С недовольством Олег кивнул.
До твоего появления здесь было спокойно.
Вы меня в чем-то вините? выдохнула девица. Ну что ж, прошу прощения за то, что своими криками о помощи отвлекла от сидения на лавке и созерцания моря!
Прощаю, кивая, проговорил Олег.
В свете одинокого фонаря карие глаза девицы яростно сверкнули, губы сжались в тонкую полоску, она топнула ногой и гневно проговорила:
Вы неотесанный мужлан и совершенно не воспитаны для приличного общества. Вы обязаны немедленно меня сопроводить, иначе я буду вынуждена идти на постоялый двор одна, а если со мной по пути что-то случится, то будет это всецело на вашей совести!
Один раз я тебя уже спас, заметил Олег, он тщетно пытался глядеть на воду и погружаться в мысли.
Теперь я еще и обязана? еще больше возмутилась Люсиль. Ну что ж, пришлите мне счет, и я оплачу его. Так и быть, расплачусь с вами из резерва, собранного мной для поиска артефакта!
От страстной речи Люсиль разгорячилась и задышала часто, скованная тугим платьем грудь заходила ходуном, основательно натягивая пуговицы, Олег скользнул по ней взглядом и поинтересовался:
Какой артефакт?
Губы Люсиль искривились в раздраженной улыбке.
О, так теперь, сэр, вам интересно? Теперь вы готовы со мной разговаривать?
Олег пожал плечами.
Зависит от предмета разговора. Что за артефакт?
Глаза девушки сузились, улыбка стала хитрой, а сама она обрела какие-то лисьи черты.
Давайте так, сэр, вы проводите меня до постоялого двора, а я за вашу любезность расскажу вам о своем деле.
С мыслительного лада его уже сбили, а эта двуногая муха с большими и, вероятно, упругими глазами, вернуться на него уже не даст, во всяком случае, сейчас. Олег вздохнул и поднялся.
Ладно, сказал он. Пойдем. Только не приставай. Не люблю, когда пристают.
Я? с ошеломлением выдохнула Люсиль. Да я бы никогда
Ну, вот если будешь кроткой по дороге, поверю, сообщил Олег и пошел по брусчатке вверх.
Можно было бы поймать экипаж, но ему нужно платить, а это не дело для странствующих мыслителей. Пусть о насущном заботятся те, кому важен чин и статус, а Олегу надо домыслить, как человечеству сделать лучше.
Молчания Люсиль хватило ровно на десять минут дороги, и то все это время она бросала на Олега нетерпеливые взгляды, сопела и порывалась что-то сказать. В итоге не вытерпела и, когда пересекали небольшую площадь, коих Олег перевидал немало, сказала:
Скажите, как мне к вам обращаться? Вы ведь чем-то промышляете, у вас есть дело, ремесло, призвание?
Не знаю, что там с призванием, но промысел мой прост и сложен одновременно, сообщил Олег задумчиво и отрешенно. Мир нужно тащить из бездны незнания. Только сперва себя бы вытянуть
На очаровательном личике Люсиль появилась задумчивость, она потерла тонкий подбородок и воскликнула:
Ой, так вы пастор!
Олег пожал плечами.
Пускай будет пастор. Хотя при рождении Олегом назвали.
Люсиль быстро закивала и проговорила охотно:
Понимаю. При вступлении в сан пастору обычно дают новое имя. Но вы не захотели его менять. Значит, все же пастор.
Да хоть и пастор, какая разница.
Хорошо, согласилась Люсиль. Буду обращаться к вам пастор Олег. Это почетно, нести в народ слово Божье. Так значит, пастор Олег, вы уже давно находитесь в Брей?
Брей? вздохнул Олег. Раньше тут везде были Оловянные острова. А теперь уже нет? Эх, как время летит.
А, так вы бывали здесь раньше, чему-то обрадовалась Люсиль. Тогда понятно, почему вы не боитесь местных улиц. Только знающий человек может позволить себе бродить здесь в темноте.
Чего о тебе не скажешь, заметил Олег.
Люсиль пропустила остроту и заулыбалась, потому что с тем, кто знает, куда идет и уж тем более куда ведет женщину, стоит обращаться приветливо, даже если он не подает руку и не помогает подняться.
