Нина присаживается рядом со мной.
Все правильно. Она бизнес замутила. Ателье. Шьет дорогую одежду для богатых клиентов. У них в семье единственный адекватный человек был ее муж. Он один деньги в семью зарабатывал. Дамы его привыкли жить на широкую ногу. Ни в чем себе не отказывать. Внезапно глава семейства умирает. И женщины не находят иного выхода Тупо набирают кредитов, не думая о том, чем отдавать потом. Ведь шитье ее, честно говоря, особой прибыли не приносит. Но Калининых ничего смутить не может. Королевны по сей день пользуются услугами домработницы. Тачки у каждой крутые. Я знаю, что на машины как раз таки наложили арест. У младшей изъяли мини купер. А мамаша свою спрятала. Дознаватели, кстати, собираются на нее 312 ю возбуждать. За сокрытие арестованного имущества. Так что тебе к ней только со спецназовцами и не ждать теплого приема.
Я поняла уже, вздыхаю устало, чувствуя, что наконец таки отпустило. В голове так ясно и в душе спокойно стало.
Только вот поздно. Я заявление писать буду. Не нравится мне ваш начальник, пожимаю плечами, прикидывая в уме шансы на возвращение в старый отдел.
Ты это зря, хмурится Нина и, приоткрыв дверь, выглядывает в коридор.
Егор Анатольевич строгий. Местами слишком, но он справедливый. И премиями балует хорошо. Он же преемник Кая! Три года на этой должности уже. При Егоре Анатольевиче, кстати, еще цветочки. Кай вот кто настоящий цербер.
Так они друзья? удивляюсь я, хотя пора бы уже перестать.
Еще какие, ухмыляется Нина.
Почему его Каем называют?
Да потому что сердца у него нет. Чёрствый и бесчувственный он. Ни с кем и ни с чем не считается. Вот его точно не разжалобишь. Вообще удивительно, как они с нашим шефом дружат. Совершенно ведь разные.
А по мне так одинаковые, словно близнецы, смеюсь, выходя из кухни вслед за Ниной.
Вернувшись в кабинета, устало опускаюсь на стул. Что теперь делать? Собирать манатки и ехать в кадры с заявлением? Или надеяться на чудесное прозрение начальника? Хотя, прозрение, навряд ли, случится. Особенно после моего концерта и фееричного хлопка дверью. Нет, эти снобы не простят. Абсолютную тишину пустого кабинета разрывает звонок рабочего телефона. А у меня сердце от страха биться перестает. Ну все, Гофман, час расплаты пробил
Да, слетает безжизненно с онемевших губ.
Ева, тебя шеф вызывает, шепчет в трубку Нина.
Теперь мое сердце выдает под сто сорок ударов, крича о том, что лучше бежать отсюда без оглядки. Но я, привыкшая прислушиваться к разуму, приглушаю «вопли», рвущиеся из груди и, борясь с дрожью в пальцах, привожу себя в порядок. Губы подкрасим, прическу поправим. Помирать, так при полном параде.
В приемной Нина кивает, показывая жестами, что Кай уже ушел. Спасибо тебе, изменчивая госпожа удача, хоть здесь ты меня не подвела. Вдыхаю полную грудь воздуха, и на выдохе открываю дверь и захожу внутрь.
Шеф стоит спиной ко входу. Смотрит в окно, приподняв одной рукой жалюзи, другая рука в кармане брюк.
Готовьте служебку на начальника Специализированного отдела. Завтра в девять утра вам будет выделено десять бойцов, говорит он, даже не обернувшись ко мне. А у меня словно камень с плеч, и жить так сразу захотелось.
Мне нужны двое понятых.
Но эта реплика, словно красная тряпка на быка. Повернувшись ко мне, шеф смотрит меня так, словно я и правда самое большое разочарование в его жизни.
Это я вам должен предоставлять?! ой, а теперь кричит на меня. Оказывается, вот какой у него голос мощный аж в ушах заложило, и голова в плечи втянулась. Понимая, что переборщил, он замолкает, и, сделав глубокий вдох, произносит прежним, сдержанным тоном.
Хотя бы этот вопрос вы можете сами решить?
Могу, киваю прежде, чем слово слетает с губ. Ох, как хочется поскорее покинуть его кабинет. Что то душно здесь, дышать нечем и в глазах темнеет.
