Важность подхода к архитектуре как к «мировоззрению в камне» подтверждается и древней, и новейшей историей архитектуры. Архитекторы ХХ века начинали свою творческую деятельность с того, что выдвигали концепции и манифесты, идеи которых порою сознательно и бессознательно оказывались воскрешением старых идей классических философов Античности, Средневековья, Нового времени. Так, функционализм был неким воскрешением (правда, в существенно искажённом виде) старой идеи Сократа о красоте как целесообразности. Л. Мис ван дер Роэ следовал в проектировании принципам рационального метода Декарта14. Это говорит о невозможности понять архитектуру без понимания её философских корней, и именно философские идеи становятся формообразующими парадигмами архитектурного творчества.
Эта мысль звучит ещё ярче на фоне исторических свидетельств о нежелании людей экономить на архитектуре. В древности на произведения архитектуры выделялись огромные средства, даже если государство было небогато. Так, строительство грандиозных пирамид и храмов в Египте, на которые фараоны не жалели средств, было одной из причин истощения египетского государства; на восстановление Афинского акрополя Перикл отвёл 80% госбюджета; в Риме тратили огромнейшие средства на амфитеатры и устраиваемые в них зрелища. «Скупой Веспасиан выстроил величайший в мире амфитеатр Кроме, может быть, Тиберия, все императоры, можно сказать, только состязались в роскоши, в великолепии, размерах и разнообразии устраиваемых ими зрелищ Все эти зрелища замечательный пример того, как невозможно вульгарно-экономически объяснить никакую художественную форму»15, в том числе и архитектурную.
К этому ряду примеров можно добавить явление небоскрёбов, которые начиная с 30-50 этажей экономически нерентабельны16, что не останавливает страны и компании в состязании физических высот.
Таким образом, главную роль в объяснении архитектурной формы играет мировоззрение и мироощущение человека, и архитектуру можно определить как материализацию менталитета. Заметим, что материализация идеологии совсем необязательно происходит прямо и непосредственно в качестве реализации поставленной архитектором задачи выразить те или иные мировоззренческие принципы, но может осуществляться косвенными путями. «Идеологию в камне» можно справедливо увидеть и там, где, казалось бы, всё обусловлено чисто экономическими причинами. Показательный пример т.н. «спальные районы», серийные дома, которыми застроены окраины больших российских городов. С одной стороны, их однообразие обусловлено спешкой в решении жилищной проблемы, вызванной притоком сельского населения в города. И одновременно эти «монотонные ячейки» выражают советскую идеологию «одной гребёнки» и принципа «не высовывайся».
Ещё одной распространённой попыткой детерминировать архитектурную форму является её объяснение с точки зрения климатических условий. Самое простое определение архитектуры говорит, что это есть совокупность сооружений, предназначенных для защиты человека от атмосферных явлений. Потребностью укрыться в непогоду иногда объясняется и само происхождение архитектуры. Не отрицая существенной роли погоды и климатических условий в формообразовании, следует всё же подчеркнуть, что она не является определяющей ни в происхождении, ни в развитии архитектуры. Архитектура, несомненно, возникла бы и в таком гипотетическом случае, если бы климат и погода были везде благоприятными. Ведь есть множество зданий и сооружений (например, культовые), появление которых никак не обусловлено указанными факторами. Известна мысль, что если бы греки построили храм на Олимпе, где никогда не было дождя, он всё равно имел бы фронтон. Дождь обуславливает только наклонный характер крыши, но конкретных вариантов наклонных крыш великое множество. Значит, завершая храм крышей именно с двумя симметричными скатами, греческий зодчий руководствовался не метеорологическими знаниями, а установками своего мировоззрения. Формообразующее действие архитектора становится актом выражения миросозерцания, не скованного ни климатическими условиями, ни экономическими возможностями.
Обобщая, следует сказать, что архитектура есть вещественный коррелят философии. Архитектура и философия коррелятивны как материя и идея. Как философия выполняет интегрирующую функцию в мировоззренческой сфере, так архитектура интегрирующую функцию в сфере вещественно-телесной жизни. Как философия синтезирует знания всех наук в одно целое, так архитектура синтезирует разные стороны телесной жизни человека в одном неразложимом синтезе актов полагания материальных произведений.
Завершим наше рассуждение общим определением архитектуры: она есть проектно-строительное и эстетико-техническое конструирование материальной структуры природного пространства как жилищно-хозяйственной среды.
Общая архитектурная эннеада
Функция Эстетика
Понимание архитектуры принято базировать на триаде Витрувия прочность польза красота или, другими словами, конструкция функция эстетика (художественная образность, композиция). Соответственно, говорят о конструктивном, функциональном и эстетическом аспектах архитектуры вообще и отдельных зданий.
