Я закусила нижнюю губу. Мне хотелось плакать, кричать, реветь от того ужаса, который испытывала в данный момент.
Да, хрипло отозвалась я. Раз уж ты и так в этом всем по самую макушку
Альбина взяла распечатку и принялась наскоро ее пролистывать. Я жадно смотрела на подругу. Молилась про себя, чтобы она просто сказала, будто все это мне привиделось. Не было никакой «маленькой моей глупышки». Я просто прочла что-то не так
Сделав глубокий вдох, Аля задержалась на каком-то сообщении. Крепче сжала лист бумаги. Бросила на меня быстрый взгляд, в котором мелькнуло сожаление (совсем не хотелось видеть в нем жалость), снова взялась за чтение.
Милан я тоже не знаю, что тебе сказать, сдавленным шепотом проговорила Альбина, откладывая распечатку в сторону.
Он мне изменяет?
Как будто я не знала этого и так!
Да мне очень жаль, Милаш. Прости, что я
Нет! буквально выкрикнула я, хватая и пряча в сумку листы бумаги, на которых был начертан мой «приговор». Если хочешь извиниться за то, что ты стала инициатором всего этого не стоит.
Мой голос дрожал, я все еще чувствовала ту нехватку воздуха, от которой кружилась голова. Руки тряслись, когда я схватила телефон и собралась звонить мужу.
Подожди, остановила меня Аля, обхватив запястье ледяными пальцами. Тебе сейчас нужно очень грамотно себя повести.
Я взглянула на Альбину с ужасом. Да я, черт бы все подрал, думать ни о чем не могу! Только желаю выплеснуть все то, что творилось внутри, на единственного человека, который этого заслуживал Антона.
О чем ты говоришь? процедила я. О каком грамотном поведении? Единственное, что мне нужно сделать выставить Семиверстова куда подальше!
И? пожала плечами Аля. Ты устроишь ему скандал, он обзовет тебя истеричкой. Скажет, что его подставили и прочее. Тебе нужно поймать его с поличным. Стрясти как можно больше алиментов. К тому же Вадик Что он будет чувствовать, если мама без особой причины а для него причины и нет выгонит отца из дому?
В словах Альбины была своя истина, но я не могла представить, как буду вести себя с Антоном. Он же сегодня придет домой, ляжет со мной в одну постель А если захочет исполнения супружеских обязательств?
Хотя, нет. Он же со мной даже не спит.
Я знаю, Милаш это очень трудно. Но прошу просто меня послушай. Выстраивай все так, чтобы минимально в этом всем пострадать.
Я невесело усмехнулась. Отерла жгучие слезы, набежавшие на глаза. Легко сказать
Я и так выпотрошена донельзя. Уже пострадала по максимуму, призналась Але.
Понимаю. И буду рядом, если это нужно.
Кивнув, я вновь открыла сумку и, порывшись в ней, вынула визитку Лемешева. Одно дело, когда он явился ко мне, словно черт из табакерки, как человек, пришедший разрушить мою жизнь и, вероятно, оболгать Антона. Совсем другое, когда у меня на руках были доказательства правдивости его слов.
Будешь звонить? уточнила Аля, указав на прямоугольник в моих пальцах.
Я немного подумала, после чего ответила:
Именно. Пусть встретится со мной и расскажет все подробности. Я имею полное право знать их. И рассказать все мне может только он.
Милана? Скажу сразу, я весьма удивлен, произнес Роман Юрьевич, встречая меня в ресторане, где и назначил встречу.
Я не раздумывала ни секунды, соглашаясь на его условия. Тем более, босс Антона заверил это в любом случае будет беседа тет-а-тет.
Тем, что я сама вам позвонила? уточнила, присаживаясь за стол, когда официант отодвинул для меня стул. Я и сама весьма удивлена.
Это не являлось неправдой. Но чем больше я размышляла о той Милане, которой была несколько дней назад, и той, которая сейчас сидела напротив Лемешева, тем больше приходила к выводу: я взаправду удивлена тем, кем стала за считанные сутки.
Что ты будешь? спросил Роман, просматривая меню и делая вид, что у нас с ним едва ли не свидание.
