Глава 6
МАЙЯ
Вторая неделя тянулась дольше первой. По внутренним ощущениям к наступлению очередных выходных я почему-то была твердо уверена, что отпахала во дворце Суворова (а иначе эту восхитительную архитектурную махину не назвать), по меньшей мере, месяц.
Как и предупреждала Лариса Андреевна в мой первый день, со второй недели ее пребывание здесь значительно сократилось; с наступлением шести часов вечера она чуть ли не вприпрыжку бежала от хлопот, предвкушая скорый отпуск.
Илюша и Игнат слушались меня во всем. За исключением редких случаев, когда желание покапризничать одерживало верх.
Мальчишки решились устроить субботу Днем Бунта и ругались между собой чуть ли не с самого пробуждения. Дрались из-за игрушек, пытались отнять друг у друга одежду, совершенно одинаковую и отличавшуюся только цветом. А во время обеда Илюшка выступил с заявлением, что отныне не собирается кушать на стуле для кормления.
Нибудю нибудю нибудю! верещал, дергая крохотными кулачками. И продолжал повторять «Нибудю!», пока не добился своего.
Лариса Андреевна пересадила его за детский столик, однако в одночасье ставший большим и самостоятельным мальчиком Илюша потребовал место среди взрослых.
Глядя на братика, Игнат пустился в тот же неистовый капризный пляс.
После обеда Лариса Андреевна повела их умываться и переодеваться, а я осталась отдраивать кухню от брызг и ошметков еды.
Материнство и уход за чадами неблагодарный, часто не оценивающийся по достоинству труд. Я вцеплюсь в глотку каждому, у кого в моем присутствии повернется язык сказать, что домохозяйки занимаются бесполезными делами Это невероятный стресс!
Близнецы ссорились до самого вечера.
Лариса Андреевна сжалилась над моей пошатнувшейся нервной системой и согласилась задержаться в доме, пока малыши не отправятся спать. От переполнившей меня признательности я даже пустила слезу. Вымоталась настолько, что вспомнила о необходимости принять пищу к моменту, когда Илюша с Игнатом сладко засопели, обнявшись с плюшевыми медвежатами, в своих кроватках.
Достала из холодильника творожную запеканку и поставила разогреваться в микроволновку. Лариса Андреевна заваривала нам чай с ромашкой.
Не знаю, как буду справляться без вас, пожаловалась я, откинувшись на высокую спинку стула, и запрокинула голову. Круговыми движениями помассировала виски, морщась от головной боли. В ушах до сих пор стоял детский визг.
Справишься, дорогая.
Она передала мне кружку с ароматной горячей жидкостью, я поблагодарила и сделала маленький глоток.
Вы прирожденная воспитательница, похвалила старшую няню.
Лариса Андреевна открыла микроволновую печь и с улыбкой поставила передо мной тарелку с восхитительно-нежным творожным блюдом. Готовила, кстати, тоже она.
Вашим детям очень повезло, пробормотала я, уплетая со страстью ее гастрономический шедевр.
У меня нет детей, милая, заправив за ухо короткую прядь, Лариса Андреевна смущенно опустила ресницы и грустно улыбнулась. Бог не дал.
Я застыла с ложкой у рта и нелепым выражением лица.
Простите! Пожалуйста, извините! я постучала себя по губам. Язык мой враг мой! Я не знала
Все в порядке, она погладила меня по плечу, маскируя за вежливой улыбкой колоссальную боль. Кушай и не торопись, не то подавишься.
От несправедливости и злости у меня сводило зубы.
Почему судьба на блюдце с золотой каемкой вручает кому-то, вроде моей матери-кукушки, шанс иметь ребенка, в котором она не нуждалась, от которого с легкостью отказалась? Почему судьба жестока к Ларисе Андреевне, лишив ее возможности дарить всеобъемлющую и чистую любовь, которой она переполнена, своей кровиночке?
Давиду Дмитриевичу несказанно повезло с этим чудесным человеком, ведь она любила мальчишек, как родных. Да и к Суворову относилась скорее как к сыну, а не работодателю. Они отлично между собой ладили и доверяли друг другу.
