2
Мир Zero. Хронолокация 3
Я открыл глаза. Передо мной был двухметровый куст, усыпанный большими белыми цветами, похожими на лилии. По обонянию ударил густой аромат тропической ночи. Запах близкого моря, тяжелые, будто бы имеющие физический вес, сладкие запахи цветов и трав, перемешанные с вонью пороховой гари, горящей резины с кисловатым амбре крови и еще непонятно чего. Тело плохо слушалось, но я знал, что еще несколько минут, и я полностью возьму его под свой контроль. В голове обезумевшим вихрем крутились чужие мысли, эмоции и чувства. Скоро они станут приглушенными, и мой разум станет доминирующим в голове этого человека. Совсем рядом, метрах в десяти от меня разорвался снаряд, и взметнувшаяся высоко вверх земля осыпалась на меня кусками суглинка и мелкого щебня, пробороздив на правой щеке глубокую, тут же закровоточившую царапину. Но поскольку болевые рецепторы моего нынешнего тела еще не полностью синхронизировались с моим разумом, боли я почти не ощущал. Я опустил взгляд и посмотрел на свои руки. В них была зажата местная штурмовая винтовка, внешним видом очень напоминавшая земную штатовскую М-16. Со всех сторон трещали автоматы, гулко била артиллерия, и доносились крики. Крики злости, перемешанные с отборным матом. Крики боли и страха. Иногда редкие команды, полные безнадеги и отчаяния.
С неба от кружащих в нем странной формы вертолетов неслись к земле мерцающими нескончаемыми росчерками трассеры пулеметных выстрелов. Совсем рядом ухнула разорвавшаяся граната, и в полуметре от меня с противным чавканьем шлепнулась задняя часть тела уже знакомой мне по прошлым погружениям твари. Ее практически белые, наглухо лишенные какой-либо растительности нижние конечности, прикрепленные к части разорванного таза и торса, еще какое-то время сучили по земле, оставляя в ней глубокие борозды длинными десятисантиметровыми изогнутыми когтями, пока наконец не замерли в одеревенении. Все это время я не мог оторвать своего взгляда от этой мерзкой картины агонии, хотя видел похожее в этом мире не один десяток раз.
Кенди! из оцепенения меня вывел окрик выскочившего из-за куста солдата в точно таком же камуфляже, что был надет и на мне. «Капрал Риско», услужливо подкинула мне информацию чужая память, плотно засевшая где-то на задворках моего разума. Ты, мать твою, решил в кустах отсидеться? он схватил меня за шиворот и легко вздернул на ноги. Мы отступаем. Здесь нам их не удержать. Все гражданские укрылись в корпусах гарнизонного госпиталя. Попробуем удержать его до прихода подкрепления. Давай бегом за мной, и он, не оборачиваясь, припустил мелкой трусцой к воротам гарнизона.
При его словах о гражданских сердце обдало теплом, и чужая память выбросила лишь одно слово, «жена», и образ совсем молодой светловолосой девушки с миловидным лицом, но почему-то с грустными глазами. Зато моя память при словах о гарнизонном госпитале выбросила целую россыпь воспоминаний. Горящие корпуса гарнизона. Мечущиеся повсюду белесые твари, лишь отдаленно напоминающие людей, снова ставших передвигаться на четырех конечностях. Беспорядочная стрельба и взрывы ручных гранат. Твари, рвущие на куски всех на своем пути сначала на плацу, а потом и в коридорах больницы. И четверка таких же тварей, стоящих посередине залитого кровью и объятого очагами пожара плацу. Стоящих на двух ногах, скрестив непомерно длинные руки за спиной и с интересом наблюдая за творящейся вокруг них бойней своими черными с красными светящимися прожилками зрачками, растекшимися нефтью по глазницам.
Я встряхнул головой, отгоняя вспышки памяти о прошлых погружениях, и побежал следом за капралом. Но в голове, словно каленным железом выжженная, горела надпись: «Директива 1: Выжить как можно дольше. Директива 2: Подобраться как можно ближе к командному составу тварей, стоящих на плацу, и запечатлеть в памяти как можно больше деталей их внешнего вида, своих эмоций и чувств в непосредственной близости от изучаемых объектов».
