Фанат.
Меня тут же постигло разочарование. С фанатами точно ни в коем случае нельзя встречаться. Это слишком странно, и какого черта я вообще начала думать о свиданиях? Я приехала не для этого. Мне хотелось отдыхать, читать книжки, возможно, спать целыми днями, зализывать раны в одиночестве. А все, что сделал этот мужчина, просто задал вопрос.
На который теперь ждал ответа. И он выглядел крайне нетерпеливо, а выражением его лица будто говорило о том, что я проблема, которую ему нужно решить. Это не имело никакого смысла, ведь это он ко мне подошел.
Он перенес вес с одной ноги на другую, мышцы бедер задвигались под поношенными джинсами. Я подавила волну жара, которая снова нахлынула на меня, и сосредоточилась. Может, ему неловко. Да, наверное, так и есть.
Я подарила ему свою публичную улыбку. Вежливую. Дружелюбную, но не слишком.
Да, я Эмма.
Он небрежно кивнул, а затем потянулся за телефоном.
Я
Ох, черт, подумала я. Он хочет сфотографироваться. Такое постоянно случалось, и обычно я была рада этому. Но я только что пережила тринадцатичасовой перелет и чувствовала себя грязной и уставшей. Казалось, даже мои волосы болят. И самое важное селфи могло привлечь внимание. Внимание, с которым я была не в состоянии справиться в одиночку. У меня уже имелся подобный опыт, и с тех пор я боялась оказаться в окружении толпы.
Боюсь, я не позирую для селфи без охраны, вмешалась я до того, как его просьба сделала бы ситуацию еще более неловкой. Но я буду рада подписать что-нибудь для вас, если есть ручка.
Мои слова ввели его в ступор. Затем он моргнул, и в уголках его красивых губ появилась тень ошеломленной улыбки.
Думаете, мне нужен автограф?
В мою кожу будто воткнули десятки острых иголок.
Я эм Дерьмо. Разве нет?
Нет. Он вытащил телефон и провел пальцем по экрану. Я приехал забрать вас. От Амалии Озмонд. Не слишком-то скрывая самодовольную ухмылку, он передал мне телефон. Просто хотел показать вам подтверждающее письмо.
О господи, позволь земле поглотить меня и унести прочь.
Я Простите. Я предположила
Я так и понял.
Мне могло почудиться, что в его морозно-зеленых глазах мелькнул проблеск веселья, потому что остальные черты его лица остались каменными. Это смутило меня еще больше.
Просто когда люди подходят ко мне, обычно они хотят автограф или фото.
Понимаю. Уголок его губ дернулся. Один раз. Бывает.
Я могу с уверенностью сказать, что подобного не случалось ни разу. Впервые за многие годы я снова почувствовала себя неуклюжей, забитой девочкой, которой так долго была. Я так долго боролась, чтобы преодолеть это в себе. Теперь передо мной стоял выбор. Поддаться и смутиться или немного обнаглеть и сыграть в игру. Я собралась с силами и выдала, как я надеялась, веселую улыбку.
Вы себе и представить не можете.
Как ни странно, он хмыкнул, словно пытаясь воздержаться от комментариев. Между нами возникла неловкая пауза, затем до меня кое-что дошло, и я выпрямилась.
Погодите. Вы использовали неправильное имя.
Его брови приподнялись, придав лицу властное выражение. Я уверена, это прокатывало не единожды с другими людьми. Но не в этот раз. Я выдержала его взгляд, бросив такой же в ответ.
Его брови немного опустились, а уголок рта дернулся.
Так, значит вы не Эмма Марон?
Я прищурила глаза.
Когда мои водители меня забирают, они используют кодовое имя.
Очевидно, ему не понравилось, что его назвали водителем. Но как еще я могла это объяснить? Технически он был моим водителем. Или нет?
Это простая процедура для безопасности.
Жесткость взгляда немного смягчилась.
Вы правы. Безопасность важна. Его взгляд сделался задумчивым, он почесал затылок, очевидно испытывая волнение. Вот дерьмо Я не помню А, точно. Морозные глаза пригвоздили меня торжествующим взглядом. Мария.
