Да, сделай. Нам предстоят тяжелые полгода.
Господин Лилле Адан, у нас же полный порт кораблей! Да вы же сами знаете, что в месяц Осте всегда оживление. Им-то что делать?
Не уверен, что они смогут добраться до своих родных портов живыми, Кавиан. Но не буду утверждать, что левиафан уже проснулся.
Вот и я о том же, ваше сиятельство
Переговори со всеми. Объясни ситуацию и посоветуй остаться в Луциосе до зимы Но не все согласятся. Увы, мы не имеем власти их задерживать. Если они захотят покинуть порт, пусть делают это как можно быстрее, в течение одного-двух дней.
Осте, за что? Дюжи, пощадите.
И управитель уронил голову.
Перестань молиться, Кавиан, поморщился Юлиан. Тот, кого не существует, не сможет помочь! Это мир демонов без богов. Сделай, что я приказал, да побыстрее!
С этими словами он поднялся из кресла, глядя в разбавленную огнями Луциоса ночь за окном. Быстрым шагом он покинул кабинет портового управителя, оставив того в смятении.
Масштаб надвигающейся трагедии был невероятен. Все знали про ноэльского левиафана, но до этого года огромный демон, живущий в Лилейском проливе более одиннадцати веков, всегда следовал своему особому расписанию. И под него подстроились все портовые города Раз в пятнадцать лет все порты закрывались. С весеннего месяца Осте до зимнего месяца Холонна торговля морем полностью прекращалась, а грузы доставляли по земле. Увы, других морских путей с Севера на Юг, кроме как через пролив между Лилейским островом и Ноэлем, не существовало. Лилейский остров был огромен, а течения севернее него столь яростны, что лишь у неопытного штурмана или полного дурака могла зародиться мысль избрать этот путь.
Вместе с тем, по словам Нюй Кха, на западе и севере от Лилейского острова жило еще одно племя нагов, более дикое и свирепое. Они не желали общения с людьми и не владели их речью. Эти наги из рода Ойх, по словам того же Нюй Кха, безжалостно топили корабли, и Юлиан подозревал, что именно их заслуги приписывали коварному Ойхскому течению. Ни разу он не встречал никого из представителей этого племени, но сказанному Нюй Кха верил, потому что наг, в отличие от людей, врать не любил и не умел.
* * *
Покинув опустевший порт, Юлиан верхом на Тарантоне направился обратно в особняк. Путь занял пару часов, и ближе к полуночи он ловко выскользнул из седла и передал коня заботливому конюху. Сам же, погрузившись в мрачные думы и не видя ничего вокруг, поднялся по лестнице к спальне. Ступая по пышному ворсу ковра, он со сложенными за спиной руками вошел в комнату.
Там при бледном свете полной луны сидела в кресле в белом платье Фийя, мечтательно уставившись на усыпанное звездами небо. Все свободное время она проводила либо в состоянии отрешенности и мечтательности, что, возможно, было состоянием ее души, либо с вышивкой в руках. Вот и сейчас, несмотря на острый слух, из-за мечтательного полузабытья служанка не услышала мягких шагов графа и вздрогнула от звука отворившейся двери. Когда же она различила во мраке знакомый силуэт, на ее лице появилась улыбка.
Вы вернулись?! тихонько воскликнула она.
Конечно, Фийя. Как я могу не вернуться? Этой же мой дом, улыбнулся Юлиан столь простодушному вопросу.
Так что же произошло?
В гробовом молчании хозяина служанка различила тщательно сокрытое переживание и, понимая, что случилось что-то плохое, подскочила с кресла. Она стала снимать с графа вещи, а тот, пребывая мыслями где-то у Лилейского острова, не мешал ей и лишь поднимал и опускал руки, ноги.
Вы даже не запрещаете мне помогать раздевать вас. Значит, и впрямь что-то страшное испуганно прошептала она, и на ее круглом личике застыла растерянность.
Спящий проснулся
И что? Он же всегда просыпается, тео Юлиан, Фийя непонимающе похлопала большими, как у совы, глазами. С возрастом она не стала умнее.
Фийя, Фийя Он проснулся на год раньше. И мы не успеем предупредить всех! Пока гонцы на лошадях достигнут самых отдаленных земель, например северного Лоракко или южного Анеф-Арайя, пройдет почти два месяца.
