Отец Карла Амстуца бывший кайзеровский офицер, принимал участие в Первой мировой войне. После поражения Германии, в двадцатые годы вместе с семьёй перебрался в Иран. В 1926 году семейство Амстуц уезжает в Боливию. Там глава семейства поступает на службу в боливийскую армию. Он погиб в Чакской войне».15
***
Десятого ноября Виталия Абердина вызвали в Большой дом,16 взяли подписку о неразглашении государственной тайны, вручили железнодорожный билет до Москвы и предписание явиться в ГУГБ НКВД СССР, в кабинет 412.
Хозяином кабинета оказался невысокий человек в гимнастёрке с краповыми петлицами и четырьмя звёздами на них.
Абрам Аронович Слуцкий, представился он, и объявил, что с сегодняшнего дня Виталий зачислен во внешнюю разведку. Абердин выразил сомнение, что неподходящий он для разведки человек, но Слуцкий уверил:
Не боги горшки обжигают.
В этот же день Виталия поселили на конспиративной квартире. Там с ним занимались сотрудники седьмого отдела ГУГБ Сергей Шпигельглаз, Наум Эйдингтон и Яков Серебрянский. Они рассказывали Абердину о специфике жизни в Западной Европе, учили конспирации, методам ведения слежки и уходу от неё. Виталий изучал испанский язык, практиковался в немецком, освоил радиодело, научился стрелять из всех видов оружия, отрабатывал приёмы самбо.
29 сентября 1938 года возле азербайджанского села Джафарабад, Абердин перешёл границу и отправился в Иран. При себе он имел поддельный немецкий паспорт на имя Ганса Решке.
Вечером 24 декабря 1938 года Виталий в компании друзей отмечал рождество в баре «Золотое дно» на площади Мурильо в Ла-Пасе.17 Выпив рюмку чичи18, Абердин подумал:
«Пью за то, чтобы забыть имя Виталия Абердина, и даже во сне не вспоминать о нём. Теперь я Карл Амстуц».
Ему предстояла дорога в Германию.
Глава 2
В Германии, с приходом к власти нацистов, рождественские традиции поменялись. Национал-социалисты не могли позволить населению праздновать день рождения еврея Иисуса Христа. Вместо Рождества, отмечали «праздник Йоль». В дохристианскую эпоху, Йоль праздновали многие германские племена. Йоль праздник зимнего солнцеворота. В брошюрах для гитлерюгенд19 доктор Геббельс писал: «Праздник Йоль это возвращение к свету, после дня солнцестояния, самого короткого дня в году».
Традиция украшать ёлку осталась, только вместо «Вифлеемской звезды», на верхушку дерева ставили свастику. Однако если не замечать таких мелочей, то Рождество в Германии отмечали по-прежнему весело. За пять лет, что нацисты были у власти, немцы позабыли о страхе безработицы и досыта наелись. Правда душу обывателя иногда глодал червь сомнения: частенько гестапо20 забирало людей, и они пропадали в концлагерях. Но крайсляйтер21говорил, что гестапо арестовывает только врагов Империи, а в концлагерях они пройдут «перековку», и выйдут нормальными членами немецкого общества. Правда «перековавшихся», никто не видел, но обыватель гнал прочь сомнения, а в Рождественский вечер о плохом думать и вовсе не хотелось.
24 декабря 1938 года в берлинском районе Грюнау, на Регаттенштрассе возле ресторана «Ривьера», было очень шумно. «Ривьера» это даже не ресторан, а целый развлекательный комплекс, состоящий из ресторана, винного погребка, пивной и танцевального зала. Здесь каждому найдётся местечко по душе. Для молодёжи танцы, те кто постарше, могут посидеть в пивной или винном погребке. Если пришёл с детьми, в «Ривьере» есть крытый сад, а в нём кафе, там можно поесть мороженное. Для респектабельной публики ресторан.
В рождественский вечер народ на Регаттенштрассе особенно шумный. В толпе веселящихся людей прохаживался хмурый мужчина лет тридцати пяти. Был он высок ростом, в круглых очках велосипед. Его серьёзная физиономия контрастировала среди сотен улыбающихся лиц. Один из прохожих хлопнул его по плечу:
Чего хмуришься парень?!
