- Ты прости, можно я оставлю без ответа твой вопрос?
Не хватало ещё, чтобы эта отзывчивая девочка почувствовала за меня ответственность. Не хочу. Я сама справлюсь.
- Конечно. Нет проблем, - смущённо, - крыльцо общежития. Мы пришли. Тебя довести до комнаты?
- Спасибо, Ася. Дальше, я сама.
- Если что - мне несложно, звони в любое время, - отдаляется ее голос.
Напрягать окружающих неприятно. Чувствуешь себя ущербной. Сложно смириться со статусом инвалида. Даже если он и временный. Временный или нет - все ещё под вопросом. Считается, что деньги решают любую проблему, попробуйте решить деньгами проблему отторжения тканей после трансплантации.
Увы...
И остаётся только надеяться, что в этот раз всё будет хорошо. В прошлый раз роговица не прижилась. А между операциями необходимо делать приличные временные промежутки. И я уже слепа так долго, что даже перестала истерить по этому поводу, как в начале.
Трость касается крыльца. Говорят, навык обращения с тростью формируется ни один год. И мой до сих пор оставляет желать лучшего.
Пять шагов влево или вправо, и будет лавочка. Я попросила Асю описать мне пространство. И в голове есть смутная карта. Скоро она станет яснее.
Делаю эти пять шагов. Касаюсь тростью края лавочки. Прислушиваюсь. Никаких шорохов или ощущения чьего-то присутствия нет. Присаживаюсь, стараясь не потерять в голове внутренний компас. Это, я вам скажу, навык ещё посложнее трости. Постоянно удерживать виртуальный компас и карту. Как перелётная птица!
Крыльцо теперь справа. Слева, напротив него - административный корпус.
Мне предложили в сопровождение женщину-поводыря. Но я отказалась. Если мои глаза не будут видеть после снятия повязок, то я хочу быть самостоятельной, а не держаться до конца жизни за чужую юбку или руку.
И я развиваю свой компас и навык хождения с тростью. Дополнительным бонусом обострились слух, осязание и обоняние. Запахи я могу раскладывать на такие детали, что позавидует любой парфюмер.
Некрасивый мальчик, например, пахнет смесью ментола, сандала и дыма. Не ярко. Не так как пахнет парфюм. Скорее, как пахнет гель для душа. Ну и еще чем-то таким специфическим, мужским...
Приятно пахнет! Несмотря на то, что засранец тот ещё.
- Вот эта... - слышу тихий разговор неподалёку. - Алла сказала, она не видит.
От того, что разговор про меня, пульс учащается. Дышу глубже... Это неизбежно, все будут обсуждать меня. Надо игнорировать. Внешне игнорировать просто, внутри же у меня каждый раз буря. Чувство неполноценности щемит где-то в солнечном сплетении.
- И что теперь? Я в няньки не нанималась, - шёпотом.
- А кто родители?
- Не знаю. Алла не говорит. У Таюрской надо спросить. У неё отец про кого угодно пробить может.
- Почему к нам-то? Бесит...
- Может, родоки крутые?
- Может! - повышая голос встаю я. - Я слепая, но не глухая. Или в вашей школе этикету не учат?
Тишина...
Захожу в общежитие. Первые двери... вторые... и только собираюсь повернуть налево, как приближаются голоса, смех и топот. Несколько человек проносится мимо. Я чувствую, как меня толкают в плечо. От неожиданности теряю равновесие. Выставляю руку в направлении предполагаемой стены, но ошибаюсь с оценкой расстояния или направления, и она проваливается в воздух. Я, черт возьми, лечу на пол, слыша, как удаляются эти голоса и хлопает дверь за спиной.
- Оу... - падаю на бедро, упираясь руками в пол.
Трость вылетает из рук, откатывается.
Шарю ладонями по полу ища её. Слышу, как кто-то проходит мимо. Еще кто-то...
Сердце оглушающе стучит. Накатывает паника. И обида... Я нелепая и жалкая!
Чтобы не разреветься, ругаю себя: " Никто тебе не обязан нянчится, поняла?! Вставай!"
Сжимая зубы, встаю с пола.
- Твоя трость? - кто-то всовывает в руки.
- Спасибо.
Шаг в сторону. Нащупываю стену. И пытаюсь отдышаться, погасить набирающий обороты приступ агорафобии. Не ныть! Ты хотела сама!
- Привет, мышь летучая... - неожиданно раздаётся рядом. - Потерялась?
Мой, Добби.
- Нет, - преодолеваю дрожь в голосе. - Уходи.
Не хватало еще поныть при "некрасивом мальчике".
- Ты чего злопамятная такая, а? - с досадой.
- Чего тебе еще нужно, а? "Носок" подарен.
- Да ничего. Мимо проходил.