Вы хотите сказать, что эти два месяца корабли будут плавать туда-сюда и не знать, что Спящий не спит?
Вот именно! Часть кораблей покинет Нериумскую бухту, потому что, во-первых, не каждому по кошелю обеспечить проживание в Луциосе экипажа до зимы, а во-вторых, у всех горят сроки, Фийя! И многие будут, молясь всем богам, северным и южным, рисковать своей жизнью в надежде, что все обойдется и они не столкнутся со Спящим.
Так много людей погибнет?
Да, много, с тяжелым вздохом ответил граф, за тридцать лет привыкший к наивным вопросам служанки.
Он не знал, что делать. Он чувствовал полную беспомощность перед сложившейся ситуацией и даже не смотрел в сторону раскрасневшейся Фийи, пока та, чуть прикусив губу, наблюдала за ним, тревожно меряющим спальню шагами из угла в угол в одном исподнем.
Подай мне домашний костюм, пожалуйста.
Вы не будете дремать со мной?
Нет, я же попросил домашний костюм. Поработаю в кабинете, сейчас не до сна, терпеливо повторил свою просьбу граф.
Как скажете, тео Юлиан.
По мордашке женщины скользнуло легкое негодование, которое, впрочем, тут же стерлось из-за случайной, не относящейся к делу мысли. И служанка, пожав плечами, вприпрыжку подбежала к сундуку, откуда достала расшитый серебряными нитями халат с темными шароварами.
После слов благодарности Юлиан покинул спальню, спустился на второй этаж и заперся в кабинете, где просидел над документами до самого утра. Впрочем, за всю ночь ни один отчет так и не был прочитан. Встревоженным взглядом граф смотрел сквозь бумагу куда-то вдаль, стараясь сознанием проникнуть в будущее, раздвинуть его туманные материи и найти решение, которого, вполне возможно, не существовало. Ну а Фийя, печально вздохнув, распустила свои многочисленные косички, сменила платье на ночную сорочку и заползла под одеяло. Лишь курносый нос и непрестанно хлопающие глаза выглядывали из-за него, рассматривая висевшую на стене картину с морскими пейзажами.
* * *
Когда обращенное к бухте окно посветлело и наступило утро, в кабинет к Юлиану вошел болезненно худой Вицеллий. Осторожной походкой он приблизился к дивану у окна и присел, закинув ногу на ногу. Казалось, он о чем-то напряженно думает, но на самом деле вечная задумчивость и колкий взгляд из-под бровей были присущи этому лицу всегда. Несменяемая красная пелерина сегодня была надета поверх светло-серого, почти белоснежного платья с золотыми пуговицами.
Доброе утро, учитель, вежливо поздоровался Юлиан и пропал глазами дальше в отчете, в который смотрел всю ночь.
Чтобы утро было добрым, нужно начинать его не с бумаг
По губам пожилого мужчины скользнула лукавая улыбка, а граф Лилле Адан поднялся из-за стола и присел на диван рядом с Вицеллием. Тот достал из поясной жесткой сумы склянку крови, клацнул по ней ногтем и передал графу.
Борькор, белая роза или ксимен? спросил граф, принимая маленькую, размером с палец, склянку.
Слепая доверчивость хуже вечной подозрительности, Юлиан, взгляд Вицеллия стал более острым. Если бы вместо меня был мимик либо в мое тело подсадили сотрапезника, ты бы уже умер от своей тряпочной доверчивости. Сколько лет я пытаюсь тебе внушить, что осторожный всегда умирает последним!
Граф виновато улыбнулся, достал пробку и, двумя пальцами удерживая стеклянный сосуд, принюхался, прикрыв глаза и посмаковав запах. Маслянистый оттенок, сладковатые, еле уловимые нотки. Тончайше настроенное обоняние различило легкую примесь какого-то парфюма и еще что-то.
Вы добавили выжимку из олеандра, чтобы сбить меня со следа, учитель.
С этими словами, продолжая принюхиваться и не сводя глаз с Вицеллия, который ехидно вздернул брови, Юлиан капнул жидкость из сосуда на палец и слизнул. Затем с широкой улыбкой от уха до уха запрокинул голову и залил кровь из склянки в рот.
