Рядом с новым рыцарем Отваги сидел ещё один молодой человек пожалуй, на год или на два старше Таракана. На высокой спинке его кресла поблёскивал компас, сделанный из латуни и стали. Когда-то это место занимал отец Пейсли тогда он ещё был Первым рыцарем ордена Исследований.
Всего было тринадцать рыцарских орденов, и за этим столом находился представитель каждого из них: каждый озвучивал насущные потребности Империи.
Два кресла за столом пустовали. На спинке одного искрилась Королевская Звезда из ночного серебра именно это место и занял Георг, предварительно отстегнув от пояса разукрашенный причудливыми узорами меч и положив его в желобок на столе.
Второе пустое кресло располагалось прямо напротив правителя. В желобке рядом с ним лежали фрагменты расколотого меча из ночного серебра, а в покрытом пылью и затянутом паутиной кресле восседал древний скелет останки сира Джейкоба Пью, первого и единственного рыцаря Завесы.
Из уроков истории Таракан знал, что сир Джейкоб Пью умер от руки первого Георга в момент своего назначения главой ордена, и его останки поместили в это кресло. Сиру Джейкобу Пью было предначертано служить Георгу за Завесой на протяжении вечности, а его орден состоял из рыцарей, павших в битве, все рыцари, умершие с именем Георга на устах, должны были продолжать свой путь за Завесой. Считалось, что они помогают поддерживать там порядок и останавливают любого Великого дракона, который мог бы попытаться вернуться в Небесный Механизм.
Остальные кресла были заняты мужчинами разного возраста: одни, как рыцарь Отваги, были немногим старше Таракана, большинство находились в возрасте Гектора, а некоторые годились лорду Гектору в отцы или даже в деды.
Внимательно рассматривая лица рыцарей, Таракан следом за Гектором направился к нескольким незанятым местам среди стульев они выстроились вокруг стола длинной вереницей, прерывающейся только у двойных дверей. На этих местах разместились паладины и оруженосцы рыцарей, некоторые держали ручку и бумагу, готовясь записывать.
Георг взмахнул рукой, и все снова сели под аккомпанемент тихого перешёптывания.
Пока все усаживались, рыцарь, занимающий стул напротив Таракана, повернулся и вперил суровый взгляд в сидящего рядом с Тараканом маленького мальчика лет двенадцати: тот так вертел в руках ручку и бумагу, будто его звёзды раскачивали его путь.
Таракан узнал этого рыцаря: небесный архитектор Харман, рыцарь Небесного Механизма на спинке его кресла сияли золотые пути Вселенной.
Таракан ненавидел всех механиков почти так же сильно, как людей двора, и, рассматривая спинку кресла небесного архитектора Хармана, он поневоле думал о том, что золотые круги над головой механика можно было бы использовать как удавку.
Небесный архитектор Харман заговорил первым:
Мы все надеемся, что вы в добром здравии, ваше Георгейшество. До нас дошёл слух, будто вы захворали.
В его голосе прозвучал едва уловимый вызов, и Таракан не сомневался: Георг тоже его уловил. Правитель недобро улыбнулся небесному архитектору Харману и сказал:
О моих звёздах и о моём пути всегда ходят слухи, но, как видите, и то и другое сияет ярко, а я совершенно здоров. Ни вам, ни вашим механикам не нужно искать новую Королевскую Звезду; уверен, что Империя ещё много оборотов будет процветать под моим управлением.
Таракан видел, каким взглядом Георг наградил Хармана, когда тот ответил:
Разумеется, я уверен, что, даруя вам Королевскую Звезду, Верховный Конструктор наделил её силой и долголетием. Не все прежние Георги могли похвастаться столь длинными путями.
От нашего внимания не укрылось, продолжал Георг, отводя взгляд от небесного архитектора Хармана и поочерёдно оглядывая всех собравшихся за столом, что прошлой ночью моя Империя подверглась нападению. Георг помолчал. Северные королевства послали своих кригаров сюда, в Альбион, в Лондон, прямо к моему порогу. Прошлой ночью в наших небесах и на наших берегах кишели варвары, прилетевшие верхом на драконах.