Я занимаюсь исследованиями древних артефактов, начала она. В моей коллекции есть несколько мелочей кости древних животных, окаменелое перо какой-то огромной птицы
Олег задумчиво кивнул.
Летать на них не очень удобно, зато тепло перья греют, сказал он.
Девица покосилась на него с сомнением, но выражение лица осталось недоверчивым, она продолжила:
Еще пара окаменелых улиток. Но сейчас я ищу нечто совершенно непохожее на все это. Вы можете мне не поверить, как, впрочем, сделали мои друзья, сочтя меня очарованной приключениями дурочкой. Но сведения, которые я узнала совершенно неожиданно, говорят, что мои надежды и поиски не беспочвенны и могущественный Меч существует!
Из всего монолога Олег услышал только последнее, и то потому, что Люсиль повысила голос.
Меч? переспросил он. Ты вроде не похожа на ту, кто машет мечом. Вот амазонки были, да, умели махать. А ты, уж прости, слишком домашняя для битв.
Отмахнувшись, Люсиль проговорила:
Какой вы, пастор Олег, шутник. Ну разве приличной девушке пристало сражаться мечом? Такое тяжелое оружие подходит больше вам, но вы ведь человек духовный? Вы не поднимете руку на другого человека?
Она тут же замолкла и поджала губы, видимо вспомнила, как совсем недавно этот духовный насмерть раскидал пятерых, причем безо всякого меча. Какое-то время висела благодатная тишина, в которой Олег наслаждался звуками ночных цикад, которые каким-то чудом умудрились выжить в еще небольшой, но все же городской застройке, и потоками ветерка, уносящего зловоние сточных канав. Меч. Давно он не слышал, чтобы кто-то искал Меч. Мечей он повидал немало, но только один имеет такую силу, которая может пробудить интерес юной красавицы-авантюристки и отправить ее в далекое странствие наперекор всему.
В древних свитках я прочла, снова набравшись смелости, продолжила Люсиль, что есть четыре артефакта, символизирующие первоэлементы. Точнее пять, но пятый особый. Не думайте, что я глупая, если верю в это. Потому что, если это не так, откуда тогда в нашем учении столько сказано о Граале? А ведь он один из артефактов. Значит, если известно о нем, то должно быть что-то и об остальных.
Олег задумчиво почесал лоб. В ее сбивчивом повествовании есть зерно смысла, хотя девица даже не представляет, что четыре остальных артефакта, включая пятый, действительно существуют.
Глава 2
В таверне постоялого двора повис густой запах жареного гуся и кислого хмеля, Олег поморщился: сейчас бы в тишину, куда-нибудь в пещеру. Говорили мудрые люди просветление приходит в покое. А какой тут покой, если в правом углу один гогочет, а другой разбивает ему об голову бутыль, очевидно, проверяет крепость черепушки собрата.
Люсиль во время дороги держалась важно и в стороне, но сейчас приблизилась и настойчиво касается его плеча теплым боком.
Как-то неуютно здесь, заметила она с тревогой.
Это кому как, отозвался Олег и кивнул на громил, которые колотили друг друга по головам. Этим вот очень даже уютно.
Мне казалось, на постоялых дворах как-то поприличнее, заметила Люсиль и еще сильнее прижалась боком.
Олег огляделся. Таверный лихо орудовал ковшом за высоким деревянным барьером со столешницей, который большинство приходящих сюда называют коротко «бар». Такова общая склонность людей в последнее время сокращать слова. Олег предположил, что это только начало и дальше сокращать будут больше и сильнее.
Постоялые дворы примерно одинаковые, отозвался он и, заприметив у лестницы пышногрудую женщину в чепце, направился к ней.
Пастор Олег, вы куда? удивилась Люсиль и кинулась следом, не желая оставаться в одиночестве среди гогочущих амбалов.
Ты же на постоялый двор отправилась, чтобы переночевать, так? на ходу поинтересовался Олег. Значит, нужна комната. Или ты прям тут на столе можешь спать? Амазонки вон могли и на траве. Да хоть на земле. Полное равноправие.
Ясные глаза Люсиль округлились, хорошенький ротик раскрылся в праведном возмущении, она пылко проговорила:
Настоящая леди не должна вести себя как неотесанный мужлан.