Белая роза, которую вы попытались выдать за голубой олеандр!
Да, верно. Хотя редкий дурак будет маскировать один яд другим. Как ощущения?
Никак Доза была небольшой.
Для тебя да, Вицеллий горАхаг подпер указательным пальцем с массивным золотым кольцом висок, глаза его улыбались. Затем он спросил: Но даже для меня эта доза смертельна. Как быстро бы я умер, Юлиан?
Хм Думаю, не успели бы дойти до берега.
Нет. Раньше, из-за больного сердца. А симптомы?
Паралич и отказ сердца.
Верно, хоть что-то да запомнил. Хороший из меня учитель.
Хороший эхом повторил граф и улыбнулся.
Вдруг старый веномансер что-то вспомнил и обвиняюще покосился на ученика, к которому его пригласил друг почти тридцать лет назад, когда горАхаг после жуткого скандала решил покинуть службу у Его Величества.
Ты забыл принять вчера раствор.
Не до того было, учитель! Юлиан прикрыл глаза и устало откинулся назад. Со дня на день все побережье будет усыпано обломками кораблей, словно костями. А сами человеческие кости будут перевариваться в желудке Спящего.
Вицеллий горАхаг погладил свое золотое кольцо в виде паука, лапки которого служили ободком. Его вечно настороженный взор из-под темных бровей изучал графа, но дрожь, пробежавшая по телу, не дала продолжить наблюдение. Он болезненно сморщился, а круги под глазами стали темнее и отчетливее.
Вы, похоже, тоже не приняли лекарства.
Не ерничай! Вицеллий скользнул рукой в жесткую суму, достал оттуда другую склянку, с ободком красного цвета, и выпил кровь. Увы, за искусство веномансии приходится дорого платить.
В отличие от меня, вам нельзя пропускать время принятия лекарства. Мне не нравится, как бьется ваше сердце.
Хо-хо, не нравится ему мое сердце Какой заботливый. Я еще всех вас переживу, Юлиан, не волнуйся! Вицеллий ухмыльнулся, но новый приступ боли вновь исказил его лицо, и он сложил на платье скрюченные пальцы. В Ноэле голубой олеандр растет как сорняк, так что недостатка в лекарстве у меня нет.
Как жаль, что левиафан невосприимчив к яду олеандра
Яд есть против всего и для каждого случая, заметил веномансер. Но даже если ты найдешь уязвимость Спящего, невозможно будет достать смертельную дозу.
Да, он слишком огромен. Я не придумал пока ничего лучше, кроме как снарядить пару кораблей и вооружить людей арбалетами и гарпунами.
Ты делал это в прошлый раз.
Но другого выхода нет В 2091 году, пятьдесят девять лет назад, рыцарь Ной из Белого Афолеона во имя северного бога Ямеса вышел на нефе «Божья кара» в море и смог ослепить чудовище.
Но погиб сам! Да и глаз-то у левиафана осталось еще пять. Так себе расклад.
Если в конце концов Спящий ослепнет, пусть и по одному глазу каждые пятнадцать лет, это решит нашу проблему. И один из ударов может стать для демона последним, учитель.
На смену одной проблеме всегда приходит другая. Ты рассказывал о северных нагах рода Ойх. А ты не думал, что их благоговейный страх перед этим демоном защищает Ноэль от того, чтобы они поселились в Лилейском проливе? И принялись топить корабли? А?
Скорее всего, они не заплывают в наш пролив из-за племени Нюй, Юлиан покачал головой, а затем вспомнил: Я их, кстати, пообещал сопроводить к озеру через несколько дней.
Зачем?
Они тоже боятся Спящего и каждое его пробуждение пережидают в водах озера Иво.
Спящий в дом, наги вон! расхохотался Вицеллий и затрясся от смеха.
Юлиан с осуждением посмотрел на старого учителя, но тот лишь усмехнулся: веномансер обладал весьма своеобразным чувством юмора и никогда этого не стеснялся.
Им бы поселиться здесь, в Ноэле.
Они и так в Ноэле, веномансер блаженно раскинулся на диване и чуть сполз вниз.
На суше, а не в море. На Юге наги спокойно живут среди людей уже тысячи лет.
И что?
