Прости, Валерия! Я так сильно тебя люблю!.. Так сильно! Ты будешь моей, только моей, понимаешь? Я не хотел делать тебе больно, я просто хотел, чтобы ты поняла, что можешь быть только моей, он был словно сумасшедший, убеждая самого себя в том, что не совершил ничего плохого. Однако, видя ужас, сковавший мое лицо, он осекся и замолчал. В глазах застыла пустота.
Он позволил мне одеться и уйти, вынудив дать ему обещание, что все будет хорошо. Он показал мне свою темную сторону, и я боялась его. Мне не верилось, что его родители находились через стенку от нас и позволили ему надругаться надо мной. Они проявили преступное бездействие. А я еще завидовала их семейной идиллии и теплым отношениям.
Я в слезах бежала домой, не разбирая дороги, лишь бы убраться подальше от Алекса и его родителей.
«Моя вина, твердила я себе, сама виновата, что допустила это. Никто! Абсолютно никто и никогда не должен узнать об этом. Все это было таким отвратительным, что я сама себе стала противна. Добравшись домой, я залезла в душ и просидела там больше часа в попытках отмыться от этого позора, стереть с себя его запах, его мерзкий противный запах. Я с остервенением терла себя мочалкой до покраснения, до кровоподтеков, лишь бы не чувствовать его запаха на себе.
В тот злополучный день все рухнуло для меня, весь мой мир перевернулся. И откуда-то из темных уголков сознания вернулось то чувство отверженности, которое так долго оставалось взаперти. Я чувствовала себя грязной и опозоренной. Первые пару дней после этого я пребывала в каком-то вакууме, все делала на автопилоте, машинально выполняя каждое свое движение. Казалось, жизнь для меня потеряла всякий смысл. Я превратилась в бездушное существо, куклу просто куклу.
Был конец учебного года и мне пришлось вернуться в школу, чтобы сдать экзамены. Я бегом бежала домой, чтобы ненароком не встретить своего мучителя. Засыпая в страхе, просыпалась в поту. Каждый свой день я проживала словно последний и возненавидела себя за то, что позволила такому случиться. Мне никак не удавалось избавиться от ощущения его тошнотворного запаха на своей коже. Он посягнул на самое чистое во мне, на то, что я хранила, как оплот невинности. Ни мое сознание, ни тело были абсолютно не готовы к такому варварскому вторжению. Он убил во мне моего внутреннего и чистого ребенка, обойдясь со мной, как с портовой шлюхой. Мое сознание раскололось, остались лишь руины. В городе мечтаний и планов не осталось жителей, там пустота, там ничего больше нет. Я не могла выплакать свою боль и оплакать свои поруганные честь и достоинство, слезы словно застыли во мне. Только слабела телом и душой, и никому не могла рассказать, что со мной произошло. Никто не поймет, не прижмет к груди и не скажет, что все пройдет. Стыд обвил меня, и я медленно умирала. Жизнь разделилась на «до» и «после».
В начале июня к нам приехал дядя Ваня. Мой любимый родной дядя Ваня, которому я могла рассказать все, что тяжким грузом лежало у меня на душе. И когда мы остались дома одни, я раскрыла ему свой страшный секрет, который носила в себе. Он присел рядом и без слов обнял меня. Дядя Ваня не знал, что сказать, как себя вести в такой ситуации. Он просто заключил меня в свои теплые надежные объятия и мягко покачивал на руках, как ребенка. Впервые за последнее время я почувствовала, как мое сердце наполняется теплом и любовью, он словно вдохнул в меня жизнь. Слезы облегчения хлынули из глаз, очищая меня изнутри.
Конечно, он мог пойти к Алексу и разобраться с ним по-мужски или рассказать о случившемся моим родителям, но я очень просила его этого не делать. Дядя Ваня понимал, что его действия могут привести к очень нехорошим последствиям для меня. Его главной задачей было помочь мне справиться с этим. Дядя Ваня знал меня с детства и понимал, как никто другой, поэтому предложил мне один единственный совет.
