Сколько именно длилась моя пчелиная жизнь, я не запомнил. Но в один из рабочих дней нам было приказано срочно покинуть улей. Все пчёлы распределяясь на группы, стали по очереди выбираться через выходы отличавшиеся только цветом огромных символов похожих на иероглифы. Они ярко светились над выходами из улья.
Что именно они означали, мне было неизвестно. Куда надо идти мне, к какому выходу, знания я не получил, либо не осознал. Меня толкали, таскали из угла в угол. Но я никак не мог определиться, через какую же дверь выйти. Почему-то мне казалось, что это очень важно и надо выбрать именно свою. Только когда большая часть моих коллег уже покинула улей, я увидел свой выход. Он был в совершенно противоположной стороне от основной группы дверей. Через него почему-то никто не выходил. Но меня к нему неумолимо тянуло. Часть моих не очень умных пчелиных мозгов, почему то дико протестовала.
«Опасно, очень опасно. Непредсказуемость».
Слова всплывали в сознании. Но другая моя часть, видимо управление тушкой было именно у неё, пёрла к этой двери полным ходом. И я вышел.
Снова яркая вспышка в сознании и бесконечно-долгое падение в никуда.
Просыпался я, очень тяжело. Это было самое тяжёлое в моей жизни пробуждение. Первое, что ощутило моё тело это мягкую кровать, и то, что у меня две руки и две ноги. Наконец-то. Поверьте, это волшебно. С трудом разлепив глаза, я увидел небо. Звёздное небо, но не настоящее, а искусно нарисованное на потолке комнаты. Нарисовано было очень хорошо, и созерцание этой красоты меня отвлекало от собственного паршивого состояния.
Вдоволь наглядевшись на потолок, я решил встать. Как же хреново, но мне это удалось. Вообще где я? Обычная комната, в ней две убогих кровати и два небольших шкафа. Куча тряпок разбросанных здесь и там. Древний телик в углу, и всё.
Кое-как переставляя ноги, моё тело дотопало до двери, там висело заляпанное зеркало. Заглянув в него, я тупо уставился на бородатого страшного деда. Он так же тупо смотрел на меня, как и я на него. Это что же, я?
Почему-то осознание этого факта не заставило меня дико заорать и грохнуться в обморок, а скорее развеселило. Я стоял и просто разглядывал своё отражение. Куда делась моя молодость и красота? Кто украл мои годы?
Память начала постепенно загружаться в мозг. Огонёк. Всё началось с него. Потом пчёлы. Чёрт! Может, я снова сплю? Ладно, надо выйти посмотреть где же я
Открыв дверь, я увидел коридор. Длинный и прямой коридор, с красной ковровой дорожкой на полу, и много-много дверей таких же, как моя. Пансионат что ли? Или гостиница совковых времён? Ладно, сейчас разберёмся.
Я проковылял прямо по коридору до конца. Там нашлась лестница, ведущая на другие этажи. Спустившись на один пролёт, застыл перед окном. Зима. На улице зима и снега по колено, не меньше. Редкие деревья здесь да там, дорога ведущая к этому зданию, и ничего больше. Что же посмотрим, посмотрим. Спускаясь по лестнице, я выяснил, что этажей здесь пять. Судя по табличке закрепленной между этажами, я нахожусь в «Доме престарелых 143» Саратовской области, Верхнеустинского района. Вот так поворот.
На первом этаже меня ждал ещё один сюрприз. Там было пусто. Просторный холл и колонны, ничего и никого. На стене висят огромные часы, оказывается сейчас 6:45. По всей видимости, если я здесь и не один, то остальные просто спят.
Протопав через всю пустоту первого этажа, я вышел на улицу. Снег, поле и деревья, но дорога прочищена. Значит сюда ездят машины. Надо с кем-то уже поговорить. Что за сонное царство здесь? Проходя мимо ряда зеркал висевших на первом этаже, я остановился.
Это что же, я в старости? Ничего общего, какой-то страшный пухлый старикан. Ни каких общих черт. Я теперь даже выше чем был. Другой цвет глаз, волосы седые, ну это ладно. Как ни странно и зубы все на месте.
Сколько же лет этой оболочке? Вот блин угораздило!
