За дочку я спокойна. Она в садике до пяти. Принимая заказ у седьмого столика в зале для курящих думаю про себя с облегчением, что не позволила Сереже настоять на Машкин перевод в частный детсад. Опростоволосилась бы сейчас по-крупному.
День протекает спокойно, за что я люблю дневные смены. Вечерами нередко случаются наплывы всяких дебилов, обожающих разбрасываться деньгами и указами. Такие люди громкие, грубые, распускающие руки, к тому же жмоты никогда не будут на хорошем счету у официантов. Мы злопамятны.
И управляющий сегодня до странного уравновешенный, не лезет к молоденьким официанткам с бесцеремонными шутками и не бегает к бару, чтобы влить в себя бокальчик-другой коктейля. Нам только на руку, что его короткошеяя, шаровидная голова редко высовывается из кабинета. Он любит стоять над душой, а это жутко выводит из себя.
Вер, я поклюю быстренько и вернусь, сообщает мне новенькая. Две недели здесь работает. Женей зовут.
Не торопись. Приятного аппетита.
И почему новички обсуждают такие вопросы со мной, когда на эти случаи имеется менеджер? Может, они считают меня кем-то вроде администратора? По крайней мере задаются вопросами, почему я до сих пор не получила повышение после двух лет беготни по залам с подносами. Не планировала, что задержусь в этих стенах дольше, чем на пару-тройку месяцев. Но столица жестоко осадила все мои грезы о мегаполисах и возможностях. Мне не хватало внутреннего стержня, чтобы сменить жизненный курс. Вчера чаша терпения переполнилась, и я сделала большой шаг навстречу переменам.
Пейджер вибрирует на запястье. Я иду в зал для некурящих, приветствую новых гостей стандартными речевыми модулями, предоставляя им в распоряжение меню с винной картой, а краем зрения улавливаю движение у входа. Опрятная светловолосая женщина усердно проталкивает вперед детскую инвалидную коляску. Мальчик лет восьми с любопытством осматривается по сторонам, размеренно хлопая ладошкой по подлокотнику.
Прошу прощения, девушка, мама очаровательного ребенка, сдувая с лица влажные прядки, улыбается мне, скажите, можем ли мы воспользоваться вашей уборной?
Конечно
Едва я договариваю слово до конца, малыш вдруг начинает громко кричать. Его мама извиняется и приседает перед сыном на корточки, чтобы успокоить, но тщетно. Мальчишка не смолкает, и взгляд у него необычный отсутствующий, словно мыслями он далеко-далеко отсюда. Посетители в недоумении пялятся на них, одна «телочка» в компании пузатого мужчины на вид вдвое старше нее начинает с нарочитой громкостью возмущаться.
Что это такое, женщина? Вы где находитесь? Мешаете людям отдыхать, шевелит накаченным ботоксом ртом, подражая московскому акценту. Понаражают уродов и доставляют всем проблемы
Мой материнский инстинкт велит мне немедленно ринуться к столику под номером десять и опрокинуть пасту, которую бессодержательная кукла скучающе наматывает на вилку, ей на длинные нарощенные волосы. Родители совсем не учили паршивку манерам? Выглядит такой зеленой, словно только вчера школу окончила.
Я поражена тем, как мама мальчика хладнокровно пропускает критику в свой адрес и мягко просит у меня уточнить, как пройти в уборную. Я решаю проводить их, поскольку не способна выдавить от потрясения ни слога.
На пути у нас вырастает громадная угрюмая туча.
Что за цирк здесь устроили?! рычит Гребцов, метая налитые кровью глаза с моего лица к матери с сыном в инвалидном кресле. Я непроизвольно сжимаю кулаки, не в состоянии равнодушно наблюдать, с каким пренебрежением менеджер оценивает их простую одежду и отсутствие кричащих украшений, которые бы демонстрировали высокий социальный статус.
Симпатичный мальчишка снова начинает кричать, да так, что уши закладывает. По залу прокатывается вторая, более мощная волна негодования.
Давайте, дамочка, уходите по-хорошему, Гребцов бесцеремонно машет двумя руками в направлении выхода. Его излюбленный жест. Нам неприятности не нужны.