Ну, или просто обыденная встреча приятелей за бокалом чая.
Я не голодна, обозначила сразу тот факт, что прибыла сюда вовсе не для того, чтобы отведать морепродуктов. И думаю, мы оба понимаем, за чем здесь собрались.
Лемешев отложил меню. Коротким, но властным жестом дал понять официанту, что спешить к нам не нужно. Чуть подался ко мне, упираясь локтями в столешницу и сказал:
Думаю, понимаем. Но предпочту все же знать, что тебя побудило позвонить мне и приехать на эту встречу.
Я скопировала его жест, тоже подаваясь навстречу Роману Юрьевичу. Окунулась в ледяной серо-голубой взгляд, после чего проговорила:
Хочу знать все. Всю историю жизни моего мужа с вашей дочерью.
Болезненная вспышка, родившаяся внутри, принесла новую боль. Говорить о том человеке, которого еще вчера встречала с работы, кто был центром всего, кому готова была отдать собственную жизнь, если бы этого потребовали обстоятельства, было слишком убийственно. Потому что я в данный момент сама желала вызнать все, априори понимая, что это меня если не убьет, то сделает эмоциональной калекой как минимум.
Скажу сразу, что эта тема станет острой не только для тебя, мягко проговорил Роман Юрьевич. И знай я понимаю, что для тебя все это очень больно.
Посмотрев на Лемешева так пристально, что у меня на глазах появились слезы, я, кривовато усмехнувшись, задала риторический вопрос:
А разве это что-то для кого-то меняет?
Всем было на меня плевать. Я закрывалась, как могла, от этого знания, но оно так или иначе возникало в мыслях. Нет, я вовсе не имела ввиду Алю или Вадима. Как раз в них была уверена на все сто. Но сейчас, сидя напротив мужчины, который наверняка знал обо всем с самого начала, я осознавала мне пришлось лицом к лицу оказаться против мужского мира. И один из представителей этого прекрасного сильного пола мой муж.
Я хочу знать все, повторила то, что уже сказала ранее.
И надеялась в этот момент лишь на откровенность Лемешева.
Аня родилась, когда мне было девятнадцать, начал он и тут же вскинул руку, потому что я инстинктивно собралась запротестовать.
Совсем не историй о рождении любовницы моего мужа желала. Совсем не к ним была готова, ну, или делала вид, что готова.
Послушай, пожалуйста, что расскажу прошу
Он сделал паузу, ожидая моего ответа. Давал мне выбор, и я в итоге кивнула. Раз уж действительно хотела разобраться во всем, правильным будет выслушать то, что мне готов был рассказать Лемешев.
Мы с ее матерью познакомились, когда мне было восемнадцать, а ей почти столько же. Знаю, что у вас с Антоном такая же история.
Я болезненно дернулась, и Роман Юрьевич тут же сменил расслабленно-улыбчивую гримасу на лице на настороженную.
Мама Ани умерла при родах. Я безумно любил ее. Я до сих пор не смирился с потерей. И не смирюсь никогда. В том, какой Аня выросла есть моя вина. В большей степени. Она избалована она получает все, чего желает. Ради нее я и создал свою бизнес-империю.
Он говорил это, а я сидела и думала Если все это правда Антон ведь тоже стал неким трофеем Анны Лемешевой. По всему выходило, что это действительно так. Вот только я так и оставалась наедине с одной-единственной проблемой: Антон заверял меня в обратном. А я ведь изначально ему верила, но только сейчас начала собирать некую базу, доказывающую, что последние несколько лет рядом со мной жил совершенно незнакомый мне человек.
Зачем вы мне все это говорите? Хотите сказать, что раз вы готовы целовать в заднюю часть свою доченьку до конца ее дней, то все случилось совершенно правильно? В соответствии с вашими желаниями? Что вы пытаетесь мне донести? Я не могу понять!
Пришлось повысить голос, но иначе было никак. У меня внутри все кипело. Мужчина, который пришел разрушить мой мир (пусть он и действовал на весьма понятных основаниях) сейчас хотел дать понять, что у этого всего есть какое-то разумное объяснение?
