Товарищ Сталин, планирую начать свою работу с того, что ознакомлюсь с личным составом, не сразу, конечно. Быстро не получится, многих знаю и уверен в людях, но некоторых не помешает дополнительно проверить. Назначу комиссии по проверке исправительно-трудовых лагерей. Ну и с преступностью планирую бороться более жёстко, выпалил Круглов.
Правильно мыслишь, Сергей Никифорович. С преступностью не руби «с плеча»14. Чтобы не спугнуть организованную преступность. Наверняка есть люди из властных структур, которые замараны в использовании служебного положения. Собери всю информацию, а потом одним ударом всех накроем. Особое внимание удели на так называемые «общаки»15, точнее чёрные кассы криминала, все средства нужно вернуть государству.
Всё понял, товарищ Сталин. Сейчас демобилизуются фронтовики, хочу провести набор из разведчиков и боевых частей. В военкоматы запросы отправлю, чтобы сразу направляли в милицию. Девушек следует менять на приходящих фронтовиков, начал делится планами Круглов.
Одобряю. Сергей Никифорович, запроси дела по осужденным сотрудникам прокуратуры и милиции, ну и, по-вашему, ведомству. Думаю, надо разобраться, а ну как на людей напраслину возвели, особенно тех, кто был на хорошем счету. Если что, докладывай мне напрямую, я улыбнулся, подбадривая Круглова.
От меня будущий министр МВД вышел окрылённым, а я подумал, что сработаюсь с ним, хотя проверить его в работе не будет лишним.
До конца октября и в ноябре я готовился к заседанию Верховного Совета СССР. Честно сказать в этом времени всё оказалось сложнее. Взять, к примеру Государственный контроль СССР. Я знал, что такая структура появится сразу после войны, но точной даты не знал. А ведь необходим такой орган. Воруют суки, ещё как воруют, причём на всех уровнях. Как в нижних эшелонах власти, так и в верхах. На руководство контроля я решил поставить Льва Захаровича Мехлиса. Точно не помню, но кажется он и руководил такой структурой. Память Сталина мне подсказала, что Мехлиса порой следует сдерживать. Он эффективен как разрушитель, и почти никакой созидатель, но человек честнейший. Надо значит будем сдерживать. Вот только умрёт он примерно в одно и то же время, что и Сталин, кажется, от инсульта. Надо будет проследить, чтобы его здоровье поддерживали. Курить бросит и пить. Я сам уже не курю, точнее Сталин не курит, вином не балуемся. Будем направлять всех политиканов СССР к трезвому образу жизни. По поводу МГБ я решил Маленкова не менять, а добавить ему 1-ым замом Абакумова. Он человек решительный и временами жёсткий. Вот и пусть займётся Западной Украиной и всеми подпевалами фашистов, что там сейчас притихли. В моей первой истории его расстреляют по какому-то надуманному делу, надо будет отследить тех, кто там так старался, а они рано или поздно проявятся.
В своих размышлениях и попытках найти решения, добрался до Министерства обороны. Я видел три кандидатур. Жуков, Василевский и Булганин. Булганин для Сталина верный человек, с февраля 1945-го года Член Государственного комитета обороны. Однако есть одно «но». Булганин ни разу не военный человек, точнее у него нет военного образования. Понимаю, что Сталин мог его возле себя держать для поддержки. А вот я не собирался ставить во главе Министерства обороны такого человека, но и обидеть его нельзя, потому думаем. Жуков? Нет, пожалуй, Жукова нельзя. Зазвездился парень, хотя вполне заслуженно. Управлять им будет сложно, отдавать под его начало все Вооружённые силы ой как не хочется. К тому же за ним очень неслабый «косяк»16. Фетиш у него на дорогие вещи, из Германии вагонами вещи доставлял. Сталин, до моего попадания, ему вроде простил. И простил ли? Ведь отправили Жукова в Одессу, бороться с преступностью. Ладно, позже подумаю. Остаётся Василевский. А что, вполне достойная кандидатура. Сейчас я выполняю роль министра обороны. Оно мне надо? Военное образование у меня имелось, в первой жизни Павла Обухова, но только до капитана дослужился. Где видано, чтобы обороной страны капитаны руководили? Вот и я об этом же. Решено, решительно двигаю кандидатуру Василевского, при этом оставляю за собой Главнокомандующего. Ну а что? Разным президентам можно, а мне нельзя? Так и сделаю.