Внутри было странное спокойствие. С мозгами явно не всё в порядке. Ладно, хоть не негр или любитель риса.
Ау! Люди-и-и есть кто здесь?
В ответ только эхо и тишина. Пойду, похожу по этажам, может кто и найдётся. На втором этаже все комнаты подобные той, где я очнулся. Санузел один на этаже. Двери всех комнат открыты. Жильцов здесь нет, пусто. Хотя часть комнат завалена одеждой.
Идём дальше. На третьем этаже нашлись запертые двери, и мои попытки их открыть не увенчались успехом. В остальном всё так же, пусто, тихо и безнадёжно. На моём четвёртом этаже я первым делом решил посетить свою комнату и не ошибся.
На кровати стоявшей по соседству с моей лежал такой же старый пердун, как и я. Лежал и курил сигарету.
О привет, сосед! Тебя когда прислали? Я отлить вышла, прихожу, смотрю шмотки есть, а человека нет. Гулять ходил?
Привет, да гулял! В себя приходил.
Оля! и добродушный сосед протянул мне руку.
Какая Оля? Кто Оля? я от неожиданности даже икнул.
Оля это я. Не всем вот так везёт сохранить свой пол после заселения. Очнулась мужиком вот.
Миша скромно представился я Был. Хер знает, кем стал. Но явно это не я в старости.
Да мы все здесь, не те кем были.
А много вас? Что вообще с нами произошло?
Всего нас около тридцати. На нашем этаже пятеро, остальные на пятом живут. А что происходит никто и не знает толком. У всех разные истории. Петра с пятого этажа вообще акула съела. Большинство из нас точно погибло. А ты как?
Неоднозначно. Я думал, меня похитили инопланетяне.
Ого, и так бывает!?
А ты давно здесь?
Около восьми лет. Точно не скажу. За окном всё время зима. Только день с ночью меняются и всё. И мы не стареем. Мы и так старые, ха-ха! Оля разразилась страшным кашляющим смехом.
Кто тут главный?
Да, никто. Нет тут старших. Все здесь на равных. Если за нами и следят, то по-тихому, а может кто из наших только виду не подаёт. И уйти отсюда не получается, два километра по той дороге, что ты видел за окном и всё. Дальше ни шагу сделать не получается. Да и вещей зимних нет у нас, а там сам знаешь морозец.
Вот это расклад А кто дольше всех здесь?
Самый старожил у нас Митяй. Он говорит, что живёт здесь двадцать три года. Шесть лет один здесь жил, бедолага.
А еда, вода, откуда всё?
Кто знает откуда? Жрём одни консервы, они тут не кончаются. Полный подвал этой хреноты, а вода из крана течёт, пить можно. Даже сигареты есть, бухать вот нечего. С этим у нас жопа.
Охренеть, попадалово
Да ты ляг, полежи. Через час народ очнётся, познакомишься с остальными.
Я послушно лёг и закрыл глаза. Тут было над чем подумать. Это что блин тюрьма или какой-то зловещий эксперимент? Хотелось просто завыть от невообразимой тоски.
Оля, дай закурить?
На окне пачка, возьми сам. Спички только верни потом. Мишка, ты куда?
Надо немного пройтись, подумать
Хорошо. Приходи потом на пятый этаж, там столовая у нас, поедим-поговорим.
Приду. Пятый этаж говоришь Пойду-ка я туда и схожу. Может там и выход на крышу есть. Подышать бы
Мне стало остро не хватать кислорода. Хотелось вдохнуть полной грудью, расправив лёгкие, но не получалось. Сердце билось в груди, словно загнанный кролик, иногда перед глазами плыли разноцветные круги. Я хотел выйти на свежий воздух, но по пути мне попалась открытая дверь в одну из комнат. Там сидели три пожилых женщины с печатью огромного горя на лице. Компанию им составлял дряхлый дед преклонного возраста. У него на коленях была гармонь. На ней он играл что-то настолько печальное, что не выразимо глубоко цепляло все возможные струны человеческой души. Я просто не смог пройти мимо. Сначала я застыл на пороге, но когда меня заметили и поманили рукой, пришлось волей-неволей зайти внутрь. Дед разыгрался не на шутку, плачущий мотив мелодии сменился воинственным. Теперь явно звучала угроза и сила в звучащем произведении. Хотелось броситься в бой, музыка воспламеняла кровь и пожилые лица сидящих людей словно становились моложе наполняясь внутренней силой.