Сволочь. Гадливая сволочь!
Мальчику нужно в уборную, вмешиваюсь я, голос дрожит от злости. Силой вытолкаете отсюда ребенка?
А ведь он на это способен.
Опять ты, Анисимова, фыркает на меня беспардонный жирдяй. Ослепла? Гляди, как клиенты недовольны! Вместо того чтобы прохлаждаться здесь, шла бы и устранила бунт.
Довольно.
С меня. Довольно.
Уже сил никаких нет мириться с существованием этого бездушного монстра.
Пожалуйста, идите, не обращайте на него внимания, обращаюсь к маме с мальчиком, самым наглым образом игнорируя побагровевшую от ярости ряху Гребцова. Они имеют полное право находиться здесь и пользоваться уборным помещением, чеканю ему, глядя в крошечные удивленные зенки босса. Вопрос уже к вышестоящему руководству, почему кто-то вроде тебя, невоспитанного хама, допускается к работе с людьми. Этой женщине следует написать жалобу и подать на тебя в суд за неподобающее обращение к ее сыну.
АаАнисимова!.. Ты
Я?
Я снимаю фартук и швыряю в Гребцова.
Я увольняюсь.
Глава 2
ВЕРА
За последние сутки я держала визитку, оставленную дедулей, столько раз, что на ней стерлось несколько букв. Еще и помяла я не выпускала ее в те моменты, когда пальцы непроизвольно сжимались в кулак от исступленности. Столько часов я просидела на пятой точке ровно, не решаясь позвонить по номеру телефона и попросить об услуге
Я загнала нас с Машкой в тупик. Надо было стиснуть зубы и в очередной раз прожевать отвратительный характер менеджера, чтобы было на что жить и кушать. Но нет. Вместо этого выпятила грудь вперед, заступившись за чужое чадо, а с тем, чтобы защитить собственную дочь, ни черта не справляюсь.
Я плохая мать?
Я плохая мать.
В горло кусок не лезет. Пора выдвигаться в Марьино, чтобы посмотреть квартиру, а ноги ни в какую не ведут к выходу из номера гостиницы. Сперва позвоню, а дальше
Знакомый голос отвечает спустя три длинных гудка, когда я едва не сбрасываю вызов.
Я здравствуйте! как заведенная, принимаюсь наворачивать километры по замкнутому кругу. Господин Гривас? нервно усмехаюсь. Правильно вообще обращаться к нему таким образом? Давно у меня так щеки не пылали. Добрый день вернее утро. Мы столкнулись с вами в ресторане не так давно. Вы обронили кошелек, помните? тараторю без умолку. От конфуза принимаюсь теребить край шторки, думая, как перейти к сути разговора. А затем дали мне визитку и
Милая, я вас помню, с задором смеется старик. Я гадал, когда же вы осмелитесь связаться со мной. Как ваши дела?
Без понятия, что ему ответить. Голова вмиг делается ватной и пустой. Не помню, когда я в последний раз слышала, чтобы кто-то интересовался моими делами. Тем более человек, с которым я однажды пересеклась. Мы же по сути чужие друг для друга люди, однако душевного тепла от этого старика исходит больше чем от кого-либо из моего окружения.
Мне нужна ваша помощь, Кирьян, понуро опустив голову, сминаю в ладони пожелтевшую ткань. Была не была. Назад дороги нет. Пожалуйста, помогите.
Я понял, милая. Положитесь на меня.
Так легко согласился? Может, я сплю?
Щипаю себя за руку, шикаю от боли. Не просыпаюсь.
Вы ведь усмехаюсь я, шмыгнув носом. Вы ведь даже имени моего не знаете. Только «милой» зовете.
Господин Гривас опять смеется.
Старость не в радость. Память, как решето.
Я Вера.
Очень приятно. Что-то мне подсказывает, что ваше имя я не забуду.
***
Мамочка, долго нам еще ехать?
Нет, Мань.
Мы в пути около часа. Направляемся в коттеджный поселок недалеко от МКАД. Результаты поиска в браузере об этом месте только радуют. Комфортабельно обустроенный, экологически чистый район в окружении хвойного леса с прекрасной инфраструктурой, на территории которого размещены более двухсот элитных домов. В один из таких мы переезжаем с Машей.