Моя дочь и твой муж любовники. Уже давно. Аня родила ему дочь. У Ани на днях снова был приступ. Я понял в этот момент нам нужно что-то решать. Антона все устраивает. Ему эта жизнь нравится, можешь мне поверить. Но при этом страдают все. Ты сама это сейчас должна понимать и осознавать.
Я сидела, слушала его и открывала рот, как выброшенная на берег рыба. Приступы Антона все устраивает страдают все
Господи как же вышло, что я была слепой последние пять лет минимум? Как получилось, что я, готовая ради самых близких людей на все, сейчас сидела и чувствовала себя раздавленной униженной. Сломленной?
Почему у них это началось? едва слышно прошептала я.
Потому что моя дочь захотела быть с твоим мужем.
Вы считаете это нормальным? выдавила в ответ из себя.
Нет. Но он ведь мог ответить отказом.
И потерял бы работу?
Скорее всего, да.
Нет, я вовсе не искала оправданий Антону. Я пыталась понять, что им двигало в тот момент. Мы молчали. У меня было лишь одно желание встать и уйти. Но что было бы дальше? Я устроила бы истерику Антону, мы бы с ним развелись И на этом все. Он платил бы алименты Вадику, но черт бы все побрал сыну были нужны вовсе не деньги! В первую очередь он нуждался в отце.
А может, это все взаправду было сфабриковано? У меня в голове зашумело. Имея на руках столько доказательств, я все равно с упорством страуса, прячущего голову в песок, пыталась ухватиться за какие-то иллюзорные варианты. Но знала одно я бы никому не пожелала быть на моем месте в этот момент.
Если ты согласишься стань моей гостьей на Дне рождения Ани. Я организую его через два дня в нашем загородном особняке. Твой муж тоже будет. Там ты лично убедишься в том, что я не лгу, сказал Лемешев.
До этой секунды я считала, что мое сердце и без того бьется с такой силой, что вот-вот проломит грудную клетку. Но я ошибалась. Оно стучало часто-часто, и каждое произнесенное Лемешевым слово, вызывало адский сонм эмоций.
Да сказала я, поднимаясь из-за стола.
Одеревеневшие руки оперлись о его поверхность и я встала.
Я буду там я хочу все увидеть своими глазами, сказала Роману Юрьевичу, после чего неверной походкой направилась в сторону выхода из ресторана.
6
От всего, что узнала за последнее время, разрывалась голова. И не только голова меня всю буквально разрывало изнутри. Я чувствовала себя так, будто внутри меня заминировали бомбу, готовую взорваться в любой момент. Я была подобна слепому, который заблудился в вечной темноте безо всяких ориентиров и не знает, как теперь выбраться на верный путь.
Я никогда не думала о том, как буду жить без мужа. Не была к этому готова ни психологически, ни, тем более, практически. Что я буду делать в случае развода? Куда пойду работать, чтобы содержать, как минимум, себя саму?
Эти вопросы, возникающие в голове резко, неожиданно, заставляли меня нервно вздрагивать, как от внезапного укола иглы. И, спасаясь от них, я занимала руки самыми привычными и обыденными делами готовкой и уборкой. Тем немногим, что умела в жизни.
Закусив губу, задрожавшую от ощущения собственной несостоятельности, я недоуменно вскинула голову, услышав вдруг звук поворачивающегося ключа.
Мое удивление усилилось, когда я бросила взгляд на часы всего лишь семь вечера. Сын уже давно был дома, Аля не стала бы пользоваться ключом, зная, что я на месте Неужели Антон? Я и вспомнить не могла, когда за последние годы он возвращался домой так рано.
За последние чертовы пять лет, если быть точной.
Рефлекс, выработавшийся за долгое время выйти ему навстречу я снова задавила на корню. Это был мой маленький протест. Жалкий и никому не заметный, но необходимый мне самой. Я будто испытывала этим саму себя, репетировала момент, когда встречать с работы будет попросту некого.
Привет, улыбнулся муж, входя в кухню.
Он сократил расстояние между нами, прижал меня к себе и поцеловал сначала в щеку, потом сполз губами к шее. Не выдержав, я вздрогнула от накатившего омерзения, но Антон, к счастью, истолковал это, видимо, как признак удовольствия.