Мне будет не хватать ее поддержки.
Каждый раз задумываясь о будущем взаимодействии с отцом близнецов без участия Ларисы Андреевны, я хотела утопиться в чае.
Я вздрогнула от того, с каким грохотом захлопнулась входная дверь в парадном холле особняка.
А вот и Давид вернулся, возвестила старшая няня.
Она ополоснула руки под краном, вытерла насухо кухонным полотенцем и отправилась встречать домовладельца, который, судя по тяжеловесным быстрым шагам, был не в самом лучшем расположении духа. Суворов орал на кого-то, видимо, разговаривая по телефону.
Я доедала запеканку, вжав голову в плечи.
Я водила губкой для мытья посуды по тарелке, когда Лариса Андреевна вернулась, чтобы попрощаться.
Все, Майя, побегу я, она быстро чмокнула меня в щеку.
Уже? Может, переночуете? Поедете в такое позднее время? я опешила из-за ее внезапных сборов.
Андрей отвезет меня, сослалась на водителя Суворова и, помахав рукой, упорхнула с кухни.
Но вскоре вернулась, чтобы что-то добавить.
Чуть не забыла. Нужно подать Давиду Дмитриевичу травяной чай, она прошла на кухню и достала из навесного шкафчика стеклянную банку с надписью «Ходжича». Этот сорт зеленого чая можно употреблять на ночь. В дальнейшем не путай с другими видами, хорошо? Давид Дмитриевич жаловался на бессонницу. Это поможет ему.
Затем она показала мне способ приготовления с подробным разъяснением нюансов, дала на пробу и вновь попрощалась.
К кабинету Суворова я шла осторожно, обдумывая каждое свое движение, которое совершу в его присутствии. Чуть дрожащими пальцами сжимала ручки деревянного подноса, страшась по неосторожности уронить и разбить элитный фарфор «Наруми», очень хрупкий и тонкий, как бумага.
Лариса Андреевна изо дня в день поражала меня своей богатой осведомленностью в разновидностях азиатской посуды и тонкостях блюд. Она умела готовить сакэ! Пять лет назад рецептом напитка с ней поделился японский монах. Каждое лето женщина посещала Азию, питая особую страсть к стране Восходящего Солнца. Свой запланированный на середину июля отпуск Лариса Андреевна намеревалась провести в Тибетском монастыре.
Я по-хорошему завидовала ей. За свою жизнь мне удалось повидать, разве что, берег Черного Моря. Но я и этому радовалась. Мир невероятно огромен, полон удивительных вещей и людей. Я мечтала исследовать его, познать и попробовать на вкус. Жажда путешествий и хорошей жизни вот двигатель моих стараний. Занимая любую свободную минутку полезным делом, изучением чего-то нового и учебой, я инвестирую в будущий успех.
Я была преисполнена большими ожиданиями.
Я могла полагаться исключительно на саму себя.
Затрусила у двери кабинета Суворова.
Поудобнее перехватила одной рукой поднос, собираясь постучать, но передумала в последний момент. Подслушивать нехорошо но я подумала об этом слишком поздно, уже вовсю совершая сие злодеяние.
Я, нахрен, жених тебе или кто?! лютовал бизнесмен.
Я прислонила ухо к двери, втянувшись в набиравшую обороты драму с будущей мачехой мальчишек.
Я хочу тебя, Катя! У меня яйца гудят, потому что, понизил голос до вымученного шипения, я пиздец как сильно скучаю по твоему телу, сладкая Я нуждаюсь в тебе, детка. Еще одна неделя твоего отсутствия загонит меня в могилу.
Я незамедлительно отстранилась и развернулась.
Меня словно кипятком ошпарили. Засеменила обратно по коридору, желая выбросить из головы подслушанный элемент интимного диалога.
И не заметила, как от волнения меня повело в сторону, после чего я задела углом подноса картинную раму.
Фарфоровый чайный сервиз устремился к неизбежному падению. Разбился вдребезги, как и мои надежды на продолжительную работу здесь.
Несмотря на то, что я быстро справилась с шоком и наклонилась за осколками, чтобы избавиться от следов жуткого преступления, от последствий спастись не удалось.
