Я моргнула, не понимая, что это. И увидела подпись: «Прекрасная Тюмень».
Как удар под дых.
Сердце забилось пойманной пташкой.
Я дошла до кухни и выпила воды. Добавила в остаток стакана пустырника и выпила ещё.
Чёрт!
Глянула на часы. Четыре часа дня. Значит, в Тюмени шесть? Семь? Рабочий день точно закончен, по-любому.
Антон! Привет. Ты сейчас в гостинице? спросила я мужа по телефону.
Да, завтра утром рано самолёт! устало произнёс Антон.
Выполни мой каприз, пожалуйста!
Любой!
Сделай селфи на фоне окна с видом из твоего номера, пожалуйста! попросила я чуть дрожащим голосом.
Секунду Лови! выслал он мне кривенькое своё изображение.
На дальнем фоне никакого сквера. Жилые дома. И сумерки. Муж в одной сорочке. Галстук набок.
Я схожу с ума от ревности и бессилия!
Рано утром Антон прилетел из Тюмени, и его появление мы отметили начавшимся токсикозом.
Он приблизился ко мне, чтобы поцеловать, и от него пахнуло смесью запахов аэропорта, бензина, пыли, нового парфюма. Особенно противны эти новые ароматы! А ведь я сама ему их недавно подбирала!
Отвратительный запах! Смой его, пожалуйста! успела проговорить, прежде чем скрыться в ванной.
Когда я выползла, то попала в объятия уже мокрого Антона в полотенце.
Это то, что я думаю? спросил он с надеждой, глядя на меня сияющими глазами.
У нас будет ребёнок, ответила я, и убери подальше тот парфюм.
Я выкину его к чертям! Я так счастлив! муж прижал меня к себе ближе, укладывая мою голову к себе на плечо.
Вдохнула его родной запах, и мне стало легче. Всё обойдётся!
Смотаюсь на работу, отдам все документы и распоряжения, и сразу вернусь. Часа три, не больше. Хочу сегодня побыть с семьёй! чмокнул муж меня в нос.
Он убежал, а я бродила кругами по квартире. Вокруг телефона.
С одной стороны, хотелось глянуть в чатик. Как там? А с другой стороны, хотелось верить мужу и не собирать сплетни.
Что выбрать?
Двенвдцатая глава
Машенька плохо завтракала. Капризничала с утра и куксилась. Я не стала давить на неё. Ничего. Проголодается к обеду.
Когда застилали вместе её кроватку, нашлась причина нежелания есть кашу. Под подушкой кучка смятых фантиков от конфет. Какая уж тут каша?
Манюнька увлеклась своими забытыми за лето игрушками, а я, реквизировав найденные конфетки, решительно устроилась на диване в гостиной смотреть чатик.
Всё одно нет покоя!
Да и Антон должен скоро вернуться. При нём будет неловко лазить в телеге.
На очередном видео, теперь от девчонок из бухгалтерии, Оксана сдавала больничный и с многозначительным видом говорила, как ей понравилась Тюмень.
Сообщение расплылось перед глазами, и я никак не могла дрожащими руками попасть в нужную кнопку. А видос всё прокручивался и прокручивался, ввинчиваясь в мой мозг мерзким голосом противной девки.
Хлопнула входная дверь, прозвучали быстрые шаги, и телефон выскользнул из моих рук.
Что за хрень? зарычал муж, выключая наконец-то эту шарманку.
Он опустился на пол передо мной, обнимая ладонями моё лицо, сцеловывая слёзы. Затем взял мои ледяные ладони своими горячими руками и, склонив к ним голову, подул на мои сведённые пальцы.
Это ерунда и недоразумение. Я летал один, сказал Антон.
Она мне прислала фото из номера, всхлипнув, судорожно вздохнула колючий воздух посмотри там, в телефоне.
Это совсем другая гостиница. Мне не нравится их сервис, и я не останавливаюсь там, проговорил муж, просматривая фото и блокируя номер, с которого пришло сообщение.
Он поднялся с колен и сел рядом со мной, обнимая меня за плечи.
Верь мне, пожалуйста! попросил мой муж.
Как? Слишком много совпадений. Я устала и уже не доверяю, понимаешь? У меня нет сил на эту борьбу, всхлипнула я.
Алло. Добрый день! Подготовьте, пожалуйста, приказ на увольнение этой Приходько. Придумайте причину сами. Да. Двухнедельный срок? Ну пусть будет две недели. Спасибо! не отпуская меня, позвонил мой муж главбухше.
