Ох, будто тут кто-то сомневается в твоих способностях. Мысленно закатываю глаза, но все-таки бросаю его напоследок легкую благодарную улыбку.
Идём уже, киваю бабушке и только тогда мы отправляемся к машине.
По дороге, любуюсь видами ночной дороги и вдыхаю чистейший воздух через приоткрытое окно, высовывая ладонь и расставляя пальцы.
Как тебе первый день? заинтересованно спрашивает бабушка, наблюдая за моими действиями.
Я по-прежнему убеждена, что подпускать меня к детям это самая большая ошибка в твоей жизни. Мы словно обитаем с ними на разных полюсах и мне сложно понять и вникнуть в логику их поступков и желаний. Я не могу мыслить, как они.
О Боже, Майя, ты выросла настоящей эгоисткой, она закатывает глаза.
Просто я не люблю детей, говорю, потому что действительно в этом убеждена.
О нет, девочка моя, усмехается она. У тебя просто не получается находить с ними контакт. Вот что злит тебя и не даёт даже попытаться приложить усилий.
Вздыхаю, потому что не разделяю ее мнения. Но какой смысл что-то доказывать? Кто-кто, а эта женщина всегда остаётся при своём мнении. Без исключений.
К тому же ты Теплова. Разве Тепловы должны сдаваться? просчитывает мои эмоции и бросает вызов.
Ухмыляюсь сама себе. Вот же черт в юбке. Конечно, Теплова никогда не сдаётся.
Или есть исключения, когда в игру вступает сам Холодов? Проверим. Но я крупно сомневаюсь.
Уже дома, как только мы заходим в уютную гостиную, бабушка объясняет, что и правда решила воспользоваться мной, как бесплатной рабочей силой.
Где-то на чердаке должны быть старые документы, и они мне очень нужны, даёт указание.
Меня могло бы задеть такое обращение, но я прекрасно знаю, почему она сама не хочет подниматься туда. Там целый ворох старых памятных вещей.
Будто какой-то негласный устав этого дома бабушка никогда не поднимается на чердак. Думаю, связано это с тем, что там витают воспоминания. Серьезно. Ими буквально пропитан воздух. Старые фото, вещи, игрушкиКажется, где-то там даже можно найти мою первую погремушку. Воспоминания это не по бабушкиной части. Какими бы замечательными они не были, она не любит в них погружаться и всегда живет настоящим. Не переживает из-за пройденных неудач и не кичится старыми победами и заслугами.
6
Переодеваюсь в домашнюю одежду, которую оставила здесь на всякий случай и сразу бреду по лестнице наверх. Дверь скрипит, как только я нажимаю на ручку и отворяю её. Кто бы сомневался. Ба точно не заходила сюда целую вечность. Об этом говорят даже ящики и полки, припавшие пылью. Провожу ладонью по одной из них и тут же несдержанно чихаю.
Да уж, не помешает провести здесь уборку. Генеральный ремонт явно обошёл стороной это помещение. Руки тянутся к одной из коробок. И бинго! Мои детские игрушки. Все они до сих пор в хорошем состоянии, особенно серая сова с зелеными глазами. Ещё бы, я очень любила в раннем возрасте все подарки и хранила их крайне бережно. Игрушки, которые хранились у нас дома, мы уже давным-давно или раздали знакомым, либо отправили на мусорку. И от осознания того, что в этом месте я до сих пор могу буквально «дотронуться» до своего детства, в теле разливается невероятно приятное тепло и уют. Голова тут же рисует картинки безоблачного веселья и радости. Детство точно было лучше. Не думаю, что хотела бы так рьяно взрослеть, зная, что ждет впереди. Нет-нет. Наоборот, я бы вдоволь наслаждалась абсолютно каждым моментом и принимала с радостью уроки, исходя из своих неудач. Как же жаль, что подобные истины мы понимаем так поздно. А ведь родители с самого детства твердят, чтобы мы не спешили взрослеть. Но этого мало. Нужно лишь ощутить, чтоб понять, насколько они были правы.
