шагаю в кабинет.
Разит освежителем воздуха с кокосом, у меня на него аллергия.
Чешу нос, оглядываю владения.
Володя вчера трепался об увлечении ножиками, и вот они стимпанковская коллекция кинжалов на стеклянной полочке вдоль стены.
И рядом огромный портрет киевского князя Владимира Святославича, только почему-то с лицом директора Володи.
В митре, со свитком в руках, на престоле.
Охренеть.
Хмыкаю.
У мужика самооценка, как температура воздуха в иранской пустыне, зашкаливает.
Это я вчера уже понял.
Этим он зайку и привлек, думаю.
Душно как, Володя жмёт кнопки на пульте и жалуется, опять кондиционер сломался. Все никак не разорюсь на новый, за фирму болею, за сотрудников, себя ущемляю во всем, он с тяжким вздохом бросает пульт на диван и плюхается в белое кожаное кресло.
У него тут не как у зайки. Портреты, коллекции, дорогая мебель. Большая люстра, антиквариат, кажется, и белый пушистый ковер. Пальма в кадке, мощный комп, наверняка тянет все игрушки.
На самом деле, разливается Володя, у нас тут порядок, как в операционной. Сотрудников отбираю тщательно, слежу за ними в оба. А что касается Алёны, он качается в кресле, бабским жестом держится за виски, Алена принесет извинения. Девочка молодая, глупая. Не знает ещё всех этих тонкостей.
Принесет она минералку, дёргаю жалюзи и распахиваю окно. Выглядываю.
На улице шумит город, тепло, все тает. Мигает светофор, стоят авто. На углу пиццерия, из динамика приглашают на бизнес-ланч.
Удобное расположение, центр.
Меня устраивает.
Ну как же спускать такое? в спину мне поражается Володя. Нахамила она вам, за языком следить не умеет.
Она не хамила, оборачиваюсь, поясницей упираюсь в подоконник. Щурюсь на Володю. Вчера, где-то между шестой и седьмой рюмкой он признался, что трахает секретаршу. На этом вот самом столе, как в порнушке.
Может, и так. Она влюблена, это видно. И в гостинице они вчера были, факт.3
Но не нравятся мне такие факты.
Алена у меня вот где, Владимир показывает кулак. Напыщенно вещает. Как скажу, так и будет. Извинится, никуда не денется. Так, что я там хотел? Здоровье поправить?
Это в больницу, сдвигаюсь к полке, беру кинжал. Верчу в руках и освежаю ему память. Ты на прошлой неделе просил отсрочку по займу. Приличные проценты натекли, кстати. Надо было сразу в банк обращаться, а не к ростовщикам.
Щас, банк. Там такой суммы не давали, у меня и так кредиты, спорит Володя и спохватывается. А вы откуда знаете?
От верблюда, поворачиваюсь, с кинжалом шагаю к нему. Киваю по сторонам, фирма мне эта подходит, есть у меня кое-какие планы. Долг я твой погасил и теперь думаю зачем мне директор, который так стрёмно ведёт дела, с размаху вгоняю лезвие в зелёное яблоко на столе перед ним.
Володя вздрагивает. Смотрит на свой кинжал, все ещё не вкуривает:
То есть как?
В долги взлезает, прибылью не может распорядиться, бухает много опять же, перечисляю и усмехаюсь, заливает он, как сапожник, но я ему не Минздрав, просто если бы он при этом языком не чесал. Так нет, сам вряд ли помнит, о чем вчера трепался.
Получается, что? пальцем он растирает на столе каплю сока из яблока. Не будет проверки?
Будет, заверяю. На твою профпригодность. Неделя, две. Понаблюдаю, как работаешь.
Вы кто?
Александр. Юрьевич, мысли кидает к Алёне, смотрю в потолок и прикидываю, что поставлю тут камеру.
