Как быстро ты сдался, милок! не останавливались караульные. Даже пытаться не будешь?
Сами сказали, что тут не рынок, невозмутимо продолжал Адам. Пойду туда, где мой труд оценят по достоинству.
Не пройдёт и дня, как ты вернёшься сюда, чтобы умолять нас впустить тебя! грубо выкрикивал первый дозорный.
Расстрою вас, но больше мы с вами не увидимся. Прощайте.
Адам непоколебимо развернулся, и пошёл обратно по дороге. Караульные ещё что-то пытались кричать ему вслед, но Адаму было абсолютно безразлично на их возгласы. Вскоре из рюкзака вылетела Айбо, и в очередной раз ничего не понимая, обратилась к Адаму.
Если меня не подводят звукоулавливающие антенны, то я услышала, что в город нас не пропустили, неуверенно произнесла Айбо. Но что пошло не так?
Человеческая алчность, ничего сверхъестественного, без капли изумления ответил Адам. У нас не остаётся выбора, как пойти более продолжительной и опасной дорогой, недовольно говорил он.
Есть иной путь? Айбо удивлённо поглядела на Адама.
Есть, но название у него менее официальное. Это место называется сточными трубами. По ним можно напрямик выйти в утробу, при этом обойдя стражу.
Почему тогда мы сразу не воспользовались этим способом попадания в город? без остановки спрашивала Айбо.
Есть некоторые недостатки у данного метода, начал объяснять Адам. Один из них это местные жители сточных труб. Какие гады могут нас там ждать боюсь даже представить. Второй недостаток такое проникновение в Купол является незаконным, а значит у любого военного может родиться вопрос, как мы оказались в городе, что повлечёт за собой неблагоприятные последствия, поэтому нам нужно будет тщательно скрываться. Айбо, в твоём арсенале случайно нет никакой маскировки? обратился он к ней.
Я могу замаскировать вас под окружающую среду, пока вы стоите неподвижно, ответила Айбо.
Это должно помочь, с облегчением произнёс Адам. В таком случае предлагаю идти в сторону сточных труб. У нас не осталось выбора, поэтому придётся немного повозиться в грязи и трупах. Свернём здесь, дабы скрытно вернуться к стенам Купола, и начнём движение вдоль них, пока не увидим «аварийный вход.»
Время уже давно перевалило за полдень, однако весеннее солнце не опаляло, а согревало Землю тёплыми лучами. Равнинные окрестности у Купола радовали своей тишиной, хотя местами она скорее настораживала, чем внушала спокойствие. Бетонные стены города создавали громадные пласты тени, в которой прохлада обволакивала открытую кожу, тем самым держав тело в тонусе. Адам размеренно шагал вдоль монолитных оград, чем приближал себя к заветной, если можно так выразиться, цели. По мере продвижения усиливался и отвратный запах, который исходил прямиком из канализации. Через минуты ходьбы «парадный» вход в город был уже около наших искателей приключений. Огромная ржавая труба, цвет которой походил на грязную медь, всем своим видом указывала на то, что не стоит даже приближаться к ней. Возле входа были разбросаны человеческие черепа, обглоданные кости, а также горы биологического гниющего мусора.
Даже через фильтры я всё равно чувствую этот мерзкий запах, с отвращением произнёс Адам. Надеюсь, что ходить по канализации придётся не очень уж долго.
Почему возле сточных труб лежат черепа? в привычной манере спросила Айбо. Они что, не хоронят людей, а выбрасывают их сюда для гниения?
Людей, которые живут в утробе, точно отправляют сюда, только вот гнить они не успевают, спокойно отвечал Адам. Скорей всего кто-то в самой канализации пожирает их, обгладывает кости, а затем течением воды останки вымываются сюда.
Звучит отвратительно и мерзко.
Выглядит ничуть не лучше. От одного вида окровавленной человеческой плоти многим становится не по себе, что уж говорить о мыслях, что этот человек ещё недавно был жив, горестно отвечал Адам.
И нет никакой возможности бороться с этой напастью? с надеждой спрашивала Айбо.
Порой действия одного человека не смещают равновесие на чаше весов, отвечал ей Адам с той же интонацией. Но шанс что-либо изменить никогда не равен нулю.
Вы говорите весьма оптимистично для сложившейся ситуации. Где вы этому научились?