- Так и проходи мимо. Лишних трусиков у меня нет, раздавать. Ты уж извини!
- Хочешь, подарю? - слышу ухмылку в его голосе.
Мне и самой становится смешно. Но я держусь, стараясь не улыбаться.
- Прочь, - взмахиваю рукой.
Двигая тростью, иду в комнату. Слышу в спину вздох сожаления или... жалости?.
Не надо мне ни чьей жалости. Я здесь не для этого.
Глава 3 - Ночная прогулка
МАКС
Комнаты девочек на первом этаже, мальчиков - на втором.
Наша комната - двадцать четвёртая, ровно над комнатой Марики. А значит, теперь и моей летучей мыши. Этот факт будоражит. Внутри меня появился какой-то тяжёлый магнитный шар, который двигается, как только я приближаюсь к Яне, словно притягивается к большому магниту. И, растягивая внутренности, вызывает необычный спектр ощущений - от кайфовых до колючих-болючих. Это называется чувствовать человека нутром? Тогда я приобщился к этому феномену по-полной!
А ещё мне неспокойно. Марика с Галой не феи. Мышка тоже, конечно, за словом в карман не полезет, но разве можно сравнить их весовые категории? Она слепа... Уж лучше бы ей оказаться дочерью президента, не меньше! Марика с Галой преклоняются только перед статусами.
Меряю шагами комнату.
- Не мельтеши, Макс.
Сэм чертит графики, отвлекаясь на переписки со своей Асей по телефону. Бросаю взгляд на часы. Скоро нам отключат связь. Никакой связи после отбоя.
Это новые правила школы, после того, как нас недавно спалили за ночными тусовками в бункере ЧС.
- Зачем они взяли слепую девочку сюда, Сэм?
- Ну взяли и взяли... Чем она тебе мешает?
- Да не мешает она мне. Просто - зачем? Ей тут не место.
- Это не твоё дело, Макс.
- Тоже всё время себе это говорю.
- А?
- Да, нет, ничего.
Большой свет выключается. Остается гореть только ночник.
Всё, "отбой".
- Да задолбали! - раздражённо толкает Сэм пальцами телефон по столу. - Отключили связь.
- Тебе дня с ней не хватает? - ухмыляюсь я.
- А сколько у нас остаётся "дня", если исключить учёбу, тренировки и отработки?
- Ну, выходных...
- Полдня? Нет, не хватает.
- Полдня и ночь! - играю я ему бровями.
- Ой, не сыпь мне соль на сахар, а? Ночь...
Падает на кровать.
- Не дают сладкого? "Это какие-то неправильные пчёлы!" - стебусь над ним я.
Швыряет в меня подушкой. Ловлю, и кидаю в него обратно.
- Нормальные пчёлы... Просто не такие развязные, как некоторые.
- Но ты работаешь над "развязыванием", м?
- Отвали! - ухмыляется.
Сажусь на подоконник. Мне кажется, что вижу на лавочке у входа в корпус знакомый белый хвост.
Открываю окно, выглядываю.
- Макс, холодно, капец, ты чего вылез-то? Закрой окно, - кутается в одеяло Сэм.
- Новенькая на улице.
- Да ну, ты гонишь. Это кто-то из персонала.
- Да нет же!
- У входа охранник сидит, - зевает Сэм, - если что-то... то он в курсе и вмешается. Может, ей разрешили...
- Никому не разрешают, а ей разрешили?
Гашу ночник, накидываю толстовку, надеваю кеды.
Стараясь не шуметь, встаю на подоконник.
- Макс не гони...
- Да я быстро, туда и обратно.
- Нафига?
- Ну, а что за несправедливость? - усмехаюсь я. - Ей можно после отбоя погулять, а мне нет?
- Дурень... оштрафуют, кто мне будет кофе в кофейне брать?
Да, Сэмчик крупно нарвался с этим бункером, поэтому у него пока никаких плюшек, включая кофейню. Наказывают нас, лишая возможностей хорошо проводить время на территории школы.
Хватаюсь за пожарную лестницу. И, оттолкнувшись, повисаю на руках.
Тихий скрип...
Яна дёргает головой, разворачиваясь на мгновение на звук. Точно - мышь!
Спустившись пониже спрыгиваю на газон.
Фонари возле окон всегда отключают, чтобы не мешали спать. А крыльцо в пятачке света.
Тихонечко крадусь в её сторону.
- Яна, шла бы ты спать.
Замираю, замечая, что в дверях стоит охранник. Охранник из новеньких. Голос не узнаю.
- Миш, ехал бы ты домой.
- Миссия невыполнима, - усмехается он.
- Ясно. Можно я ещё полчасика?
- Замерзнешь.
- Ну, пожа-а-алуйста, - игриво.
Так-так-так... Что-то я не понял!
