Будет вам заливать. Даже киношные маньяки не такие тупые и всегда пользуются фальшивыми именами и документами.
Не выкай, напоминаю. Фетиша на нимфеток у меня нет.
Выдыхает через стиснутые зубы и сильнее сжимает лямки рюкзака. От былой смелости не осталось и следа. Наверняка нервничает. По ней не скажешь, что она бросается на шею каждому сорокалетнему мужику.
Указываю на серую пятнадцатиэтажку, тонущую в смоге и тумане за горизонтом. Не знаю, чья была идея построить отель в десяти минутах от аэропорта, но надеюсь, этому человеку выписали премию.
Отель там. Тебе ведь есть восемнадцать?
Мне скоро двадцать пять. И я давно не девственница.
Рад за тебя.
Что ж, характер у нее не сахар. А настроение, похоже, скачет только так. Но это не моя женщина, а значит, и ее настроение тоже не моя проблема.
Номер на ключ запирать не буду и к кровати привязывать тоже пока не буду. Захочет сбежит. Возможность будет.
До отеля едем молча. К рецепции я подхожу один, и за хорошую купюру сверху скучающий портье моментально становится услужливее и без лишних вопросов протягивает карту-ключ.
В лифте она все так же цепляется за лямки своего рюкзака, но потом вдруг сбрасывает с себя куртку, и в отражении в зеркале вижу, как сильно горит ее лицо и как часто вздымается грудь.
Нервы? Ломка? Биополярка? Где та голодная чертовка, которая одним взглядом меня чуть ли не съела?
К номеру идем молча, но стоит открыть дверь и впустить ее первой, как она швыряет в сторону куртку, рюкзак и раньше, чем я успеваю захлопнуть дверь, стягивает через голову красный свитер.
Больше никаких тупых вопросов, хорошо? выдыхает. Иначе я передумаю.
При виде черного кружева и хорошей крепкой троечки рот сам наполняется слюной.
Вжимается в мою грудь своей и целует.
Сдержанно, аккуратно.
Как дедушку.
Хорошая попытка, но командовать здесь буду я.
Подхватив ее под бедра, вжимаю в стену и раскрываю рот языком. Она охает и подается вперед, изгибаясь и подчиняясь. Распаляется с каждой секундой.
Вот то самое пламя, которое она загнала куда-то вглубь из-за стеснения или черт знает чего еще. Наконец-то вижу перед собой ту самую тигрицу, взгляд которой сбил меня с ног в аэропорту. Она хочет меня и не скрывает этого.
Не выпуская ее из рук, делаю несколько шагов в комнату и ставлю ее на ноги возле постели.
Ее глаза превращаются в две бездонные черные дыры, пока взгляд скользит по торсу ниже, до ремня. Она сглатывает, а я перехватываю ее за подбородок, вынуждая посмотреть мне в глаза.
Я предпочитаю жесткий секс, безымянная ты моя. Если будешь слушаться, все будет хорошо.
Толкаю ее легко в плечо, и она вытягивается на кровати. Черные глянцевые волосы блестят в полумраке, как разлитая нефть.
Жесткий? выдыхает. Насколько жесткий?
Увидишь.
Отодвинув черное кружево бюстгальтера, накрываю ртом сосок. Ласкаю языком до твердости, а потом кусаю.
Ее спина выгибается, а с губ срывается громкий стон. Чувствую ее пальцы в моих волосах, она перебирает их и тянет, и я принимаю это за ее разрешение продолжать.
Второй кусаю сильнее, стискиваю дольше, и когда отпускаю, легонько дую. Темно-вишневый сосок пульсирует под моим языком, а кожа на груди покрывается мурашками.
Да стонет. Еще.
Выкручиваю оба соска пальцами, и она рвано стонет, выгибаясь в пояснице.
Встаю на ноги возле кровати и берусь за ремень.
Дверь открыта. И сейчас это твой последний шанс, чтобы уйти. Если остаешься, то раздевайся. Лифчик можешь оставить.
Прикусив губу и снова зардевшись, стягивает с себя джинсы вместе с трусиками.
Смелая, хочет дойти до конца. Рад, что она из тех, кому понравилось бы лежать подо мной зажмурившись и ничего при этом не делать, с такой мне не по пути.