Нигде! Адам улыбнулся. Я и не могу назвать себя оптимистом. Скорее смотрю на те или иные события реалистично.
Наверное, это правильно, Айбо задумалась. Адам, я могу задать вам весьма деликатный вопрос?
Конечно можешь. Главное, чтобы я сумел на него ответить.
Вы ни с кем не поддерживаете общения из команды. Так было всегда, или раньше, когда жизнь была совершенно другая, у вас были друзья? спросила Айбо, безэмоционально поглядывая на Адама.
У меня был один друг Адам задумался. Мы познакомились, когда едва стали юношами. А потом он куда-то исчез. Я до сих пор не знаю, что с ним случилось, и где он теперь. Конечно, спустя столько времени боль разлуки притупилась, но это слишком глубокая рана, чтобы пробовать ещё раз. Одиночество соизмеримо с бездной. Будучи поглощённым тьмой, ты постепенно начинаешь находить покой. И лишь яркое пламя способно вернуть душу обратно он закрыл глаза и простоял так около минуты. Быть человеком тяжелая ноша, ибо сознание и страдание становятся синонимами.
Это поистине грустно слышать. Мне жаль, сказала Айбо тоскливо.
Спасибо, но боюсь, мы заговорились. Пора пробираться в город.
Ржаво-багряные трубы, откуда доносился мерзкий запах, неохотно манили к себе, ибо это был единственный путь в Купол. Внутри них лежали трупы различной давности. Некоторые лишь начинали гнить, другие же «отдыхали» уже около месяца. У одного из мертвецов, который, по всей видимости, ещё совсем свежий, были подняты веки, что позволяло взглянуть ему в глаза, потерявшие прежний живой блеск. Взгляд, в котором отражено человеческое отчаяние. Бесконечное, безмерное, леденящее душу. Очи принадлежали молодому человеку лет двадцати шести или двадцати семи. Он был тощего телосложения, вероятно, в силу тяжкой болезни. Смрад исходил несусветный, поэтому подойти слишком близко можно было лишь при отсутствии обоняния.
Обитатели канализации весьма привередливы в выборе добычи. Этого есть не стали. Может и мы им не понравимся, Адам заметно повеселел. Ты, Айбо, точно не в их вкусе.
Мне приятно слышать это, как роботу, однако не думаю, что настоящая девушка по достоинству оценит такой жест, отвечала она.
Это зависит от того, хочет она быть съеденной или нет, Адам засмеялся. Впрочем, всё это лирика. Сейчас нужно думать о том, насколько благоприятно мы доберёмся до города. Перед тем, как мы начнём движение, я поменяю фильтры и достану винтовку. Айбо, создавай искусственное освещение. Электричество там вряд ли проводили.
Хорошо, Адам. Какой цвет желаете лицезреть?
Думаю, оранжевый подойдёт лучше всего. На случай, если «жильцы» спят, такой оттенок не должен раздражать их, ответил Адам. Но это лишь мои предположения. Будем верить в лучшее. Идём.
Длинный тоннель, окутанный тьмой, напоминал бездну, из которой, казалось, не было выхода. С потолка капала жидкость сомнительного происхождения, а под ногами были слышны всхлипывания совместно с хрустом. Под ногами помимо грязи и биологических отходов лежали прогнившие черепа, которые давно утратили свою прочность в силу возраста. С каждым пройденным метром вонь усиливалась вплоть до того, что из глаз невольно начинали струиться слёзы. К несчастью для живых, прямой путь закончился спустя десять минут ходьбы. Перед Адамом предстала развилка. На стене были нарисованы стрелки, однако та, что указывала «налево», была перечёркнута красным крестом. Помимо креста у поворота расположился череп, примотанный к палке.
Весьма увлекательная инфраструктура. Это археологические останки древней цивилизации? спросила Айбо без доли сарказма.
Боюсь, что это опознавательные знаки тех, кто здесь живёт, отвечал Адам шёпотом. И они явно настроены не слишком доброжелательно.
Вы полагаете, что военные отправляют сюда не только мёртвых людей? подозрительно спросила Айбо.
Скорей всего те, кто этим занимается, не досконально проверяют, кто действительно умер, а кто спал или потерял сознание, Адам остановился, задумавшись. Теперь вариантов, кого мы можем тут встретить, становится куда больше, чем мне казалось на первый взгляд. Проверять, что будет в левой стороне, я не хочу. Череп явно намекает, что там нас ждёт не радость и веселье. Придется идти направо, хоть этот вариант настораживает не меньше. Но как такового выбора у нас нет. В город нужно попасть любой ценой. Айбо, если нам посчастливится сражаться с местными, мне понадобится твоя помощь.