Племя Нюй могло бы сделать так же.
И получить вилами под чешуйчатый хвост, да? Вицеллий ухмыльнулся.
Но в Элегиаре
В Элегиаре наги живут среди людей уже тысячи лет, веномансер передразнил графа его же голосом. Да только за долгую историю все расы успели знатно порезать друг другу глотки. Пусть сидят в своем море и не вылезают! Всем от этого будет спокойнее.
Когда-то же нужно начать
Ты точно друг племени Нюй? Или, может быть, грезишь о добре для всех? За все хорошее против всего плохого?
Нет, я в такое уже не верю. Не мне, лишившему жизни более трехсот человек, говорить о всеобщем благе.
Триста? Вицеллий вновь хохотнул. Ты ведешь счет, скольких отправил к Прафиалу, Юлиан?
Учитель, прекращайте! Лучше помогите советом.
Вот тебе мой совет! Пусть Ноэль остается таким, какой есть. Без вонючих оборотней, вечно линяющих нагов и мозгоклюев воронов, на лице Вицеллия застыла гримаса отвращения. Я уже полюбил чистый мир без всех этих
Аристократ порой бывал невыносим, однако за долгие три десятилетия Юлиан свыкся с его заносчивым снобизмом.
Неужели вы совсем не скучаете по Элегиару?
Только по суккубам.
И всё?
Всё, ухмылка вновь расползлась по лицу веномансера. Север мне импонирует больше.
Вы бы хоть что-то рассказали про Элегиар, вздохнул граф. А то словно воды в рот набрали.
На длинном языке хорошо вешаться, знаешь такую поговорку?
Ох, Вицеллий, Вицеллий
Ненадолго в кабинете повисла тишина, а затем граф поднялся с дивана и с усталым видом заходил туда-сюда, заложив руки за спину. Время от времени он касался серебристых трубочек в волосах, приглаживая шевелюру, но потом вспоминал, что это был отцовский жест, присущий и Малику, и убирал руки от головы. В конце концов он остановился у прямоугольного окна.
Во дворе особняка уже вовсю работали слуги. Кто-то поливал цветы водой из колодца, другие выводили коней на прогулку из денников, чтобы те размяли ноги, пока третьи остервенело мели дорожки. Безмолвная стража зорко следила за деятельностью слуг, как и бдительный Кьенс. Иногда этот худой как жердь вампир подходил к какому-нибудь нерадивому слуге и молча тыкал пальцем в то, что его не устраивало.
Лапистая ветвь душистой сосны покачивалась напротив окна, касаясь его. В ее ветвях метался нахохлившийся черный воробей, ловко прыгая по бугристой коре.
И все-таки северные наги выглядят куда меньшей угрозой, чем левиафан наконец произнес Юлиан, рассматривая воробья, который, в свою очередь, отчего-то не улетел, а наклонил голову и тоже глядел в ответ.
Потому что ты с ними еще не столкнулся. Будь дальновиднее! Если не будешь смотреть вдаль, захлебнешься от проблем вблизи.
Учитель, послушайте, а может, попробовать пригласить из южных земель какого-нибудь могущественного мага, чтобы тот избавил нас от проблемы с левиафаном?
Юлиан продолжил мерить кабинет шагами, ходя из угла в угол в мягких туфлях. А веномансер сидел на диване и поглаживал узловатыми пальцами, изъеденными кислотами, свою жесткую сумку. Там хранились самые сильные яды их и граф, и веномансер опасались оставлять в лаборатории, даже запирая ее на ключ. Это были яды, что доставлялись под заказ.
Чем сможет помочь даже сильнейший маг?
Разорвет сердце левиафана, ослепит, задушит, даже достанет из воды заклинаниями, и на берегу мы убьем его.
О-хо-хо-хо «Поднимет из воды», «задушит» Хо-хо.
Да можно бурю наслать, в конце концов, чтобы она выбросила его на скалы! Юлиан увлеченно продолжал сотрясать воздух.
Мой ретивый, но не очень сообразительный ученик. У левиафана, вероятнее всего, несколько сердец это раз. Его размеры более пятидесяти васо это два, поэтому весит он Ох, я даже не знаю, сколько он весит. Но это воистину ужасные цифры это три! А что касается бури