Дочка дергает меня за рукав кардигана с негласным требованием наклониться к ней.
Я хочу пи-пи, жалобно шепчет.
Потерпи немножко.
Не могу-у, мам, Машка выпячивает нижнюю губу и глядит на меня обеззаруживающе.
Не особо жажду тревожить водителя. Парень за рулем, несмотря на довольно смазливое лицо, не распространяется на дружелюбную болтовню. С момента, как загрузил наши вещи в багажник дорогущего автомобиля, посланного добросердечным дедушкой, он хранит суровое молчание, глядя строго на дорогу перед собой.
Мама, настойчиво теребит Манька мою кофту. Ну мама-а, пи-пи!
Извините, не могли бы вы притормозить на минуту? обращаюсь к водителю.
Мы подъезжаем.
Коротко и безапелляционно.
Окей
Солнце, потерпи еще вот столечко, сжатыми пальцами показываю Манюне щепотку, целую в лобик и прижимаю к своему боку.
Наш черный седан сворачивает с трассы, приближается к охранному пункту на въезде в поселок. Водитель предоставляет вышедшему из будки сотруднику безопасности пропуск, и перед нами поднимается шлагбаум.
Нам с Манькой открывается совершенно новый мир. Мир богачей, способных раскошелиться на такие громадные построения, разъезжать на элитных тачках и никогда и ни в чем себе не отказывать. Скупердяйка во мне завистливо фыркает, называя открывшиеся моему взору роскошества откровенным насмехательством над теми, кто лишен аналогичных привилегий. А ведь все гораздо прозаичнее. Люди делятся на два типа. Те, кто умеет зарабатывать, и те, кто только и может, что жаловаться на несправедливости жизни.
Будучи безжалостно самокритичной, я признаю, что примыкаю ко второй категории. Я не жалуюсь и четко осознаю границы своих возможностей. Думаю, что даже прыгнула выше головы, решившись махнуть в столицу из своей северной глубинки. Наверное, не будь я до жути принципиальной в некоторых вопросах, то сейчас находилась бы по ту сторону этой машины, попивая чашечку кофе на веранде гигантского дома и размышляя, на что потратить очередной миллион.
Если бы я была такой же, как моя сестра
Как же долго я запрещала себе вспоминать о ней.
Инстинктивно притягиваю Маньку ближе, буквально норовя срастись с ней в единое целое, словно в любой момент страшный монстр вырвет автомобильную дверь и отнимет ее у меня.
Она моя. Только моя.
Наконец, водитель тормозит авто перед особняком, размерами превосходящим те, что встречались на пути сюда. На мой пролетарский взгляд, это самый настоящий замок. Готический, грандиозный домина сложного силуэта, декорированный лепниной, балюстрадами и пилястрами.
Надеюсь, моим боссом будет не какой-нибудь граф дракула.
Господин Гривас вскользь выразился о владельце особняка, обозначив его человеком крайне занятым и немногословным, а так же заверил, что мы очень редко будем с ним пересекаться. Идеальные условия, как по мне.
Залюбовавшись величественным архитектурным построением, я теряю бдительность и упускаю из виду выросшую рядом с автомобилем мощную рослую фигуру. Задняя дверь с Манькиной стороны распахивается, в салон бурливым потоком врывается незнакомая речь. Скорость произношения слов пугает, как и грозность, басовитость голоса.
Нам с дочкой не пошевелиться, ни пикнуть от шока. Груда мышц, брутальности и харизмы, утрамбованная в костюм, плюхается на сидения, держа у уха новороченный гаджет.
Что за обладатель густой копны смолянистых волос обнаруживает нас, резко повернув голову вправо.
Я чувствую, как Машка вздрагивает в моих объятиях.
Кто вы, на хрен, такие? цедит бородатый брюнет, впечатав в меня испепеляющий взгляд.
Ой как-то нехорошо всхлипывает Манюня.
Я прикладываю все усилие воли, чтобы перенаправить внимание от жаждущих кровожадной расправы над нами очей к дочке и замечаю расплывающееся сырое пятно на ее светлых штанишках.
Ох, нет, моя милая только не это!