Несколько дней размышлял по поводу Жукова. В первой своей жизни я уважал маршала Победы. Как военный стратег он много сделал для поражения фашистской Германии. Личность неординарная и очень сильный по характеру. В прошлой истории, моей первой жизни, Жукова не могли просто столкнуть с пьедестала, организовали «трофейное дело», предъявили обвинение, что маршал брал всё, что гвоздями не прибито в Германии. Я по этому поводу раздувать уголовное дело точно не буду. Будучи императором, во второй жизни, я вообще разрешал брать трофеи, особенно казакам. Что с боя взято, то свято. Короче не позволяет мне моя натура пинать «грязными» сапогами Жукова. Георгий Константинович самолюбив без сомнения, наверняка «губы надует» что не поставили министром обороны, но думаю переживёт. Надо его немного в чувство привести. К тому же министр это в большей степени хозяйственник. А Жуков стратег. Могу я его, как Главнокомандующий поставить на пост начальника Генерального штаба? Вполне могу. Вот пусть там и проявляет свой талант стратега и тактика. Я решил вызвать к себе Жукова и посмотреть на его реакцию. Принимал Жукова в своём кабинете в Кремле. Заглянул Поскрёбышев и доложил, что прибыл маршал Жуков, я махнул рукой, давая понять, чтобы пропустили маршала. Жуков прибыл при полном параде, с орденами и регалиями. Смотрится эффектно. Я в это время стоял у окна, в руках держал трубку. Вот не курю, а мышечная память рук нет-нет да возьмёт трубку. Я повернулся к Жукову, дождался, когда он доложится по уставу. Я молча рассматривал маршала, ведь видел его впервые. Для меня, как Павла Обухова, Жуков легенда. Пауза затянулась минуты на три. Маршал стоял навытяжку. Я решил прервать паузу.
Проходи, Георгий Константинович, присаживайся, я показал рукой на стул.
Жуков прошёл и сел. Говорят, у Сталина была привычка ходить за спиной собеседника, что вызывало неудобство у посетителя. Я такой глупостью заниматься не стал. Прогуливался вдоль стола для совещаний, но с противоположной стороны от Жукова, через стол, чтобы он мог спокойно меня видеть. Я решил применить «кнут» и «пряник» в разговоре.
Георгий Константинович, есть мнение товарищей, что следует назначить служебную проверку по поводу незаконных трофеев, вывезенных из Германии, Жуков хотел возразить, но я остановил его рукой.
Маршал вновь сел на стул, повинуясь моему жесту.
Скажи мне, маршал Советского Союза, как по-твоему «ковалась» Победа над фашистской Германией? Может быть решалось всё только на фронте? Или весь советский народ приложил неимоверные усилия? Может кто-то общее руководство осуществлял? засыпал я вопросами Жукова.
Конечно, товарищ Сталин, вся страна «ковала» Победу, ошеломлённо ответил маршал.
Ты, Георгий Константинович, относишься к высшему руководству страны. И не к лицу маршалу распускать язык, как худая баба на базаре. Что за разговоры о том, что товарищ Сталин присваивал себе боевые операции на фронтах? последний вопрос я задал резко и посмотрел «тигриным» взглядом в глаза Жукову, приблизившись к столу.
В первой и прошлой жизни я читал, что Жуков имел неосторожность высказываться в таком тоне про Сталина. Не знаю, насколько это правда, но сейчас Жуков сидел передо мной ошеломлённый и побледневший, он даже не пытался оправдываться.
Я тебе так скажу, Георгий Константинович. Нет твоей операции или моей, есть решение Генерального штаба или штаба фронта, утверждённое Главнокомандующим. Или быть может, Георгий Константинович, тебе славы не хватает?
Жуков молчал. Не знаю почему. Говорят, оправдываться значит частично признать вину. А может имели место быть такие разговоры. Я взял паузу, отвернулся к окну, следовало самому собраться с мыслями, ну и Жукову дать возможность осознать всю глубину нашего разговора.
Я так скажу, Георгий Константинович, хочу, чтобы ты понял. Война закончилась, страну поднимать надо, порядок наводить, жизнь трудового народа улучшать. Хватит советскому народу жить в нищете и в голоде. Мне соратники нужны и помощники. Если ты готов, то хочу предложить тебе должность начальника Генерального штаба. Наведи порядок в армии и среди генералитета. Союзников у нас нет и быть не может в других странах. Самый верный наш союзник армия и флот, я вновь вперился взглядом в глаза Жукову.