И если он ее, правда, трахает
Я не понял, почему вы тут распоряжаетесь, Володя встаёт вместе с яблоком, выдирает из фрукта кинжал. Несёт его к полочке. Отсрочку я просил, да. И долг я бы погасил, у меня назревает крупный заказ.
Володя, пока он зреет тебя бы не раз и не два натянули. Сиди ровно, работай.
А что вам нужно от моей фирмы?
Я благотедель.
От недоверчиво оглядывается.
Чешу щеку.
Я тоже не уверен, что мы сработаемся. И что он на меня не настучит. Убедительным я быть, конечно, умею. Но если он напьется, как вчера, и случайно кому-то трепанет, той же Алёне не исключено.
С другой стороны посажу своего финансового директора, она дело знает, Володя и на прочухает ничего, нос свой не сунет.
Где там Алена с минералкой, я сейчас скончаюсь.
Подхожу к двери, дёргаю на себя.
Бутылка с минералкой падает в мне в руки, а с ней и зайчик, греющий ушки.
Опа, ловлю ее. Подслушиваем?
Глава 13. Алена
Пячусь назад, и отрицательно качаю головой с самым невинным выражением лица. А Александр наступает на меня.
Ай, какая плохая девочка. Подслушивать нехорошо, зайка.
Я бы поспорила. Мне, можно сказать, по должности полагается подслушивать и знать все сплетни.
А еще быть в курсе, кто это обижает моего Володю.
Алена, извинись перед Александром, нервно кричит Владимир Андреевич, и Александр щелкает пальцами, на миг обернувшись к нему.
Сиди тихо.
Дверь захлопывается, и я остаюсь в приемной. С Александром, который к Володе не вернулся.
Твой Володя, мужчина медленно наступает на меня, сказал, что ты извиниться передо мной должна, зайка. Приступай, я жду.
Гад, все же, Володя. После свадьбы перевоспитаю.
А давайте я вас кипяточком ошпарю, а потом извинюсь?
Не пойдет, Александр снова нависает над моим рабочим столом, за которым я прячусь. Вчера, зайка, ты обидела меня. Унизила. Растоптала. Всю ночь я места себе не находил так опечален был твоей холодностью и стервозностью. Так что я требую извинений!
Трагичный тон ни капли не заставляет ему поверить темные глаза смеются. Вот что за мужчина такой!
Вы так страдали, что до сих пор от выпитого шатаетесь?
Мужчины так с горем справляются, вздыхает Александр.
Кажется, кто-то мне зубы заговаривает. Проверяющий, угу. Рыдал всю ночь из-за моей жестокости. Конечно.
Чем вы тут занимаетесь? выглядывает из кабинета Володя, и Александр отходит от моего стола.
Я тебе что сказал? Сиди тихо, и не отсвечивай!
Да как ты смеешь так разговаривать с Владимиром Андреевичем? задыхаюсь я от возмущения, когда Александр захлопывает дверь кабинета. Что ты себе позволяешь?
Все позволяю. Все, что хочу, зайка.
Так, где мой отравленный кофе?
Я не зайка! А ты ты вообще кто?
Александр, напоминает мне нахал. Я же представлялся.
В глазах темнеет от бешенства, пальцы показывает от желания расцарапать чье-то смазливое, но наглое лицо.
Ты обманщик! Мошенник! выдыхаю я. Пришел, вынюхивал тут, говорил, что инспектор
Так, стоп, Александр хлопает в ладоши. Это ты меня проверяющим окрестила, я-то здесь при чем?
При чем? При всем!
Явился, грязно домогался меня, распаляюсь я, сжимая кулаки, да еще и Володе грубишь! Да как ты смеешь?
Отвечает мне хрипловатый смех, и Александр нагло садится на край моего стола.
Пойдешь ко мне в охранники, а? Какая ярость, какая верность, подумать только, прицокивает он. И чем же Володя это заслужил? Просвети меня о его немыслимых достоинствах, которые ты разглядела?
