Афанасий Рогин
Рыбий глаз
И их всех он выгнал в яму,
запечатлел крестным знамением
и велел завалить землею и камнями.
"Жития Святых" свт. Дим. Ростовского.
Иди сюда, Филя, позвал сына Степан, зачерпнул горсть речной гальки и отобрал три камушка покрупнее. Считать умеешь?
А то! Горделиво приосанился пацан. До трех!
Тогда смотри. Раз, два, три! Степан приподнял голову одной из лежащих на телеге рыбин, и камни один за другим исчезли у нее во рту. Понял математику?
А то ж!
В каждую рыбеху по три камушка, распорядился отец. Петушок с меня!
Раз, два, три! В предвкушении леденца Филя рьяно взялся за дело, то и дело бегая к реке за камнями. Раз, два, три!
Ты что же это делаешь, поганец?
Мальчишка так увлекся, что не заметил подошедшего к нему сзади Рафаила Деева, помощника регента Свято-Троицкого мужского монастыря в Старой Слободе.
Не кричи на пацана, на клиросе у себя командирствуй! заступился за сына Степан. Да и там ты, гляжу, больше на побегушках.
Не по-людски это, Степа, покачал головой Рафаил. Да и рыбу у тебя брать не будут, если дознаются.
А по-людски эти перекупщики-кровососы за копье все скупают, а потом один другому, а пятый десятому, перепродают? разошелся рыбак. То-то и оно! Я только за справедливость, а там концов уже и не отыщешь. Надобно-то тебе что?
Завтра сам Митрополит приезжает, и Его Преподобие послал за семужкой. Оторопел от такого напора Рафаил. На целковый, и просил, которая пожирней.
Степан положил рубль в висящий на груди кошель и взял с телеги огромный тесак. Срубив и зачистив ветку ивняка, он насадил на нее самую большую рыбину из телеги.
По рукам? Рыбак протянул еще трепыхающуюся семгу Дееву.
Пятиалтынный на сдачу и по рукам, не растерялся тот.
Вот ты меня стыдишь, а сам не лучше! Ты же в монастыре варежку открываешь не за просто так, за денежку.
Даром только птички поют, а я, между прочим, сейчас за регента, у меня регентские классы при капелле за плечами. Ну, хоть пятачок-то уступи! взмолился Рафаил.
Подавись, крохобор! Степан открыл кошель, выудил оттуда монету и бросил ее на землю.
Ну наконец-то! Варвара, завидев в дверях Рафаила, уже протянула было руку к семге, но тот спрятал рыбину за спиной.
Худо мне, Варварушка, кваску бы холодненького.
Ладно, сейчас принесу, болезный, смилостливилась кухарка.
А-ах, хорошо! Квас был настолько холодным, что после нескольких глотков у Рафаила заныли зубы.
Варвара же, брякнув семгу об разделочную доску, надрезала рыбу с двух сторон под грудными плавниками и отделила голову, а затем принялась аккуратно вспарывать брюхо. Однако же, нож уперся во что-то твердое, и кухарке пришлось приложить некоторое усилие, чтобы сдвинуть его с места.
Ты что делаешь, дура! заорал Рафаил, когда один из филькиных камушков угодил ему прямо в кружку. Не буду это пить. Сходи за другим.
Что разголосился-то? обиделась Варвара. Я тебе не служанка, лакай, что дают.
Верно рассудив, что кухарка от своего не отступится, мужчина допил-таки квас. Затем, перевернул кружку вверх дном и встряхнул, подставив ладонь, но прилипший ко дну камушек не пожелал покидать своего убежища. Отколупав его ногтем, Рафаил положил камень в карман, демонстративно швырнул кружку на стол и покинул кухню под недовольные выкрики Варвары.
Дома он тщательно протер камушек уголком скатерти и внимательно рассмотрел его на фоне окна. Камень величиной с ноготь большого пальца оказался прозрачным, еще и зеленого цвета, к немалому разочарованию Рафаила.
"Вроде как обыкновенная бутылочная стекляшка, а блещет, что твой глаз у семужки. Шальные мысли наперегонки забегали по черепной коробке. Буду в Питере, а там в ломбарде покажу. Вдруг подфартило. Чем черт не шутит, когда Бог спит".
Трижды перекрестившись, помощник регента спрятал находку за образа и поспешил на службу, но в дверях храма нос к носу столкнулся с вернувшимся из Петербурга регентом.
"Вот ведь угораздило его! забеспокоился Деев. Месяц где-то шлялся, а теперь, наверняка перед владыкой показаться хочет".
Эвон как! поморщился регент. Голубчик, владыка Антоний за десять шагов перегар чует, а от тебя за версту разит. Всем ты хорош, Рафаил, но еще один запой, и можешь убираться вон. Вот что: съезди-ка ты в Питер на недельку-две, просвежись.
Мне там даже остановиться негде, Дмитрий Федорович! Да и финансы
Насчет денег сейчас с настоятелем договорюсь: тебе же прибавка положена. Поживешь у меня на Лиговке. Регент передал помощнику ключи. Все равно за год вперед оплачено. Помнишь где?