- Как соседки твои?
- Переживу.
- Значит, плохо?
- Значит, переживу.
- Ты говори, если что. Что-нибудь придумаю.
- Да все нормально, Миш, правда.
- Конфетку хочешь?
- Давай! - с энтузиазмом.
Подходит к ней. Совсем молодой. Может, двадцать пять от силы. В груди дёргается болезненной ревностью. У нас таких никогда не было. Все - ближе к сорока.
Козёл... с девчонкой флиртует.
- Тепленький... - забирая конфету, греет она свои руки в его.
- Мне на обход надо, воспитатель только с утра выйдет.
- Иди, куда я денусь-то? - вздыхает Яна.
- Ты-то не денешься...
- Территория же охраняемая.
- Да. И всё же.
- Иди!
- Окей, десять минут у тебя ещё.
Охренеть... Что-то я раньше такого не видел. Охрана у нас лютая! С роду в панибратстве с учениками не замечена. Понабрали, блин...
И эта звезда: "пожа-а-алуйста", - передразниваю ее про себя. - "Тёпленький..."!
Внутри меня буря негодования.
Дверь тихо закрывается.
Ну, какое тебе дело, Макс, с кем флиртует Летучая мышь? Марика вон, вообще ни одну ширинку мимо не пропускает, тебе ж не свербит?
Да при чем тут Марика вообще?! Она мне кто?
А Мышь кто?
Не знаю...
Бесшумно подхожу к ней со спины. Выпрямляется, настороженно ведёт плечами. Наклоняюсь над её макушкой, вдыхая запах волос. И, теряя связь с реальностью, утекаю вязкой горячей лужицей прямо ей под ноги.
Мммм... как же она пахнет! Какие правильные "пчёлы"... Затискал бы всю.
Медленно отстраняясь, встаёт. Разворачивается ко мне лицом. Встревоженно пятится назад.
Это дико заводит - маньячить вот так! Сладкая игра.
Но ещё пару шагов назад и споткнется об урну.
- Кто здесь?
Ещё один шаг назад.
- Ян... - подлетаю, придерживая за талию.
- Шагалов!
Зажимаю ей ладонью рот.
- Не ори ты! - шепчу в ухо.
Получаю тростью наотмашь по бедру.
- Фак!
Отпускаю.
- Больно же!
- Пошёл вон, идиот. Напугал... - сглатывает она.
Пальцы сжимающие горло трясутся.
- Извини. Не хотел.
- Какого черта ты здесь?!
- А ты?!
Дверь медленно открывается.
Да твою мать!
Залетаю на крыльцо, вставая сразу за дверью. Сдаст или нет?
- Ян, давай в корпус, а?
Оглянувшись, Мышь моя поднимается на ступеньку крыльца. Охранник замыкает за ней дверь. Выдыхаю. Не сдала.
Глава 4 - Человек-загадка
МАКС
К нам в класс или в параллельный?
С этим вопрос я просыпаюсь.
Вбиваюсь затылком в подушку. Мозг, чтоб тебя, есть ещё какой-нибудь объект для обсасывания? Нет?
Проматываю мысленно всех зачётных тёлочек в стенах Швейцарии и за её пределами. А мозг опять про своё: в Швейцарии только два выпускных класса, значит, пятьдесят на пятьдесят.
Скатываюсь с кровати в упор лежа, чтобы разогнать по телу кровь, упрямо сосредотачивающуюся по утрам в так и неиспользованных по назначению местах.
Сэм уже в душе.
Задумавшись, отжимаюсь, игнорируя простреливающую боль в мышцах после вчерашнего спарринга. На последнем подходе мышцы неожиданно подводят, и я практически врезаюсь мордой в пол. Успеваю только повернуть голову, чтобы не шмякнуться носом.
Бьюсь зашитой губой. В глазах искры. Во рту привкус крови.
Со стонами переворачиваюсь на спину.
- С полом поцеловался? - выходит из душа Сэм.
Кидает мне на грудь влажные салфетки со стола.
- Угу... - шиплю я, морщась от боли и вытирая кровь.
- А ты чего подорвался? Тебя же освободили на сегодня.
- По привычке.
- Ты зря вообще после спаррингов... - кивает он на мои "половые извращения". - Надо интервалы делать. Иначе, катаболизм запустишь, мышцы сдуваться начнут.
- Да забыл я! Мышка мне мозги вскипятила. Не работают.
- Мышка?
- Ага, летучая. Новенькая.
- Ты запал что ли? - усмехается Сэм.
Неопределённо машу в воздухе пальцами.
- Интересная она просто...
- Не надо, Макс. Слепая девчонка. Тормози.
- И чо? Слепая - уже не девчонка? - с вызовом дергаю бровью.
- Да я не об этом.
- А о чем?