Уезжай, девочка. Тебе нельзя здесь оставаться, ты чахнешь на глазах. Чтобы справиться со своей травмой, тебе нужно покинуть этот город и начать все с чистого листа. Новые места, новые люди, новая жизнь Это поможет тебе побыстрее забыть то, что произошло с тобой. Поступишь в училище, получишь стипендию Там, гляди, жизнь и наладится.
Я решила прислушаться к словам дяди Вани, но еще не знала куда отправлюсь, и судьба сама дала мне подсказку. Кроме меня, забрать документы из школы пришли две мои одноклассницы. Они готовились к поступлению в училище на педагогический факультет в соседнем городе, в котором я никогда не бывала и ничего о нем не знала, но ехать одной в большой город было страшновато. Тогда я подумала, что было бы неплохо попробовать отправиться с ними.
Дома я объявила о своем решении и скором отъезде. Уже приготовившись жестко отстаивать свою позицию, и проиграв в голове все возможные аргументы в пользу такого решения, которое могло показаться родителям поспешным и необдуманным, меня удивила их реакция. На мое удивление, мама не стала возражать. Более того, она дала мне в дорогу пятьдесят рублей. Я с легким сердцем собрала вещи и отправилась в путь.
Радостное возбуждение от переезда сменилось разочарованием. Этот город ничем не отличался от моего. Такой же скучный и невзрачный, те же небольшие улицы, скверы, безликие и серые дома и магазины. Все было, как и у нас, только более отталкивающим, словно я попала в другое измерение, где мой город заполонили незнакомые мне люди. Здесь ощущалась пустота в полном ее размере.
Перед поступлением в училище нам провели небольшую экскурсию по учебному заведению, а также рассказали о правилах поведения и проживания в студенческом общежитии, которое представляло из себя ряд бараков. Вид у них был просто катастрофический, казалось, что в любой момент они просто рухнут на голову. В стенах и в полу были дыры размером с пушечное ядро. Не иначе как эти ветхие строения стояли здесь с незапамятных времен, пережив не один артиллерийский обстрел. Но выбирать не приходилось. Мы втроем заселились в одну комнату и начали готовиться к вступительным экзаменам.
В первый же вечер к нам ворвались какие-то парни с ножами и под угрозой смерти забрали все наши сбережения. Это был настоящий бандитский налет! Они действовали дерзко и бесстрашно, чувствуя свою безнаказанность. Наши мольбы и слезы не вызывали у них ни капли сочувствия. Стало понятно, что этим городом правят бандиты, и приезжие студенты являются для них легкой добычей.
Не сразу оправившись после такого, мы присели обсудить, как нам быть дальше. Сначала все подавленно молчали, каждая в своих мыслях. Мы пребывали в растерянности, абсолютно не представляя, что делать в такой ситуации. Конечно, первой мыслью было обратиться в милицию, но даже такие юные и неопытные девушки, как мы, понимали, что ничего этим не добьемся. Не в этом городе. Было решено намеренно завалить вступительные экзамены и вернуться восвояси.
На экзамене мы пытались давать максимально неверные ответы на каждый заданный вопрос. Моим подругам удалось, и они обе не прошли. А я каким-то немыслимым образом набрала баллы на четверку, и меня зачислили. Оказывается, прикидываться дураком, коим не являешься, гораздо сложнее, чем наоборот. Ведь чтобы окружающие, хоть и ненадолго, приняли тебя за умника, достаточно многозначительно помалкивать. В итоге мне не оставалось другого выбора, как только начать обучение, в надежде, что налетов на меня больше не будет.
Мне назначили стипендию и нужно было как-то продержаться до ее получки. Ни провизии, ни денег Оставалось пару копеек, на которые я купила себе буханку хлеба.