Ну всё, две недели пролетят, и мы забудем об этой дуре навсегда! Только не плачь! Смотри, я купил тебе половину цветочного магазина. Глянь, какие тебе больше нравятся сейчас? Голубые или розовые? заговаривал меня Антон, не отпуская ни на минуту.
Может, мне действительно всё только показалось?
Пап! Ты, что? Обидел маму? Отчего она плачет? вышла к нам Машутка.
Манюнь, у нас радость! Мама скоро родит нам дитенка. Твоего братика или сестру, Антон усадил дочь на колено и обнял её свободной рукой.
Мои девочки! прижал он нас ближе к себе.
День пролетел И я изо всех сил убеждала себя, что всё закончилось.
Опять.
А на следующее утро мне пришло ещё одно фото с другого неизвестного номера.
Кабинет Антона. Раннее утро. Солнце низко над горизонтом и длинные тени от зданий. На фоне большого окна голое женское белое бедро.
И надпись «С добрым утром».
Вот тварь.
Я позвонила Лизавете и спросила её, мог ли кто-нибудь узнать мой номер телефона.
У меня на столе лежит ежедневник с актуальными телефонами. Теоретически любой сотрудник может взять и посмотреть, когда я отсутствую. Но у нас не принято копаться в чужих вещах А что случилось? живо спросила Лизавета.
Мне названивает какая-то мадам. И шлёт весёлые картинки офиса. Вот думаю, откуда у неё мой номер? задумчиво протянула я.
Прости! Ульяна Владимировна! Вроде как чужих у нас здесь нет. Я буду впредь прятать номера. Я не специально! Не представляю, кому это нужно? защебетала девчонка.
Вечером я показала фотку мужу. Он хмыкнул и, увеличив, показал мне отсутствие тени от ноги. Фотошоп. Приклеили ногу к фотке окна.
Кустарщина, произнёс он презрительно. Не обращай внимания!
Легко сказать. Может, и фотошоп. Я не специалист. По-моему, вполне нормальное фото.
С тех пор так и повелось. Что ни день, то сюрприз. То фото, то провокационное видео.
Нигде не было такого, чтобы оба были в кадре. Но! Но в каждом фото что-то из личных вещей мужа, или мне так видится. Несложно ведь купить похожий галстук?
Я вначале показывала ему эти шедевры. Но, кроме презрительного фырканья и уверений, что это ерунда, никакой иной реакции я не получила. Да и что я ждала?
В чатике обсуждали очередной шедевр лярвочки. Она всем рассказывала, что её любимый запретил ей работать и снял для неё квартиру.
Ревность моя крепла с каждым днём, отравляя мне жизнь.
Тем более, что сил не стало совсем. Токсикоз вцепился в меня клещами. Организм протестовал и не желал смиряться. И не принимал почти никакой пищи. Только чуть подкисленный лимоном жидкий чай и немного белых сухарей.
Антон уходил на работу, а я даже с Манюнькой справится одна не могла сейчас.
Мама, недовольно кривя губы, забрала Машу к себе на неделю, выговаривая мне, что я сорвала им с отцом бархатный сезон.
Сегодня утром после того, как Антон ушёл, я невыносимо захотела яичницу. С помидорами, с перцем и луком. Такую, как мы ели в Израиле в прошлом году. Чтобы желтки как глаза.
Впервые за последние десять дней.
Сентябрьское солнце мягко светило в раскрытое кухонное окно. Остро пахло осенней листвой. И немного арбузом.
Я оделась потеплее и пошла прогуляться. Захотелось зайти в парк, посидев на скамейке, просто понаблюдать за жизнью вокруг. Как бегут по своим неведомым очень важным делам такие разные люди.
Я, пожалуй, впервые за последнее время была в ладу с собой и с миром, и тихо щурилась на сентябрьское яркое небо.
Телефон тренькнул, принимая сообщение. Вновь с неизвестного номера.
Может, хватит уже себе мотать нервы и пора перестать их открывать? Удалять сразу
Я тебе передала через нашего общего мужчину привет. Присмотрись к его сорочке, старушка, разразилась трубка на этот раз голосовым сообщением.
Тринадцатая глава
Антон пришёл чуть позднее, чем обычно, и злой. Нервный, дёрганый весь.
Случилось что? спросила я, встречая его у двери.
Я профукал шикарный договор. Он сам шёл мне в руки, а я протупил! прорычал мой муж.
