Мне говорили, что в сон меня будет вгонять газ без звука, без запаха, без ничего, вроде и нет никакого газа. Но всё-таки я спинным мозгом ощутил, что атмосфера внутри камеры изменилась, что происходит нечто важное.
И тут я почувствовал, что выскальзываю из камеры. Теперь я был в высоте, под потолком этого свода. Мне хотелось куда-то вырваться, но пространство, бесконечное пространство оказалось внезапно ограниченным вот этим залом, в котором и металось нечто прозрачное: душа, которой был я
Я рванул вниз, но и там проскользнуть не удалось
И тут пришло осознание того, что я умер. Но мозг еще жил, но я уже умер! Меня обманули? Получается, что да. К удивлению, я не испытывал по этому поводу никаких эмоций. Ну умер, так умер, может быть, это только матрица так реагирует, а на самом деле, я не знал и не понимал, что происходит на самом деле Мне было, наверное, интересно. А там, за стеклом что-то происходило. И это что-то меня заинтересовало. Или моё эфирное тело? Или я весь теперь одно только эфирное тело?
Я свободен!
Хотя нет!
Какая эта свобода, если я не могу никуда улететь?
А почему я не могу?
Эфирные тела вроде бы все могут?
А я не могу!
И что это за тысячи иголок вонзаются в черепную коробку? Ну почему же так грубо?
Я неожиданно расстроился. Мне должно было быть больно, но мне уже не было больно, потому что я уже был тут И всё-таки, мне стало почему-то страшно, я начал метаться по залу, не зная еще почему, но всё мое (уже эфирное) естество вопило:
БЕГИ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! БЕГИ!!!!!!!!!!!!!! БЕГИ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
А толку?
Толку не было. И тут я почувствовал БОЛЬ!!! Она была страшной и невыносимой! От моего тела какая-то неведомая сила стала отковыривать по маленькому кусочку. Тело не хотело. Тело сопротивлялось. Эфирное тело стонало и болело, и таяло на глазах.
И тут я заметил то ОТВЕРСТИЕ, куда меня затягивало. Оно было черным, как бывают черные дыры, то есть абсолютно черным и именно туда падали и там растворялись части моего бедного эфирного тельца, исхудавшего и стаявшего почти на нет
Вспышка нетерпимой боли, круженье в абсолютной черноте, стремительный полет к черту на кулички, наверное, потому что лететь в чёрное пространство это лететь в никуда. Оставалось только осознание, что я куда-то лечу, и тут снова мое эфирное тело распалось мозаикой нестерпимой боли! Но я так не договаривался! Я так не хочу
Резкий удар света по глазам. Кажется, я потерял сознание. Только кто я?
* * *
Получилось?
Так точно, товарищ полковник.
Реципиент?
Вот В объекте. Полное замещение личности. Успех 100 %.
Это радует. Полковников задумался, постукивая по краю стола костяшками пальцев.
Скажите, товарищ полковник, это было обязательно НЕ говорить реципиенту, в кого он будет подселён?
Видишь ли, лейтенант, если я буду рассказывать всё, как есть, как ты думаешь, сколько я получу добровольцев?
Несколько меньше нуля, товарищ полковник.
Верно думаешь, Сережа, очень верно.
Какая может быть погрешность в его привременьи?
Не более двух-трёх суток от заданной точки.
Надо постараться снизить этот показатель. В его ситуации каждые сутки важны. Эх, надо было его забросить чуть раньше!
А что это изменило бы? Если сможет выкрутиться, выкрутится.
Как-как ты сказал? Интересная мысль
Скажи, Сергей, сколько на твоей памяти было неудачных запусков?
Два, товарищ полковник! Оба раза по причине схлопывания ноль-пространственной точки перехода.
Причины известны?
Нет. Но признаки усиления вероятности схлопывания известны и отслеживаются!
Вот видишь! А для меня удачный запуск всё еще редкость. И пока еще ни одному хроноагенту не удавалось отпочковать новую реальность.
Николай Степанович, а зачем нам нужно это? Отпочкованная реальность?
Потому что, Сергей, мы должны понять, сможем или нет произвести пробой из этой реальности в ТУ, если она отпочкуется.