Постепенно гроза аккордов утихла, и её сменил новый мотив. Он нёс успокоение. Застывая где-то в вышине каждая новая нота складывалась в чудесные перезвучия успокаивающие душу и дающие надежду на то, что многие называют умиротворением.
Наконец дед перестал играть, и воцарилась тишина. Теперь я стоял и не понимал, что же меня так накрыло, словно музыки раньше никогда не слышал.
Бабки тоже начали оживать, хотя на них этот концерт такого сильно впечатления похоже не произвёл.
Одна из них ткнув пальцем в моём направлении, заявила
Смотри чуваки, новенький. Ты по ходу задел струны его души, Петрович.
Я прокашлялся и выдавил из себя.
Да. Привет всем. Было очень красиво Петрович. Вы просто маэстро.
Деду похвала очень понравилась, он раскраснелся и благодушно мне кивнул.
Проходи, садись. Ты кто таков? Когда явился?
Зовут меня вроде как Михаил, а явился вот только под утро.
Бабки встали на ноги и одна за другой стали протягивать мне руки для рукопожатия. Ну, заодно и представились.
Коля
Борис
Иван, ну про Петровича я думаю, ты понял.
Удивить меня было уже сложно, но я всё-таки удивился.
Да, мужики вот это поворот
Мы уже привыкли. Время мать его лечит Миш. Жалко только член на место не поставит. Только первые годы было хреново, а теперь у нас Петрович есть воодушевлённо произнёс Борис.
Ага и дырка между ног буркнул Иван.
Садись. Ты есть, наверное хочешь? махнул рукой Петрович и полез в коробку стоявшую у одной из кроватей. Что будешь? Есть килька, тушёнка и каша с мясом.
Давай кашу выбрал, я, недолго раздумывая. Желудок давно сердито урчал.
Пока я жевал, они по очереди немного рассказали о себе. Не каждый день появляется новый человек. Ведь лишний раз рассказать о себе это всегда удовольствие, хоть и рассказ этот весьма печальный.
Иван в прошлом учёный ядерщик, работал в одном из закрытых военных городков. Во время проведения одного из экспериментов по совмещению новых радиоактивных элементов в лаборатории вдруг начали появляться уже знакомые мне Огоньки. Один из них приблизившись, ярко мигнул Ивану в лицо, и он очнулся уже здесь в этом прекрасном заведении. Здесь в течении долгих лет он пытался смириться со своей новой жизнью, только получалось из рук вон плохо. К счастью помогли новые друзья-подруги.
Борис оказывается в прошлом депутат. После очередного удачного съезда партии он в компании некоторых коллег отправился снять напряжение с души и тела в свой загородный дом. В компании юных спортсменок и просто отличных девушек они весело проводили время целый день. Было много приятных жидкостей поднимающих настроение, а ближе к ночи друг Армен привёз им волшебный белый порошок. После этого веселье перешло на совершенно другой уровень. Им всем было очень хорошо. Настолько хорошо, что он очнулся голый ночью в лесу окружённый деревьями и по колено в снегу.
На улице было около двадцати градусов мороза, и судя по всему к этому моменту Борис успел отморозить большую часть своих конечностей. Осознав произошедшее он пришёл в такой ужас, что упав в снег не сразу заметил приближающийся к нему свет. Потом всё как у Ивана, только у Бориса жизнь раньше была явно интереснее. Потеряв особенно красивое прошлое, он очень тяжело встречал своё новое настоящее.
К этому моменту я уже доел две банки весьма неплохого плова. Петрович налил мне в стакан воды.
Тем временем свой рассказ начал Коля. Из всех троих он был самым молодым в прошлой жизни. Николай только пришёл из армии и вернулся в свою родную деревню, получив дембель. Его торжественно встречала вся большая родня. Родители плакали и умилялись от счастья. Их любимый мальчишка-спортсмен отслужил в Армии в Десантных Войсках, и вернулся цел и невредим. Потом как заведено, было застолье и куча гостей. Сколько было разговоров, сколько радости и планов. Коля собирался поступать в университет. Через месяц надо ехать в Волгоград подавать документы, там он уже отучился три года в училище перед армией. Гуляли допоздна, пили все кроме Николая. Он никогда не любил алкоголь. Его всегда больше привлекали дисциплина и спорт.