Наиболее острая оппозиционность в этой триаде свойственна категориям функции и эстетики, что нашло историческое выражение в антитезе классической («старой») и современной («новой», модернистской) архитектур. Последняя характеризуется как функционально обусловленная, а первая как насыщенная разного рода внефункциональной декоративностью. На одном полюсе оказывается термин «минимализм», а на другом понятие «архитектурных излишеств».
Третья часть витрувиевской триады прочность или конструкция со временем перестает быть категорией, определяющей идентичность архитектурной деятельности. В архитектуре продолжают являться мастера-универсалы, конструкторы и художники в одном лице такие как Пьер Луиджи Нерви и Сантьяго Калатрава. Но это не меняет общего вектора на постепенную «дематериализацию» архитектуры. Примечательно, что А.В. Иконников назвал одну из своих книг «Функция, форма, образ в архитектуре», таким образом оставляя тему материалов и конструкций вне основного дискурса.
В основе понимания архитектуры лежит пара «функция-эстетика». Конструкции отводится роль средства достижения функционально-эстетических целей.
Начнем наш поиск диалектических оснований архитектуры с оппозиции «функция-эстетика». Противоположности являются из первоначального тождества, и, пройдя стадию противостояния, соединяются в единораздельности синтеза. В чём противоположны функция и эстетика?
Функция в самом общем смысле есть деятельность. Функция всегда предполагает то, что или кто функционирует, действует. Только в абстрактно-математическом порядке говорят о функции самой по себе. Для архитектуры функциональность и в том числе эргономика прежде всего связаны с телесностью человека. Именно в качестве функции тела функция и противопоставляется декору, украшениям и пр., ничего не дающим непосредственно-физическому комфорту. Но если не редуцировать полноту человеческой природы к одному телу, то следует говорить не только о функции тела, но и о функции души и духа, и, обобщая, о функции человека как пневмо-психо-физического целого. При таком понимании функции открывается возможность преодолеть антитезу функции и эстетики. Эстетика в этом отношении становится психологической и духовной функцией17. Идеальную сторону человека образует антитеза ума и сердца. В соответствии со строением человека можно различать функцию ума, функцию сердца, функцию воли и т.д. Функция ума в наиболее общем виде есть философия, так как именно философия занимается интегрированием всех научных, религиозных и других знаний в одно цельное мировоззрение. С этой точки зрения, когда архитектор стремится дать в храме «богословие в камне», то его действия тоже функциональны, а храмовая архитектура духовно-функциональна. Функционализм же ХХ века есть результат редукции архитектуры к только материалистическому пониманию.
Эстетика, питая ум и сердце человека, является прежде всего в зрительном восприятии. Одновременно функцию богословской идеи (стремления к Богу) и пространственного ориентира-маяка выполняют шатры древнерусских церквей. Это один из примеров против узкого понимания функции. Как известно, шатровое пространство храмов совершенно не использовалось и было изолировано потолком от основной части храма, где совершалось богослужение, так как иначе потребовались бы дополнительные затраты на отопление.
Функция есть «что» архитектуры, это её содержание, то, что архитектура выражает и оформляет. Архитектура есть архитектура функции человека как целого. Человек в его функционировании есть содержание архитектуры и архитектурного творчества. Архитектура таким образом есть инобытие не только тела человека, но всей его природы, включая его ум и мировоззрение. Как сам человек являет в себе синтез идеального и материального начал, так и продолжающая его существо в природе архитектура становится синтезом жилища тела и жилища сознания (идеологии, мифологии). И этот второй идеальный план, пласт архитектуры и есть эстетика. Эстетика есть архитектурное «как» мифологического эйдоса. Функция и эстетика соотносятся как «что» и «как», или, по общей для всего искусства антитезе, как содержание и форма.
Рассмотрение эстетики с точки зрения функции предполагает и обратное. Один из примеров осмысления функции через эстетику даёт афоризм Ф. Джонсона: «Красота заключается в том, как вы движетесь в пространстве»18. Джонсон, очевидно, имел в виду движение тела, но можно расширить понятие «движения в пространстве» до движения чувств души в пространстве искусства, движения ума в пространстве философии.
Итак, эстетика и функция диалектически взаимосвязаны. Но диалектике этого недостаточно, и рассмотрев любую категориальную оппозицию в раздельности, она стремится дать ее в синтезе новой цельной категории. Для антитезы функция-эстетика такой синтез и есть сама архитектурная форма.
Отметим, что возможно совершенно закономерное раздельное осуществление функции (в смысле функции тела) и чистой эстетики в особых видах архитектурного творчества. Есть целый комплекс сооружений, не имеющих утилитарной цели это монументы, триумфальные арки и т.д. В них всецело доминирует эстетическое начало. В то же время есть целые виды архитектуры такие как промышленная, фортификационная, в которых функция является определяющей.