Согласен, кивая, произнес Олег. Настоящая женщина имеет право вести себя как хочет. Даже танцевать на столе без портков.
Леди не носят портков! выпалила Люсиль, задыхаясь.
Как? Уже? Я думал, еще подождут немного. С другой стороны, гигиенично. Голые зады проветриваются лучше. Ничего лишнего. Я всегда за отсечение ненужного. А белье пережиток прошлого. Молодец, что ходишь без него. Хвалю.
На последних словах Олега в таверне стало как-то тихо, и все их услышали. Люсиль густо покраснела, ее пальцы вцепились в передник юбки, а подбородок вскинулся.
Это ложь и клевета, сообщила она холодным голосом. Каждая приличная леди обязана носить все формы белья, предписанные правилами хорошего тона. А приличные лорды не обсуждают такие вещи при посторонних, и уж тем более с женщинами.
Олег с облегчением выдохнул, вытирая лоб тыльной стороной ладони, и сказал:
Хорошо, что я не лорд. Могу говорить что хочу и кому хочу. Доброго вечера, хозяйка. Найдется нам комната на ночь?
Жена таверного до этого с интересом слушала историю про женское белье, по лицу пролегли морщинки задумчивости, что значит всерьез задумалась, не избавиться ли от своих панталон. Олега оглядела снизу вверх, сразу как-то приосанилась, заулыбалась.
Смотря для кого, ответила она и улыбнулась мясистыми губами.
Для меня в первую очередь, сообщил Олег. Я нежный, нуждаюсь в тепле и покое, чтоб не мешали думать и мыслить. Этой-то все нипочем, на столе, да что там на камнях голых спать может. Но я разделить ее стремлений не могу, потому приходится по-простому, на постоялый двор.
Взгляд жены таверного оценивающе скользнул по Люсиль, та сжала губы и засопела, так и не найдя, что ответить, зато хозяйка через пару секунд кивнула и проговорила:
Есть у меня комната. Пойдемте.
По скрипучим ступенькам они поднялись на второй этаж, хозяйка всунула Олегу ключ и указала на дальнюю дверь.
Там, сказала она. Постельное в комнате. Платить будешь чем?
Честным трудом! с готовностью отозвался Олег.
Мясистые губы хозяйки растянулись в улыбке, глаза маслянисто заблестели, она сложила руки под грудью, выгодно ее приподнимая.
Заглядывай. Утром здесь холодно.
Подмигнув, она развернулась и, качая пышными ягодицами, спустилась обратно в общий зал. Люсиль сопела, как раздраженная кошка, и порывалась что-то сказать, изо всех сил закусывая губы, а когда они вошли в комнату, в ужасе воскликнула:
Но здесь всего одна кровать!
Олег пересек помещение и осторожно опустился на кровать раз уж выпала возможность спать на мягком, надо пользоваться. Хотя ему что мягкое, что твердое давно без разницы.
Он кивнул и произнес:
Так теплее.
В каком смысле? изумилась Люсиль и нерешительно затворила дверь.
Ты разве не амазонка? Что-то про клинки и отсутствие белья говорила? отвлеченно произнес Олег.
Люсиль вспыхнула.
Я не так говорила!
Да? Ну ладно. Вдвоем на земле спать теплее, чем одному, со знанием дела проговорил Олег и потянулся, закинув руки за голову. Здесь, конечно, не земля. Но если тебе не понравится, можешь ложиться на полу. Понимаю, амазонкам так привычнее. Куда нам, простым да убогим.
Лицо Люсиль покрылось красными пятнами, она решительно шагнула вперед и выдохнула с чувством:
Я не амазонка! Я леди!
А есть разница? Хотя неважно. Главное не храпи. Ты же не храпишь? А то я от храпа пугаюсь. Сплю плохо.
От праведного возмущения Люсиль затрясло, пальцы сжались так, что побелели костяшки, она проговорила тихо и задыхаясь в негодовании:
Леди не храпят. Не спят на земле и не ходят без белья. Чего не скажешь об этой женщине с сальным взглядом.
А чего не так с ее взглядом? искренне удивился Олег.
