Сто пять штук Семечки! Разве могло идти то в сравнение с мантами на ужин в приснопамятном Оглоблину рейсе на рыболовном траулере с экипажем в семьдесят пять человек! Оглоблин и лепил-то их тогда несколько ночей впрок, трепетно замораживая в картонных коробках в мясной провизионной кладовой. А потом, к полному изумлению враждебной Оглоблину камбузницы («Никто еще до такого не додумался!») и её тайного судового гражданского мужа пекаря (муж официальный ждал на берегу), принялся готовить на самом настоящем пару! Да. Он же, малохольный, плюс к тем ночам лепки еще несколько ночей до того не спал ворочался, придумывая пароварку в походных судовых условиях: настоящей-то на камбузе сроду не водилось. И придумал-таки голь на выдумку хитра!
Пустые маленькие баночки из-под горчицы были налиты водой и поставлены на дно большой кастрюли, в которую после тоже была налита вода чуть-чуть не до верха тех банок. Кастрюля поставлена на плиту, на банки умощена крышка от кастрюли меньшего диаметра, с тесно уложенными друг к дружке мантами на ней. Теперь было ждать, когда вода закипит, отсчитать сорок минут, и снять аккуратно честно приготовленные на самом, что ни на есть, пару манты: вся недолга!
И вправду: всего-то и «делов»!
Но, Оглоблин запарился тогда не на шутку. Натурально вся спина в мыле! Хоть и варил-парил манты он в двух кастрюлях, но на одну крышку больше пятидесяти штук не влезало, и «замесов» предстояло сделать несколько на такой-то экипаж! Вот и летал он из морозной провизионки в парную камбуза, как электровеник: дело делал народ порадует!
Неблагодарный народ в конце того рейса немалым числом встал на сторону интриганки искусницы камбузницы (обласкавшей уже к тому моменту не одного пекаря) и её бой-френда: сколько морского волка не корми
Но нынче был совсем другой коленкор. Никаких тебе юбок камбузных строго здесь мужской экипаж, и едоки сознавался сам себе Оглоблин дай Бог каждому коку благодарных таких!
Потому, конечно, и манты лепились споро и спокойно. «Спокойствие, не уставал проповедовать суетливому Санчо Оглоблин, для повара первое дело!». Просторный, блистающий стол из нержавейки был полностью чист во всех смыслах для генерального сражения. И достаточно споро прибывающие, ладно скрученные и крепко слепленные манты гренадеры стройными рядами занимали свои позиции на посыпанных мукой противнях.
Даже перерыв на раздачу обеда стал в подмогу часовым «перекуром» от лепки: сегодня Оглоблину выпал тот отдых, что в перемене занятия. Ревнивый к настоящим успехам шефа Санчо лишь краем глаза покосился на затеянное Оглоблиным, но из той же ревности и смолчал.
Сунулся, правда, правдолюбец Миша матрос, сующий во все, без исключения, судовые дела крючковатый свой нос: по своей «яме желудка», которой страдал, на камбузе он высматривал все особенно зорко:
О, это чего на ужин сегодня? с вмиг загоревшимся взором кивнул он на противень с мантами, который Оглоблин еще не успел скрыть с глаз.
Да, посмотрим как получится, холодно отозвался кок.
«Мишеля» он по известным причинам конечно недолюбливал, и не потчевал. Да, и кто же любит, когда лезут ему под руку, приглядывают за каждым шагом, да в спину дышат? Однако, в другом сейчас главное было дело. А вдруг, действительно не получится? Ну, черт его маму знает развалятся эти манты, или слепить Оглоблин их не успеет ведь такое хлопотное, эксклюзивное даже и для берега, блюдо! Матерый шеф, конечно, выкрутится народ голодным не оставит: кинет по-быстрому купаты в духовку, а макароны в кастрюлю с кипящей водой вот тебе и ужин! Но, тот же Мишка, или же дружбан электромеханик, что непременно наведается к шефу после обеда, обязательно раззвонят по всему судну: «Сегодня на ужин манты!.. Манты сегодня на ужин». И начнет судовой народ, слюну глотая, жить предвкушением этого праздника живота. И повалит на ужин счастливо. А тут бах: купатки запеченные с макарошками отварными Обманул шеф, обжал ребятишек!
Вот потому-то и не любил Оглоблин заранее такие деликатные блюда заранее трубадурить только из-за этого.
Споро помыв свою часть посуды по окончание обеда, Оглоблин поспешил возобновить лепку мантов благо, слепить оставалось чуть больше половины. Теста должно было хватить вполне, а вот насчет фарша были сомнения. «Ничего, решил себе Оглоблин, все в моих руках: просто, будут последние манты могут случиться чуть поменьше похудеют».