Освобождаю член, и при виде него ее глаза снова становятся по пять копеек. Веду по нему ладонью, а она, сглатывая, следит за движениями моих пальцев.
Похоть в ее глазах все-таки побеждает, сводя на нет и стыд, и скромность.
Ляг на спину, так чтобы голова свешивалась с края кровати.
Даю ей устроиться, и останавливаюсь ровно над ее лицом. Ноги скрещены, грудь ходуном. Щеки снова бледные, а зубы стиснуты.
Делала когда-нибудь глубокий минет?
Качает головой.
Ну хотя бы честная.
Не бойся и дыши носом.
Провожу головкой по губам, и она смелеет, все-таки открывает рот и облизывает. Наклонившись, поглаживаю, а потом стискиваю ее соски пальцами, пока она несмело увлажняет член языком.
Упираюсь коленом возле ее головы и веду пальцами, по животу ниже.
Шире раздвигает ноги и наконец-то закрывает глаза, доверяясь происходящему. Она очень влажная, горячая и быстро заводится.
Ударяю бедрами и погружаюсь глубже, еще не в горло, но у девчонки и так моментально распахиваются глаза.
Дыши носом, напоминаю. И не бойся. Тебе хорошо?
К одному пальцу присоединяю второй, и она кивает, расслабляется и отвечает движениям моей руки бедрами.
Даю ей перевести дух и только после вбиваюсь в горло так глубоко, как это сейчас возможно. Удовольствие прокатывается по нервам, а сердце на миг сбивается с ровного перестука.
Даю ей отдышаться и позволяю дальше просто облизывать член, пока сам удваиваю старания и снова толкаю ее за край.
Она стонет, с членом во рту, и эти вибрации так же приятны, как и легкие движения ее языка.
Мои пальцы легко погружаются в нее, а ее бедра уже блестят от влаги. Осторожно сгибаю пальцы. Девушку начинает потряхивать.
Беру ее собственную руку и показываю, как сжимать соски. Раз они у нее такие чувствительные, и ей это нравится, грех будет не умножить ощущения. А лежать, как кукла, со мной она не будет.
За мгновение до оргазма, когда ее бедра сами собой стискиваются, сильно сжимаю клитор указательными и средним пальцами, множа ее ощущения.
Она дрожит мелкой дрожью, напрягается словно струна, и тогда я тру ее клитор быстро-быстро. Так быстро, что было бы больно, не будь она такой влажной.
Ее рот широко распахивается в немом крике, глаза тоже.
Ее трясет от сильнейшего оргазма, помноженного разными ощущениями, а я перехватываю ее голову обеими руками, и, пока она кончает, ударяю бедрами, погружаясь глубоко в ее расслабленное горло, до ярких ослепляющих звездочек перед собственными глазами, до прострелов в позвоночнике.
Двигаюсь быстро, еще и еще, пока ее потряхивает в последних конвульсиях оргазма. После отстраняюсь, и она сгибается, заходится в кашле, размазывая собственную слюну по подбородку.
Отдышавшись, останавливает на мне свой ошалевший взгляд и шепчет:
Как ты это сделал?
Крепкая, если все еще может разговаривать.
То, что надо.
Достаю презерватив из бумажника и раскатываю латекс по всей длине влажного блестящего от ее слюны члена.
Я только начал. Теперь вставай на колени, голову в кровать. Одну руку между своих ног.
Глава 3. Предложение
Она кончила еще дважды.
Гибкая, послушная, молодая. Отзывчивая и честная в своем ответном желании. Она так вовремя появилась на моем пути
Раньше я считал, что вся эта романтическая чепуха, не для меня. Но воздержание, оказалось, еще хуже.
Вот почему в полумраке гостиничного номера, завороженно глядя, как тени подчеркивают ее красивую грудь, я произношу:
Послушай, это было так хорошо, что я остался бы на второй заход, но сейчас мне, правда, нужно уйти.
Она моментально ежится и кутается в простыню, скрывая от меня загорелую кожу. Плохой знак.
Сейчас было самое подходящее время, чтобы все-таки познакомиться, обменяться номерами телефонов, но девица молча садится на кровати, сверля меня черными бездонными глазами.
Я не отпущу ее так просто.
Не хочешь называть своего имени ладно. Но мне понравилось, и я знаю, что тебе тоже. Так почему бы нам не встретиться снова?
