Так и не разобравшись с «молнией» и не отключив мелодию, я стремглав побежала прочь к дороге.
В надежде, что хоть какая-то машина будет проезжать мимо, и меня подберут или хотя бы спугнут грабителей.
На повороте я заметила фургон.
Белый, грязный, ничем не примечательный, лишь кроме того, что не имел номеров.
За неимением других вариантов, я поспешила к фургону.
Ведь водитель, судя по включенным габаритам сего транспортного средства, находился внутри.
Но в тот момент, когда я замедлила шаг уже перед самим фургоном, задняя дверь распахнулась. Из фургона выпрыгнул кто-то в черном и оглушил меня ударом по голове.
***
Очнулась уже в фургоне. Днём.
Следующим или же нет, понятия не имела.
Неизвестно, сколько времени я провела в отключке и как долго нахожусь в пути.
Голова страшно болит. Карман порван. Телефона нет.
Я была здесь не одна. Со мной в фургоне сидело ещё четверо девушек, таких же как я, похищенных и не понимавших, за что.
А напротив разместился чернокожий цербер, следивший за тем, чтобы мы вели себя послушно.
Нас куда-то везли.
Вы крупно пожалеете, твари! храбро выкрикнула одна из пленниц, не выдержав это терпеть. Мой папа прокурор! Он найдет и прикончит каждого из вас!
Чернокожий цербер, двинув бровью, развернулся и дважды стукнул кулаком по стене фургона.
Фургон совершил остановку.
Вскоре дверь открылась, и другой бандит, до того сидевший в кабине с водителем, или это был сам водитель, приказал ей выходить.
Девушка заплакала и принялась умолять их смиловаться. Но её слезы и мольбы не тронули бандитов.
Чернокожий цербер взял её за волосы и жестоким образом выволок из фургона.
Затем раздался выстрел.
Чернокожий цербер вернулся где-то спустя минуту, и, как ни в чем не бывало, сел на свое место.
Этот зверь убил ее
Он застрелил ту девушку
Я с ужасом и непониманием глядела на него, на этого садиста.
Безжалостного.
Чудовищного.
Чёрного.
Глядела и не понимала, как таких земля носит.
Цербер заметил мое молчаливое негодование и презрительно двинул бровью.
Мол, че ты пялишься, тоже хочешь «самовыпилиться»?..
Нет, не хочу. Мне жить хочется.
Очень хочется жить.
Я опустила глаза. С непосильной горечью перемалывая в памяти, как попала в ужасную беду. И что теперь вряд ли вернусь домой. Ни живой, ни мертвой. Даже тела моего не найдут.
Эй, курвы! Принимайте подружку! И так будет с каждой, кто вякнет хоть слово!
Бандит швырнул нам под ноги тело убитой девушки и захлопнул двери фургона.
Дальше мы поехали молча.
Нас, запуганных до смерти пленниц, осталось всего четверо.
Глава 5
За запыленным окном скрипучего фургона голая степь, испепеленная зноем. Гиблая местность.
Неизвестно где, почему, за какие грехи.
Известно лишь одно мы, все здесь сидящие, видели эти иссушенные зноем пейзажи в первый и в последний раз. Оттуда, куда нас доставят, мы уже не вернемся живыми.
Нас, похищенных девушек, отловили по одной, насильно собрали вместе и теперь везут на убой.
Ни в чем не повинных.
Молодых, и уже с перечеркнутыми судьбами.
Ни одна из нас не знала историю другой. Из какого кто города, из какой семьи. Но еще вчера кто-то из нас возможно работал врачом, а кто-то начальником, кто-то уборщицей или, как я, студенткой второго курса. Но с тех пор, как мы тут оказались, в этом проклятом фургоне, наша ценность как людей стала обезличена. Мы все больше никто. Все едины в своей участи, все равны перед смертью, которая не за горами.
Мы стали жертвами не по своей вине. Изможденные без еды и воды, в духоте и шуме, покалеченные, избитые, в грязи, ссадинах и синяках.
Кому-то из девушек, как мне, толком не оказавшей сопротивления при похищении, повезло больше, отделалась малой кровью.
А у некоторых была разбита губа, сломан нос, либо же заплыл глаз.