Но, пока что манты из-под его рук выходили знатные. Тут расчёт был простой то ли слепить пять штук больших на одну порцию, то ли десять маленьких. Понятное дело, кок выбрал первое.
А сам процесс лепки вызывал у Оглоблина только радость всегда. Даже в том, упомянутом уже рейсе пекарь тоже, с его слов, человек Востока, учился у Оглоблина, со стороны, правда, наблюдая.
Смотри, это же так просто: делаешь защип посредине, потом два защипа перпендикулярно: буквой «т». Теперь эти края друг к другу кругом сводишь, защепляешь покрепче: все готов, красавец!.. По мне еще проще, чем пельмени лепить». Пекарь-прелюбодей даже слепил тогда парочку вот, как искусство лепки мантов даже безнедежного лентяя проняло!
Ну, а сегодня руки Оглоблина просто радовались давно забытой работе! Как радовался, и благодарил себя в душе он что затеялся с таким трудоемким делом, что не смалодушничал по ходу разных мыслей от него отказаться, а теперь было абсолютно коку уже ясно доведёт отважно начатое до конца.
И фарша хватило сполна. Больше того сто двадцать шесть мантов в итоге получилось это ж двадцать с лишним про запас! «Если не разварятся, подумал себе Оглоблин, так и по шесть каждому выйдет!».
А все же, неотъемлемое в любом деле это условие спокойствие
Дальше и вовсе все пошло, как по маслу. Маслом подсолнечным смазаны были две большущие крышки, и плотно уложены манты по тридцать пять на каждой уместить удалось! Очень-очень аккуратно, деликатно подцепил Оглоблин ручку крышки крюком-вешалкой половника, и, трепетно придерживая и балансирую вес другой рукой, опустил в объемную кастрюлю, в которой кипела уже налитая «по щиколот» вода и был погружен чуть возвышавшийся над ее уровнем противень. То же проделал со второй крышкой.
Теперь, закрыв кастрюли одну крышкой, другую тазом из нержавейки ( «родная» крышка была сейчас под мантами), оставалось просто ждать сорок минут, да поглядывать, время от времени подливая выкипающую воду.
Времени до ужина у Оглоблина оставалось еще вагон!
Здорово, братэлла! это седой электромеханик Владимир Анатольевич на правах первого дружбана кока (которые хитрован застолбил с самого первого дня), руки в брюки, зашел на камбуз, привычно шаря на ходу взглядом по всем полкам и столам, чем нас на ужин будешь изумлять?
Обычно Оглоблин с напускной грубоватостью всегда отвечал друг неизменное: «Лазанья под соусом бешамель, блин!», а уж потом диктовал действительный ужин. Но сегодня шеф настолько подобрел душой, что проболтался про манты теперь уж было можно.
Так что, приходи, не опаздывай!
Время было вынимать первую партию, и следом загружать вторую. Все также аккуратно, надев при том еще и свои красные краги (что отжалел коку судовой газлэлектросварщик), потащил все тем же крюком половничьим крышку с готовыми уже, честно сварившимися на самом настоящем пару, мантами. И, вопреки своей боязни, не уронил ни единого донёс крышку до стола, где уж на противень красивые и пересадил.
Манты вышли на славу! И без того большие, сварившись, они еще чуточку увеличились в размере, и выглядели, словно на изображении рецепта в интернете, или глянцевой картинки в ресторанном меню.
Пока готовилась вторая партия, Оглоблин с прохладцей приготовил морковь по-корейски, и соус чесночный: к мантам в самый раз они будут. Верный Санчо, уже появившийся накрывать столы на ужин, безмолвно признал поражение своих настроений, поварской победы же признать не захотел, замолчав и её.
Как обычно, в половине уже шестого пожаловал второй штурман хоть и торопыга для кока (что, признаться, чертыхался, на «самого голодного» про себя), но и дегустатор невольный нет худа без добра! Съев свою порцию из шести мантов, крякнул одобрительно:
Замечательный ужин, спасибо! Как дома побывал!
Такого он с самого начала рейса никогда не говорил: вот, проняло!
Глядя на такое дело, зацепил один мант и Сашка. Руками: зачем горячий сок самый смак! ножом бедный мант разрезав, на тарелку проливать!
Супер! Вообще!
Преогромных мантов вышло шесть на порцию. Оглоблин расположил их на тарелке по два штуки в три ряда. Слегка смахивало, конечно, на расположение пуговиц на поварском его кителе. Зато, с одной стороны на тарелке было место положить морковь по-корейски, с другой чесночный соус без боязни, что перемешаются они друг с другом: эстетично, «дешево, надежно и практично»!