На меня нахлынуло облегчение. Не хотелось бы, чтобы этот парень оказался потенциальным сталкером, или убийцей, или еще кем-то подобным. По правде говоря, у меня вообще не было желания волноваться ни о чем таком. Да, мне нравилось играть, нравилось, как далеко я продвинулась, но бывали времена например, каждая секунда в реальном мире, когда я хотела лишь сбросить эту кожу и просто побыть обыкновенным человеком, старой версией себя, которую никто не знал и не замечал.
Теперь, когда мужчина прошел мой тест, он обратил внимание на багажную ленту, и суровый взгляд вернулся на место.
У вас есть багаж?
Предположу, что это был риторический вопрос.
Он приподнял бровь, невозмутимое лицо не дрогнуло.
Тяжелая публика.
Ладно Я вздохнула. Э, простите, а как ваше имя?
Мистер Задумчивость моргнул, будто сам себя шокировал тем, что забыл представиться.
Меня зовут Люсьен.
Вы уверены?
Ладно, я просто не удержалась. Он выглядел таким серьезным и вид того, как он теряется, вызвал во мне странное ликование.
Темные брови Люсьена нахмурились.
Вы считаете, я не знаю собственного имени?
Вы колебались.
Люсьен хмыкнул, поставив руки на бедра.
Даже не знаю вы не выглядите как Люсьен.
Неужели.
Было даже забавно доставать его. Он так легко велся на это.
Люсьен носит белое белье и мокасины. Предлагает мятный джулеп[10], прежде чем продать вам старинный шифоновый халат.
Похоже, этот парень жжет. Скажите мне как же меня должны звать, по-вашему?
Вы больше напоминаете Брика[11]. Угрюмого экс-спортсмена с бременем на плечах, прячущегося от мира и запивающего свою боль.
Он снова моргнул, его голова слегка дернулась, будто я попала в точку.
Или мне показалось, поскольку он тут же наградил меня очередным вежливым взглядом, а затем великолепным сладким голосом с тем же наглым тоном выдал:
Как бы мне ни хотелось подольше послушать про возрождение «Кошки на раскаленной крыше», которое ты запланировала, Мэгги, багаж уже прибыл.
Мои щеки будто лизнуло пламя. Боже, он раскусил меня. Нервничая, я имею привычку окунаться в воображаемый мир пьес или кино. С тех пор как я в последний раз смотрела экранизацию «Кошки на раскаленной крыше», прошло довольно много времени, но, если честно, Люсьен обладал этим вайбом угрюмого, но все же горячего Пола Ньюмана. И как после такого винить девушку за то, что слегка отвлеклась?
Точно. Подавив вздох, я направилась к ленте, а он пошел за мной. Его уверенная походка легко соотносилась с моей, более быстрой. Я не собиралась его обгонять, поэтому замедлилась. Каблуки цокали по блестящему линолеуму.
Которые из них ваши?
О, я могу забрать Его пристальный взгляд заставил меня резко замолчать. Я вздохнула. Алюминиевые Fendi[12] с красными ремешками.
Не говоря ни слова, Люсьен ну серьезно, он казался слишком крупным и грубым для Люсьена повернулся и начал стаскивать мои сумки с конвейерной ленты. Поставив последнюю из них на пол, он бросил на меня еще один взгляд.
Это все ваши сумки? спросил он, будто я притащила с собой приданое. Их было всего четыре.
Если только у меня не возникло внезапной амнезии, да, это все.
Хм-м.
Два ворчливых возгласа и «хм-м». Чудесно.
Люблю быть ко всему готовой, захотелось сказать мне.
Он бросил на меня хитрый взгляд.
А ручку не захватили.
Ручку?
Для автографа, который я так хотел.
Ох.
Когда собираешься попросить автограф, Брик, нужно подходить с ручкой в руке.
Буду иметь в виду.
Что ж, это будет веселая поездочка.
Глава вторая
Люсьен
Я подумал, что в жизни Эмма Марон еще более красивая, более впечатляющая. И пусть ее волосы теперь стали медово-золотистыми вместо бело-синих, я сразу узнал ее и ощутил прилив сиюминутного возбуждения. Год назад я бы с первых слов попытался очаровать ее, замыслив затащить в койку. Был бы доволен, как слон, что Мами́ устроила нашу встречу. Да, все произошло бы именно так, если б не моя тогдашняя помолвка. То, что я и думать забыл об этом событии, немного встревожило.