А это нам зачем?
А вот это Серёжа, имеет ответ, который тебе знать не полагается
Соображения высшей государственной важности?
Еще более высокие! Лейтенант! Хватит мудохать мозг начальства глупыми вопросами, займитесь лучше делом.
Так точно, товарищ полковник! Занимаюсь. Только у меня столько допусков и секреток, что секреткой меньше, секреткой больше
Ну, вообще-то ты к этим делам допуск имеешь. Всё равно будешь работать и на Модуле-2.
Это что за хрень? Ой! Простите, товарищ полковник, вырвалось!
Вот то-то и оно, вырвалось, вырваться может только хрен из трусов, а слово оно тебе не хрен, оно вырваться не должно! А если проще у нас мощность какая, знаешь? Вот, а теперь помножь на сто! Мы с половину Московской области можем обесточить, если внезапно ее врубим. А нужен Модуль-2 чтобы попробовать связь между отпочкованными реальностями установить. Понимаешь, в междоузлиях время идет пластами, оно вариативно. Оно от узла до узла без вариантов.
Теория веника?
Ну, она, хотя ее так никто не называет. Официально теория связанных струн. Веником это вы ее, молодежь, прозвали.
Так ведь похоже!
Похоже. Когда удастся отпочковать веточку в междоузлии, мы и получим линию, в которой ТЕОРЕТИЧЕСКИ время будет течь по-другому. А мы, мы должны в этом убедиться.
Так Модуль 2 это сканер новой реальности?
Именно. Чтобы туда проникнуть, у нас на планете таких энергий нет, и не будет! Но подсмотреть, даже не в замочную скважинку, а в микроскопическую такую дырочку это да, это мы попытаемся.
Так что займись делом, лейтенант
Так все же штатно произошло. ОН там. В объекте. Совмещение произошло без накладок. Папа, я всё-таки не понимаю задумавшись, лейтенант непроизвольно нарушил субординацию, которую до сих пор выдерживал без проблем.
Тут я тебе не «папа», а товарищ полковник. вздохнул.
Извините, товарищ полковник, разрешите еще один вопрос, последний? извинение выглядело искренним, а последнее слово прозвучало как-то умоляюще. Полковников усмехнулся.
Давай, засырай отцу мозг
Почему мы их отправляем в «тёмную»? Можно ведь и лучше подготовить и объект дать изучить. И вообще, мы им дали только общие знания по эпохе, а по персонажу, его моторике, привычках, ведь при наложении это стирается
Ты еще спроси, почему его не в Сталина или в Ворошилова не перекинули.
Спрашиваю
Сам знаешь, теоретически в Сталина или Ворошилова возможно, правда, пришлось бы в первом случае искать грузина, чтобы донор и реципиент говорили на одном языке. Но успешность такого подселения сколько?
У меня значилось 6 десятых процента.
А тебе не говорил Моисей Аркадьевич, что неудачная попытка подселения может вызвать осложнения со здоровьем реципиента?
Нет.
Значит и не надо тебе это знать было. Да Теперь скажи, «окно возможности» сколько держится?
232 часа.
Вот! Так что на подготовку к конкретному времени переброса у нас не больше недели.
Ну да, не подумал
Сынок, думать вредно для здоровья, но у тебя работа такая, для здоровья особенно вредная!
Да, понял теперь
Теперь о реципиенте. Да, риск есть, моторика и прочее, а тут еще особенность тренировок нашего контингента, да не сообщаем потому что, скажи, что происходит с донором при подселении?
Шок, который длится от 12 до 24 часов.
А процент успешного выхода из шока не напомнишь?
Три процента.
Ты еще три десятых забыл.
Так точно.
Стоимость заброса знаешь? Вот и считай! Эту методику твой Аркадьевич предложил. Чтобы повысить шансы на успех, донор должен попасть в такой реципиент, чтобы опасность для его жизни перекрыла и нивелировала шок перемещения. Шок шоком вышибают.
Извините, товарищ полковник.
Вот! Пойми, в таких обстоятельствах риск провала велик, но им приходится пренебрегать.