Следующим шагом натыкаюсь на фотографии. Тут их целая кипа, которая занимает большой ящик комода. Вот где действительно хранится множество поколений, начиная с того самого момента, как вообще придумали фотографию. Есть даже сотню раз перерезанные из-за ссор фото, старанно склеенные скотчем.
Они будто способны пронять необъяснимой энергией и пробудить интерес узнать у бабушки о каждом, из людей, запечатлённых на фото.
Ещё немного порывшись в старых вещах, натыкаюсь на странную коробочку. Раньше мне не приходилось её видеть, а судя по выцветшему цвету, она достаточно древняя.
Удивляюсь, когда открываю её, и натыкаюсь на старые письма. Приходится пробежаться по аккуратным строчкам взглядом, чтобы понять, что это действительно было написано для кого-то. Так же в коробочке находятся листы, вырванные из личного дневника, и датированы не самыми безоблачными годами.
Майя, тебя только за смертью посылать! слышу требовательный зов бабушки.
И правда, сколько я здесь провела? Минут сорок точно. К счастью, в следующие десять я шустро нахожу документы, которые нужны бабушке и спускаюсь с чердака, отряхиваясь от пыли.
Не знаю, зачем и для чего, но я хватаю вместе с собой коробку с письмами. Она вызывает какой-то загадочный интерес и желание таким способом вмешаться в любовную историю этих людей. То что письма личные, трогательные и ранимые, сомнений не возникает с их первых строк.
Ещё немного помогаю бабушке провозиться с заполнением документов, и замечаю, что теперь она надевает очки, когда хочет что-то прочесть или написать. Этот факт немного неприятно отдаёт где-то в области сердца. Все-таки, люди стареют. Даже если упорно пытаются делать вид, что этого не происходит.
Найденные письма складываю в свой рюкзак, так как день оказался слишком утомительным, и единственное, что мне хочется сделать это коснуться тяжелой головой желанной подушки и мгновенно заснуть. Так, собственно, и происходит.
Этим утром приходится просыпаться очень рано, чтобы к пробуждению детей уже быть на своём рабочем месте.
Но с ответственностью бабушки, по приезду в лагерь у меня остаётся ещё полтора свободных часа. Закидываю вещи в свою комнатку и решаюсь на утреннюю пробежку. Раннее пение птиц и едва взошедшее солнце упорно придают этому желанию возможность осуществиться. В целом, пробежки, тем более в такое время это не про меня. Но как откажешься от таких пейзажей и порции свежого воздуха, который гарантирует заряд энергии и сил на целый день?
И я совсем не ошибаюсь преодолевая собственный маршрут, ощущаю, что способна буквально свернуть горы, которые виднеются вдали.
Полностью вовлекаюсь в свои мысли, и когда замечаю боковым зрением чьи-то резкие движения, от неожиданности и испуга теряю ориентацию в пространстве и ощущаю, как моя нога, зацепившись об палку, тут же подворачивается в левую сторону и вот я уже с криком лечу вниз и встречаюсь носом с землёй.
Ауч, шиплю я, приподнимаясь и потирая ушибленное место.
Ты в порядке? слышу рядом мужской голос и утыкаюсь взглядом в кроссовки человека, перепугавшего меня едва не до смерти.
7
И кому только в голову пришла идея установить турник прямо посреди леса? Конечно, Холодов был бы не собой, если не опробовал его. Именно его резкие движения поспособствовали моему феерическому падению.
Замечаю протянутую руку и специально игнорирую её, поднимаясь на ноги самостоятельно. Фокусирую на Егоре свой яростно-злой взгляд, сдвинув брови на переносице для пущего эффекта. Только вот и тут мне совершенно не везёт. Ощущаю, как вдыхаю пыль, что осталась на носу и резко чихаю. Да так, что сомневаюсь в том, что мои бациллы и сопли не заполняют собой весь обнаженный пресс Холодова.
Стоп, что?
Медленно опускаю взгляд и едва не охаю вслух. Надо же, и права скинул с себя футболку, видимо, чтобы подтягиваться было удобнее. И, признаться честно, вид впечатляющий. Слишком. Я бы даже присвистнула, будь на месте Егора любой другой парень. Но ему точно нет.