Эта женщина оказалась ходячим отвлечением. В последнее время я плохо справлялся с отвлекающими факторами. Особенно с теми, у которых сладкая, как сахарная вата, улыбка и уверенность первоклассного снайпера бог знает, ее словесные удары идеально попадали в цель. Это сочетание не должно было быть сексуальным. Но было.
Открыв пассажирскую дверцу своего пикапа, я стал ждать, когда она заберется внутрь, и почувствовал, как по телу пробежала дрожь. На секунду она задержалась, глянула на меня своими большущими сине-фиолетовыми глазами, будто ждала, что я подам ей руку, как-то помогу усесться в пикап. И тут дрожь превратилась в полномасштабную атаку моего тела, заставив все мышцы сжаться.
Я не хотел касаться ее. Это казалось опасным. Словно какой-то неуклюжий мальчишка, я боялся физического контакта с этой женщиной, будто это действие магическим образом могло бы испортить меня, и в ответ на ее игривую экспансивность[13] я выплюнул бы еще больше тупых реплик.
Но затем она просто сверкнула захватывающей дух улыбкой и запрыгнула в машину с удивительной легкостью. Я захлопнул дверцу, облегченно выдохнув. Но облегчение было недолгим. Меня ждала поездка длиной больше часа. В замкнутом пространстве с самой любимой в мире принцессой варваров.
Конечно, она не выглядела так, словно могла хоть кого-то обидеть. Да, в «Темном замке» она владела магией и могла расплавить несчастным бедолагам лица. Выдумка или нет, но это заставляло меня вести себя осторожно.
Помассировав шею, я сел в грузовик. И тут же оказался сражен ее ароматом. Пять секунд в чертовой машине, и все наполнилось ее запахом, насыщенным и сладким вареные груши в креме англез[14]. Нет, не думай о кондитерском креме. И не облизывайся.
Я крайне нервно отреагировал на эту женщину. Целый год я не чувствовал даже капли сексуального влечения или потребности в близости. Даже не скучал по сексу что тоже вызывало беспокойство. Однако я смирился с апатией. Эмма Марон пробудила меня, будто вставила вилку в розетку. И мне это не понравилось.
А как долго ехать до дома? спросила она, когда я завел машину.
Слишком долго. Вечность.
Около часа.
Я не упустил из виду крошечную морщинку на ее лбу. Но она быстро опомнилась и откинулась на спинку сиденья. Только когда мы выехали из аэропорта, она нарушила тишину:
Будет весело.
Сухой сарказм в ее исполнении вызвал у меня желание улыбнуться. Но я не стал.
О, безусловно.
Какое слово вы использовали ранее? Ее пухлые губки изогнулись в лукавой улыбке. Отожжем, верно?
Отожжем не по-детски, невозмутимо произнес я, заставив ее засмеяться. Иисусе, ее смех. Хрипловатый и легкий. Так смеются в спальне.
Я поерзал на сиденье и сосредоточился на дороге. Но все же посмотрел на нее, не смог сдержаться. Ошибка.
Господи, она выглядела великолепно. Чистая, восхитительная красота. Начиная с округлых щечек и заканчивая тонкой линией подбородка подобные лица скульпторы увековечивают в мраморе, чтобы остальные поколения веками могли любоваться ими.
Естественно, она оказалась красивой. Ведь она актриса. Созданная быть экранным идолом. Эмма Марон, она же принцесса Аня, будущая королева и завоевательница Темного замка. Мы с парнями смотрели сериал, пока путешествовали между играми. Аня была моей любимицей. Особенно с тех пор, как я увидел ее грудь. Это событие сразило меня, будто кто-то ударил шайбой по шлему, и в ушах зазвенело. Моему взору предстали идеальные кремовые бугорки со сладкими розовыми сосками, вздернутыми вверх и бросающими вызов самой гравитации, умоляющими, чтобы их пососали. Она стояла на четвереньках, задорные сиськи подпрыгивали, пока Арасмус врезался в нее сзади.