О, это как его? хинкали? зашел на камбуз за своей порцией моторист Володя.
Манты, Володя, манты, скрыл улыбку Оглоблин: Володя был с Мариуполя, а там-то уж конечно украинские вареники безраздельно главенствовали над всякими пришлыми восточными и кавказскими лепными изделиями.
А чуть позже, когда тарелки с мантами уже вовсю исчезали с раздаточного стола, с другого фланга сквозного камбуза закатился пузырёк Анатольевич.
Андрюха! Без базара отличные пельмени! побрившийся накануне наголо, электромеханик и вправду напоминал сейчас криминального авторитета.
Ты чего, Анатольевич масть попутал? в тон реальному дядьке отвечал Оглоблин. Какие тебе пельмени?! Это манты восточные как есть!
А, ну, извини! поспешил исправить оплошность кореш.
По понятиям.
Ой, спасибо, парни от души! это всегда благодарный матрос Игорь ставил в раковину пустую тарелку. Балуете вы нас!
При этих словах Санчо непроизвольно гордо выпятил грудь. Впрочем, в следующую минуту решил не мешкать, не рисковать набросать в свою тарелку еще пять законно причитающихся ему мантов, и, усевшись на свой стульчик в уголке камбуза, быстренько их «заточить».
А шеф так ни одного манта и не попробовал. Да что он мантов в своей жизни не ел? Пусть всем морякам сегодня будет их поровну, и пусть для каждого то станет маленьким, нежданным и некалендарным праздником. Который, прекрасно знал Оглоблин, еще и вспоминать будут частенько. И уж не забудут точно никогда: скудна нынче жизнь на радости простые.
А манты видно и вправду удались знатные: так их люди хвалили! А старый дурак Оглоблин людям все еще верил.
Грека
О том, что на обед пожалует сам грек, самолично напомнил капитан, внеурочно почтив присутствием камбуз через час после завтрака обычно он вваливался перед ужином, или во время него.
Не забудьте, сегодня грек обедает.
Да, в курсе мы, с холодным пренебрежением к лишнему напоминанию, отозвался Оглоблин. Пусть приходит спокойно никто не уснёт голодным! Правда, рака с реки ему не обещаем отбивные сегодня на обед. Зато, кивнул он на корпящего над разделочной доской с овощами стюарда Санчо, салат чисто греческий сгоношим. А еще гречка на гарнир ё-моё: все тридцать три почести в его честь!
Одобрительно крякнув, капитан двинулся с дозором дальше.
Грека шел гулять на реку Слышь, Саня за кого меня тут держат!? весело уже обратился Оглоблин к стюарду. То бы я без них не сообразил, что варяга покормить надо будет.
Утром о том, что через час на их стоящее в порту судно прибудет греческий интендант, сообщил старпом.
Так что, ставьте его на довольствие. Отдельно ничего готовить не надо что экипажу, то и ему давать будете.
Понял, Алексей Евгеньевич! Сделаем салат греческий я давно уж собирался. А еще и сиртаки с Саней ему спляшем!
А ты умеешь? отозвался стюард, недовольный тем, что готовить ему нынче придется диковинный, достаточно смутно припоминаемый салат.
Разучим время до обеда есть!
И Оглоблин, в такт себе напевая мотив, продемонстрировал по зрительной памяти несколько танцевальных па, больше, признаться, похожих то ли на лезгинку, то ли на гопак.
Дело пошло. Своим чередом готовился обед, а все еще пыхтевшему Сашке Оглоблин продиктовал сначала количество овощей, а после пригрозил, что и сам их порежет: «Только притащи с провизионки, и помой я сам, на фиг, все построгаю: дольше с тобой тележу!». Испуганный отлучением от непрямых своих обязанностей Санчо быстренько «включил заднюю»:
Не, ты только покажи как резать.
Знал шеф, на какие рычаги давить!..
Да, кубиком крупным все, ё-моё! Можешь даже топором порубать. Неси, давай, покажу!
Беда была с этими греками! И греческим судовладельцам теперь была беда со всем своим огромным флотом, и с этим транспортом, в частности. Уже больше месяца стояло судно в ремонте на китайском судоремонтном заводе. За пандемией коронной, греки опрометчиво решили своего человека в самое логово дракона не посылать, доверили ремонт местному интенданту, общаясь с тем по скайпу и по телефону. А шельма больше свои интересы соблюдал, и делишки тёмные, похоже, обтяпывал. Да со старшим механиком ругался уже почти до рукопашной со стороны азиата в иные моменты доходило. Но могучий стармех ушлому прощелыге спуска не давал, требовал результатов, которых как не было, так и не было.