Или сознательно провал предполагать, это Полковников подумал уже про себя.
Часть вторая
На войне как на войне
Ситуацию мало уметь использовать, её надо уметь создавать.
У. Черчилль
Глава четвертая
Подстава
Не обманули! Голова болит! Как же она болит! У меня еще никогда так не болело, а я-то думал, что был экспертом по боли! Ерунда! Вот это была БОЛЬ! Как будто на меня надели обруч из раскаленного железа. Давит! Горит! Жжет! Стон! Кто это стонал? Я? Я! Как же мне погано! И такое ощущение, что реципиент накануне много и плодотворно пил во рту словно эскадрон гусар ночевал, мама дорогая! Обстановка купе вагона, первая половина нет, сороковые роковые, форма командира Красной армии без погон, на мне белье: нательная рубаха и кальсоны, значит, попал в нужную эпоху, мне говорили, что разброс может быть в пару дней (не обманули), а вот по личности, в которую меня подселили, никакой гарантии не было. Система подкидывает несколько вариантов, но в кого из доброго полтора десятка личностей совершается перенос, никто точно понять не может. Дверь купе осторожно приоткрывается
Товарищ комбриг,[13] вам плохо?
Адъютант? Ординарец? А, не важно, сейчас не важно Делаю неопределенный жест рукой. Удивительно, что рука слушается Комбриг? Это где-то генерал-майор? По краю от полковника до генерал-лейтенанта. Командир отдельной бригады, дивизии, иногда и корпуса.
Воды Нет Чаю три стакана. Сладкого, уточняю, вспоминая инструктаж. После переноса необходима глюкоза для мозга и много воды. Оптимально апельсиновый сок, свежевыжатый, но где его взять? Так что чай он в зимнее время даже предпочтительнее будет. Точно, наш медик подчеркивал, что сок это только для жаркого времени. Для зимы чай, и сахару не жалеть! Сейчас сладенького попью, а потом начнет приходить информация из моего нового тела, значится, комбрига? Так это командир, как минимум, бригады, а по тем временам от дивизии до корпуса могло перепасть. И все-таки, кто я и где я Нет, кто Я, я знаю, а имею в виду кто Он, который теперь я Смотрю в небольшое зеркальце. Ничего вроде, не старый еще, черты лица волевые, даже приятные. Волосы гладко причесаны, пробор слева, небольшие залысины, даже чуток седина мазнула по волосам. Не писаный красавец, но ничего себе. Физически развит хорошо, тугие мышцы ощущаются под рубахой, как канаты О! Чай! Сейчас нахлебаюсь горяченького и начну вспоминать. О! Руки работают, махи махают, ноги сгибаются, могу и присесть
Наверное, у меня был совершенно идиотский вид, когда ординарец принес три стакана чая. На подносе было еще несколько сушек, которые, скорее всего, мой реципиент обожал. Поднявшись, стал пить обжигающий чай из стакана с латунным подстаканником, размешивая сахар ложечкой. На сушки обратил внимание только после второго стакана. Какое счастье! Самому! Размешать сахар в стакане, самому пить горячий чай, пусть обжигаясь, пусть! Но ведь это все делаю сам, без посторонней помощи и без усилий! Это было торжество! Как захотелось крикнуть, как в паршивеньком водевиле, в самом конце: «Шампанского»!
И тут случился ОБЛОМ! Так круто меня еще не подставляли! СССУКИИИ! БББББЛЛЛЛЛЯЯЯЯЯЯЯЯДДДДД ППППИДДДАААРРРР ы. Стала поступать информация из реципиента! Итак Я меня вселили в БББББ ь! Я теперь Виноградов Алексей Иванович! Комбриг! Мне сорок лет! Командир 44-й стрелковой дивизии! И жить мне осталось около месяца! Потому что двигается дивизия на Финскую[14], где ее разобьют на Раатской[15] дороге! А меня вместе с комиссаром дивизии и ее начальником штаба расстреляют перед строем 11 января 1940 года (подсказала услужливо раздраконенная мозгодралами память) Вот оно, натуральное попадалово! От ярости и от всего, что на меня нахлынуло, непроизвольно сжались кулаки и жахнули по столику, да так, что стаканы слетели на пол Заглянул испуганный ординарец.