Договорился о свидании с девушкой, а её нет, поморщился очкарик, панибратские манеры незнакомца раздражали его.
Чудак! рассмеялся прохожий, он был навеселе. Взял за локоть очкарика: Пойдём в танцевальный зал, там полно красивых девчонок. Подцепишь кого-нибудь.
Спасибо, лучше я подожду свою подругу, покачал головой очкарик.
Ну как знаешь, пьяный весельчак скрылся толпе.
Очкарика звали Хансхайрик Кумеров, работал он инженером в фирме «Леве Радио», которая входила в крупнейший германский химический концерн «И Г Фарбениндустри». Не только химией занимался этот концерн, в сферу его интересов входила радиотехника и приборостроение. За эти два направления отвечала фирма «Леве Радио». Инженер Кумеров работал над усовершенствованием работы счётчика Гейгера.22
Все коллеги Хансхайрика Кумерова считали, что «его кроме научной работы, ничто не интересует». До 1936 года так оно и было. В тот год неожиданно для всех, гестапо арестовало слесаря из лаборатории Кумерова, тихого и неприметного Отто Фишера, отца большого семейства. Оказалось, что когда в марте германские войска заняли Рейнскую область, пьяный Фишер брякнул в пивной:
«За нарушение Версальского договора, французы надерут нам задницу. Гитлеру придётся просить у них прощения».
Кто-то из посетителей пивной, донёс в гестапо. Беднягу Фишера за пьяную болтовню арестовали. С тех пор его никто не видел. Арест Фишера словно вывел Кумерова из спячки. До него вдруг дошло: невозможно оставаться человеком, живя рядом с концлагерями.
В молодости Хансхайрик учился в Технической академии, там он дружил с однокурсником Эрхардом Томфором. Про него болтали, что он коммунист, но тогда политика Кумерова не интересовала. Томфор работал на кафедре химии в Берлинском университете имени Гумбольдта. Кумеров изредка встречался с ним, но та дружба, что была в студенческие годы, ушла. В марте 1936 года Хансхайрик под впечатлением ареста Отто Фишера выложил Томфору все, что думает о нацистском режиме. Свою пламенную речь Кумеров закончил словами о необходимости борьбы с национал-социализмом. Хансхайрик предложил Томфору провести диверсии на заводах «И Г Фарбениндустри». Но Эрхард Томфор отделался шуткой, и они расстались.
Спустя неделю он позвонил Кумерову, назначил встречу. Они сидели в пивной на углу Хаухеманштрассе, болтали о всякой чепухе. Неожиданно Томфор резко сменил тему, и сказал, что с нацизмом можно бороться не только при помощи диверсий. Через неделю Томфор познакомил Кумерова с чехом Яном Колчеком, владельцем маленького рекламного агентства. Это был советский разведчик-нелегал Василий Зарубин, агент Бетти, так он значился в картотеке седьмого отдела ГУГБ НКВД СССР.
В 1931 году Василий Зарубин со своей женой Елизаветой под именами Ян и Екатерина Кочеки натурализовались в Германии. Они осели в Берлине. На контакте у Бетти были самые ценные агенты: сотрудник берлинского гестапо Вилли Леман (агент Брайтенбах), полковник люфтваффе Карл Ленденер (Алмаз). Хайнсхайрику Кумерову присвоили агентурный псевдоним «Один».
В июле 1938 года в Манчжурию к японцам перебежал начальник управления НКВД по Дальневосточному краю Генрих Люшков. Японская разведка получила от него много ценных сведений. Рассказал Люшков о разведчике-нелегале Василии Зарубине. Правда, он мало что мог сообщить об агенте Бетти. Знал лишь, что тот живёт в Германии по паспорту гражданина Чехословакии. Японцы передали эту информацию немцам.