Одежда у всех нас была частично порвана. Руки, у кого-то связанные, а у кого-то с кровавыми следами на запястьях от тугих веревок, смиренно покоились на коленях.
Кто эти «люди» и чем руководствовались, отбирая нас и с какой целью похищая, никто из нас не знал. Но каждой ясно было лишь то, что эти твари похитили нас, чтобы неминуемо убить. Медленно либо быстро, мучительно или нет а это уж как повезет.
Везли нас долго. Дорога плохая, ухабистая. Фургон то и дело подпрыгивал на кочках, стены трясло.
Вечный, непрекращающийся аккомпанемент грохота, скрежета и скрипов давили на уши и напоминали о том, что всё пережитое уже всего лишь начальная точка на пути кровавых страданий и первобытного ужаса.
Из-за общей слабости, я едва была способна усидеть прямо, чтобы не качаться из стороны в сторону и не испытывать судьбу. Невзирая на усталость и головную боль, я запрещала себе засыпать, с частой периодичностью стукаясь затылком о стену фургона. Намеренно заставляя свой разум взбодриться и беспрестанно напоминая себе в мыслях, что смерть куда ближе, чем кажется.
Волосы безнадежно слиплись и закрывали часть лица от ненавистного мне острого взгляда чернокожего цербера. Кровь из раны на голове уже не сочилась. Она запеклась, засохла и почти не напоминала о себе. Зато пальцы были сплошь в занозах. А под ногтями, частично сорванными в результате противостояния похитителям, въелась грязь вперемешку с кровью.
Тошнота не прекращалась. Равно как и сердце стучало почаще мотора, не позволяя мне отвлечься и забыться даже на секунду.
Ведь под ногами кровь и мозги одной из нас, и всё это растеклось по полу фургона.
Безголовое тело пленницы, обнаженное до пояса, лежало прямо перед нашими глазами.
Нам, насмерть запуганным жертвам, только и оставалось, что безропотно глядеть на ту несчастную, которая поплатилась за свою смелость и попытку спастись.
Мы все сидели тихо, смирно, голов не поднимали. Боялись, что одна из нас незамедлительно станет следующей, если вдруг чернокожему церберу, следившему за порядком в фургоне, снова что-то не понравится.
Никто из нас, пленниц, не просил о пощаде. Никто не догадывался, как долго мы протянем. Мы все смиренно сидели с опущенными головами и просто ждали чуда. Наивные и глупые мы
Как думаешь, он понимает наш язык? шепнула мне рядом сидящая, тонкая зеленоглазая шатенка с разбитой губой.
Она имела в виду чернокожего цербера. Безжалостное чудовище с автоматом, с гордым видом восседавшее напротив нас.
Мы с ней быстро переглянулись и тут же замерли в ожидании сурового наказания за болтовню.
Цербер же, покосившись на нас, отвлекся на изучение своего автомата.
Конечно, не понимает он наш язык. Он же не цивилизованный. Он дикарь.
Я побоялась выражать свое мнение насчёт чернокожего цербера вслух. Лишь осторожно взглянула на него из-под слипшихся прядей.
Получилось прямо в глаза. Он поглядел на меня, а я на него.
Мельком. Секунда всего. Но и этого хватило, чтобы испугаться и быстро опустить взгляд на свои руки.
Только бы не застрелил
Это самая жуткая тварь, которую я видела едва слышно прошептала мне шатенка и пугливо смолкла.
Я качнула головой в знак того, что согласна с её доводами насчет цербера, и снова поглядела на него украдкой.
Чёрт
Мне показалось или он ухмыльнулся???
Я пригляделась к нему получше.
Точно же. Ухмыляется. Расслышал, значит. Понимает он нашу речь.
Несомненно, это самая жуткая и безжалостная тварь, которую нам всем не посчастливилось встретить.
Убийца. Психопат.
Хладнокровная и беспощадная сволочь. Монстр во плоти. Жуткая тварь, и гордится этим. Он этим живёт. В этом весь смысл его поганого существования. Его тешит то, как о нем отзываются, называя его самой жуткой тварью. Он не человек ни на грамм, и наверняка долго к этому шел.
И как долго мне осталось жить, знает только он.
