Нахмурившись, Оукли проводит ладонью по волосам.
Я не хотел обидеть тебя.
Моя грусть быстро сменяется яростью. Да пошел он со своей жалостью.
Заткнись.
Бьянка
Слишком поздно. Я бью его по лицу и пинаю ногами со всей силы. Я даже не понимаю, что плачу, пока он не сжимает меня в своих руках.
Я знаю, это больно, малышка, шепчет он мне в волосы. Мне так жаль, что его больше нет.
И в то же мгновение я снова оказываюсь в маминой машине, до боли сжимая руку Лиама. Только это не Лиам.
Это Оукли.
Но никакая жалость не вернет мне маму и брата. И никакие соболезнования не смогут избавить меня от правды, которую я должна скрывать.
Я хватаюсь за воротник его футболки, вдыхая его запах. Марихуана и цитрусовое мыло. Я закрываю глаза, когда он сильнее прижимает меня к себе. Словно я единственное, что имеет значение. Его прикосновения не должны быть такими приятными, но они похожи на броню. Будто теперь никто не сможет ранить меня, пока я с ним.
Это заставляет меня почувствовать себя спокойнее, чем когда-либо.
Я
Я так хочу рассказать ему. Рассказать то, что не говорила никому и никогда. Вещи, которые сделали меня той, кто я есть сейчас но я не могу.
Вместо этого я прижимаюсь своими губами к его.
Черт возьми, рычит он, отскакивая от меня. Нет.
Почему? кричу я. Почему тот факт, что ты меня хочешь, так пугает тебя?
Все хотят меня но Оукли единственный, кто не признает этого.
Его взгляд способен убить.
Меня пугает только то, насколько ты жалкая.
И он уходит.
Щеки вспыхивают от унижения, пока я бегу за ним, а ветки впиваются в мои босые ноги.
У меня, блин, нет обуви, скотина.
Не моя чертова проблема, Люцифер.
Я не знаю, почему он настолько выводит меня из себя, но я безумно устала от этого, и мне буквально хочется вопить во все горло. Однако я не доставлю ему такого удовольствия. Вместо этого я выпрямляю спину и молча иду через лес. Несмотря на то, что камни и палки вонзаются мне в ноги.
Оукли меня хочет. Он может отказываться это признавать, но я чувствую.
И это был последний раз, когда я веду себя хорошо и делаю первый шаг.
К тому моменту, как я с ним закончу, этот ублюдок будет так ослеплен мной, что не сможет видеть ничего вокруг. Он будет на коленях умолять меня дать ему попробовать меня на вкус. И тогда я пошлю его и плюну ему в лицо Это будет сладкая победа.
Когда я добираюсь до его БМВ, он уже заводит двигатель. Забравшись внутрь, я хочу стереть эту усмешку с его прекрасного лица.
Хорошо прогулялась, принцесса?
Я усмехаюсь ему в ответ.
Потрясающе.
На крошечное мгновение в его глазах мелькает неуверенность, а затем он выезжает с парковки.
Не могу поверить, что Хейли уехала, даже не позвонив. Пожав плечами, я разглядываю свои ногти. Хотя в последний раз, когда мы виделись, они с Заком ее новым парнем так дико трахались на капоте, что там, наверное, остались вмятины, поэтому я едва ли могу ее винить.
Рука, сжимающая руль, напрягается, а после Оукли включает музыку.
Пристегнись, малыш.
Это только начало.
Глава двенадцатая
Оукли
Твою мать, твою мать, твою мать.
Моя новая квартира находится в опасной зоне, и мне это чертовски не нравится, но я ничего не могу с этим сделать.
Все в порядке? спрашивает отец, поднявшись по лестнице.
Да нет. Я отдаю ему коробку, чтобы он отнес ее в машину. Это не мои вещи.
Учитывая то, что в коробке лежит куча туфель, она может принадлежать только одному человеку.
Кристалл.
Заглянув внутрь, он бормочет ругательства.
Кристалл попросила отвезти кое-какие вещи в ее новую квартиру. Я, наверное, перепутал коробки.
Ничего.
Отец тяжело вздыхает.
Тебе нужно еще что-нибудь, пока я не уехал?
Он уже купил мне матрас и телевизор. Не говоря о том, что заплатил за первый месяц и дает мне ездить на своем мотоцикле. А значит, папа сделал более чем достаточно.
Нет. Все нормально.
Он кивает.