Что я могу сделать?
Бьюсь об заклад, что здешние обитатели не переносят яркий свет, уверенно произнёс Адам. В случае нападения переключи оранжевый цвет на белый, а затем увеличивай мощность. Такая вспышка ненадолго дезориентирует их, что даст нам время на нанесение удара.
Хорошо! бодро отвечала Айбо. Это не составит труда.
Премного тебе благодарен.
В этом нет необходимости. Для этого меня и отправили с вами.
Проверив исправность оружия и фильтров, Адам и Айбо повернули направо, чтобы продолжить путь к утробам. Опасности, что таились внутри сточных труб, и с которыми возможно придётся встретится авантюристам, внушали страх в самое сердце. И лишь Создатель знал, что действительно поджидает их на этом не простом, но захватывающем пути.
Свет фонаря обнажал тайны тёмного коридора, по которому передвигались герои. На стенах по обе стороны вырисовывались различные надписи и рисунки. Из-за вероятного отсутствия каких-либо письменных принадлежностей местные обитатели воспроизводили изображения кровью, чем и объяснялся такой изысканный цвет своеобразной наскальной живописи. С постоянной периодичностью просматривался рисунок, который походил на визуальное описание некого ритуала. В центре изображения был столб, к которому была привязана жертва, а вокруг стояли гуманоидные создания.
Не Пикассо, конечно, но тоже имеет право на общественное признание. Как думаешь? обратился Адам к Айбо.
Плохо разбираюсь в человеческой живописи, холодно отвечала она. Эта картина не является для меня исключением.
Зато я отчётливо понял, что здесь воплощено, прискорбно произнёс Адам. Как ни странно, здешние жильцы каннибалы, и для нас это большая проблема.
Почему? наивно спросила Айбо.
Как минимум потому, что разговаривать они точно не захотят, неприятно отвечал Адам. Я для них не больше, чем огромный стейк. Нужно аккуратно пройти мимо их логова, и при этом остаться незамеченными. Продолжим постепенно идти. По моим предположениям, до их места дислокации осталось совсем немного.
Каждая минута ходьбы по глухому извилистому коридору прививала непреодолимое чувство, что путь до утробы длится вечность. Ещё пятнадцать-двадцать минут такой прогулки, и рассудок даже самых стойких путешественников мог бы запросто пошатнуться. К счастью, вскоре во тьме показался тусклый зелёный свет, а рядом с ним заиграли различные тени. Свечение исходило от биолюминесцентных грибов рода Мицена. Когда расстояние до точки кипения составило приблизительно десять метров, послышались странные выкрики, а местами вполне членораздельная речь.
Обед! Обед! Обед! Кушать! кричал силуэт во тьме.
Не трогать, куряк! Ждать вождя! Нет работа нет еда! грозно отвечал ему второй.
Бирюк злой! Нет еда! Куряк идти работать! огрызнулся первый и ушёл.
Сутулое, изуродованное, гуманоидное существо лениво побрело расчленять трупы, лежавшие совсем недалеко от лагеря. Его соратник же остался сидеть около некого подобия стола, на котором он закончил сервировку. Айбо хотела было задать очередной вопрос, однако Адам её перебил.
Айбо, ничего сейчас не говори. Любые вопросы исключительно шёпотом. Сейчас нам нужно идти на цыпочках, чтобы ничего их не побеспокои
Под ногами Адама с характерным треском хрустнула чья-то давно прогнившая челюсть. К сожалению, у местных обитателей были проблемы только со зрением, в то время как слух в силу особенностей обитания стал более чутким.
Чужак! Чужак! Чужак! Куряк, схватить чужак! кричал силуэт у стола.
Кажется, у нас созрела проблема, Айбо, отчаянно произнёс Адам.
Чужак! Поймать! кричали существа синхронно.
Айбо, спектр цветов! Быстрее! Вспыш
Кто-то из гуманоидов стоял позади Адама с небольшой медной трубой, которая издала характерный металлический звон после удара по затылку. Гул и крики ещё продолжались некоторое время, но затем волна беспокойства среди коренного населения сменилась вдохновляющими и радостными возгласами.