Убери тут, я покурю голос звучит хрипловато и очень зло.
Вот! Реципиент курил, курил часто, пользовался сигаретным перекуром, чтобы что-то обдумать, как он говорил «обмозговать» Ага, ага! Выйдя в тамбур (а ножки-то слушаются!) затянулся крепким табачком. Что это я курю? Беломорканал! Ух-ты, в это время папиросы из престижных. Как по мне, не разбираюсь, но самосад (по отзывам) крепче будет, забористее а рука-то болит! Не хватало еще перелом или трещину какую заработать
Боль неожиданно помогла собраться, курение чуток прояснило мысли. Но не нравится оно мне, надо завязывать. Столько лет не курил, ну и не буду, а то от рака загнусь. Хотя от пули расстрельной команды загнуться намного вероятнее. Почему меня закинули сюда и именно в этого человека? Почему не в Сталина или Берию? Тут интересный феномен. Он называется волевым порогом. У большинства людей на вершине власти или около нее воля как психологический феномен более чем развита. Типа, вижу цель не замечаю препятствий. Подавить волю такого реципиента и подсадить ему сознание донора теоретически возможно, а на практике, увы! Вероятнее всего донора выкинут за несколько секунд в никуда, худший вариант с телом реципиента случится удар инсульт или инфаркт, может быть еще какое-то расстройство психики и даже летальный исход. Если взять волю обычного человека за единицу, в такой объект подселить донора вполне науке по плечу. Тут, чем меньше, тем лучше. У военных по-разному, вот у товарища Жукова[16] волевой порог о-го-го какой! Зашкаливает! За восьмерку по принятой у нас в «Векторе» десятибалльной шкале. А вот у моего комбрига, видимо, с порогом все было на уровне обычного обывателя или, даже ниже. От половины единицы до полутора. Вполне нашей аппаратуре по зубам. Из-за этого? Так? Собраться! Барабашка тебя забодай! Собраться!
Я курил и крыл матом себя, согласившегося на эту авантюру, сволочей-ученых, меня подставивших под расстрел, эту войну, которая нах[17] никому не нужна была В общем, высказался (но в мыслях). А вот когда перекурил, тогда и возник главный вопрос: «Что делать»?
В голове стали крутиться мысли, обрывочные и слишком уж залетные, две из них сумел поймать и собрать воедино. Конструкт получился такой себе, но от чего-то надо было отталкиваться.
Глава пятая
Где-то в горах Баварских Альп
(интерлюдия)
20 ноября 1940 года
Этот домик в горах кто-то когда-то назвал замком. Скорее всего, это было жилье небогатого рыцаря, поместье которого очень быстро пришло в упадок. С концом эпохи рыцарства дом переходил из рук в руки: им владели и австрийские аристократы, сбежавшие сюда от гнева монархов, и новые немецкие помещики, быстро жиреющие на выкупленных землях, и еврейские банкиры, которые старательно выдавали себя за коренных немцев, и прусские военные, чьи не самые большие доходы не позволяли жить в более роскошных условиях. У домика была странная карма: мало кто владел им более десяти лет. Обычно, через три-четыре года, пять лет максимум, он перепродавался. На границе двадцатого века обитателями замка стали военные в морской форме. Эта форма, похоже, пришлась дому, никогда не видевшему моря, по вкусу, и вот почти полвека этот дом хозяев своих не менял.
В зале с неизменным камином было тепло жарко горели дрова, на небольшом столике стояла выпивка без роскошества и варварского великолепия: бутылка французского конька, немецкого шнапса и красного греческого вина, все они были початыми, что не мешало наслаждаться их содержимым уже не одному посетителю. В доме приветствовались умеренность и скромность. В зале у камина в удобных креслах у барного столика расположились двое, оба были в штатском, но никого это смущать не должно было они чаще носили форму военно-морского ведомства, чем гражданский «прикид». Оба господина пили коньяк, закусывая тоненькими ломтиками сыра, вот этой странной традиции русских закусывать коньяк лимоном оба не разделяли.