Я почувствовал, как краснею. Я. Парень, на которого каждую ночь со времен старшей школы вешались десятки пассий. Я занимался сексом так часто и в таких разных позах, что со временем это стало обыденным. Ничто не могло заставить меня испытать стыд или почувствовать себя неловко. И все же сейчас я ощущал, как шея под воротником горит, а щеки алеют. После почти года воздержания мой член решил заявить о себе и начал расти. Именно сейчас. Сейчас, когда я застрял в машине, меньше чем в трех футах от женщины, у меня случился стояк. Чудесно.
Я вдруг ощутил себя проклятым извращенцем.
По крайней мере, во время этой поездки можно посмотреть на красоту, сказала она, прерывая мои мысли о кремовых сиськах с сахарными сосками.
Хм-м, только и смог промычать я.
Но она была права. Какое-то время нам предстояло ехать вдоль побережья, и хотя некоторые люди здесь перестали обращать внимание на Тихий океан, я сомневался, что Эмма Марон поступит так же. Это было хорошо. Она концентрировалась на пейзаже, а я концентрировался на дороге. Вместо нее. Не то чтобы она облегчила мне задачу. Эмма не восприняла мое молчание как намек.
Без обид
Что означает вы собираетесь меня обидеть, сухо отрезал я.
но вы не похожи на шофера, весело закончила она.
Мне казалось, я похож на угрюмого экс-спортсмена с бременем на плечах, прячущегося от мира и запивающего свою боль.
И пусть я всего лишь отшутился ее же репликой, что-то внутри меня неприятно сжалось. Она почти попала в точку. Я не пил, но остальное
Она мягко фыркнула, и это отвлекло меня.
Что ж, сомневаюсь, что старый добрый Брик предложил бы забрать кого-то из аэропорта. Особенно если ехать пришлось бы час.
Попался. Мои руки сжали руль немного крепче.
Амалия моя бабушка.
Оу! В одном этом слоге уместилось все понимание мира. Эмма глянула в окно, прежде чем добавить: Я ни разу не встречала ее.
И все же решили приехать?
Она криво улыбнулась.
Странно, правда?
Я не берусь судить.
Эмма снова фыркнула, но без злобы. Я бросил взгляд в ее сторону, и наши глаза встретились. Мы обменялись легкими улыбками, как бы говоря, что мы оба полны дерьма. Но потом она пожала плечами.
Я переживала нелегкие времена и позвонила своей бабушке. Она рассказала мне о замечательном поместье под названием Роузмонт и о своей очаровательной подруге, которая им владеет. Эмма бросила на меня застенчивый взгляд. Бабуля говорит, это идеальное место, чтобы спрятаться и прийти в себя.
Сказав это, она сгорбилась, словно готовясь к пренебрежению с моей стороны. Но от меня она подобного не получила бы. То, что Эмма показала свою уязвимость совершенно незнакомому человеку, неожиданно заставило меня встать на ее защиту, и я решил немного открыться в ответ:
Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было четырнадцать. Я отмахнулся от ее немедленного сочувствия. Амалия стала мне и бабушкой, и матерью. Ее второй муж, Фрэнк, тогда только купил Роузмонт. Мы жили там весь школьный год. Это отличное место для
Исцеления. Скорби.
Я схватился за руль и взял паузу, чтобы отогнать воспоминания о том потерянном, злом ребенке. Но тщетно. Они все равно заявились.
Не буду говорить, что это какое-то волшебное место Ага, именно поэтому ты прибежал сюда, как только смог. Но тут красиво и уединенно. И Амалия однозначно позаботится о вас.
Сама эта мысль заставила меня почувствовать одновременно и радость, и неловкость. За Эммой стоило присматривать. Но почему именно здесь, в месте, откуда я не мог сбежать? Как бы то ни было, я проговорил с этой женщиной дольше, чем кем-либо другим за последние месяцы.
К счастью, Эмма просто кивнула и задумчиво уставилась в окно, рассматривая проносящийся мимо горный хребет.
Я помогаю ей с ремонтом помещений, захотелось сказать мне черт знает почему. Ей не нужно было этого знать. И все же я не заткнулся: В основном гостевых домов. Они пришли в негодность за эти годы. Ваш, к слову, был полностью обновлен.