Ближе к полуночи, когда народ начал расходиться старший брат Коли, Виктор предложил ему поехать в соседнюю деревню в клуб. Там сегодня должна быть дискотека. Сказано-сделано, оседлали отцовский Урал с коляской, и как в былые времена рванули в клуб. Витька за рулём, а Колян в коляске. Ехать-то всего ничего восемь километров. Даже шлемы не одели, дороги сейчас пустые и боятся некого. Ночной воздух был как никогда приятен. Он задувал в уши и шумел в волосах. Братья неслись по ночной дороге под рёв мотора, счастливые и ни о чём не думающие. Возможно, помешало выпитое спиртное или слабый свет от фары мотоцикла, но последнее что увидел Николай был огромный серый Лось, внезапно вышедший на дорогу прямо перед мотоциклом. Потом, как и у всех здесь была компания стариков, бесконечные запасы консервов и переходящая в депрессию бесконечная тоска.
Петрович изливать мне душу категорически отказался. Его почтенная публика, конечно же была в курсе его истории. Но своим прошлым здесь каждый распоряжался сам. Это было единственное настоящее, оставшееся у каждого человека
Мы ещё посидели и поговорили, понемногу, но обо всём. Петрович играл, мы слушали, но уже без накала былых эмоций «Костёр сгорел остался пепел».
Попрощавшись со своими новыми знакомыми, я всё-таки решил добраться до пятого этажа и попытаться выбраться наружу.
Выход конечно нашёлся. Лестница ведущая на чердак так же имела придаток, который вёл на технический этаж, соседствующий с крышей. На чердаке ничего интересного я не заметил. Вот и окно на крышу. Распахнулось оно легко, и в лицо мне ударил ветер, наполненный морозным воздухом и пляшущими колючими снежинками. Холодно, но свежо, как раз то, что мне надо. Вдохнул полной дряблой грудью, стало чуть-чуть легче.
Осторожно, теперь главное не упасть. Вышел на крышу и посмотрел по сторонам. Что это там такое мелькает вдалеке? Как будто знакомый мне до боли Огонёк. Надо подойти поближе, а то с этой точки плохо видно.
Но видимо я не рассчитал возможностей своего тела или снег обманул меня, закружив меня рукавами метели. Сначала поехала одна нога, потом и другая увлекая за собой всё остальное. Я падал вниз на бетонированный участок возле крыльца, там как раз не было снега. Полёт казавшийся длинной в бесконечность. Хруст, треск, боль, яркая вспышка и снова меня накрыла темнота.
Меня укачивало, как младенца в колыбели. Как же мне хорошо. Знакомый запах, до чего же до боли знакомый аромат. Это был запах кожаных сидений моей машины. Ещё не открывая глаз, я на ощупь понял, что лежу на заднем сиденье своей родной, любимой машины. Открыл глаза, вокруг темно и ничего не видно. Наконец решившись, сел и всё понял. Мой внедорожник тащит обещанный мне эвакуатор. За окном ночь. Спохватившись, ощупал себя. Я это я, а не бородатый пенсионер неопределённого возраста.
Адреналин зашкаливает в крови. Возможно, я всё-таки, спасён, но за окном всё ещё тот же чёртов лес. Внезапно начали перемигиваться редкие Огоньки. Холодный пот стал проступать на моей спине, но осознание пришло чуть позже, когда я разглядел первые дома и фонари вдоль дороги. Мы наконец-то приехали, а за окном был город.
Глава 2 Илона
Дождь не хотел прекращаться. Он появился за стеклом иллюминатора ближе к границе с Россией, и не было ему конца и края. Серость льющейся с неба воды угнетала и портила то отличное настроение, подаренное прекрасной солнечной Грецией. Эх, волшебные были дни. Море эмоций и сколько новых друзей. Каждая новая страна накладывает на тебя свой неповторимый отпечаток, оставляя в душе частичку своего особого тепла. Но отпуск рано или поздно всегда заканчивается, и эта вот дорога домой всегда сущее мучение.