Ваше Георгейшество, заговорил старик, сидящий в кресле, на спинке которого сиял знак солнца, мы в ордене Иллюминации не получали таких сведений. Если бы это было правдой
Вы мне не верите? перебил его монарх.
Что вы, мой Георг, просто старик умолк и, оглянувшись, нашёл взглядом одного из своих оруженосцев.
Со своего места поднялся крепко сбитый бородатый человек средних лет, низко наклонился к старику, и они принялись о чём-то шептаться, после чего бородач поклонился правителю и поспешно вышел из комнаты.
Георг продолжил:
Как вы все знаете, Северные королевства стали невероятно дерзкими после исчезновения Пламени Души. Они ошибочно считают, будто это мы похитили камень.
Таракану стало неуютно, и он слегка поёрзал на стуле.
Одна лишь мысль о том, что нашим рыцарям пришлось бы отправиться так далеко на север но у меня есть основания, что варвары из Северных королевств ответственны не только за вторжение на нашу территорию. Я получил сведения о том, что на них лежит вина за смерть одного из моих граждан, точнее гражданки, да к тому же супруги павшего рыцаря: профессора Виолетты Фицуильям. Перед тем как убить эту даму и сбежать, похитив её сына и её коллегу доктора Лэнгли, они вынудили её провести эксперимент с великой кометой Вольстенхольма, из-за которого все мы теперь в опасности. Сир Хью, что вы и ваши учёные на это скажете?
Таракан не мог поверить своим ушам: Георг преподнёс рыцарям историю, которую узнал от Тёмной драконицы, только вывернул её наизнанку. Уже не в первый раз Таракану пришло в голову, что во всей этой ситуации есть доля горькой иронии: Георг, последний в длинной череде монархов, которым судьбой предначертано очистить Империю от драконов, сидит в круглой комнате над сетью туннелей, скрывающих берлогу Тёмной драконицы, и получает от неё приказания.
Сир Хью кашлянул.
Мой Георг, профессор Виолетта Фицуильям погибла несколько дней назад в результате несчастного случая в парящем районе Верхний Гринвич, она никак не могла
Изменился ли путь кометы вчера ночью? спросил Георг, в упор глядя на сира Хью.
Ну да, и весьма резко вообще-то мне нужно поговорить с вами о
А случалось ли профессору Фицуильям прежде изменять траекторию движения этой кометы?
Она это делала, мой Георг, но
Способен ли кто-то ещё совершить такое?
Нет, насколько мне известно, ваше Георгейшество.
Георг едва заметно улыбнулся, а вот сир Хью выглядел встревоженным.
Тогда предлагаю считать моё предположение верным: кригары обошли нашу систему защиты, навредили нашим людям и сдвинули комету. И с какой же целью?
Сир Хью снова кашлянул.
Сир Хью? Георг взмахнул рукой.
Как я уже сказал, прошлой ночью мы зафиксировали значительное движение кометы. Наши лучшие математики много раз проводили вычисления, и, похоже, теперь комета направляется прямо к нам, к Земле, к Альбиону. Есть вероятность, что её путь разминётся с нашим, и мы все надеемся, что Верховный Конструктор так и запланировал, однако с великой долей вероятности этого может не случиться. Также мы провели дополнительные наблюдения и выяснили, что в Небесном Механизме произошли и другие изменения, которые крайне меня беспокоят. Говоря это, сир Хью заметно дрожал, и Таракан почувствовал, как исходящая от учёного тревога расползается по комнате, захлёстывая всех, кроме монарха.
Ясно, произнёс Георг, не сводя глаз с учёного. На его скулах заиграли желваки, взгляд потяжелел. Кажется, Верховный Конструктор испытывает нас. Уже не в первый раз наша способность следовать предопределённому пути подвергается проверке. Мы выстоим. Мы не свернём с предначертанного нам пути!
В эту секунду вернулся бородатый оруженосец из ордена Иллюминации, торопливо подошёл к старому рыцарю, главе ордена, и что-то зашептал ему на ухо.
Эй, ты, скажи это нам всем! взревел Георг.