От концентрации едкости в машине слезятся глаза. Комфортабельный салон с отделкой из дорогой бежевой кожи и темного дерева будто бы уменьшается в размерах. Иллюзорно сузившееся пространство давит на ребра, выталкивая последний воздух из легких.
Кто, спрашиваю, вы такие? глас мужика, севшего в авто, напоминает раскат грома.
Машка опять дрожит, жмется, как котеночек, ко мне.
Мы будем здесь жить, наконец, я отвечаю.
«И работать» не успеваю добавить. Бородач что-то гаркает своему телефонному собеседнику и убирает смарт в передний карман брюк.
Нужно по-быстрому выйти, переодеть Манюню боюсь представить, во сколько мне обойдется химчистка сидений. Черт.
А теперь подробнее, от его взыскательного тона у меня сосет под ложечкой.
А вы кто? осмеливаюсь проигнорировать вопрос и задать свой.
Брюнет вскидывает брови, выражение лица у него такое, словно он спрашивает себя, не послышалось ли ему.
Это мой дом. Моя машина. И я не помню, чтобы приглашал кого-то на свою территорию с условием длительного проживания. Спрошу в последний раз. Откуда вы взялись?
Желание как-либо перечить этому суровому мужику напрочь отпадает.
Дедуля господин Гривас предложил жилье и работу, как миленькая «рожаю» молниеносный ответ. Судя по неменяющейся недоумевающей мине, он впервые об этом слышит. Он сказал, что в ваш дом требуется прислуга.
Этот старик вздыхая, рычит начальник. Фактически еще, конечно, он не мой босс, но, невзирая на абсурдное знакомство, я все же надеюсь, что меня не лишат шанса поработать в этом гигантском доме. Принимает решения, не советуясь со мной, понятия не имею, к кому этот человек обращается, но явно не ко мне. Однако вмешиваться в чужой ворчливый монолог совсем не хочется. Неприятностей мне хватает с лихвой.
Простите, мы не собирались доставлять вам неудобства.
Чем здесь пахнет? брюнет кривится, принюхиваясь к усиливающемуся специфическому запаху. Одной рукой стискивая Машкины плечики, другой я берусь нащупывать дверную ручку. Девчонка обмочилась? с шипением выплевывает догадку и резко отстраняется от нас. Манюня тоже его пугается и тянется ко мне, чтобы обвить ручками мою шею. Дьявол! всплескивает тяжелой рукой, он открывает со своей стороны автомобильную дверь и со скоростью торпеды выскакивает наружу.
Взрослый на вид около тридцати лет и огромный дядька, что едва в машину помещается, а реагирует так, словно никогда не имел дело с маленькими детьми.
Пойдем, милая.
Я его боюсь, мамочка, тихонечко говорит дочка.
И я.
Манюня виснет на мне, как обезьянка, и мы покидаем салон авто вслед за распсиховавшимся брюнетом. Он шагает туда-сюда, уже успел стащить со своих покатых плеч пиджак чистый, между прочим, и швырнуть его на землю. Надеюсь, не собирается проделывать аналогичное с рубашкой и брюками. Он мизофоб, что ли?
Подготовь мне другую машину, отдает приказ водителю и размашистым шагом направляется к широкой лестнице. Затем тормозит и разворачивается в нашу сторону. Убирайтесь с глаз моих долой.
Он прогоняет нас?
Куда мы пойдем?
Не моя забота, хозяин роскошного особняка встряхивает крепкой кистью, упирая насупленный взор в циферблат наручных часов. Опаздываю чтоб тебя, дамочка.
Ненавижу кого-либо о чем-либо просить, но сейчас деваться некуда.
Пожалуйста, не прогоняйте. Нам некуда идти.
Не моя забота, взбешенный великан чеканит повторение своих прежних слов. Договаривалась со стариком, вот и разбирайся с ним. Я в этом никакого участия не принимал и не давал согласия на то, чтобы впустить вас с девчонкой в свой дом.
Но
Господин Каррас, импозантный дедушка в темном костюме-тройке в крупную серую клетку появляется на просторном крыльце дома. Опираясь на трость, он неторопливо минует ступени, спускаясь к нам. Будьте снисходительнее к нашим гостям.