На мгновение я забылась. И позволила себе поглядеть на него дольше одной секунды. И он это заметил.
Доли секунды мне хватило, чтобы до смерти испугаться за свою жизнь.
Но и отвернуться не нашлось смелости. Хоть и понимала, что прямо сейчас смертельно рискую составить компанию той несчастной, которой он уже разнес череп за неповиновение.
Вить! Шеф спрашивает, как обстановка? Довезем хотя бы одну, или всех отстрелишь?
Одну довезем. Может быть. ответил цербер басом, оскалившись в щербатой улыбке и снова обратив свой беспощадный не моргающий взор прямиком на меня.
Чернокожего цербера звать Витя?
В каком месте он Витя?
Высоченный, огромный, сильный африканец, у которого специфически грубые и крупные черты лица. Глаза чёрные как смоль, крайне надменный взгляд.
Ясно же, что цербер родом из Африки. И что он совсем не похож на Витю. Даже отдаленно.
Цербер глядел всю оставшуюся дорогу в основном на меня. Пристально, изучающе. Оценивал возможно. Может, я его чем-то удивила несколько больше, чем другие пленницы. А возможно, раздумывал, каким способом расправится со мной.
Что бы не вертелось в голове у этого Витьки Жуть лютая берет от него. Не по себе от одного только взгляда.
Хищного.
Варварского.
Повелительного.
Маниакально настойчивого.
Раздевающего. И расчленяющего одновременно.
Что угодно в этом взгляде прочесть можно было, кроме непосредственно жалости.
Жалости там не было ни капли.
Глава 6
Спустя час пути нас, унизительно привязав за ноги к одной веревке, вывели в туалет.
Отвели недалеко от фургона и, угрожая расправой, заставили нас раздеться по пояс, сесть и опорожниться при них.
Их, проклятых мучителей, было трое всего, считая чернокожего цербера.
Они шастали вокруг нас, нагло присматривались к каждой.
Один из них, которые чернокожий цербер, остановился позади меня.
Краем глаза я заметила, что он стоит близко и пялится не на кого-то из девушек, а прямо на меня.
Тварь.
Ничего у тебя задница.
Я подумала, что это заявление было адресовано мне. Но нет.
Один из бандитов сделал издевательский комплимент моей соседке, красивой блондинке с частично сорванными наращёнными ногтями.
Я б её выебал. А ты? добавил он, поглядев на своего напарника.
И я. отозвался второй бандит, который и приказал нам вести себя тихо.
Давай.
Блондинку, не сдерживающую слез, отвязали от общей веревки при помощи искривленного от частого использования ножа, затем схватили за волосы и отвели к переду фургона.
Там её жестоко изнасиловали.
Один избивал, другой насиловал. Потому они поменялись местами.
А нас, остальных пленниц, заставили смотреть на это и не отворачиваться. Под угрозами, что мы станем следующими.
Вставать и одеваться без разрешения также было нельзя. И нам оставшимся пришлось покориться.
***
Чернокожий цербер сдвинулся с места.
Я услышала шаги позади себя и подумала, что цербер решил присоединиться к тем двум бандитам.
Но цербер вальяжно обошел всех пленниц и снова встал передо мной, заслонив ужасающую видимость.
Переведя взгляд, полный жути, с акта изуверского насилия, на него, у меня волосы на голове зашевелились.
Цербер слишком интересующе пялился на меня, на моё тело, и от той пугающей мысли меня ощутимо затрясло.
В этом цербере дури столько, что быка завалит голыми руками, если попросят.
Страшный он тип. Очень страшный. И внешне так особенно.
Зверь в человеческом обличье, никаких человеческих качеств в нем не имеется, и от того осознания становится в разы страшнее и безысходнее, когда он так близко.
Я боялась, что ему взбредёт в голову сделать со мной то же, что те двое делают с несчастной блондинкой.
Но цербер просто стоял напротив и не моргая смотрел. Взглядом своим чёрным, жестоким, звериным буравил, будто дыру сквозную в грудной клетке проделывал. Будто силой мысли сердце и другие органы из меня вынуть хотел.
Мне было не по себе, и это мягко сказано.