Я позвоню тебе завтра после работы. Поспи.
Пап, окликаю я его, когда он начинает уходить.
Да?
Спасибо, что спас мою задницу.
Отец улыбается, словно это мелочи.
Любой родитель поступил бы так же. Он снова отворачивается, но резко замирает. Главное, не забудь притащить эту спасенную задницу на встречу сегодня.
Конечно, говорю ему я, пока он спускается по лестнице.
Я уже собираюсь внутрь, но замечаю книгу на полу. Все тело напрягается, когда я вижу название.
Слоны на кислоте.
Прошлое
Сатана всю дорогу не открывает свой злобный рот, что мне очень даже нравится. Почему я вообще позволяю этой девчонке задеть меня, остается загадкой, но сегодня был последний раз, когда я хоть что-то сделал ради нее.
Кожу начинает покалывать от раздражения, и я открываю окно, поджигая косяк.
Вали отсюда.
Мне еще нужно поработать с товаром сегодня, так что, чем быстрее она уйдет, тем лучше. Я жду, что Бьянка начнет возмущаться, но вместо этого она забирает косяк из моих пальцев и подносит его к губам. Я собираюсь вырвать его у нее из рук, но ее следующие слова заставляют меня замереть.
Я никогда раньше не напивалась. Между ее бровей образуется морщинка. И никогда не курила траву. Бьянка осторожно затягивается. И начинает задыхаться от кашля в следующую же секунду. Черт.
Я не могу сдержать смех.
Все кашляют первые пару раз.
Понятия не имею, что значит выражение ее лица. Иногда она выглядит так, словно вся тяжесть мира лежит на ее плечах. Я этого не понимаю. Она богатая, красивая, умная опасно умная и может получить все что угодно. И кого угодно. Но порой эта девчонка выглядит такой потерянной, будто внутри нее плещется океан боли
У меня перехватывает от этого дыхание. Однако я не собираюсь подходить к ней слишком близко. У ее братьев есть свои проблемы, так же как и у меня, но мы все еще сохраняем остатки человечности.
В отличие от Бьянки.
Эта девчонка черная вдова, заманивающая ничего не подозревающих жертв в свои сети. И как только она тебя поймает то уничтожит и тебя, и твою жизнь, а после выбросит ошметки, которые остались.
Душа черна как звездный небосклон.
Губы алые как врагов огонь.
Я напоминаю себе записать эти строчки позже.
Мне нужно ехать, говорю я в надежде, что она поймет намек.
Когда Бьянка затягивается во второй раз, ее лицо напрягается, словно она изо всех сил старается не закашлять. Черт возьми. Эта девчонка до смерти упряма.
Она самодовольно улыбается, протягивая мне косяк, но я не двигаюсь.
Оставь себе.
Все что угодно, лишь бы она вышла из машины.
Ее взгляд цепляется за розовый мерседес, припаркованный возле дома.
Лучший подарок в моей жизни.
Это хорошая машина.
Жаль, она никогда не будет водить ее.
Я не об этом. Ее лицо мрачнеет. Возможно, дело в траве, но я не помню, когда в последний раз мне было с кем-то так спокойно, что я могла перестать притворяться. Наклонившись, она целует меня в щеку, замерев в таком положении на лишнюю секунду. Спасибо, что спас меня.
Искренность в ее голосе ощущается как удар под дых.
Не делай этого, мать твою, говорю я себе, но уже слишком поздно. Я открываю бардачок и протягиваю ей пакет.
Держи.
Бьянка осторожно разглядывает его, выходя из машины.
Что это?
Посмотри.
Я не собирался ничего ей дарить, но покупал бумагу для самокруток и название привлекло мое внимание. Когда я понял, что это нечто связанное с психологией, мне стало неинтересно, но мне тут же пришло в голову, что Бьянке может понравиться, ведь она этим увлекается.
Слоны на кислоте? спрашивает она. Ты купил мне книгу по психологии?
С наступающим.
Выезжая с парковки, я нажимаю на кнопку на экране.
Да? отвечает Джейс.
Младшая Ковингтон дома в целости и сохранности, сообщаю ему я.
Облегчение в его голосе практически осязаемо.
Господи, спасибо. Где она была?
Отдыхала с Хейли.
Где? И почему не брала трубку?
Не знаю, лгу я. Знаю только, что они поругались, и Бьянка попросила меня забрать ее.
Джейс вздыхает.