Буравит меня немигающим взглядом.
Мне нужна женщина, которая будет любить секс также сильно, как я. Твой темперамент мне подходит. Но не думай, что я буду использовать тебя. Да, я больше не ищу отношений, не хожу на свидания и не готов знакомить тебя со своей семьей, но я также могу быть очень благодарным. Подарки, деньги что угодно. Главное, чтобы наши встречи проходили там, где мне удобно, а ты не чесала языком о них направо и налево и не просила большего.
Застегиваю последнюю пуговицу, а она так и сидит, подтянув колени к подбородку.
Вся эта романтика чушь собачья. Цветы, конфеты и правило третьего свидания пусть этого придерживаются безусые пацаны, которые еще ничего в жизни не добились. Я буду давать тебе то, что тебе нужно, и в долгу тоже не останусь. Понимаешь?
Уходи.
Голос сухой и жесткий, как завывания ветра на кладбище. Совсем не тот, что был раньше.
Ты сама была не против, напоминаю ей. И сейчас поздно строить из себя оскорбленную невинность. Подумай об этом, к тому же хорошие деньги лишними не будут. Оставить тебе мой номер? Или дашь свой?
Черные глаза метают молнии, губы стиснуты в прямую линию. Она отпускает простыню, в которую куталась, и та сползает, снова обнажая ее медное загорело тело.
Девица подхватывает единственный снаряд, какой нашелся.
Не долетая, подушка плюхается у моих ног.
Не знаю, в чем причина такого перепада настроения, но знаешь, с деньгами хороший врач точно помог бы их вылечить.
В этот раз увернуться не успеваю. Эта гостиничная подушка прилетает метким пушечным снарядом в живот, и по ощущениям она будто камнями набита.
Убирайся! шипит разъяренная голая амазонка.
Ничего другого не остается. Только уйти ни с чем.
Покидаю номер и нахожу свою машину на парковке. Руль мягко вибрирует под ладонями, а по капоту завораживающе бежит белый свет фонарей, когда я снова выворачиваю на трассу.
Там же проверяю телефон. Юля не звонила, уже хорошо. Значит, Костя справился с заданием. И моей дочери сейчас не до меня. Можно хотя бы проветрить голову и поколесить по вечернему ноябрьскому Питеру. Небо хмурое, как и мое настроение.
Хотя грустить не о чем Я оторвался. По полной. Как чувствовал, что второго раза не будет.
Почему же она все равно осталась недовольной? Сколько живу, а до сих пор не могу понять этих женщин!
Может, надеялась на романтику? Ну за этим не ко мне. После неудачных отношений с Оксаной, Костиной матерью, я зарекся заводить отношения или надеяться на то, что у меня еще может быть своя собственная семья.
Оксана была одной из немногих, с кем я все-таки решился жить вместе. А таких женщин в моей жизни после смерти жены еще не было ни одной. Найти при этом такую, при виде которой мое сердце снова билось бы невпопад, мне и вовсе не удалось.
И все с Оксаной вроде было сносно Не хорошо и не замечательно, но сносно. Хотя она и выносила мозг глупой ревностью, а поводов не было. Я не из тех, кто изменяет. Лишь, когда стало известно о беременности Юли, Оксана показала истинное лицо. Мне не по пути с женщиной, которая, не моргнув глазом, готова послать мою дочь на аборт.
Меж тем, пролетел уже год. Юля уже родила, с присутствием Кости в ее жизни и моей жизни я тоже свыкся А вот другой женщины, даже для постоянных встреч, так и не нашел. Вот и дом в пригороде начал строить не для себя. Для Юлиного сына. Она, Костя и Егор теперь моя единственная семья.
Как ни крути, а это был лучший мой секс за последние несколько месяцев. А я ее имени даже не знаю. И теперь не узнаю.
На приборной панели стрелка неумолимо ползет выше. Скорость приносит облегчение, но на въезде в город благоразумно сбрасываю обороты.
Пора возвращаться домой и быть примерным дедушкой, у которого не может быть своих желаний. Особенно таких низменных, как мои.
До дома добираюсь быстро. Только на повороте во двор машину подрезает такси, но я и не спешу. Черноглазая чертовка по-прежнему в моих мыслях. Ведь все было так хорошо, почему она так резко отказалась?