Легко сказать, оказаться в непосредственной близости от изучаемых объектов! Я сплюнул на бегу густую слюну. В прошлый раз меня порвали на лестничной площадке между первым и вторым этажами госпиталя, когда я пытался пробиться к черному входу, чтобы выбраться на плац. А до этого мне удалось спуститься на поверхность по связанным больничным простыням из окна третьего этажа. Но я даже до угла корпуса не успел добежать, когда на меня прыгнули аж три твари с разных сторон. Шансов выжить у меня было ноль в минусовой степени. Прыгать эти уродцы умели на загляденье. С места пролететь по воздуху пять-шесть метров для них проблемой не было. Как, впрочем, и прыгнуть на такую же высоту. И как мне прикажете исполнять эти чертовы директивы?
Хотя шанс, пусть мизерный, подобраться поближе к прямостоящим тварям у меня был. Ненадолго, секунды на две-три. Но моему натренированному разуму с фотографической искусственно развитой памятью этого должно было хватить. Правда, при этом летела ко всем чертям директива 1 «Выжить как можно дольше», но тут уж либо-либо
Если мне не изменяет моя память, а она мне не изменяет в этом мире ни при каких обстоятельствах, где-то минут через пять по неизвестной мне причине на плац рухнет вертолет и этим ненадолго привлечет к себе внимание всех тварей. Мне останется пробежать с максимальным ускорением по плацу в сторону руководящей четверки, постаравшись подобраться к ним как можно ближе. Потом меня, понятное дело, порвут. Но с другой стороны, мне здесь при любых раскладах не выжить. А вот ожидание смерти, как известно, хуже самой смерти. Не верите? Почитайте мемуары обитателей камер-смертников.
Я подбежал к забору гарнизона и спрятался за створкой распахнутых настежь парадных ворот. Свою штурмовую винтовку я выкинул на бегу. Толку от нее в сложившихся обстоятельствах было бы не больше, чем от пистолета, стреляющего пистонами, а вот замедлить мой бег она могла прилично. Также где-то рядом с брошенной винтовкой валялась моя скинутая на бегу по тем же объективным причинам разгрузка. Только тактический нож я выкидывать не стал. А вдруг повезет, и мне в последний момент удастся загнать его в свое сердце? Поверьте это гораздо более приятная смерть по сравнению с той, когда тебя живьем разрывают на куски, а ты все это видишь, чувствуешь и осознаешь.
Я присел на корточки и стал ждать, стараясь даже дышать через раз, дабы раньше времени не привлечь к себе внимание тварей. Обоняние у них тоже было на уровне, недоступном полицейским ищейкам, но в той какофонии запахов и вони, что витали сейчас вокруг меня, даже оно вред ли помогло бы им меня обнаружить. Снова нахлынули чужие воспоминания. Снова настойчиво проявился образ чужой жены. «Извини, я мысленно попросил прощения у человека, в чьем теле я сейчас находился. Но ей уже ничем помочь нельзя», из своих прошлых погружений я прекрасно помнил, что жену этого солдата твари убили одной из первых, и ее обезображенный труп лежал в коридоре первого этажа госпиталя. Хотя чего жалеть? Из этой гарнизонной ловушки в конечном итоге не выбрался живым никто. А если и выбрались, то мне об этом ничего не известно. Только куда в этом мире бежать? Везде сейчас творится одно и то же. Смерть, страх, паника
Наконец среди всей мешанины криков, стрельбы и взрывов я расслышал приближающийся с неба к земле звук натужно воющего вертолетного двигателя. Все, медлить больше нельзя. Я вскочил на ноги, покрепче перехватил зажатый в правой руке армейский тесак и, выскользнув из-за створки ворот, уже не обращая внимание на то, что творится вокруг меня, рванул к центру плаца. К своей цели. К тварям. Где-то на полпути бетонная поверхность под моими ногами вздрогнула так, что я чуть не свалился на нее, но все же каким-то чудом смог удержать вертикальное положение своего тела и продолжить бег. На левом краю плаца вспыхнул пятиметровый в диаметре огненный шар, а потом меня полностью оглушило взрывом. Когда до прямостоящих тварей оставалось метров пять, одна из них обернулась и посмотрела мне прямо в глаза. Такого ужаса я еще никогда не испытывал. Он мгновенно словно сковал все мои мышцы и мысли. Я споткнулся, будто налетел всем телом на невидимую бетонную стену. Уже падая, я не сводил своих глаз с глаз твари. «Они разумны!» успел подумать я, прежде чем упал грудью на вовремя подставленный моей же рукой тактический нож. Чужой мир для меня в очередной раз померк.