Бородач выпрямился, сглотнул, потом слегка поклонился:
Ваше Георгейшество, прошлой ночью в Лондоне, точнее рядом со старой обсерваторией, видели кригара, а утром его же заметили на ближайшем рынке. Наши оруженосцы свидетельствуют о том, что ночью в обсерватории проводился какой-то эксперимент. Очевидно, потом этот кригар разрушил машину и есть признаки того, что в это дело вовлечены ходящие с драконами.
Георг вскочил с места и ударил кулаком по столу:
Кригары и ходящие с драконами вступили в сговор?! Да, эти женщины слишком долго попирали законы Империи, и неудивительно, что они заключили союз с нашими врагами. Довольно! Мы не потерпим подобного беззакония от Северных королевств и тем паче от их приспешниц, ходящих с драконами! Мои верные рыцари, помазанные люди короля, в вашей судьбе, предначертанной звёздами, написано, что вы должны служить мне и защищать нашу великую Империю. Пришло время увидеть, как предсказанное вам звёздами сбывается! Готовьтесь к войне!
Глава седьмая. Обещание Георга
Пейсли шла к вокзалу Кингс-Стар, и диск с предсказанием судьбы оттягивал ей карман пальто. Лежащий перед ней путь был тёмен и мрачен: где-то впереди находился Дэкс, но дорога, ведущая к нему, казалась непроходимой.
В писаниях говорилось, что путь следует проходить шаг за шагом. Ставь одну ногу перед собой и верь, что тебя ведёт Верховный Конструктор. Вот только Пейсли уже не знала, верит ли Верховному Конструктору. С тех пор как она получила свои первые звёзды, её путь принёс ей множество разочарований и горестей; она боялась, что вторые звёзды тоже сыграют с ней злую шутку.
Куда теперь? спросил Хэл, поправляя висящий за плечами рюкзак.
Пейсли огляделась, собираясь с духом, и постаралась выбросить дурные мысли из головы.
Туда. Она указала в нужную сторону и зашагала дальше.
Чем дольше они шли, тем оживлённее становились улицы. Пейсли прижала к животу свою сумку из драконьей кожи, вспомнив о спрятанном в ней яйце. Она постоянно задевала рюкзаком прохожих и то и дело оглядывалась, не потерялись ли Оделия и Хэл в толпе.
Что все эти люди здесь делают? поинтересовалась Оделия. Ваш народ всегда сбивается в такие большие толпы? Нижний Лондон такой странный.
Пейсли пожала плечами.
Понятия не имею, что здесь происходит, ответила она и вытянула шею, пытаясь разглядеть, куда все идут.
Нескончаемый людской поток тёк вперёд подобно реке, и Пейсли, не успев опомниться, очутилась в самом его центре, где обнаружила, что, увлекаемая толпой, движется вовсе не к вокзалу, а в другую сторону. Она попыталась бороться с течением, однако, сделав шаг в нужном направлении, тут же была вынуждена отступить на три или четыре шага.
Оглядевшись, Пейсли не увидела ни Оделии, ни Хэла. У неё перехватило дыхание, она завертела головой по сторонам, высматривая своих спутников. Кое-как протолкавшись к ближайшему зданию, девочка поднялась по ступеням крыльца, чтобы лучше видеть. Прочёсывая взглядом людской поток, она гадала, не воспользовался ли Хэл возможностью сбежать. Она отчаянно пыталась разглядеть его в толпе, уже подумав, как вернуть Дэкса без помощи кригара, однако Хэл нашёл её первым.
Где Оделия? выпалила Пейсли.
Хэл тоже стал оглядывать толпу.
Вон она! Он указал куда-то в центр улицы.
Приглядевшись, Пейсли действительно увидела ходящую с драконами: та прокладывала себе путь через людскую массу, только двигалась не к Пейсли и Хэлу, а туда, куда шла толпа. Пейсли посмотрела вдаль, поверх голов, и у неё упало сердце.
Виселицы! воскликнула она, толкнув Хэла локтем в бок, и указала пальцем на возвышающийся в конце улицы помост, вокруг которого собрался глумящийся народ.
Что происходит? спросил Хэл.
Пейсли затрясло, ладони стали влажными, а дыхание прерывистым.
Люди короля собираются повесить тех, на ком есть драконье прикосновение Договорить Пейсли не смогла, потому что при виде виселиц тут же представила, как Дэкс с его драконьей ногой болтается в петле. Нужно добраться до Оделии! Если её обнаружат, то вздёрнут вместе с остальными! Пейсли сбежала вниз по ступеням и стала ожесточённо проталкиваться через толпу.