- Ты сам не соображаешь? Это же не тёлочка тебе рядовая - покуражились и разбежались. Это... Короче, она и так ранена, а ты ещё больше можешь ранить, когда твой интерес сойдет на нет. А он сойдет. Потому что - "человек с ограниченными возможностями". А ты захочешь свои возможности ограничивать? Или будешь бросать её и идти тусоваться?
- Оо... Ну ты загнул! - цокаю я языком. - Чего так усложнять-то?
- Ладно, я своё мнение сказал, дальше сам.
Прихватив чистое полотенце иду в душ.
- Без меня не уходи, я тоже пойду.
Стою под горячими струями воды и поражаюсь сам себе. Зачем тебе туда? Ты же освобожден! Ложись спать!
Какой уж тут сон? Ноет все. И есть хочется. К тому же... любопытно - в наш или в параллельный?
Как голодные чайки набрасываемся с парнями на завтрак в столовой. Обвожу взглядом зал - новенькой нет. Но зала здесь три...
Кислицын, морщась, отодвигает от себя белковый коктейль.
- Не могу его пить...
- Не пей... - переглядываемся мы с Сэмом. - Ритка опять тебя умотает на спарринге.
Подружка у него - лучший кикер нашей школы. Да и вообще в своей весовой и возрастной - по России. Мелкая и убойная как пуля!
Вздохнув цедит ванильное белковое пойло. Я тоже не в восторге от вкуса.
- Пацаны, а где Ася с Ритой?
- Они позавтракали уже.
Яна с ними?
Но вслух не спрашиваю. Я уже достал всех, наверное, с этой новенькой. Я уже, если честно и себя достал. Не дожидаясь парней, выхожу на улицу.
Холодно, капец... Ночью шёл дождь, а утром бахнула минусовая. Скользко. Дальше, на дорожках сотрудники посыпают чем-то оледенелый асфальт. Передергивая плечами, надеваю капюшон.
Из диетического зала выходят Марика с Таюрской, бывшей подружкой Сэма.
- Привет! - пища, поскальзываются.
Подхватывают меня под руки.
Ладно... Так и быть. Веду их в учебный корпус.
- По переходу надо было идти, - недовольно ворчит Марика.
- Тина, а кто у новенькой родоки? - как бы между прочим интересуюсь я.
Таюрская всегда знает про всех.
- У слепой? Представляешь, никто не знает! Отец тоже её не нашёл в базе.
- Ну, фамилия же есть у неё. Не могла она внезапно возникнуть.
- Фамилия есть, конечно. Но она никуда не ведёт.
- А сама что говорит?
- А сама только огрызается, - усмехается Марика. - Но так уверенно, словно фамилия должна вести куда-то очень высоко. Может, она на другую фамилию записана?
- Скорее всего, - хмыкает Тина.
- Какая фамилия, кстати?
- Албанцева...
- Я не успокоюсь, пока не узнаю, кто это! Точно не "рублевская"... Не "кретовская", не со Стрельни... - перечисляет она элитные районы. - Депутатов таких нет... Чиновников нет... Человек-загадка, просто!
- Но и явно не лохушка, - перебивает Марика. - С прислугой уверенно говорит. Вчера по телефону на британском диалекте шпарила.
- Точно! Попрошу отца, чтобы узнал - не училась ли такая в Англии.
- Миссис Марпл! - угораю я. - Держи меня в курсе.
Заходим в класс вместе со звонком. Одновременно с догнавшими нас Решетовым и Кислицыным.
Сэм садится к Агнии, Саня - к Рите. А я обычно сижу с Тиной, за второй партой у окна.
Возле учительского стола Яна с воспитателем!
Значит, в наш?
Чокнутый мой организм опять сходит с ума. Живот сжимается от приятных судорог неизвестного происхождения.
- Друзья мои, я вас сейчас немного пересажу, - оглядывает озадаченно класс наш химик.
По классу недовольный ропот.
Нас, обычно, принудительно рассаживают в начале года, потом мы потихонечку начинаем перемещаться на те места, где хотим сидеть. Когда в классе устанавливается хаос из-за этого, нас принудительно пересаживают снова.
- Марика, на последнюю парту пересядь, пожалуйста.
Марика сидит одна на первой, прямо передо мной, у стола преподавателя.
- Я не хочу на последнюю! - цедит она.
- На первых партах сидят те, у кого проблемы со зрением.
- Она же все равно не видит, что с первой, что с последней!
Яна чуть заметно сжимает губы. Мне хочется треснуть чем-нибудь Марике.
- Мы будем спорить? - леденеет голос преподавателя.
Марика поднимается, демонстративно швыряет тетрадь на заднюю парту. И с недовольным видом пересаживается.
- Ну нормально! - бубнит недовольная Тина.