Я готов, Иосиф Виссарионович. Можете мне доверять, я не подведу, спокойно произнёс Жуков.
Будь осторожен в своих высказываниях на кухнях или застольях. О трофеях не думай, я не дам разрешения на служебные проверки. Но ты, Георгий Константинович, сейчас сядешь и напишешь мне всю правду, как оно на самом деле было, оставишь у Поскрёбышева. Помни, я ложь вижу сразу. Повинишься и мы забудем об этом разговоре. Занимайся армией. На решение личных дел даю тебе десять дней. Как раз к этому сроку получишь предписание. Можешь быть свободен, закончил я разговор с маршалом.
Жуков встал, вскинул руку к козырьку, почти строевым шагом покинул кабинет. У самых дверей Жукова остановил голос Сталина.
По поводу трофеев, вступишь в должность разберись кого привлекли к ответственности. Если трофеи дошли до мародёрства, то тех заслуженно осудили, остальных надо реабилитировать. Негоже победителей судить за то, что в бою взяли, произнёс я.
Жуков, развернувшись ко мне, кивнул головой и вышел из кабинета. А я прошел к стулу и присел. Как не крути, а Жуков сильная личность, я даже устал, пока говорил с ним. В очередной раз сыграла репутация Сталина. Сомневаюсь, что я, как Павел Обухов, смог бы повлиять так на Жукова. Без сомнений человек он точно стрессоустойчивый. Через полчаса личный помощник занёс объяснительную Жукова, я убрал её в сейф. По моей просьбе Поскрёбышев принёс чаю и печенье. Я вновь углубился в бумаги.
Интерлюдия. Москва. Маршал Жуков.
Георгий Константинович Жуков отъезжал от кремля в машине, автомобиль вёл личный водитель, сам маршал сидел на заднем сидении. Жукова переполняли смешанные чувства. Вне всяких сомнений он уважал Сталина. Однако считал его виновником всех репрессий до войны. Сколько достойного народа сгубили. В первые месяцы 41-го командовать войсками почти никого не было. Остались единицы способные мыслить стратегически и грамотно применять тактику, перестраиваться на новые методы ведения войны. Сам Жуков отличился в военном конфликте на Халхин-Голе. А потом Великая Отечественная. Четыре года войны закалили характер маршала, который и до этого не отличался спокойным нравом. Сегодня Жуков увидел совсем другого Сталина, нежели тот, которого он знал ранее. Грозным Сталин был всегда, маршал не раз убеждался в этом за прошедшие годы. Но сегодня под взглядом Вождя, Жуков почувствовал себя словно кролик перед удавом. А ведь Сталин всеми силами тянет страну, стремится развивать Советское государство. Да, порой никого не жалеет вокруг себя, да и себя не щадит. Задели за живое маршала слова Вождя.
«А сам я жалел солдат, когда требовалось взять высоту или отбить населённый пункт у фашистов? Сколько я жизней положил своими приказами?» пронеслись безжалостные вопросы в голове.
Может так и надо, жёстко и бескомпромиссно принимать решения и двигаться к цели? Маршал стукнул кулаком по своей коленке. Расслабился, дал волю своей слабости к хорошим вещам. Вот и получил по заслугам. В лучах славы потерял ориентиры. Нарцисс! Жуков хотел сплюнуть от досады, но вовремя вспомнил, что он в машине. А последнее пожелание Сталина перед уходом. Что это? А ведь прав Вождь, разобраться надо с осужденными за трофеи. Тех, кто наглел и от жадности берегов не видел, те пусть сидят. Хотя многих и нет уже, погибли в штрафных батальонах. Кто у нас сейчас вместо Берии? Круглов кажется. Надо его посетить и поговорить с ним. А ещё встретиться с Меркуловым, особисты под его началом. Сказать, что есть пожелание Сталина. Ему, Жукову, не должны отказать. Георгий Константинович не мыслил себя без армии. Должность начальника Генерального штаба? Почему бы и нет? Тем более он знаком с такой работой, имелся такой опыт в его военной карьере. Он не жалел, что написал правду в объяснительной для Сталина. Ну да немного зарвался, а Вождь его вовремя остановил. Пожурил, так сказать. Родине надо служить честно, не оглядываясь назад. Жуков остался доволен своими размышлениями, а главное тем, что он смог заглушить в себе обиду.