Будь здорова, он ухмыляется, пока наблюдает за тем, как быстро на моем лице сменяются эмоции. Думаю, со стороны и правда забавно выглядит. Пошли в корпус, тебе лицо нужно обработать.
Занимайся своим делом, торможу его. Я на пробежке, и ещё не закончила её.
Попутно шевелю носом, проверяя таким образом его сохранность. Вроде нормально, только немного щиплет, а значит, ничего страшного.
Если это не обработать в ближайшие минуты, к детям тебе в ближайшие дни лучше не приближаться, игнорирует все мои слова. Моральные травмы им явно ни к чему.
Все так плохо? ощущаю, что лицо начинает печь все сильнее. Печь и чесаться.
Поправимо, подмигивает он и отходит к турникам забрать свою футболку. Пойдём.
И я иду. Иду, потому что до смерти боюсь сама обрабатывать собственные раны. В детстве от волнения в таких ситуациях я даже теряла сознание. Да и сейчас иногда близка к этому. И сейчас чувствую, как начинает подташнивать от мысли о перекиси и зелёнке.
Холодов воплощает все свои угрозы в жизнь, и уже через десять минут мы сидим в его комнате, а на моем лице ликующе шипит и щиплет ненавистная перекись.
До боли закусываю губу, потому что голова идёт кругом от происходящего. Угораздило же мою психику обладать такими интересными качествами.
Ну ты чего? явно пытается взбодрить Егор, прежде чем ещё раз начать промачивать ватным диском раны. Это ведь совсем не больно, даже дети знают.
Но мне совсем наплевать, что они там знают, потому что тошнота по-прежнему стоит комом в горле. Не будут же я делится тем, что в свои двадцать два не могу справиться с собственной головой.
А вид у меня действительно шикарный. Как только Егор заставил умываться, смогла оценить его собственными глазами. Перепачканное землёй лицо, с кровоподтеками на носу.
К счастью, или не совсем, но глубоких ран не оказалось. Вместо них полностью краснючий, стертый до мяса, нос. Прекрасное начало очередного многообещающего дня. Ничего не скажешь.
Егору приходится выкрутиться и заставить меня прикрыть эту красоту мягким пластырем телесного цвета. И выглядит это смешно. Даже не сдерживаю смех, когда в очередной раз смотрю на своё отражение в зеркале.
Пластырь телесного цвета прекрасно выделяется на фоне раскрасневшегося лица.
Спасибо, на секунду я даже забываю, что это тот самый Холодов, которого я когда-то до смерти боялась.
На губах играет легкая улыбка, но когда я вижу, что внимательный взгляд серьезно заострён на моем лице, становится не по себе. Неужели, все-таки узнал?
От одной этой мысли по телу пробегают неприятные мурашки.
8
Семь лет назад
Смена в лагере не отличается ни от одной из множества других, уже проведённых здесь. Единственное это мой проснувшийся талант к рисованию. Правда, судя по тому, что я вижу сейчас перед собой на альбомном листе, его попросту нет. Но от этого желание взять в пальцы карандаш и рисовать что-то из того, что яркими картинками всплывает в голове, никуда не пропадает. Наоборот, ощущаю воодушевление, стоит только присесть отдаленно от остальных и коснуться грифелем чистейшего белого простора.
Словно в мультике в один момент создаётся ощущение, что вокруг головы начинают летать птички, от появившегося резкого головокружения и неприятной ноющей боли. Зарываю глаза и касаюсь ушибленного места.
Ты в порядке? слышу чей-то голос, но не пойму чей из-за того, что в ушах немного звенит. Прости, я случайно. Отвести тебя в медпункт?
Открываю глаза и вижу перед собой Холодова. Кто-кто, а он обязательно каждый год попадает со мной в одну смену. Или же, аналогично мне, проводит здесь все лето. Кажется, он местный и живет тут со своим дедушкой, пока родители устраивают жизнь в большом городе.
Слышишь меня? обеспокоено спрашивает, внимательно вглядываясь в глаза.
У него они самого обычного карего цвета. Но если что-то такое, что постоянно не позволяет оторвать взгляд. Смотрит он так, будто способен залезть в твою голову, и узнать все-все сокровенные секреты. Постоянно ощущаю, что щеки начинают печь от такого взгляда, но по-прежнему не могу его отвести.