Возвращайтесь на свое рабочее место, усаживается он за стол, и снова взгляд в ежедневник.
Но когда я оказываюсь в дверях, он снова окликает меня.
И, Ева Сергеевна, я надеюсь, вам не нужно объяснять, что ваше поведение было крайне непрофессиональным. Дверьми хлопать вы можете у себя дома, перед своим любовником.
Мои щеки начинают пылать.
Нет у меня любовника. Я могу идти? слова вылетают раньше, чем включается мозг.
Идите, не замечает или делает вид, что не замечает моего хамства. А я решаю не гадать и пулей вылетаю из кабинета. Закрываю дверь плавно и медленно.
Нина занята разговором с посетителем, но увидев меня, вопросительно кивает головой.
Все нормально. Заходи, как освободишься, шепчу ей и возвращаюсь в кабинет.
До обеда время пролетает с бешеной скоростью. Закончив здесь все срочные дела, собираю бумаги, боясь опоздать на судебное заседание. Сегодня остаюсь без обеда, но даже эта мысль не может расстроить меня. Я победила. Шеф пошел мне навстречу, и, дай бог, перестанет вести себя так, как делал это до сих пор. Может, понял, как был несправедлив ко мне?
Спускаюсь по лестнице, и когда оказываюсь на первом этаже, смотрю на наручные часы. У меня в запасе всего полчаса, а ехать на другой конец города. Поднимаю глаза, и в следующую секунду буквально налетаю на темного цвета огромную стену. Мой лоб ударяется о что то твердое, и я лечу на бетонный пол лестничной площадки, а все документы, которые я так трепетно прижимала к груди, осенними листьями осыпаются вокруг меня.
Простите слетает машинально с губ, а когда я поднимаю глаза и встречаюсь с ледяным взглядом Кая. Дрожь пробегает по телу.
Он возвышается надо мной холодной, неприступной стеной. В кабинете у Егора Анатольевича не заметила то, насколько он высокий. Под его взглядом мне настолько не по себе, что даже пальцы начинают дрожать.
Я наклоняюсь, принимаясь собирать бумаги, а он просто стоит надо мной, и смотрит так, словно я самое никчемное существо на этой планете.
Подумать не мог, что у нас такой кадровый голод. Егор уже всех подряд к себе тащит раздается над головой его высокомерный тон.
А когда я поднимаю на него глаза, Кай словно и нет до меня никакого дела, проходит вперед к лестнице. Смотрю в его спину, и думаю о том, что хуже этого самовлюбленного сноба нет никого на свете. Ну, точно, ледяной Кай.
***
Остаток дня занимаюсь ежедневной рутиной. Готовлю постановления, возбуждаю исполнительные производства. Соседи по кабинету снова на исполнительных действиях. Нина сказала, что они свиней арестовывают. Вот уж, избавьте от такого счастья.
Привет, мелкая, в кабинет входит мой сосед по столу. Жорик. У него красное от солнца лицо и огромная папка в руках. Парень бросает тяжелую ношу на поверхность стола и подставляет лицо прохладному потоку воздуха из сплита.
Привет, чего это я мелкая?
Обернувшись, он пожимает плечами.
Мы тут с Илюхой подумали и решили, что больно ты на мелкая и худая, говорит он, поворачиваясь в мою сторону.
Вы мастера комплиментов, хмыкаю, возвращаясь к бумагам.
Нет, подожди. Давай разберемся, Жора подходит к моему столу и, схватив ручку из подставки, присаживается на краешек.
У нас заведено каждому иметь свое прозвище.
Не заметила. По моему, у вас тут все до жути официальные. Строго по имени отчеству.
В ответ на мои слова Жора морщится.
Это ерунда все. В нашем кабинете действуют свои законы. И один из самых главных гласит: каждой тваре по прозвищу, заявляет с умным видом. Решаю подыграть ему, поддерживая этот несуразный разговор.
И какое же первое правило?
Первое правило: все, что происходит в этом кабинете, остается в кабинете. То есть никакого стукачества и доносов.
Поддерживаю. И какие же у вас прозвища?
У Илюхи Жижа. От фамилии Киселев. Сначала был Киселем, а потом стал Жижей, поясняет Жорик. А я слушаю это и думаю о том, что в моей жизни всегда так. Все в крайности. То террариум в кабинете, то детский сад штаны на лямках.