В сентябре 1938 года Бетти обнаружил за собой слежку. К тому времени Абрам Слуцкий был мёртв, а седьмым отделом ГУГБ НКВД руководил Залман Пасов. Он принял решение срочно убрать Бетти из Германии. Зарубин передал свои контакты берлинскому резиденту ГУГБ НКВД Александру Агаянцу, и вместе с женой покинул Германию.
Встречаясь с Яном Корчеком, Кумеров чувствовал себя в безопасности. Мало ли о чём можно беседовать с владельцем рекламной фирмы! Совсем другое дело контакт с работником советского посольства. За ними круглосуточно наблюдает служба наружного наблюдения гестапо! Глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в подвале дома 8 на Принц Альбрехтштрассе. В здании бывшей Школы прикладного искусства размещалась государственная тайная полиция (гестапо). О её застенках рассказывали страшные вещи. Оттого хмурился и нервничал Хансхайрик Кумеров, ожидая на Регаттенштрассе Александра Агаянца.
Кумаров взглянул на часы, до встречи оставалось пять минут. Он направился к скамейке, стоящей возле причала. Сел, вынул из кармана пальто газету, и положил её на скамейку.
Агаянц появился спустя несколько минут. Он шёл вдоль причала, как-то странно скрючившись. Плюхнулся на скамейку возле Кумерова.
Что с вами?! прошептал тот.
Мне нездоровится, язва обострилась, сморщился разведчик.
Тогда я быстро, Кумаров посмотрел на толпу, гуляющую по Регаттенштрассе. Он зашептал: В Химическом институте физик Отто Ган облучая нейтронами уран, обнаружил следы бария. Мне удалось заполучить черновые записи Гана.
Кумеров похлопал ладонью по газете:
Они здесь.
Что это даёт? Агаянц положил газету во внутренний карман пальто. Боль в животе изводила его, хотелось лечь на скамейку и выть.
В результате опытов, Гану удалось расщепить ядро урана, Кумаров оглянулся, на скамейке возле причала они сидели одни, в этом ничего хорошего нет, слишком бросается в глаза. Он быстро зашептал: Теперь возможно создание новых материалов. В частности в радиотехнике могут появиться полупроводниковые материалы. Они позволят намного увеличить дальность передающего устройства, и одновременно уменьшить массу передатчика. Это одна из возможных областей применения открытия Отто Гана. Их наверняка будет много.
Понятно, кивнул Агаянц.
Ну, раз вам всё понятно, я пойду, Кумеров встал. Он громко произнёс: Может вам вызвать «скорую помощь»?
Нет, благодарю вас, мне уже легче.
Всего хорошего, Кумеров приподнял шляпу и удалился.
Агаянц со вздохом встал, и пошёл в толпу. С полчаса он бродил по улице, потом направился к своему автомобилю.
Припарковав машину на Унтер-ден-Линден, он отправился к зданию посольства СССР. Неожиданно на него навалился сильнейший приступ боли, Агаянц пошатнулся. У него потемнело в глазах, он с ужасом подумал, что сейчас потеряет сознание.
Что с вами?! Вам плохо? его подхватил высокий крепыш лет сорока, в светлом твидовом пальто.
Всё в порядке. Благодарю вас, отстранился от него Агаянц, и зашагал к посольству.
Лицо этого крепыша показалось Агаянцу знакомым. К изматывающей боли, прибавилось щемящее предчувствие беды. Агаянц добрался до своего кабинета на третьем этаже посольского здания. Вставил ключ в замочную скважину и вспомнил: летом 1936 года Александр Агаянц работал в парижской резидентуре ГУГБ НКВД. У него на контакте был агент Фермер. Под этим агентурным псевдонимом значился бывший генерал-майор врангелевской армии Николай Саблин. Он освещал для ГУГБ деятельность РОВС.23 Во время одного из контактов, Фермер передал фотографию, на которой были глава РОВС генерал Миллер и этот тип, который возле посольства подхватил Агаянца.
«Это агент британской разведки Интеледжис сервис Уильям Стивенсон, агентурный псевдоним «Бесстрашный», указал пальцем на фотографию Фермер. Он усмехнулся: На самом деле очень смелый человек. Родился в Канаде, во время мировой войны воевал лётчиком в британской армии. Сейчас поддерживает контакт с генералом Миллером от британской разведки».
