Степка сложился раньше всех, потому что пришел уже готовенький. Мы с Ольгой вздохнули с облегчением и уволокли его на кровать в мамину комнату. А потом вернулись на кухню, и Ольга по пути прихватила марлю из комнаты. На кухне она ее раскрыла, я смотрела, и не могла понять, что мне показывают. На марлечке лежал кусочек слизи какого-то непонятного, бордово болотного цвета. Я не стала это рассматривать, а спросила: "Что это?"
Тот, кого вытравила
Ну ты даешь! А зачем ты его оставила? На память?
Не. Пойду домой, похороню под кустиком, хоть не так погано будет.
Ты же раз в три месяца это проделываешь, не привыкла еще?
Нельзя к этому привыкнуть. Каждый раз чувствуешь себя предательницей и убийцей.
Ну так придумай что-нибудь, чтобы не беременеть!
Ты что, отличницу во мне увидела? Я даже теоретически не знаю, как все происходит. А как увижу Юрку, последний мозг теряю. Сколько раз попросит, столько и дам. Я даже не знаю тех мест, где я ему не давала. А сейчас еще Сашка пришел. Он меня загибает и жарит в коридоре, а я думаю о том, как сбегу на вокзал и Юрка во время обеда будет меня облизывать на вокзальном откосе в кустах, и как я буду стонать от этого. Вот до чего я дошла.
У меня скоро такая же картина будет. Сама жду, когда этот упырь явится. Степка пришел, а я чуть со страха не умерла.
Мы трепались, пока не проснулась маленькая Ольга. Я ее покормила, одела и собралась выгулять и ее и себя. Ольга большая тоже собралась домой. Степу мы переложили на мою кровать, чтобы моя мама если придет, не упала в обморок. Ей и так достаточно тех сюрпризов, которые я преподношу. Всё прибрав за собой, мы вышли на улицу. Ольга потопала домой, а я села на лавочке и стала обсуждать со своей дочуркой проблемы человечества.
Сидели мы на улице долго, часа три. Моя быстроногая маман где-то затерялась. Наверное, обрадовалась моему возвращению, и решила сбежать из дома и расслабиться. А что, имеет право. Только могла бы меня предупредить. И тут, как по заказу из соседнего окна высунулась соседка и прокричала о том, что звонила моя мать и сообщила, что домой не придет. Молодец, мамуля.
Я собралась, и погнала коляску с Ольгой домой. Сейчас выгоним Степу и будем пить чай и беседовать.
По пути я доехала с коляской до магазина, купила Ольге молока и пошла домой будить Степу. А его не надо было будить, он уже проснулся и ходил по квартире с виноватым лицом. Я думала, что он сейчас соберется и уйдет, но не тут-то было. Степа взял с коляски Ольгу и пошел в мою комнату. Эй, что происходит, мужчина? А он посадил Ольгу на диван, обложил ее подушками, дал ей игрушек, взял меня за руку и вывел меня из комнаты.
А там он ухватил меня за две руки и шлепнулся на колени: "Гал, не выгоняй меня сегодня домой, я на коврике у порога посплю, ага?". Я прямо офигела! И как так, почему у меня то, Степа, у тебя же дом есть? А Степа просто целовал мои руки и валялся у меня в ногах. Я чуть пришла в себя и сказала: "Короче, мой дорогой, если ты о чем-то мечтаешь, выкинь из головы. Хочешь спать на коврике у двери, спи, о другом не думай! ".
А у твоей кровати на коврике можно?
Ты сказал у двери, значит у двери.
Хорошо, спасибо.
Я пошла кормить Ольгу, а Степа, как хвостик ходил за мной. Я смотрела на него и думала, что вот не хватило у человека смелости, а сейчас близок локоть, да не укусишь. Раньше не мог выбрать между мной одноногой и двуногой Зиной, а сейчас у меня еще и почти двое детей. Пришел погреться под мой бочок, а я его греть не буду, какой смысл? А он замуж звать меня не будет, потому что боится. Но в глубине души на что-то надеется.
И это было точно, Степка надеялся. Он постоянно ко мне пытался прижаться, обнять, потрогать. Ну не дурак ли? Если я для себя все решила, значит ничего ему не светит. Я же не девочка наивная. Зачем мне женатый любовник, да еще и сосед? Да и Зину я его не заставляла выбирать. Нижнюю голову надо было куда-то пристроить? Пристроил? Так в чем дело? Коврик на ночь я тебе пообещала, что еще?
