***
Остаток ночи мы таки провели в больнице. В ветеринарной лечебнице, куда до этого привезли восемнадцать собак из приюта. Все они отравились дымом, одна вывихнула лапу, ещё одна получила ожог сетчатки и сказать, будет она видеть или нет, ветеринары пока не могли. И это не считая того, что к рассвету четыре из восемнадцати собак всё ещё лежали под капельницами.
Старший ветеринар принёс нам кофе.
Вы бы ехали домой, сказал он. Обещаю, что лично свяжусь с вами, как будут какие-нибудь новости.
Кира резко вскинула голову. Взгляд её, несмотря на усталость, был практически воинственным.
Я тут останусь, сказала она глухо.
Голос у неё сел, говорила она через силу. У меня тоже першило в горле и слезились глаза. Голова болела жутко, не помогли ни таблетки, ни холодная вода.
Я привлёк к себе Киру за талию, и она моментально сникла. Вздохнула.
А как Тобби? спросила ещё тише, без всякой воинственности.
Этот парень счастливчик. Врач улыбнулся, хотя по глазам было видно, что за предыдущие часы он выложился, как никогда до этого. Надо было назвать его Лакки.
А я могу Могу его увидеть?
Думаю, он будет рад.
Через несколько минут Кира открыла дверцу просторного вольера и вошла внутрь. Увидев её, пёс неуклюже подтянулся на лапах и мотнул хвостом.
Привет! Кира аккуратно погладила его по голове.
Пёс лизнул её руку, и это, чёрт подери, заставило меня улыбнуться. Кира обернулась и позвала меня к себе.