Возмездие в лице разъяренного Суворова поджидало меня за спиной.
ДАВИД
Что не так с этой девчонкой?!
Майя! как же чесался язык хорошенько забраниться на неуклюжую няню моих пацанов.
Я встряхнул шатенку за плечи, пригвоздив к стене.
Ты задалась целью лишить меня всего имущества? выцедил сквозь зубы.
Она не хрупкая девочка-студенточка. Она самый настоящий бронетанк.
Плевать я хотел на чайный сервиз, по правде говоря. Но она должна, наконец, зарубить себе на носу, что обязана уважительно и бережно относиться ко всему, до чего дотрагивается, находясь в пределах этого дома.
Как ты моим детям еще не сломала что-нибудь, мне не следовало нарушать личные границы девушки. Но и отступить уже не мог. Притянуло к Майе, как магнитом. Хотелось ближе еще и еще. Вырвать у нее со рта мольбу о прощении, поставить на колени и Черт!
Чертовка, вернее.
Конечно же, я был в курсе того, как она обращалась с близнецами. В доме повсюду установлены камеры видеонаблюдения, и у меня был доступ абсолютно ко всем. В течение дня, находясь в разъездах, или в перерывах между заседаниями, я поглядывал в телефон. Присматривал за обстановкой дистанционно.
Майя оберегала и крутилась вокруг Ильи и Игната, как курочка-наседка. Заботилась и не юлила от обязанностей. Для детей она выкладывалась по полной, за что я ее уважал.
Еле превозмог свое низменную животную сущность и отпрянул от Майи.
Что она забыла у моего кабинета?
Я же сказал Ларисе Андреевне русским языком: собираюсь заменить ее чудодейственный чай на кое-что более волшебное, эффективное, односолодовое. Пока грызся с Катей по телефону, успел выпить три рюмки шотландского «Аберлауэра». Только сейчас крепкое пойло ударило в голову, прожгло горло и вскипятило кровь.
Я тебя предупреждал, осевшим от напряженного молчания голосом изрек, глядя на съежившуюся от страха лань с пухлым ротиком. Говорил, что уволю, если продолжишь в том же духе.
С шумом втянул в легкие воздух, скользнул взглядом по ее мягким, блестящим локонам насыщенного каштанового цвета. Стиснул ладонь в кулак, удерживаясь от порыва запустить в них пальцы и ощутить шелковистость.
С каждым днем я все больше подвергал сомнению тот факт, что находился в своем собственном доме потому что ныкался по углам от Майи, как мышонок перед грациозной охотницей-кошкой. Словно она здесь хозяйка, а не я.
В каком-то роде это так.
Она обрела власть над моим членом. Стала главной причиной гражданской войны в моем теле,
Разум против похоти.
На этой почве у меня ехала крыша. Полным ходом я несся в пропасть под названием «Майя Гребцова», запертый в вагончике поезда без руля и тормозов.
Нужно немедленно сворачивать этот цирк искушений. Иначе в дурку угожу.
Прибери за собой, небрежно покрутил пальцем, указывая на горку разбитого фарфора. Точно знаю, что поручал Ларисе Андреевне сразу три набора одинаковых взять. Что ж, осталось два.
Х-хорошо! Майя встрепенулась и растерянно заметалась на месте. Мне мне очень жаль.
Мне тоже.
Пожалуйста, вычтите стоимость набора из моей зарплаты.
Я усмехнулся.
Разумеется, я вычту.
Майя смущенно потупила взор.
Это вышло случайно.
Как и все ее прошлые проделки, от которых потом у меня кровь носом шла. Хорошо хоть сейчас она была одета. Не светила попкой, или классными сиськами
Как же раздражало, что я не мог определиться, нравилось мне это, или нет!
Я понимаю, случайно, медленно кивнул. Будь добра завтра утром покинуть мой дом.
Что, я шокировал ее?
Но она заикнулась, округлив очаровательные глазки.
Сомкнула побледневшие губы и с раскаянием опустила ресницы. Проглотила едва не прозвучавшее препирательство.
Ничего личного, непринужденно солгал, пожав плечами.