Лучше бы она позвонила мне, но я рад, что с ней все в порядке. Спасибо. Я твой должник.
Без проблем, братишка. Хорошей поездки.
Поездки, в которую меня не позвали.
Спасибо. Я наберу, когда вернемся.
Супер.
Когда я кладу трубку, на телефон приходит сообщение.
Хейли: Как насчет встретиться в четверг вечером в Суши-Суши?
Оукли: Окей.
Хейли: Отлично. Жду с нетерпением, малыш.
Я тоже.
Чтобы спросить, какого хрена она мне соврала.
Глава тринадцатая
Бьянка
Ты сегодня какая-то молчаливая, замечает Стоун, когда мы ложимся в кровать.
Его слова вырывают меня из моих мыслей.
Прости, я просто
Не могу выбросить из головы другого мужчину.
Задумалась, заканчиваю я.
Стоун приобнимает меня.
Поделись со мной, Борн.
Я хочу. Но не знаю, как сказать ему о своих чувствах, чтобы он не разозлился.
Это начинает беспокоить меня.
Пальцы, рисующие узоры на моей руке, замирают.
Что?
Что я не помню, кем была, признаюсь я. Мне казалось, это к лучшему но теперь я начинаю в этом сомневаться.
В его глазах вспыхивает раздражение.
Это все из-за Оукли?
Я должна быть честной с ним.
Не знаю возможно. Я чувствую, как все его тело напрягается, когда я продолжаю: Я не могу перестать думать о том, почему оказалась с ним в ночь аварии.
И почему меня так тянет к нему.
Это так важно? Стоун тяжело вздыхает. Я не хочу показаться мудаком, но даже если к тебе вернется память, это ничего не изменит.
Я раздумываю об этом с минуту и понимаю, что в чем-то он прав. Не имеет значения, что я вспомню о своем прошлом, ведь это не изменит мое будущее со Стоуном. Но я так устала чувствовать себя компьютером, с которого удалили документы. Устала, что все стараются посадить меня в крошечную «безопасную» коробку и дают мне только осколки информации, которые мне приходится буквально выпрашивать. Устала от того, что не контролирую свою жизнь, потому что я многого не знаю.
Однако не хочется расстраивать Стоуна и заставлять его беспокоиться, поэтому просто говорю:
Наверное, ты прав. Я рисую фигуры на его животе. Ты же расскажешь мне, если узнаешь что-то важное о моей прежней жизни?
Мне нужно знать, что он всегда будет честен со мной. Неважно, насколько эта правда будет неприятной для него.
Стоун прижимается губами к моему виску.
Ты же знаешь, что я никогда бы не соврал тебе, Борн.
Он прав. Стоун всегда был честен со мной, и у меня нет причин сомневаться в нем.
Знаю. Глубоко вздохнув, я решаю рассказать ему еще то, что не дает мне покоя. Не злись, но Оукли переехал в твой дом. Я встретила его на лестнице, когда он заносил вещи.
Я жду от него какой-то реакции, но он молчит. Подняв глаза, я вижу, что Стоун уснул. Осторожно выключаю свет и сворачиваюсь клубком рядом с ним, изо всех сил пытаясь игнорировать боль в груди.
Боль от того, что мое сердце хранит какой-то секрет.
Который может все изменить.
Прошлое
На лицах братьев читается такое же непонимание, как и на моем, когда мы входим в дом.
Вы, ребята, понимаете, что происходит? спрашивает Джейс.
Я пожимаю плечами.
Нет.
Очень странно, бормочет Коул.
Это уж точно.
Утром папа прислал нам всем приглашение на семейный ужин. Присутствие обязательно. Учитывая то, что он постоянно работает и практически не общается с нами это было чертовски неожиданно.
Надеюсь, он не болен, шепчу я, ведь, несмотря на то, что мы не очень близки, я не готова потерять еще одного родителя.
Давайте поскорее с этим покончим, предлагает Джейс.
Втроем мы идем в сторону кухни. Там за столом сидят папа и Надя. Мы все сразу же напрягаемся. В чем бы ни было дело, одно мы знаем точно.
Все плохо.
Джейс заговаривает первым:
Какого хрена она здесь делает?
Я вижу, что отец хочет накричать на него за то, каким тоном Джейс говорит о его девушке, но сдерживается.
Садитесь, дети. У нас с Надей для вас важные новости.
К горлу подкатывает тошнота. Джейс и Коул ухмыляются.
Я постою, говорит Джейс.