Мне казалось, на этой ноте мы все друг друга поняли и пошли спать. Степа в мамину комнату, я с Ольгой. Проснулась я от того, что меня обследовали чьи-то руки. И чей-то черенок упирался мне в бедро. Смех и только. Ну предупредила же, а все равно не поверил. Вот что приперся и мечтает о райских кущах?
Степа, мать твою за ногу, ты что женщину никогда не трогал, приперся среди ночи?
Женщин я трогал, Галя, тебя никогда не трогал!
Не ври мой дорогой, трогал когда то, только пить меньше надо, тогда помнить будешь. А сейчас иди к себе на коврик.
-Ты можешь столкнуть меня с кровати, но я никуда не уйду.
Слазь добровольно и спи на полу, одеяло возьми в шкафу.
Степа лежал на полу в одеяле, я на диване, и оба молчали. А сон то уже ушел.
Степа, на фига ты приперся? Надеялся, что что-то перепадёт?
Знаешь, Гал, слухи разные про тебя ходят, и я надеялся.
Степа, там, где ты живешь, слухи про меня не ходят, их твоя Зина носит. А ты вроде не должен в это верить, а ты веришь. Стыдно, Степ.
Почему Галя мне должно быть стыдно? Ведь я единственный в этой округе, кого ты не обласкала.
Так не правильно, Степа, ты лучше назови тех, кого обласкала.
Ему нечего было сказать. Любовники то мои были не местными. Местные были давно, да и знал о них только узкий круг озабоченных. И мне было очень неприятно, что Степа пришел сюда движимый сплетнями, надеясь на мою доступность. А с чего это я должна распахнуть ему объятия? Мне это было не понятно.
Короче, Степ, сейчас чуток рассветет, и вали под бок к своей Зине. Она же честная, и тебе скорей всего девственницей досталась. Береги ее, не ходи по плохим тетям.
Я отвернулась к стенке и мгновенно заснула.
Утро для меня началось с общения со Степой. С одной стороны мне его было жалко, а с другой стороны, кто виноват то? Да и я прекрасно понимала, что у Степы какой то эмоциональный сбой, то ли ситуация какая то в жизни произошла, то ли осознал что-то. Ну торкнуло мужика, и прибежал ко мне за поддержкой. Больше, наверное, не к кому, так бывает. А у меня сил не было ни поддерживать, ни просто по голове гладить.
На трезвую голову ему было проще это объяснить, потому что он все равно осознавал ситуацию. Конечно, утро у нас прошло в соплях и жалобах, но Степан уже не пытался меня прижать в углу и схватить за выпуклости. Он смотрел на меня из-под бровей своими серыми глазами и вздыхал, а я мечтала его поскорее выпроводить. Как-то не очень я себя чувствовала. Мне казалось, что живот раздулся, и стал тяжелым.
К обеду он выкатился, а я можно сказать, впервые со времени отъезда Сашки осталась наедине с дочуркой и трезвая. Честно говоря, на меня накатил страх. Я, дотащив свой живот до дивана, прилегла и почувствовала свою вселенскую беспомощность. Вот лежу тут сейчас, не очень мне хорошо, а я даже не знаю, что со мной происходит, и за руку подержать некого, просто для ощущения человеческого тепла.
Хорошо хоть Ольга маленькая сидела рядом на диване и перебирала свои игрушки, в то бы я провалилась в страдания. А так я просто лежала на боку и думала о том, сколько же мне еще терпеть эту тяжесть. Ведь беременность Ольгой я и не заметила совсем, да и не была Ольга в моем пузе такой активной. Да, попинывалась иногда, но чтобы так активно и резко, такого не помню.
Мне очень не нравилось мое состояние. Хорошо хоть дел никаких не было и не надо было суетиться, я просто лежала придавленная животом к кровати и ждала, когда мои ощущения изменятся. Ведь нельзя жить, ощущая такой дискомфорт и давление, это невыносимо. Хотя я догадывалась, что меня давит не беременность, а эмоциональное состояние.
За две с лишним недели проживания с Санькой я привыкла и к вниманию, и к постоянному его присутствию, и к теплу и заботе. Можно, конечно думать, что он просто использовал меня, но и я его использовала, как умела, поэтому все было со взаимным удовольствием. И оставшись в одиночестве, моя голова заполнилась тем, что было вокруг и переживаниями о будущем.