А вот и скажу! Все-равно, раз этот бессовестный теперь владелец компании выгонит. Так хоть душу напоследок отведу.
Владимир Андреевич самый честный человек на свете. Он порядочный, умный, и не обдирает других, с достоинством произношу я.
Хотя внутри все кипит. Александр так отвратительно обращается с Володей, а тот молча терпит.
Почему?!
Не обдирает других как я?
Да! Очень сомневаюсь, что компанию вы честным путем получили, поджимаю губы. А ведь Володя то есть, Владимир Андреевич ее с колен поднимал! А ты
Да, я помню. Мошенник, кивает мужчина. Куда мне до святого Володи, которому отец компанию в виде отступных подогнал. Видишь ли, зайка, твой принц так достал всю свою семью, что его банально выставили. Купили квартиру, машину, компанию, и постарались забыть.
Ох, бедный. Бывают же такие родственники
Тебе стыдно должно быть. Явился на все готовое как тебе вообще компания досталась, если Володя ее не продавал? Что за схема такая? тихим злым голосом выговариваю мужчине. Знаешь, сейчас я позвоню в полицию. Точно!
Хватаю со стола черную трубку, и пытаюсь вспомнить номер полиции: 02 или 102? И пока я думаю, трубку легко и просто забирает Александр.
Никуда ты не позвонишь, зайка. Глупостей не делай, мужчина говорит со мной как с ребенком: снисходительно и мягко. Но в следующей его фразе мягкости уже нет: Должок на твоем Володе. А должникам я не прощаю, так что все честно: хозяин здесь я. Компания моя, и ты тоже теперь моя. Начинай радоваться!
Я не твоя! Рабство в 1861 году отменили, невежда.
Александр прикрывает глаза, а затем как-то неожиданно оказывается рядом со мной так быстро, что я и заметить не успеваю.
Невоспитанная девчонка! Отшлепать бы тебя может, этим и заняться?
Я зажата в углу между своим столом, столом для принтера и сканера. Позади стена, а Александр совсем близко, и уже тянет свою руку ко мне.
Аппетитная какая, сжимает мужчина мою грудь сильно, но не больно.
Теряю дар речи от подобной наглости, а затем
Я. Тебя. Сейчас. Убью!
Бью по нахальной, загребущей руке, и ярость переполняет. Возмущение. И что-то еще: некое темное чувство, шепчущее мне: «Интересно, а каково с ним? Может, не сопротивляться? Интересно же».
Затыкаю свой любопытный внутренний голос, и пытаюсь пнуть Александра правой ногой, но он ловит мое бедро, и прижимается ко мне. Заводит мою ногу себе на бедра, и я всхлипываю.
Ну и? Такая смелая ведь была. Ты же убить меня хотела, зайка, шепчет этот нехороший мужчина.
Хотела. И хочу. Сейчас только справлюсь со смущением, и обязательно устрою ему взбучку.
Вы не имеете права ко мне приставать. Я на вас пожалуюсь я в суд подам за домогательства!
Ох, какая же ты болтливая, Аленка, мужчина закатывает глаза.
И через секунду я чувствую его губы на моих.
Глава 14. Александр
Она пила сладкий кофе, я угадал любит капучино со сливками и сахаром.
Губы мягкие, податливые, она не ждала и в изумлении приоткрывает рот. Я этим пользуюсь, ныряю языком. Сталкиваюсь с ее, горячим и осторожным, болтать она горазда, а вот целоваться не умеет совсем.
Как же так. А Володя, черт его дери?
Сильнее сжимаю ягодицы под тонкой тканью юбки, перебираю пальцами. Трусики на ней маленькие, наверняка ниточки, едва прикрывают промежность швов никаких нет.
В ушах шум крови, и в висках стучит, ноготочки царапают мои плечи, язык становится смелее, аккуратно сплетается с моим.
Отвечает, попалась.