Помню, кивнул Рафаил, положив ключи в карман сюртука. Как там Питер? Стоит?
Стоит! И страсти нешуточные: за последний месяц четверых мертвяков застреленных и ограбленных из Фонтанки выловили. Все они перед смертью были в подпитии, так что осторожней с ней будь, с водкой этой. И баб мне не води!
По прибытию в Питер, Деев решил хорошенько отоспаться. Только к полудню следующего дня он вышел на улицу и высвистал извозчика.
К ближайшему ломбарду, любезный, распорядился помощник регента, запрыгнув в пролетку.
Рафаилка? Ты? Тыщу лет не виделись!
Ефимка! Да почитай еще с приютских времен, Деев обнял друга. Как сам-то?
Да вот, сам видишь, извозом занимаюсь, ответил Ефим.
А я регентом сейчас, прихвастнул Рафаил.
Иди ты! присвистнул друг. А в ломбард тогда чего? С деньгами туго? Не тушуйся, поделись.
Чтобы не затруднять движение, извозчик отогнал экипаж в переулок, и друзья удобно устроились на скамье пролетки.
Рыбий Глаз, говоришь? переспросил Ефим, выслушав рассказ Деева. Покажь!
Да на, смотри. Обычная галька, только прозрачная.
У-у-у, разочарованно протянул извозчик и вернул камень Дееву. Но тебе не в ломбард надо, а к ювелиру. А вот тут могу посодействовать. Я одно время у бабы знакомой подъедался. Она теперь ювелира Геклера экономкой, у него с дочкой и живет. А лавка напротив. Сейчас съездим туда, здесь недалеко. Но! Но, пошла!
Так что, вытурила она тебя? пытаясь перекричать цокот копыт, крикнул Рафаил.
Вроде того. К Соне, к дочке приревновала. Нашла себе, шалава, доходягу-чахоточника. Встретил их как-то, к стенке его прижал, отстань, мол, от Аньки. А он и сказать-то ничего не может: все кашляет, кашляет и леденцы с марафетом жрет. В следующий раз убью гада! скрипнул зубами Ефим. Тпру-у! Все, приехали.
Пролетка остановилась у двери под вывеской "Геклеръ. Ювелиръ".
Ты вот что, Рафаил, напутствовал Ефим друга перед входом в лавку. Эти кровопивцы так и норовят тебя объегорить. Если предложит червонец за камушек, значит, цена ему не меньше сотни. Не уступай, торгуйся, за полсотни и сойдетесь.
Полсотни? Неплохо бы, мечтательно произнес Деев.
Как разберешься, подходи в трактир на Кузнечном, а я пока экипаж отгоню.
Ювелирных дел мастер Геклер находился в весьма приподнятом настроении, даже несмотря на то, что получил очередной отказ в просьбе о даровании звания поставщика Высочайшего двора. Совсем недавно ему навязали в ученики некоего Якоба Куна. Великовозрастный подмастерье в ремесле не преуспел, и Ян Карлович отправил его в ссылку в принадлежащую ему лавку. Тем не менее, неудавшийся ювелир глаз имел наметанный, а язык хорошо подвешенный. Якоб без труда определял платежеспособность любого покупателя и, пользуясь этим, выжимал его досуха. Дела в лавке с приходом Куна пошли лучше некуда.
Ян Карлович, Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Якоб. Тут такое дело, без вас никак. Человек пришел, хочет продать кое-что.
Черт подери, Яша! разозлился Геклер. Мы сами продаем и ничего не покупаем, так ему и скажи. Мне тебя учить, что ли? Гони его в ломбард!
Вы бы сначала глянули, а потом уже меня чертыхали почем зря!
Ладно, проси. Ювелир предпочел сделать вид, что не заметил вызывающего тона Куна.
Для начала Ян Карлович подышал на камень и покрутил в руках. Затем, поднес его к глазам, бросил взгляд на электрическую лампочку под потолком и наклонился к лежащей на столе газете, а завершил осмотр при помощи огромной лупы.
Ну-с, любезный, обратился он к сидящему напротив Рафаилу. Откуда у вас эта вещица?
Рыбий глаз-то? нервно усмехнулся тот.
А почему рыбий глаз?
Так, кухарка внутри семги нашла, когда чистила. У нас на Свири, в Лодейном поле, слыхали?
Не слыхал. Ян Карлович с напускной брезгливостью положил находку на стол. Это луковый камень, обычный кварц, но цвет очень занимательный. Сколько вы за него хотите?
Чтобы без обмана хочу, сглотнул слюну Рафаил, вперившись глазами в ювелира, но ни один мускул не дрогнул на лице у старика.
Без обмана? Тогда даю вам пятьдесят. Ян Карлович извлек из бумажника ассигнацию и положил на стол перед визитером.
Сколько-сколько? не поверил своим ушам Рафаил, услыхав вожделенную сумму. Неужто сразу целых полсотни?
Да вы, смотрю, малый не промах! Геклер убрал ассигнацию в бумажник и достал оттуда две других. Однако же, двести моя последняя цена. У камня изъян трещина ровно посередке. Может от любого чиха расколоться.