Жаль, что при поступлении в училище никто не выдал мне пособие по выживанию. Чувствуя себя несчастной беженкой, я применяла все свои навыки и изворотливый ум, чтобы хоть как-то прокормить себя. Стараясь изо всех сил, познакомилась со всеми преподавателями, стала старостой группы и продолжала искать любые варианты, чтобы заработать себе на пропитание. Но так как до стипендии было еще недели две, мне пришлось обратиться за помощью к маме. Я написала ей с просьбой выслать денег, и уже через пару дней получила перевод на пятьдесят рублей. Первым делом я отправилась в столовую, поесть горячего. Мне казалось, что такой вкусной еды я не пробовала за всю свою жизнь. Вдоволь насытившись, я вышла из столовой в состоянии эйфории. «А жизньто налаживается!» подумала я, и тут же угодила в лапы бандитов, что с легкостью отобрали мои деньги. Я стояла на улице, растерянно провожая их взглядом. «Да как же они узнали о том, что я сегодня получила перевод?» задавалась я вопросом.
От досады хотелось плакать, но пришлось взять себя в руки. Еще через неделю я набралась смелости, а может даже наглости, и снова попросила у мамы денег. Она и в этот раз не оставила меня и выслала еще пятьдесят рублей. История повторилась: обед в столовой и вот я опять стою без денег, растерянно хлопая глазами. «Да как же так?! Как мне одной выжить в этом городе? Без поддержки близких, без друзей» сокрушалась я. От обиды слезы закипали в глазах. Мой желудок страдал больше всего, постоянные боли указывали на недоедание, жизнь на хлебе и воде вгоняла меня в депрессию.
Кое-как продержавшись еще неделю, я дотянула до стипендии. Решив на этот раз действовать более обдуманно, я моментально помчалась за продуктами. Набрала хлеба, сухарей, кильки, немного конфет и только потом отправилась в столовую на обед. Стоило мне выйти, как эти вурдалаки явились за своей данью. Так я рассталась и со своей стипендией. Это начало входить у меня в привычку, того гляди скоро сама буду заносить им плату за проживание в их городе. Благо, продукты остались при мне. Видимо, стоило расценивать это, как заботу о своей дойной корове. Если я помру голодной смертью, то они потеряют часть своего «заработка».
Небольшого запаса продуктов хватило только на неделю, после чего я поняла, что так больше продолжаться не может. И как ни горестно мне было признавать поражение в борьбе за самостоятельную жизнь вдали от дома, пришлось просить маму принять меня обратно под свое крыло. В ответ на мое письмо-прошение мама безапелляционно заявила, чтобы я не смела возвращаться и позорить ее. Конечно, было обидно и досадно признавать, что я еще не готова жить самостоятельно, как и к сепарации от родителей. Но я так устала бороться за выживание в одиночку, что готова была идти до дома пешком, лишь бы снова встать под мамину защиту. Благодаря помощи моих одногруппников, идти пешком мне все-таки не пришлось. Они собрали мне деньги на дорогу, и я с тяжелым сердцем и в растрепанных чувствах покинула этот злополучный город.
Мама ясно дала понять, что путь домой мне заказан, и я поселилась у своей подруги. Ничего более не оставалось, как вернуться в школу, чтобы отучиться последний год и получить аттестат о полном среднем образовании. Пришлось применить все свое красноречие, чтобы убедить директора школы принять меня обратно. Согласилась она весьма неохотно, что обуславливалось тем, что я уже пропустила два месяца учебы.