Хэл следовал за ней по пятам, и наконец они догнали Оделию.
Оделия! Пейсли схватила ходящую с драконами за предплечье и дёрнула к себе. Оделия плавно высвободила руку и ожгла Пейсли гневным взглядом, её глаза опасно блестели, брови были сурово сдвинуты. У Пейсли в горле встал ком, она представила, что может сделать ходящая с драконами, а та снова повернулась и вместе с толпой зашагала прямиком к виселицам. Оделия, пожалуйста! Пейсли бросилась следом, а толпа вдруг разразилась громкими криками.
За помостом тянулась стена, отделяющая улицы Лондона от тюрьмы, и в стене открылась дверь. Пейсли стало нехорошо: на помост вывели двух женщин.
Марея! воскликнула Оделия, глядя на более юную узницу. Обе женщины были в белых платьях, и от этого зрелища у Пейсли кровь застыла в жилах.
Та женщина, что постарше, поскользнулась, шагая по ступенькам, кандалы на её запястьях и лодыжках зазвенели. Марея остановилась и помогла своей спутнице подняться на ноги; люди двора толкали узниц вперёд, толпа улюлюкала.
Пейсли почувствовала, что ей трудно дышать, уши заложило от злобных криков.
Убить драконов!
Повесить их!
Оборвите их грязные пути, погасите их нечестивые звёзды!
Пожалуйста, Оделия, я не хочу на это смотреть! взмолилась Пейсли и снова потянула ходящую с драконами за руку.
Я не могу уйти, прошептала Оделия, почти прижимаясь губами к уху Пейсли.
Тебе их не спасти! прошипела Пейсли. Тут слишком много народу!
Знаю! рявкнула Оделия. Но это мои сёстры; я должна засвидетельствовать, как погаснут их звёзды.
Пейсли обернулась и, посмотрев на виселицы, увидела, как молодая женщина, Марея, гордо выпрямившись, стоит перед толпой. На первый взгляд её драконье прикосновение было не заметно, зато Пейсли увидела тёмно-зелёные чешуйки, покрывающие половину лица и шеи старшей женщины; кроме того, чешуя покрывала её левую руку, тыльные стороны ладоней и пальцы, заканчивающиеся когтями.
Зелёные чешуйки напомнили девочке о Дэксе, и она постаралась сдержать уже подступившие к глазам слёзы.
Оделия, если тебя обнаружат, то повесят вместе с ними, испуганно прошептала Пейсли.
Толпа вокруг бурлила и глумилась над арестованными.
Пейсли права, сказал Хэл. Своим сёстрам ты не поможешь, а нас с Пейсли подвергаешь опасности, оставаясь здесь.
Оделия, явно борясь с собой, посмотрела на Марею, и в эту секунду ходящая с драконами заметила Оделию в толпе. Их глаза встретились; они едва заметно кивнули друг другу, и Оделия, поникнув, заплакала и тихо проговорила:
Пусть Ану вечно хранит ваши звёзды горящими, сёстры.
Когда она отвернулась от виселиц, Хэл схватил их с Пейсли за руки и потащил обратно сквозь толпу, а люди с готовностью заняли освободившиеся места.
Пейсли слышала приглушённые расстоянием крики зевак, но заставила себя не оборачиваться и смотреть только вперёд; по лицу шагающей рядом Оделии ручьём текли слёзы.
Наконец выбравшись из толпы, они повернули за угол на улицу, ведущую к вокзалу Кингс-Стар, и остановились, оставив позади ликующий рёв толпы казалось, в мире не осталось других звуков.
Пейсли почувствовала, как болезненно сдавило грудь, и она кулаком вытерла слёзы. На месте тех несчастных мог оказаться кто угодно: Дэкс или Оделия вот только в чём их вина? В том, что они не такие, как все? Как Пейсли или кто-то ещё может допустить такое?! Она вдруг пожалела, что даже не попыталась спасти двух ходящих с драконами, не бросилась в бой, чтобы их освободить. Но к чему бы это привело? Что сталось бы с Оделией и Хэлом?