Я отвернулся от нее с непривычной тяжестью в груди.
С какой стати мне чувствовать вину перед той, кто заслуживал наказания?
Но наряду с этим я был рад поставить точку и распрощаться с Майей.
Как вдруг она потянулась ко мне и поймала за руку. Вцепилась маленькими, тоненькими пальчиками в мою ладонь, словно за спасательный круг.
Пожалуйста, пересмотрите свое решение, тихонечко взмолилась малышка.
Я стоял столбом, ощущая нарастающее давление в штанах. Ну что за подстава? От невинного прикосновения по моему телу расползлись легионы бодрящих мурашек. Кожа у девушки бархатистая, теплая и слегка влажная от испуга. Она словно источала точечные электрические импульсы, заражая меня ими, наполняя энергией.
Мне нужна эта работа, прошептала Майя, несмело подняв голову. Томно, боязливо взглянула мне в глаза. Я хотела бы снова пообещать вам, что больше не доставлю хлопот, но но разнервничалась и укусила себя за нижнюю губу.
Так и не сумела закончить.
Проклятье, какой же невинной и одновременно сексуальной она выглядела.
И меня накрыло.
Глава 7
ДАВИД
С неутолимым голодом я набросился на свою голубоглазую погибель. Придавил ее к стене и обрушился с горьким поцелуем на губы Майи. Поместил маленькое, удивленное личико между ладоней и вжался в девушку всем телом.
Застонал, как подросток, от шквальной эйфории. Вишневая сладость, сочность и мягкость девичьего рта пьянили сильнее вискаря.
Майя в оторопелости не шевелилась. Я чувствовал, как она была напряжена. Боялся, что напористостью, с которой я сминал ее порочно восхитительные уста, мог причинить боль.
Да только понятия не имел, как остановиться. Как отодвинуться от Майи хотя бы на миллиметр, чтобы дать нам обоим возможность вдохнуть полной грудью. Я крал ее кислород, и у самого легкие горели.
Дьявол всесущий, Майя была такой вкусной!
Наконец, опомнившись, она распахнула голубые озера чуть шире, быстро-быстро заморгала. Пульсирующая чернота ее зрачков в такт ускоренному сердцебиению гипнотизировала.
Она оттолкнет меня?
Нет
Майя протяжно застонала и прикрыла веки, расслабившись.
Она дала добро на то, чтобы я продолжил.
Лучше бы отпихнула Лучше бы врезала по яйцам и убежала.
Потому что я не собирался возвращать контроль над собственной распущенностью. Я дал полную свободу эгоизму и вожделению. Ниже ремня у меня все гудело.
Майя с неуверенностью положила ладони на мои плечи, вызвав под тканевым покровом одежды настоящий пожар. Мышцы моментально затвердели. Девочке это нравилось. Она медленно провела пальцами до предплечий, изучая рельеф бицепсов. Дразнила невинными прикосновениями, лишая меня последних крупиц адекватности.
Викинг промычала одурманено, облизывая кончиком языка свои пунцовые и припухшие от яростных атак моего рта губы.
Что? с отдышкой переспросил я.
Майя завораживающе взметнула длинными ресницами и с жаждущим, шаловливым взглядом нацелилась мне прямо в душу.
И вправду викинг, пролепетала чуть громче, но я по-прежнему ни черта не соображал. В центре черепной коробки мощной барабанной дробью пульсировала лишь одна мысль, затмевая все прочее. Трахнуть ее! Трахнуть! Трахнуть! Большой и сильный викинг.
Она робко прошлась подушечками пальцев по вороту моей рубашки и притянула к себе. Нашла мой рот и осторожно лизнула нижнюю губу.
Я толкнулся в шатенку тазом. Потерся эрекцией о ее промежность и получил бесценную реакцию. Майя пластично выгнулась дугой и выпятила грудь.
Эта девчонка, похоже, терпеть не могла носить бюстгальтеры. Бледно-розовая ткань майки обтянула две ее совершенные вершины, распаляя мое желание зарыться в них лицом.
Дикая кошечка, я переместил ладони на ее бедра и подхватил.