А какое у тебя? спрашиваю, отворачиваясь к монитору компьютера.
А свое я тебе не скажу, хмыкает Жора. Не знаю, хочу ли я это на самом деле знать. Не успеваю ничего ответить. В проеме кабинета появляется запыхавшийся Илья.
А сейчас узрите, товарищи! восклицает он, занося в кабинет бюст Ленина в половину его роста.
Что это? спрашиваю его, а в голове закономерный вопрос: как он один дотащил до четвертого этажа эту «дуру»?!
Владимир Ильич, говорит наш Капитан Очевидность и ставит бюст на свой рабочий стол.
Наш новый сотрудник. Вот, восклицает, восторженно рассматривая его.
Перевожу взгляд на Жорика. Он крутит у виска, кивая в сторону Ильи. Хихикнув, возвращаюсь к печатному документу.
Спустя час наш Ленин обзавелся солнцезащитными очками, бейсболкой с надписью Чикаго Буллз и сигаретой. А дальше была делегация народа для фотосессии с новым соседом. Вывод напрашивался сам собой: соседи мои личности творческие и любящие посмеяться от души. А жизнь то налаживается. Вот бы еще завтра с гражданкой Калининой разобраться и вообще отлично будет.
***
Половина девятого утра. Я стою перед заветной дверью (вчера так и не открывшейся для меня). Позади меня десяток бравых ребят в бронниках, с автоматами наперевес (этакие универсальные солдаты). Ох, как хочется сфотографироваться для странички в соцсети. Но, не время. Беру свою разгулявшуюся (некстати) фантазию в руки и стучу в дверь. В ответ на что из глубины дома слышится поток матерных слов.
Ну что, Ева Сергеевна, наш выход? спрашивает меня Олег Викторович командир ребят. Обернувшись, внимательно рассматриваю каждого из них. Верные воины, готовые кинуться в бой в любую минуту. Все как один смотрят на меня. Ждут команды.
У меня дух захватило от сосредоточения такого количества тестостерона.
Ваш выход, киваю, пытаясь, чтобы голос звучал по взрослому.
Мужчины тут же рассредоточиваются. Старший жестикулирует, указывая на позиции, которые ребятам необходимо занять. А вдруг понимаю, что дико взволнована.
Мое внимание отвлекает приближающийся шум мотора. У дома должницы, рядом с газелью спецназовцев вдруг останавливается черный Рейндж Ровер. А спустя несколько мгновений из авто выходит мой шеф. Я настолько удивлена, что даже поздороваться забываю. Просто стою и пялюсь на него.
Заметив его прибытие, из салона своего грузовика выпрыгивает работник торгующей организации. Шеф тратит на мужчину буквально пару секунд своего времени. Сухо пожав ему руку, он шествует в мою сторону. Пытаюсь понять его настрой. Но на лице «покер фейс».
Здоровается со мной столь же сухо, как и с мужчиной. Не успеваю задать ему вопрос, входная дверь должницы внезапно открывается, и с порога с довольной улыбкой на лице на нас смотрит боец.
Добро пожаловать, ухмыляется он, делая соответствующий жест рукой.
А что, так можно? перевожу ошарашенный взгляд на шефа, пока остальные ребята из физзащиты забегают в дом.
Вообще не очень, но если очень хочется, то можно, хмыкает Егор Анатольевич.
Но как они попали в дом? все еще не могу придти в себя.
Через запасной выход, со двора. Дверь открыта была, встревает в разговор Олег Викторович, проходящий мимо нас в дом.
Ева Сергеевна, вы идете? вздергивает бровью шеф, стоя на ступеньках в ожидании меня.
Ада, киваю, подзывая двух понятых, скромно стоящих в сторонке.
Захожу вслед за начальником. Пройдя длинный коридор, мы попадаем, по всей видимости, в гостиную дома. Несколько ребят из спецназа стоят в комнате в ожидании нас, несколько других остаются на входе. Двое ребят, среди которых Олег Викторович, остаются у двери в спальню хозяйки, со стороны которой доносятся дикие женские вопли.
Из противоположной двери выбегает шесть девушек, но им тут же перегораживают проход.
Это кто у нас? спрашивает один из бойцов.