3
Подмосковье. Август 2016 год.
Секретная научная база «ХРОНОТЕК»
Риф, хорош придуриваться! Открывай глаза!
Я очнулся, чувствуя шлепки Дока по своим щекам, но глаза открывать не торопился. Меня еще изрядно потряхивало после очередного дайва в мир Zero. В груди, в области сердца, еще пульсировала фантомная боль от прошедшего сквозь него лезвия тактического ножа. Я бы, наверное, с радостью перехватил руку неугомонного истязателя моих щек, если бы не знал точно, что лежу в ванне, наполненной структурированным гелем, распятый, словно лягушка на лабораторном столе, с крепко зафиксированными металлическими браслетами конечностями. Гель, совершенно непонятная для меня субстанция, поддерживал мое тело таким образом, что, по собственным ощущениям, я парил в невесомости. Конечности мои были жестко зафиксированы ради моего же блага. Сделано это было потому, что даже когда я находился своим разумом в другом теле и чужом мире, связь между моим сознанием и моим телом все равно оставалась. Тонкая, слабая, как нить паутины, но оставалась. И еще большой вопрос, как бы я смог навредить сам себе, пока где-то рвали на части чужое тело с моим разумом внутри.
Док, прекрати потакать своим мазохистским наклонностям! я широко раскрыл глаза. Отцепи меня наконец от этого корыта, и я в душ пойду.
Тебя генерал с докладом ждет! возмутился Док. Одевайся. В душ позже сходишь.
И давно ждет? невинно поинтересовался я, осторожно выбираясь из гелевой ванны.
Больше часа!
Значит, и еще подождет! я натянул шорты цвета хаки и с усмешкой посмотрел на Дока. А теперь, если хочешь, чтобы меня как можно быстрее лицезрел перед собой генерал, запоминай порядок своих действий. Пока я буду пять минут в душе и три минуты переодеваться в своем боксе, ты принесешь в столовую сто граммов выдержанного коньяка, большую чашку свежезаваренного кофе, пачку моих любимых сигарет и мою хрустальную в виде лоботомированного черепа пепельницу из офицерской курилки.
Там нет твоей хрустальной пепельницы! возмутился док. А хрустальный череп пепельница генерала! Если я ее тебе притащу, он мне черепушку вскроет!
Твои проблемы, я, не оглядываясь, пошел к выходу из хронозала. В конце концов, если ты не сделаешь все, как я сказал, черепушку он твою по-любому приоткроет.
Это еще почему?
Потому что, если я не получу желаемое, то не смогу четко сформулировать свои мысли и ощущения на докладе. Вопрос: с кого тогда спросят?
Тебе говорили, что ты сволочь? тяжело вздохнул Док, признавая свое поражение.
Уверен, что только за сегодня раз десять еще скажут, чуть поднял настроение я ему. Но скажу тебе по секрету мне глубоко плевать. Это не они сегодня насаживали свое сердце на нож, как кусок шашлыка на шампур. Так что имею полное моральное право быть сегодня всебазовой сволотой. Ферштейн?
Точно в душе за пять минут управишься? обреченно крикнул мне в спину Док.
И три минуты на переодевание, заверил я его. Времени у тебя вагон и маленькая тележка. Главное, не тормози!
Я вышел из «камеры смертников», как мы шутя называли хронозал, и не спеша побрел в сторону своего кубрика-номера. Из-за угла совершенно неожиданно для меня выскочил тощий, как мумия Кощея, паренек лет шестнадцати и со всей дури врезался мне головой в живот. Я чуть оттолкнул его от себя и прихватил своей ладонью его костлявое плечо.
Герасим, а ты не охренел?
Я тебе сто раз говорил, я не Герасим, я Гера! он попытался вывернуться из моих рук и удрать. Но не тут-то было.
Что, опять Ленка-повариха не дала? я усмехнулся.
Для тебя Елена Михайловна! огрызнулся тот.
Это для тебя она Елена Михайловна, мне очень захотелось заржать, как лошадь. Когда ты уже поймешь, что она тебе даже не в матери, а в бабушки годится?
Я ради нее чуть ли не каждую неделю дохну в мире Zero, чего она из себя недотрогу строит? обиженным фальцетом выкрикнул он мне в лицо.
Ты дурак? от неожиданности я даже отпустил его плечо. Ты дохнешь там, чтобы не сдохнуть здесь. Чтобы в нашем мире жили твоя мама, родные, друзья Елена Михайловна, наконец. Ты за это получаешь нехилые бабосы и кучу адреналина. Куда тебя отправляют? Опять в седьмую локацию? Маяк?