Обидно. Уверена, что ты придумаешь, как компенсировать. пожала я плечами.
Что ты в этом понимаешь? Что за тупая манера поддержки? Нечего дельного сказать? Тогда лучше молчи! Ты хоть понимаешь, как мне сложно зарабатывать на нас всех?! завёлся Антон, переходя на крик.
Стоп! Это не моя вина, что у тебя не сложилось! Прекрати на меня орать! отошла я от него на шаг и скрестила руки на груди.
Муж сверкнул на меня глазами и начал раздеваться. С сопением снял куртку, наклонился, шипя, расшнуровать ботинки.
Извини. Я не прав, гулко проговорил куда-то себе в коленки, убирая обувь в сторону.
Ты лев. Я помню. Но срываться на мне не вариант, да и глупо. Сходи в спортзал. А уж упрекать меня в том, что я не работаю в моём положении, вообще за гранью. Я не собиралась спускать дурацкие упрёки.
Точно! Договорюсь-ка с мужиками на страйк в эту субботу! оживился Антон, выпрямляясь.
Давай пиджак, стрелок, я протянула руку, принимая от мужа одежду.
Чёрт!
На правом боку его белой сорочки красовался смазанный след от помады.
Кровь бросилась в лицо, застучала в горле, рождая рык:
Кто это тебя в печень крашеными губами кусал? Знакомый оттенок помады!
Понятия не имею. Дай гляну. Хрень! Ян, фигня какая-то, удивился Антон.
Оксана-фигня, не задержалась я с репликой.
Хватит уже с этой дурацкой ревностью! Я же сказал ты моя жена, и я живу с тобой! Нет никого больше для меня! моментально завёлся он.
Не давай мне повода и не будет ревности, сунула я ему в руки недавнее сообщение. Вот, прочитай!
Зачем ты всякую дрянь читаешь? Не открывай незнакомые номера! Или смени свой!
Легко сказать смени. Мой номер засвечен везде. В банках привязан к картам, в Маруськиных развивашках, на моих курсах, в налоговой, МФЦ, десятке сайтов, на передаче данных по коммуналке Страшно подумать, где. Не говоря о том, что есть контакты, важные для меня, которые просто не примут звонок с незнакомого номера.
Давай ужинать. произнесла я и понесла пиджак мужа в гардеробную.
На следующий день начались сентябрьские дожди. Повеяло холодом. Зазеркалились тротуары. Москвичи моментально оделись, ощетинившись от неба цветными и легкомысленными зонтиками.
В город пришла осень.
В чатике оживление эта лярва пришла увольняться. На видосике она с подвеской в виде буквы «А», в новом прикиде. В коже и в пене кружев на груди. Каблучищи сапог. Высокий хвост. Агрессивный макияж. Стильно. Но не к месту. Вечером в клубе было бы нормально, а утром в отделе кадров по меньшей мере странно.
Хвасталась богатым любовником, теребя при этом подвеску и многозначительно поднимая татуажные брови.
Как же она меня бесит своими намёками!
Я захлопнула телефон и отложила его в сторону.
Верю ли я Оксане? Не знаю.
Но для понимания происходящего я собрала шедевры последних дней и сбросила Наталье Вячеславовне. Пусть свекровь посмотрит.
Да и, честно сказать, моё доверие к мужу таяло как лёд в стакане с холодной водой. Медленно, но неотвратимо.
Все эти мелкие второстепенные косвенные доказательства, улики, если говорить языком прошлого права, в совокупности давали весьма однозначную картину.
Изменяет.
Но в глубине моего сердца жила надежда.
Мой Антон не лжец!
Эта надежда и подпитывала меня.
Чатик ещё дня три обсуждал Оксану и её поведение, пестря подробностями. Как она одевалась, как всячески подчёркивала своё особое положение в конторе. Как себя вела и что говорила. Как отреагировала смехом на известие, что Антон её увольняет, и заявила при всех: «Он такой страстный».
Оказывается, Борис её прилюдно отчитал за поведение. Пригрозил штрафами и чуть ли не судебным разбирательством за харассмент. За домогательство к начальству.
Да уж. Блефовал, конечно. У нас и такой прецедент. Хотя Борька может. Он любит скандальные и резонансные дела. В отличие от моего мужа.
В общем, к концу этой недели дождей я была как натянутая пружина. Чуть тронь выстрелит, взорвётся, войдёт в резонанс.