Я тоже, присоединяется Коул.
И я, добавляю я, чтобы не отставать.
Страшная мысль приходит мне в голову.
Надеюсь, ты не беременна, выпаливаю я.
Надя едва не давится своим напитком.
Я знаю об этой женщине немного да и не хочу, но даже я могу признать, что она красивая. Я бы сказала, очень красивая. Она, очевидно, из Индии, как и моя мама, и можно с уверенностью сказать, что у папы есть свой типаж.
Или он просто пытается закрыть кем-то дыру, оставленную мамой.
В таком случае я не могу его винить. Однако мне не нравится, что у них могут появиться дети. Я ребенок в этой семье. И если эта сучка думает, будто может просто так начать рожать новых, пусть лучше поцелует мою подтянутую задницу.
Надя не беременна, быстро говорит отец.
Я расслабляюсь пока он не произносит следующие слова:
Но мы женимся.
Он целует ее руку.
Я не могу не обратить внимания на огромный уродливый бриллиант на ее пальце. Джейс у которого всегда есть что сказать молчит и не шевелится. Но он, очевидно, не рад новостям.
Никто из нас им не рад.
Когда? рявкает Коул.
Папа и Надя обмениваются взглядами.
Мы пока не решили точно, но ориентируемся на следующий год.
Джейс молча выходит из кухни. Мгновение спустя захлопывается входная дверь. Коул усмехается.
Вау. Он смотрит на Надю. Что ж, счастливой тебе жизни в доме мертвой женщины, с мужем, которого ты у нее увела. Коул злобно смотрит на отца. Поздравляю, мужик. Не забудь составить брачный договор.
После этого он уходит.
Надя мрачнеет. Папа смотрит на меня, одним взглядом умоляя проявить немного терпимости. Но я не могу. Потому что это больно.
Очень больно.
Ты никогда не сможешь заменить ее, бросаю я Наде, вкладывая в эти слова всю свою злость.
Несмотря на то, что мама не была идеальной и у нее имелась тайна, которую мне приходится хранить, я всегда буду любить ее. Никто на целом свете не способен изменить это.
Слезы застилают глаза, и я выбегаю во двор. Еще минута с ними в одном помещении, и я просто вспыхну.
Господи, я так по ней скучаю.
Я скучаю по ее улыбке, смеху, запаху по тому, как крепко она меня обнимала, словно я была самым важным человеком в ее жизни. И больше всего я ненавижу тот факт, что все эти воспоминания начинают меркнуть. С каждым днем я помню ее все меньше и меньше. Если я не буду осторожна, однажды я проснусь забыв ее.
Ты просто конченая! кричит Оукли.
Я потерялась в своих мыслях настолько, что даже не заметила его. Но сейчас не тот момент, когда я готова выяснять с ним отношения.
Слушай, начинаю я, когда он подходит ко мне. Я правда не в настроении
Мне насрать, выплевывает он. Мало того, что ты трахалась с парнем Хейли за ее спиной ты сняла, как она мастурбирует и выложила это на чертов порносайт! На его лице отвращение. Оукли делает шаг вперед, не позволяя мне уйти. Что с тобой, на хрен, не так?
Я моргаю, не понимая, о чем он. Да, я сняла это на видео. Черт, да я много чего сняла. Но я ничего никуда не выкладывала.
По крайней мере, пока.
В жилах стынет кровь, едва я осознаю: Хейли никак не могла узнать о моих планах. Только если она не поговорила с ним.
Твою мать.
Это плохо. Очень плохо.
Положив руку на живот, я говорю:
Не знаю, что тебе рассказала Хейли, но
Она рассказала мне все, рычит Оукли.
Почему-то я в этом сомневаюсь ведь если это так, то Оукли не смотрел бы на меня как на самого отвратительного человека, которого он знает. И точно не стал бы защищать ее.
Оук
Я не успеваю закончить предложение, поскольку он делает еще один шаг вперед, заставляя меня потерять равновесие и начать падать но я успеваю схватиться за его рубашку.
Мгновение спустя мы оба падаем в бассейн.
Оказавшись на поверхности, я выплевываю воду. И едва успеваю прийти в себя, как Оукли оказывается рядом. Его лицо искажает ярость, и он начинает брызгать на меня водой.
Если ты думаешь, что я стану спокойно стоять и смотреть, как ты разрушаешь жизни всех женщин, которые мне дороги, то ты еще более чокнутая, чем я думал.