Декабрь 1945-ый год. Москва. Иосиф Сталин.
В середине декабря провели заседание Президиума Верховного Совета СССР. Все нужные решения приняли единогласно. До середины января 1946-го года я планировал закончить с формированием всех министерств в Правительстве СССР. Председательство Совета Министров остался я, как и Генеральным секретарём ЦК КПСС16. Партию переименовали из ВКП(б)17 в КПСС. Кроме этого, моё предложение оставить пост Главнокомандующего в мирное время приняли единогласно. Хотя теперь имелось Министерство обороны во главе с министром Василевским. НКВД и НКГБ упразднили, теперь спецслужбы носили название МГБ и МВД, со своими министрами. Утвердили и новую службу КГО, которую уже возглавлял Павел Судоплатов, подчинялась служба государственной охраны только Главнокомандующему ВС СССР. Приняли протокол, который я подготовил, о действиях службы КГО. На любое решение МВД, МГБ, судов или прокуратуры должна иметься утверждение Главнокомандующего. В противном случае сотрудников КГО даже задерживать не могли. А во время исполнения служебных обязанностей, например охрана государственного лица или объекта, сотрудники КГО имели право применять оружие. И ничего им за это не будет. Разве что служебная проверка о правомерности применения оружия. Учитывая такие обстоятельства, Судоплатову дано распоряжение тщательно подбирать сотрудников. А если возникнут случаи использования служебного положения, то спрос с таких сотрудников по высшей планке. Все наркомы18 плавно стали министрами. Не рискнул я только трогать Политуправление19, не время пока этих крикливых «горлопанов»20 на место ставить, могут и переворот в стране надумать. Но для себя решил, что буду тщательно готовиться к этому. Для начала я планировал там провести чистку кадров. Среди политических руководителей развелось много «кумовства»21, а такое следует пресекать. Ну и займётся этим партийный контроль вместе с МГБ.
С партийным контролем и вообще с руководящей работой партии пришлось побороться. Не захотели члены Политбюро и ЦК вот так запросто отдать функции руководства. Пришлось убеждать на заседаниях, а порой и чуть-чуть угрожать. Я планировал оставить за партией воспитательный и рекомендательный характер работы. Заниматься идеологией надо, вне всяких сомнений. А то на последних годах существования Советского Союза партийные работники совсем оторвались от народа, почувствовали себя «небожителями». Вот и спустим их на землю. Не обошлось и без поправок к закону, как к уголовному, так и к гражданскому. Например, человек не может занимать должность государственного служащего если не состоит в рядах КПСС. А то понимаешь, как его будет контролировать партийный контроль? До декабря этого года в субъектах22 Союза главенство держали партийные работники. Теперь за свой субъект отвечал Исполком23, соответственно 1-ый секретарь в первую очередь. Но 1-ый секретарь парткома, райкома или обкома24 может указать на ошибки или инициировать проверку. Как ни странно, меня в этом поддержали «силовики»25. Может всех достали политические «говоруны»? Не исключаю. Политические сотрудники привыкли много болтать, как правило, не выполняя в дальнейшем свои обещания. Я хотел от такой практики избавиться. Нет, отодвигать совсем партийных работников было бы глупо. Партия должна иметь влияние в руководстве страны, но в большей степени заниматься именно идеологией. Схема получалась такая. Партийное руководство рекомендует человека на ту или иную должность. В исполкоме рассматривают кандидатуру и дают одобрение или отказ. Соответственно ЦК КПСС рекомендует на должности в высших эшелонах власти, а Президиум Верховного совета рассматривает и утверждает. На заседаниях Верховного Совета СССР выбирают состав Президиума, ну или могут отменить решение по какому-либо вопросу. Политбюро26 ЦК КПСС занимается чисто политическими и идеологическими вопросами, а также может рекомендовать кандидата на ту или иную должность. Но не забываем про партийный контроль, который находится в подчинении Центрального Комитета партии. Обнаружили нарушения или использование служебного положения в личных целях, ведущее к вредительству, сразу можешь сказать «до свидания» партийному билету. А без членства в партии должность госслужащего занимать не можешь. Именно так я и уговорил членов ЦК. То есть партийцы не теряют полностью власть, рычаги давления всё же остаются. Совершив прорыв в рядах ЦК КПСС, я не сомневался, что на следующий год смогу кое-что реорганизовать в Политуправлении Вооружённых сил.