Да она же почти напрямую предложила провести с ней ночь! выдохнула Люсиль. Это вопиюще и неприлично! Она ведь женщина, к тому же замужняя!
Люсиль говорила что-то еще, но Олег уже перевернулся на бок, под ее щебет мысли потекли плавнее, спокойнее. Вообще, женский щебет очень умиротворяет, если не слишком громко и при этом не лезет с расспросами. А когда щебечет к тому же красивая и с формами, то радуется еще и глаз, а созерцание женских форм, как известно, благотворно влияет на мужской организм. Но Олег давно понял, что формы у всех примерно одинаковые, разницы лишь в размере. Да и в целом устройство людей довольно похоже. А вот разница начинается в черепушке. Настолько сильная, что на всем свете не найти ни одного похожего по уму человека. Хотя хотелось бы.
Люсиль продолжала что-то говорить, Олег не слушал. Она ищет Меч. А он знает только один Меч, который имеет такое значение. И если уж какая-то девица кинулась его разыскивать, чует нутро, кто-то делает то же самое. Так всегда происходит, не бывает, чтобы важным артефактом интересовался только один, всегда найдутся те, кому он тоже нужен. И если Люсиль полна мечтаний о приключениях, то те, вторые, вряд ли такие же одухотворенные.
Послышался топот, зашуршали юбки Люсиль стала ходить по комнате взад-вперед.
Не мельтеши, пробормотал Олег. От тебя ветер дует.
Она же вам предложила расплатиться натурой, не успокаивалась Люсиль.
Мне? искренне удивился Олег.
Только не надо говорить, что не заметили, как она на вас смотрела. Так приличные женщины не глазеют на чужих мужчин.
Олег поскреб ногтями бок.
Почему чужих? Я ничейный. В смысле свой собственный.
Люсиль запнулась.
Я не это имела в виду. Я Я говорю, что женщине не пристало. Себя так вести. А если здесь такие нравы, значит, это дурное место и нам следует уйти.
Все же хочешь спать на камнях, с пониманием проговорил Олег. Только тогда грей меня. Ночью на острове действительно холодно.
Это вопиюще! возмутилась Люсиль.
Вопишь сейчас только ты и мешаешь думать. Если спать не будешь иди вниз к мужикам, пляши на столе и делай, что обычно делаешь. Только не дерись, нам еще тут завтракать.
Пастор Олег, вы мужлан.
Со всей ответственностью сообщаю, что я не муж каких-то там Лан. Хотя, может, и был, но не помню. А если не помню, значит, не было.
Тяжелый вздох Люсиль сообщил, что она сдалась и не собирается больше пререкаться. Ее шаги приблизились, кровать рядом скрипнула и прогнулась, Олег почувствовал, что девушка легла на самый краешек.
А чем ты, кстати, собралась платить за ночлег? спросил Олег. Денег у тебя нет, даже возница понял, что ты врешь.
Люсиль промолчала и тихо засопела, делая вид, что уснула. К Олегу сон долго не шел. Лунный свет проложил дорожку на полу до самой стены, на улице кто-то орет и гогочет во всю глотку, звенят склянки и колеса. Ночной город не спит, а ведет тайную, накрытую пологом темноты жизнь, а она, как водится, совсем не такая, как при свете солнца. Олег поежился сквозняк щекочет нос и плечи. К холоду он привык, да и к сквознякам тоже, ими давно не пронять. Но это не тот холод, что идет от вечерних канав и поднимается до самых окон жилых домов.
Перевернувшись на спину, Олег вперил взгляд в темный угол между стеной и тумбой.
Вылезай уже. Надышал уже, слышу, вижу тебя, проговорил он.
Из угла послышалось кряхтение, возня, потом показалась лохматая голова размером с тыкву, затем и остальное тело, такое же косматое. Глаза большие, желтые, а сам сутулится и цокает когтями о деревянный пол.
Спину выпрями, посоветовал Олег. От кривой спины все болезни.
Да какой там, послышался печальный вздох. Мне уже поздно спину прямить.
А чего так?
Снова раздался тяжелый, как судьба всего мира, выдох.
А как иначе? Домовых все меньше. Места нам нет в собственных домах. Поговаривают, в городах скоро вымирать начнем. Придется в деревни переселяться. Только там еще чтут домашних духов.