Ты рано, проговорила как можно спокойнее, едва сдерживаясь, чтобы не отбросить от себя его руки.
Решил провести время с любимой женой промурлыкал он мне не ухо.
Я едва не рассмеялась горько и зло. Эти слова звучали сейчас, как самая настоящая издевка.
А еще продолжил муж. Я хотел перед тобой извиниться.
Он развернул меня к себе лицом и провел пальцем по щеке. Его взгляд, его прикосновения все это было подобно пытке, которую я едва выдерживала. Он смотрел на меня так ласково, как давно не бывало, а я могла думать только о том, что этими же руками он касался другой женщины. Ложился с ней в постель зачал ребенка. И, вероятно, смотрел на нее точно также, как на меня сейчас.
Это было больно настолько, что я отвела взгляд. Попыталась отвернуться, чтобы снова схватиться за нож, которым крошила лук, в спасительно-привычном движении, но Антон перехватил мою руку и прижал к своим губам, продолжая смотреть прямо в глаза. Прямо в душу, в которой все переворачивалось от этого взгляда.
Милаш я очень перед тобой виноват
Я замерла. Неужели он сейчас во всем признается?..
мы с тобой ведь так и не отпраздновали нашу годовщину. Не хочу, чтобы ты думала, что она для меня ничего не значит. Мы с тобой почти полжизни вместе. Ты и Вадик и есть вся моя жизнь.
Я стояла перед ним и чувствовала, что меня начинает трясти. Поняла, что по лицу катятся слезы, только когда соленая влага коснулась губ. Как можно было так искренне врать? Или все же врал кто-то другой?
Солнышко, ну ты чего?.. улыбнулся Антон, смахивая слезы с моих щек. Я это все вообще к тому, что хочу пригласить тебя на свидание. Специально сбежал с работы пораньше, чтобы сводить тебя в ресторан. Только ты и я, что скажешь?
А что я могла сказать? Что водят собачку на поводке, а я не животное, я личность? Да кому я лгала, от моей личности ничего не осталось еще в тот день, когда я бросила учебу ради семьи.
Я голос не слушался, но я упрямо выталкивала слова наружу. Я не в обиде, Антош Это все вовсе необязательно.
Обязательно! решительно отрезал муж. Так что иди собирайся.
Если бы я только знала, в какое место меня приведет Антон предпочла бы просто умереть. Потому что среди помпезной обстановки и высокомерной публики я, даже облаченная в одно из лучших своих платьев то самое, что выбрал для меня сын выглядела абсолютно нелепо.
Ты не говорил, что мы пойдем в такое место, прошептала с ужасом, крепче вцепившись в руку мужа, будто он мог спасти меня от насмешливых и презрительных взглядов.
Моя жена достойна только самого лучшего, улыбнулся он в ответ, проводя меня к столику в углу, у окна.
Антон пододвинул мне стул и я села, пытаясь побороть смущение. Но оно накатило с новой силой, когда подошедший официант сервировал стол кучей незнакомых мне столовых приборов.
Если ты не против, я закажу за нас обоих, произнес муж и я быстро кивнула.
А затем, замерев, слушала, как он говорит:
Тако с ребрышками по-корейски, ризотто с планктоном, качо-э-пепе
За последнее блюдо и уцепился мой слух. Кажется, я слышала о нем в одной из кулинарных передач, которые часто смотрела во время приготовления ужина. Это было одно из самых дорогих блюд мира.
«Зачем, Антон?..» хотелось мне буквально закричать. Зачем это все?.. Не проживи я с этим человеком столько лет подумала бы, что этим походом в ресторан он хочет меня унизить. Показать контраст между мной и той, другой, недоступной мне жизнью. К которой он сам, похоже, был давно привычен.
Ты прекрасно знаком с их меню, заметила я, когда официант от нас отошел. Видимо, часто здесь бываешь?
Говоря все это, я улыбалась. Такой фальшивой улыбкой, от которой болели скулы. Но муж ничего не заметил. Он даже на меня не смотрел.