Напряжение в брюках растет, я ее точно трахну, железно, готов здесь, я не стесняюсь, но она испугается, вокруг очень много лишних фейсов.
Жаль, ведь как сладко.
Целую глубже, мну хрупкую фигурку и вдавливаю в стену, задираю юбку, она почти моя. Ладонью веду по бедрам и замираю это не колготки.
Под пальцами кружевная резинка.
В чулки вырядилась.
Серьезно.
И прямо сейчас можно проверить, есть ли веснушки.
Гашу рык.
Моей заминки ей хватает. Она отворачивается, губами скользит по моей щеке и отталкивает в плечо.
И сразу, туда, где ещё остаётся влажный след от ее губ залепляет мне хлесткую пощечину.
Вы обнаглели! она продирается через меня, залита румянцем. Губы красные, от тяжёлого дыхания грудь заманчиво выпирает. Кто вам разрешал?
Тру щеку.
Давно меня не били женщины. Последний раз в институте, горячая аспирантка, когда у нас дальше кровати ничего не срослось.
Там понятно, а тут за что?
Зайка, это поцелуй, а не обыск, разрешения здесь не надо, оглядываюсь, и ты сама хотела.
Ещё и обыск, она ужасается, господи, что за "Криминальное чтиво", она торопливо одергивает юбку. И, вообще. Я на работе. Вас вижу третий раз в жизни. Мало ли, чем вы болеете. Лезете языкомстолько бактерий, она лепечет и краснеет.
У меня справка есть, заверяю, поправляю брюки. Смотрю на нее, и это мешает, член не понимает, что нам отказывают. Давай так, иду на нее. Сегодня вечером где-нибудь посидим. Не при отеле, в обычном ресторане. Познакомимся поближе. Я принесу справку.
Я и так вижу, что вы со справкой, она пришла в себя, собралась с силами. Зелёный взгляд полон привычного лукавства. Палец постукивает по виску, намекая покрутить все-таки не решается. И у нас приличная фирма, а не дом свиданий.
Я тебя не на свидание зову, снова присаживаюсь на край ее стола. Она стоит напротив, нарочито занята своей кофточкой, перевязывает тесемки на груди. Какие пальчики, как волк готов поиграть, покусать, Алена, мы взрослые люди. Ты мне нравишься, я тебе тоже.
Очень самонадеянно, она хмыкает, но вы ошиблись, вскидывает глаза.
Я не ошибаюсь.
А это уже мания величия.
Каюсь, грешен, киваю.
Тогда в церковь, я не священник.
Выдыхаю. Ну что за упрямица?
Значит, не нравлюсь? изгибаю бровь.
Ее взгляд пробегается по моим скрещенным ногам, выше, задерживается на блестящей пряжке ремня. Либо на ширинке. Ещё выше, по пуговицам рубашки к моему лицу.
Встречаемся глазами, ведьма, магнитом тянет.
Нет, не нравитесь, врёт. Щеки так и горят. Она откашливается, складывает руки на груди, и раз уж мы все выяснили, вам пора. Мне надо работать, а вы мешаете. Или я уволена?
Чем я тебе мешаю? не двигаюсь. Усмехаюсь, сердечки рисовать в блокноте?
Этим я занимаюсь в обеденный перерыв, она кусает губу и смотрит в окно.
А ещё чем занимаешься?
А еще ем, послушно рассказывает.
А ещё?
Ну хватит, она злится, смотрит мимо меня на свой стол. Слезьте, пожалуйста. Вы мне все помяли.
Оглядываюсь на бумаги, которые придавил задом. Улыбаюсь.
Помять я ей и, правда, успел всё и попку, и грудь, и остался доволен.
Встаю, подхожу ближе.
Так что на счёт вечера?
Она пятится, изучает мою рубашку, трусливая зайка, боится поднять глаза.
Вечером я занята, бормочет.
Ужином со мной.
Не угадали.