Тот опустил глаза к полу и кивнул.
Ну и чему ты не рад? Пять минут расчлененки, и ты снова дома. Потом неделя отдыха за периметром. Найди там себе нормальную девчонку. Денег у тебя на счету столько, что маленький городок в Подмосковье можешь себе прикупить.
Нормальную девчонку? он вскинулся и посмотрел мне в глаза своими глазами, переполненными болью. А я сам нормальный? Мне в седьмой хронолокации сердце вырывают уже по истечении второй минуты. Ну, не получается у меня подняться на верхотуру, к прямоходящим! Я уже свихнусь скоро. Как мне искать кого-то в нормальном мире?
А ты вниз не пробовал спускаться? поинтересовался я у него.
Это еще зачем? сильно удивился Гера, а его глаза заблестели заинтересованностью. Высшие твари наверху же стоят?
А ты поломай им весь сценарий. Может, снизу есть другой путь наверх. Может, у подножия Маяка вертолет стоит. На нем и поднимешься наверх. В конце концов, что ты теряешь? Еще один раз вырвут сердце или порвут на клочки?
Я вертолет не умею пилотировать
Не строй из себя идиота, я поморщился. Потрать одну увольнительную неделю и немного денег на гипнокурсы. Научишься управлять всем, от самолета до атомной подводной лодки. В том мире все, конечно, немного по-другому устроено, но базовые принципы одни и те же.
Спасибо за совет, задумчиво пробормотал Герасим. Я думал, ты говно, а ты вон оно как, человек. Человечище! он хлопнул меня своей ладонью по моему голому плечу и рванул прочь. С меня простава! донесся до меня его надтреснутый голосок откуда-то издалека.
Я пожал плечами и продолжил путь в свой жилой бокс.
Немного поплескавшись в душе, я натянул на себя свежий камуфляж песочного цвета, тот, у которого рубашка была с короткими рукавами. Надел легкие сланцы в цвет одежки в дырочку, вышел из бокса и направился в сторону столовой. Зайдя в него, первым делом обратил внимание на позеленевшую от злости морду лица Дока.
Ты совсем берега потерял? он тыкнул мне в грудь своим указательным пальцем. Восемь минут? Прошло больше получаса! Генерал рвет и мечет!
Нестрашно, я пожал плечами, опустился на скамью перед столом и, сделав большой глоток коньяка из бокала, закурил. Я, знаешь ли, как намешаю всякой алкогольной дряни, тоже рву и мечу. У меня для этого даже отдельный кабинет в жилом боксе имеется. Догадываешься, какой? Побесится, перебесится! я сделал глоток свежезаваренного кофе и расплылся в блаженной улыбке. Ты-то чего трясешься? На меня орать будут.
На тебя поорут и забудут! А мне потом еще долго аукаться твой залет будет. Я же не ты, чтобы сдохнуть, в мир Zero прыгнуть не могу
А хочешь я в следующий раз тебя с собой возьму? я отглотнул еще немного коньяка и с прищуром посмотрел ему в глаза. Тебя там тоже порвут на британский флаг, зато по возвращении с тебя все будет, как с гуся вода.
А так можно? сразу воодушевился Док. Ты сможешь это организовать?
Да не вопрос! я ухмыльнулся. Перетащить твой разум в мир Zero я смогу. Но вот если меня там грохнут первым Кто перетащит твой разум обратно? Готов рискнуть?
Да пошел ты!
А чего так? я допил коньяк. Ты же только что грезил подохнуть в другом мире? Я лишь предложил свою помощь с переброской.
Не юродствуй! Док хлопнул раскрытой ладонью по столу. Я имел в виду путешествие туда и обратно.
А Вон оно как! Путешествие я затянулся сигаретой и с грустью посмотрел на него. Так вы это называете? Я тебе скажу, как это должно называться. Многократная смертная казнь. Без приговора. По нашему собственному желанию. И все для того, чтобы вы все в этом мире смогли выжить. Сейчас, завтра и в далеком будущем. Это тебе понятно? Мы уже давно не люди в привычном смысле этого слова. Мы смертники. А потому циники и моральные уроды. Понимаешь, почему? Потому как не удастся вам всем вместе взятым белым халатам подвести под наши действия ни одну человеческую мораль Ферштейн?