Мама, конечно же, узнала о том, я что вернулась и поступила обратно в школу. Она рассердилась, но позволила мне вернуться домой, что я и сделала, отблагодарив приютившую меня подругу. А потом у нас с мамой состоялся тяжелый разговор. Она хотела знать, что послужило причиной моих последних действий. Вопросы сыпались градом, и приняв ее интерес за материнские переживания обо мне, я поведала ей обо всех своих невзгодах в чужом и неприветливом городе, наверное, впервые в жизни изливая ей душу. Рассказала, в каких ужасных условиях жила в студенческом общежитии, и как бандиты отбирали у меня все деньги, а я потом голодала и мучилась от болей в пустом желудке. Я будто переживала заново те страшные испытания, что выпали на мою долю. Из глаз невольно покатились слезы, и мой рассказ прерывался всхлипами, а мамино участие ко мне растрогало меня еще сильнее. Мама выслушала меня ни разу не перебив. Я уже подумала, что надо было опустить некоторые подробности и не расписывать все в таких мрачных тонах, чтобы не расстраивать ее так сильно. Конечно, я и не ждала, что мама разрыдается и начнет причитать, как же я натерпелась, а потом заключит меня в теплые материнские объятия, и мы уже вместе будем рыдать друг у друга на плече Но ее реакция меня просто шокировала! После минутной тишины, ее лицо искривила презрительная гримаса. Я не поверила своим глазам, а мой размякший мозг пытался оправдать это тем, что мама так тронута, что вот-вот расплачется что это слезы сочувствия, подступающие к глазам, так исказили ее лицо. Но нет. Это было презрение, что испытывают к жалким людям, проявляющим малодушие. Именно таким жалким человеком я выглядела сейчас в ее глазах, в которых не было ни капли сочувствия. Она решила, что я пытаюсь вызвать в ней жалость, нагло сочиняя про каких-то бандитов, что отбирали у меня деньги, которые я просто растранжирила. Мама не поверила ни единому моему слову. Ей «претило мое вранье», а «крокодильи слезы» вызвали злость. Так я узнала, что никогда не стоит путать такие понятия, как жалость и сочувствие. По ее словам, я должна была «перестать ныть и наматывать сопли на кулак», а «наломав дров стоило повиниться и рассказать правду». Мама хотела, чтобы это стало для меня уроком, из которого мне следовало сделать для себя вывод, что «жалость к людям вызывает презрение».
В течение всего учебного года я усиленно готовилась к поступлению в ВУЗ. Не стоило мне отступать от своей давней мечты и так опрометчиво сбегать в незнакомый город. Печальный опыт в педагогическом училище показал мне, что поспешные и необдуманные решения не для меня. Гонимая страхом, я чуть не разрушила свою жизнь, но судьба дала мне еще один шанс. В голове сложился четкий план действий и на этот раз я не собиралась отступать от него ни на шаг. Я мечтала отучиться на историко-географическом факультете в университете имени Жданова, чтобы колесить по всему земному шару и участвовать в археологических раскопках, познавая тайны мироздания через наследие наших предков.
Я с небывалым рвением штудировала учебный материал для подготовки к вступительным экзаменам. Тем неожиданнее для меня прозвучало заявление мамы о том, что она не даст мне ни копейки на дорогу, так как ей и в прошлый раз хватило вранья, с помощью которого я обокрала ее на 150 рублей. В ответ на мои мольбы, она расщедрилась на пару жизненных советов. Наверняка, приберегла их для особого случая и извлекла из самой «Книги мудростей от Мамы».
Тебе бы в театральный надо, а не на историко-географический. Не помешало бы подтянуть актерское мастерство, а то что-то твои дешевые приемы на меня не действуют. Нечего мне тут комедию ломать, когда разыгрываешь драму. Хочешь поступать, так иди учись на продавца. И деньги будут, и ехать никуда не надо.
Последний совет вообще был просто издевательским. Хочешь уехать, учись на продавца, чтобы не ехать!
От безысходности я побежала по всем родственникам с просьбами о помощи, но все, как один, отказали. Мама строго-настрого запретила им давать мне деньги. Я не собиралась мириться с таким положением дел и на лето устроилась работать на огородах, в надежде самой накопить денег, необходимых для исполнения своей мечты.