Подведём итог выявленной триаде:
1) Функционально-эстетическое перво-тождество.
2) Антитеза функция эстетика.
3) Функционально-эстетический синтез архитектурная форма.
Эта триада раскрывает диалектику архитектурного эйдоса. Он, как любой эйдос, стремится воплотиться и стать осязаемо явленным, что переводит нас в сферу архитектурного меона19.
Конструкция
Архитектурный эйдос строился у нас на основе антитезы функции и эстетики. Найдём теперь меональную категорию, воплощающую архитектурный эйдос как неподвижную субстанцию.
Основным качеством субстанции является неизменность. Неизменность же, рассмотренная с точки зрения чистого изменения и чистой временной текучести, есть вечность. Что такое неизменность, понимаемая как вечность, в сфере архитектуры, меональной в отношении к первой архитектурно-смысловой триаде? Это может быть только очень долгая устойчивость во времени, то есть долговечность. Долговечность коррелят неизменности в архитектурной области. Если неизменностью обладает субстанция, то долговечностью в архитектуре обладает (или должна обладать) конструкция. Итак, субстанция, данная архитектурно, есть конструкция.
Что такое конструкция сама по себе?
В самом обобщённом виде конструкцию можно определить как систему сопряжений материальных элементов архитектурной формы, реализующих её как именно материальную, вещественную фактичность. Это способ бытия формы в мире плотной материи.
Определим теперь конструкцию через корреляции с другими областями.
Поскольку категория архитектуры базируется на категории человеческого тела, найдем телесный коррелят конструкции. Это скелет. Если конструкция скелет здания, то функция совокупность его систем и внутренних органов, а эстетика живая плоть образа. Как остроумно подметил Ф.Л. Райт, «гремящие кости это не архитектура»20. Культивирование конструкции самой по себе как эстетической ценности подобно стремлению выражать в речи не её смысл, а грамматические правила её построения.
От общего определения конструкции перейдём к его детализации. Основные свойства конструкции это прочность, устойчивость, жёсткость.
Прочность есть функция конструкции, состоящая в её способности сохранять саму себя при различных нагрузках. Это самотождественность конструкции относительно момента, когда она начала испытывать давление тяжести нагрузки (или какого-либо другого воздействия). Если в случае прочности речь идёт о принципиальном существовании конструкции её способности не разрушаться при воздействиях и нагрузках, то в случае устойчивости имеется в виду тождество или постоянство (равновесие) пространственного положения конструкции при тех же воздействиях и нагрузках. В жёсткости характерен момент неизменности (или нюансной неизменности) самой конструкции, уже без учёта общего пространственного положения. Можно, таким образом, расположить три известных качества конструкции в последовательную триаду, где одно и то же качество постоянство(иначе тождество, субстанция) в отношении к нагрузкам и воздействиям дает каждый раз новую категорию в зависимости от типа смыслового соотнесения:
1) Конструкция сама, как фактическая вещественность жёсткость.
2) Существование конструкции прочность.
3) Пространственное положение конструкции устойчивость.
Итак, конструкция есть постоянство архитектурной формы в мире фактической вещественности, реализация её вещественной самотождественности. Конструкция это «как» вещественного бытия «что» архитектурной формы.
Отметим, что при осмыслении отношения форма-конструкция через антитезу внутреннее-внешнее происходит перетекание этих противоположностей друг в друга. В чисто смысловом плане форма есть, конечно, «внутреннее», то есть то, что реализуется, а конструкция «внешнее», то, что реализует. Но в плане вещественной фактичности имеем обратное: для телесного осязания форма есть нечто внешнее, живая явленная плоть здания, а конструкция его внутренний остов. Таким образом, при переходе от идейного плана к материальному форма из «внутреннего» становится «внешним», а конструкция, наоборот, из «внешнего» «внутренним».
Дальнейшая разработка понятия конструкции предполагает переход к рассмотрению типов конструкции и не входит в задачи этой работы.
Планировка Тектоника
Конструкция первое начало архитектурного меона. Второе начало в архитектурном эйдосе это антитеза функции и эстетики. Теперь необходимо дать меональную модификацию этих категорий с точки зрения конструкции.
Что такое функция, данная в архитектурном меоне, в пространстве и рассмотренная с точки зрения конструкции? Функция есть движение, многосоставной процесс, протекающий в здании, в здание, через здание и из здания. Конструктивная модификация функции означает, что она берётся как система пространств, организующих процесс человеческой деятельности. Система пространств, определяющая места их изоляции и перетекания, есть планировка. Планировка есть становление функции.