Вижу, как из такси наконец-то выходит девушка. Набросив рюкзак на плечо, идет к парадному входу.
Выпрямляюсь так резко, что руль впивается в ребра. Помешался, ей-богу.
Мерещится уже!
Или это она?
Красный свитер под распахнутой курткой, синие джинсы и черные, блестящие даже в полумраке волосы.
Вашу мать, возле моего дома она что делает?! Как нашла?
Кое-как паркуюсь, выпрыгиваю из машины, но ее и след простыл. Перебегаю дорогу перед разворачивающимся такси, а она за это время угоняет лифт.
Вызвал второй, но время упущено. Лифт с незнакомкой поднимается все выше и выше.
Бегу к лестницам, на ходу прикидывая, как она узнала адрес? Зачем приехала? Сумасшедшая какая-то! Как чувствовал, что не надо было с ней связываться!
Сердце готово выпрыгнуть из груди, но изматывающие тренировки в бассейне пошли на пользу. С такой скоростью я даже, когда был подростком, по лестницам не бегал. Повезло, влетел в лифт на десятом этаже, правда, соседей перепугал, которые из него как раз выходили.
Когда добрался до двадцать первого этажа, нахалка уже стояла возле моей двери.
Ты что задумала, психованная?!
Снес ее и вжал в стену. Совсем как в отеле, только теперь она вылупила на меня черные глаза и уж точно не думала целовать первой.
Убирайся отсюда, пока охрану комплекса не вызвал! Чтобы духу твоего возле моей квартиры больше не было! Еще раз увижу
Всю ее браваду как рукой сняло. Она только хватала воздух ртом.
А потом дверь распахнулась, и на пороге возник Костя.
Платон?
Сам разберусь, Костя. Закрой дверь.
А почему вы ее держите?
Я сказал, дверь закрой!
Вы бы отпустили девушку, Платон, пока Юля не видит
Метнул взгляд на Костю, но тут из квартиры донесся радостный крик моей дочери:
Лея приехала!
Я медленно перевел взгляд на девушку, которую сегодня учил глубокому минету. Колени превратились в желе. Пальцы разжались сами собой.
Я надеялся услышать озадаченный вопрос: «А где Лея и кто эта девушка?», но последние надежды разбились о суровую реальность. Юля вихрем пронеслась мимо застывшего на пороге Кости и повисла на шее у той, что не пожелала назвать мне свое имя.
Лея-я-я-я-я!!
И она, не сводя с меня непроницаемых черных глаз, абсолютно бескровными губами прошептала:
Привет Лю.
Юля потащила ее в дом, а Костя заинтересовано посмотрел на меня, все еще подпирающего стену в подъезде.
Платон?
Молчи, прервал я его. Ради бога, только молчи.
И если Костю уговорить молчать удалось, как остановить поток обрушившихся на меня мыслей? Пристрелите меня.
Ведь я только что
Трахнул лучшую подругу своей дочери.
Глава 4. Лея
Сюрприз, Платон Сергеевич. Как насчет еще одного урока по глубокому минету?
Ядовито-зеленый взгляд Платона сейчас мало похож на то малахитовое пламя, которым горели его глаза, когда он впивался зубами в мою шею.
Или когда, после всего, снова поставил меня перед собой на колени, чтобы кончить самому.
Бесстыдные воспоминания о том, как обнаженный Платон возвышался надо мной, обдают жаром, а щеки заливает румянцем.
Дай обниму тебя еще раз, Юль, так рада тебя видеть! Обнимаю подругу лишь бы спрятать горящее лицо и вернуть нормальный ритм сердцебиению.
Сейчас, как никогда раньше, пригождаются выдержка и самообладание, полученные во время службы в израильской армии.
Но, боже, же я испугалась той ярости, с которой Платон сбил меня с ног возле дверей квартиры!
Нет, я догадывалась, что он будет нервничать, когда узнает правду, но оказалась не готова к черной ненависти, с которой он взирает на меня сейчас, пока я обнимаю его дочь.
Какая-то часть моего сердца все еще упрямо твердит, что сейчас наваждение пройдет, и Платон оттает и все-таки примет произошедшее. Ведь сегодня он сам меня выбрал в толпе, подошел ко мне первый и врать дочери и семье тоже начал первым.