И только когда над блондинкой поиздевались вдоволь и бросили ее, изувеченную, обратно в фургон, а нам остальным разрешили одеться и вернуться на прежние места, на душе чуть отлегло.
Меня никто не тронул.
Пока. Надеюсь, что и не тронут.
Глава 7
Я пробую на вкус кровь алого крика
Из чаши ее желаний.
Хочу утопить тебя в твоей же вере.
Хочу увенчать это своей ненавистью,
Хочу сжечь тебя в своей огненной яме
3Teeth, «Pit of fire».
Привезли нас в какой-то брошенный хутор.
Совершенно глухое и мрачное место, кругом ни души. Ни единого магазина, ни даже намека на цивилизацию.
Участки заросшие, дома разрушенные, под снос все, стены заваленные. Лишь один фермерский участок стоял целый и процветающий посреди всеобщей разрухи.
У хутора все же есть хозяин, он и выкупил здесь всё ради перспектив роста, размышляла я, пока нас завозили на территорию.
Огромная территория, огороженная высоким забором с колючей проволокой, через который не перелезть даже если очень сильно захотеть.
Двор просторный, с немалой россыпью хозяйственных построек, натыканных всюду. Тут и склады с зерном, наверняка набитые битком до самого потолка. И свинарники, и сараи, и конюшни
Но всего три жилых дома на участке. Один кирпичный, в два этажа, размером с небольшой хостел, другой вытянутый, барачного типа, а третий то ли летняя кухня, присоединенная к кирпичному, то ли жилая пристройка для персонала.
Ворота на пульте управления, охраны кругом полно.
Куча вооруженных бандитов снуют по двору.
И собак где-то с десяток бегает, начиная с самих ворот. В основном, алабаи и кавказцы.
Псы устрашающе скалились, лаяли на нас, но были к счастью привязаны. Они слушались хозяев, не бросались на нас, когда нас заводили во двор.
Но уверена, эти псы по приказу были бы не прочь растерзать и сожрать живьём любую из нас.
Нас, четверых оставшихся пленниц, завели и поставили в центр двора, неподалеку от кирпичного дома, по всей видимости хозяйского.
Там уже, пока чернокожий цербер куда-то отходил, нас выстроили по росту, срезали с ног веревки, и приказали ждать. Сейчас сюда придет их босс, который решит нашу судьбу, сказал нам один из бандитов.
Зачем нас похитили и сюда доставили? В качестве бесплатной рабочей силы? Чтобы батрачить с утра до ночи за еду?
Или с нами тут сотворят такое, что и черти в аду испугаются?
Кто все эти люди, и что хотят с нами сделать?
В том месте, куда нас привезли и где высадили, определенно держали свиней и возможно лошадей, судя по имевшимся конюшням.
Но не только свиней и лошадей, а еще и людей.
А ферма здесь наличествовала лишь с целью, чтобы прикрывать преступные делишки хозяина.
Вскоре и чернокожий цербер вернулся, но уже не один. С ним шел хозяин, статный и густо бородатый дядечка ниже среднего роста, в деловом костюме и с роскошного вида резной тростью с золотыми вставками, которая помогала ему передвигаться по рыхлой земле.
Из-за хромоты, хозяин этого филиала ада ковылял медленно, не торопясь, ступал тяжело.
Но при этом улыбался и выглядел вполне себе приветливо, если сравнивать с остальными. И отнюдь не выглядел так, будто увидев, сразу пощадит нас и отпустит. Глаза у хозяина были адски злые.
Я буду вынужден уехать. обратился хозяин к одному из бандитов, который привез нас. Проблемы с доставкой на юге. Надеюсь, без меня вы справитесь с этими свиноматками.
Конечно, справимся, господин.
Бандит с ухмылкой покосился на нас, заставляя каждую усомниться в том, что, говоря о свиноматках, имели в виду не нас, пленниц.
Убирать клетки, загоны раз в три дня продолжал хозяин монотонно перечислять бесконечные обязанности. Кормить по расписанию, поилка должна быть наполнена. В поля их гоните. И так далее по списку. В общем, всё, как и всегда. И да. Про инкубатор не забывайте. Хоть раз в три дня захаживайте, проверяйте. Это важно.