Слышу, отвечаю, немного отодвигаясь в бок, потому что становится неловко от такой тесной близости. Кажется, настолько вблизи ко мне Егор ещё никогда не был.
Не нужен мне медпункт, бросаю взгляд в сторону, и понимаю, что причина моей головной боли, мяч, брошенный Холодовым. От этого ещё никто не умирал.
Мало ли, виновато улыбается он. Точно все в порядке? Голова не кружится?
Нет, нагло вру. Иди уже, тебя ждут.
Замечаю, как за нами наблюдают все, кто играл в мяч. В том числе, девушка Холодова Аня Морозова. Она, кстати, смотрит внимательнее всех. По моим подсчётам они встречаются целую вечность. По крайней мере, далеко не первый год. И это, как говорится, самая известная парочка на селе. В нашем случае, в лагере. Что-что, а многие обсуждают то, что их союз идеальный и нерушимый. Куда там, если даже их фамилии буквально созданы, чтобы дополнять друг друга?
Уже не один раз они ставили на уши весь лагерь, когда сбегали по ночам на «тайные» свидания, и их пропажу обнаруживали вожатые. Правда даже они привыкли, что у ребят любовь-морковь, и со временем перестали бить тревогу в похожих случаях.
Ладно, продолжает Холодов. Если будешь плохо себя чувствовать просто найди меня.
Обязательно, он не замечает, что эту фразу я говорю с сарказмом, подмигивает и поднявшись, отправляется сначала за мячом, а потом обратно к друзьям.
Морозова виснет на нем, стоит Егору только приблизиться. Закатываю глаза. И зачем только постоянно свои обжимания выставлять напоказ? Никогда этого не понимала, и, наверное, не пойму.
Нет, ну ты видела? Вот ведь стерва! возле меня мгновенно материализуется злая Маша.
В нашем лагере она впервые, но родители прислали её на целое лето, поэтому наше знакомство длится уже второй жаркий месяц. И, вроде, нас даже можно мало-мальски назвать подругами. По крайней мере, она рассказывает мне буквально о каждом своём шаге.
Ты о чем? спрашиваю, не понимая, в чем дело.
Ты разве не видела?! возмущается она, поправляя свои шелковистые волосы. Эта из-за Морозовой тебе в голову прилетело! Она мяч киданула! Маша разминает кулаки так, будто уже сейчас готова броситься в бой. Как же она раздражает! Ещё и Холодов прибежал за неё прощение просить! Ну вот скажи, разве она этого стоит?
Совсем не удивляюсь Машкиным возмущениям. Ей позволительно. Холодов покорил её девичье сердечко, стоило ей только впервые на него взглянуть. И все, пропала девчонка.
Правда, я в этом видела лишь глупость. Настоящую девчачью глупость. Ну какая влюбленность, если он с ней за два месяца даже не разу не заговорил?
В целом, это главная причина по которой изо дня в день я выслушивала триады о неидеальностях идеальной Ани и о том, какой же Холодов неземной красавчик.
Слишком сильно начало напрягать, из-за чего общение с Машей с каждым днём стала сводить к минимуму.
От полученной информации, я всего лишь бросила взгляд в сторону Морозовой. Подумаешь, попала мячом. Со мной в школе и не такое случалось. Однажды в спину случайно прилетел мяч, когда я впервые забралась по канату до самого верха. До сих пор не знаю, как не слетела оттуда от неожиданности. А то, что Холодов попросил прощения, приняв всю вину на себя. Ну, учитывая их незримую силу любви, совсем неудивительно. Спасибо, хоть кто-то из них решил принести извинения.
Мне наплевать, пытаюсь снова сфокусироваться на рисовании, но заранее знаю, что попытка не увенчается успехом.
Маша в упор не замечает моего нежелания продолжать эту тему. Она продолжает свои возмущения насчёт Морозовой и заявления о благородстве Холодова. Правда, практически все я пропускаю мимо ушей, снова сосредотачиваясь на нарисованных пейзажах. Все, кроме того, что буквально цепляет и фокусирует внимание на словах подруги.