Мы швеи, можно нам уйти? с опаской поглядывая по сторонам, говорит, по всей видимости, самая храбрая.
Выпустите их, командует стоящий возле меня шеф. Бойцы тут же отходят от девушек, давая тем шанс на бегство.
У них тут производство одежды на дому, слышу рядом с собой тихий голос Егора Анатольевича. Ничего себе, какое внимание к моей особе. Господин снизошел до разъяснений.
Вера Павловна, выйдите, пожалуйста, стуча в дверь спальни должницы, говорит Виктор Олегович. Вежливо так говорит.
Убирайтесь, бл*ть, отсюда! С*ки! кричит наша творческая личность. Ох, какая экспрессия от нее идет. Уши в трубочку сворачиваются.
Ева Сергеевна, пусть кто нибудь снимает на камеру, шепчет мне на ухо шеф, обдавая горячим дыханием. Ух, Ева, соберись.
Подзываю одного из понятых к себе и, вручив ему в руки свой телефон, даю установку на видеосъемку.
Через минут пятнадцать бесконечных уговоров, хозяйка квартиры все таки открывает дверь спальни.
Я же вам сказала, уроды, что пока не накрашусь не выйду! Никакого уважения к женщине! кричит Калинина старшая. Женщина средних лет с коротенькой стрижкой на голове, одетая в шелковый розовый халатик и такого же цвета пушистые тапочки.
Мама, вызывай ментов! в проеме все той же двери появляется худенькая блондинка примерно моего возраста.
Аня, уйди в комнату! Эти уроды изнасилуют тебя, вопит женщина, усаживаясь на диван.
Вера Павловна, давайте не будем цирк устраивать, обращается к ней шеф. Убедительно прошу вас взять себя в руки.
О, к нам сегодня сам начальник пожаловал! И с чего такая честь?
Вера Павловна, обращаюсь к ней, пытаясь представиться и объяснить суть сегодняшнего собрания.
Какая я тебе Вера Павловна?! она прикуривает сигарету и вальяжно откидывается на спинку дивана. Называй меня госпожа.
Решаю не вступать с ней в диалог.
Трехэтажный мат со стороны должницы, звонкий лай маленькой «сумочной» собачки, выбежавшей из приоткрытой двери спальни, всевозможные проклятия вплоть до третьего колена от дочки Калининой, служат мне приятным фоном. Не знаю почему, но рядом с шефом чувствую себя уверенно. Начинаю описывать имущество, которое, кстати сказать, собираюсь сегодня же изъять. Стиральная машинка, микроволновая печь, швейные машинки фирмы Зингер. Я пишу, работники торгующей организации выносят. Все идет хорошо до одного момента.
Несмотря на столь серьезную защиту моей лейтенантской шкурки, Калинина младшая все таки улавливает момент для нанесения сокрушительного удара.
Описав все имущество, поднимаюсь в комнату, расположенную на втором этаже. Бильярдный стол, мягкие диванчики и огромная плазма на стене вот и весь интерьер. Заканчиваю свою работу там, оставив напоследок самый большой предмет. Несколько приставов спускаются с работником торгующей, помогая выносить демонтированную плазму. Со мной же остается шеф и еще один спецназовец.
Приблизившись к бильярдному столу, рассматриваю поверхность на предмет царапин и повреждений, чтобы как можно точнее указать описание предмета в акте. Наклоняюсь и не замечаю, как сбоку подкрадывается дочка Калининой и выплескивает на меня кружку горячего кофе. Аррр с губ ни слова не срывается, только хриплые частые вдохи. Слава Богу, это не кипяток. Но вода обжигает мою руку и живот, заливая зеленую ткань форменной рубашки. Поднимаю ошарашенные глаза на обидчицу и вижу, как в мою сторону летит сама кружка. Все, что я додумываюсь сделать, зажмуриться и вжать голову в плечи. Не очень умное решение. Но в такие моменты не всегда получается блеснуть своей сообразительностью. Безропотно ожидаю столкновения тяжелого предмета с головой, но ничего не происходит. Открыв глаза, вижу стоящего спиной ко мне шефа, взявшего весь огонь на себя. Спецназовец наконец таки подскакивают к нам и оттесняет девушку. Шеф трет ушибленную руку и поворачивается ко мне.