Интеледжис сервис, не гестапо, усмехнулся Агаянц и вошёл в свой кабинет. Он на всякий случай, проверил газету с документами, которые получил от Одина. Тут новый приступ боли скрутил Агаянца, он облокотился на письменный стол, простонал:
Такая работа до добра не доведёт. Чёрт знает что происходит!
В Советском Союзе происходили события, которые с лёгкой руки Никиты Хрущёва стали именовать «Сталинские репрессии». Хотя Хрущёв в этих репрессиях повинен намного больше Сталина. Но Иосиф Виссарионович к тому времени был мёртв, а на покойника вину свалить легко. Да дорогой читатель, репрессии в Советском Союзе были! Однако не все, кто пострадал в этих репрессиях, оказались невинными жертвами. Чтобы разобраться в тех событиях, нужно внимательно присмотреться к одному персонажу в истории нашей страны. Зовут его Лев Давидович Троцкий.24
В партии большевиков Троцкий считался одним из лидеров. Он был вторым, после Владимира Ильича Ленина. Дядя Троцкого, банкир Абрам Животовский имел деловые связи с американскими финансистами. По этой причине влиятельный американский банкир Джон Пирпонт Морган решил сделать Троцкого своим агентом. В январе 1917 года Лев Давидович с семьёй выехал из Испании в США. Он поселился в Нью-Йорке, там его взял под опеку банкир Якоб Шиф. Именно он от лица акционеров ФРС США сделал Троцкому предложение о сотрудничестве.
В 1917 году было ясно, что Германия войну проиграет. По замыслам союзников по Антанте: Россия в число победителей в мировой войне входить не должна. Для этого Российскую империю необходимо расколоть. После её развала, правительство США планировало взять под свой протекторат Сибирь и Дальний Восток. Европейская часть России должна распасться на множество государств. В центре, у власти будут большевики, а в остальных губерниях антибольшевистские силы. Это будет гарантией того, что Россия не соберётся в единое целое.
В России после Октябрьской революции 1917 года началась Гражданская война, и страна распалась на множество частей. Всё было по плану акционеров ФРС США, но они не могли предугадать прозорливость Владимира Ленина. В тяжелейших условиях гражданской войны большевики смогли одержать победу, и сохранить почти всю территорию Российской империи. Теперь это государство именовалось Союз Советских Социалистических Республик.
Но акционеры ФРС США не отчаивались. В СССР провозгласили Новую экономическую политику, и стали выдавать концессии иностранным компаниям, на разработку недр Советского Союза. Владимир Ленин обещал своим однопартийцам, что НЭП продлится не более десяти лет. Но здоровье у Ленина слабое, и не факт, что он проживёт эти десять лет. После смерти Владимира Ленина, его место займёт Троцкий.
Лев Давидович в Советском Союзе занимал должность председателя Революционного военного совета, (аналог должности министра обороны). Он полагал: у кого в руках армия, тот и возьмёт власть после смерти Ленина. Но как показало будущее, Троцкий ошибался.
В январе 1924 года Владимир Ленин умер, и неожиданно для Льва Давидовича, против него выступили бывшие его сторонники: Каменев и Зиновьев. К ним примкнул Сталин. Они обвинили Троцкого в том, что он не уделяет должного внимания военному ведомству, это была правда. В годы Гражданской войны Троцкий метался по фронтам, воодушевлял красноармейцев биться за Советскую власть. В годы мира не речи на митингах нужно говорить, а строить казармы для солдат. Заниматься финансами и строительством, что для Льва Давидовича было скучно. В январе 1925 года Троцкого смещают с поста председателя РВС.
Григорий Зиновьев решает «добить» Троцкого. Тогда он становится лидером партии. Зиновьев вносит предложение о выводе Троцкого из состава ЦК и исключении из партии. Однако Сталин как Генеральный секретарь ЦК ВКП (б) уговорил членов центрального комитета не поддерживать предложение Зиновьева.