Ей не хотелось признавать, что Андрей частично избавил её от страданий и она, как могла, подтрунивала над парнем, игравшим роль благородного рыцаря.
Ты всегда с собой нож таскаешь?
Конечно, а как же.
Даже в городе?
Да. Представь себе. Всегда и везде. Я беру его, даже когда еду к репетитору.
Боишься, что на тебя нападут в тёмном переулке и отберут тетрадки?
Андрей хмыкнул.
При нападении нож бесполезен. Он нужен, чтобы ниточку обрезать. Или колбасу покрошить. Или вскрыть секретный конверт. Для таких целей незаменимая вещь. А драться с ножом бесполезно.
А если серьёзно, зачем ты его носишь?
Катя пыталась не отставать от парня и всё время смотрела себе под ноги. Неожиданно Андрей остановился как вкопанный, развернулся к ней, и они почти столкнулись лбами.
А если серьёзно, я взял его только в эту поездку. Думал заманить симпатичную девушку в крапивные заросли и там он понизил голос и выставил нож вперёд. Зазубренное лезвие поймало пробивавшийся сквозь заросли луч и хищно блеснуло, подыгрывая хозяину.
Катя остолбенела. Не в силах оторвать взгляда от побелевших костяшек его пальцев.
Она понимала, что скорее всего это шутка, но не знала как на неё реагировать.
С растревоженных трав, обступавших их со всех сторон, осыпалась пыльца и окутывала их обоих жёлтым облаком. Густой тяжёлый запах дурманил голову и делал всё вокруг каким-то не реальным.
Ну? Ты же любишь острые ощущения? Андрей вскинул брови.
Он сделал шаг вперёд и поднёс кончик ножа к её подбородку. Его холодные серые глаза абсолютно ничего не выражали. Невозможно было даже предположить, что творилось у него в голове.
Возможно, вся эта история с родителями и поступлением в медицинский была всего лишь легендой. И перед ней самый настоящий псих с изуродованным сознанием.
Необычные, поправила Катя и заметила, как трясётся нижняя губа. Я люблю необычные ощущения. Холодное оружие к ним не относится. Она попыталась закусить губу, но подбородок задрожал и ей пришлось отвернуться, чтобы Андрей не увидел её лица.
Она почувствовала, как холодное гладкое лезвие, едва прикасаясь к коже, прошлось по её шее и остановилось на пульсирующей жилке.
Сердце заколотилось как сумасшедшее.
Она вспомнила маму. Наверное, она так и будет увлечённо читать свои лекции на ярмарке, пока тело её дочери, истёкшее кровью, будет остывать в этом гигантском огороде.