А что было моим будущим? Сами знаете ответ. Конечно Витек. И я, как ни странно, не переживала о том, что будет, когда он придет. Я переживала за то, что он может не прийти совсем. Хотя этого быть не могло, по умолчанию. Вот он то в те времена был в реале бездомным и никому не нужным. Потому что те, кто имел глупость посочувствовать ему и помочь, начинали об этом жалеть почти сразу.
Но я тогда думала совсем в другую сторону, поэтому, лежа на диване, и переживая почти физическую боль от давящего меня живота и от активности живущего там товарища, я мечтала о том, чтобы все это поскорей закончилось и в мою жизнь вернулся Витька. Я настолько привыкла за пару лет проживания с ним к вечной тревоге и ожидании гадости, что, наверное, жить не могла в гармонии. И времени, проведенного с Санькой, мне вполне хватило для расслабухи и отдыха.
К вечеру мне вроде полегчало. Пришла мать моя женщина. Она, моя Лидия Николаевна, была конечно очень резкой и бесчувственной, но мне с ней было как-то защищённо и спокойно. Живот сразу стал легче и я похромала в кухню подогреть ей ужин. А она помыла руки и пошла за мной, выяснять, по какому поводу у меня такое лицо.
Жизнь моя беременная все равно продолжалась, с успехами, тревогами и страданиями. И уже в конце июня я начала мечтать об освобождении, хотя до родов по подсчетам врачей было еще три месяца. Господи, дай мне терпения на это все. Вот что влияет на беременность? Ведь я даже предположить не могла, что может быть так тяжко.
Первая беременность мне теперь казалась раем земным и Ольга была спокойней, она почти не тревожила меня в животе. А может так было потому, что носила я Ольгу зимой, температура была стабильной, комфортной, я имею в виду на улице. Кроме этого, с Ольгой я поправилась всего на 7 килограммов. Все это сложилось в хорошую, комфортную картину беременности, за девять месяцев я даже не поняла, что такое беременность.
Сейчас же, второй поселенец моего живота был совсем другим, он не знал покоя. Было такое ощущение, что он постоянно играл либо в футбол, либо в баскетбол. Меня, почти без перерывов пинали, то слева, то справа, то снизу, то сверху, причем пинали сильно и больно, и перерыв наступал только ночью, когда этот товарищ засыпал.
Кроме этого, Ольга ходить начала в год и три месяца, а до этого возраста она продолжала ездить на мне, или в коляске, что в принципе одно и то же. Так что неважно куда я ходила, но мне приходилось нести свой живот, и вдобавок к нему Ольгу, а это была не очень легкая ноша. А когда я ходила в магазин, то к этому весу прибавлялось еще килограмма два-три. В общем, меня постоянно прижимало к земле
Я не то, чтобы сильно пополнела, но в четыре месяца уже было видно, что я не одна, и, хотя на этом мое расширение остановилось, в итоге оказалось, что таскала я на два килограмма больше, чем в первую беременность и это было очень чувствительно. А еще проблема была в том, что я, стараясь не попасть в абортарий и на искусственные роды по поводу ранней беременности после кесарева, запуталась в сроках, запутала врачей, и в итоге, если сказать честно, сама не знала, когда мне рожать. Может поэтому беременность казалась мне такой тяжелой и бесконечной?
А еще со своим животом я вошла в лето, это было невыносимо, мне всегда было жарко, и уже в мае мне казалось, что живот лежит у меня на коленках, хотя при моем росте 178 см, это трудно представить. Мне казалось, я тащу очень тяжелый груз, и я постоянно отдыхала, искала скамеечки, когда рядом не было скамеек, садилась на ступеньки и бордюры, ну не было у меня сил!
Сашка, конечно, очень скрасил своим присутствием тяжесть этого состояния, у меня хоть случился передых. Ведь прожив рядом с ним чуть больше полмесяца, я не исполняла никаких функций, ни хозяйственных, не родительских, я не поднимала тяжестей, не мыла пол, согнувшись вдвое, да и не думала ни о чем, все решал за меня Санек.
А оставшись одна, даже без присутствия Витьки, я постоянно что-то делала, как то суетилась, и мой живот был для меня очень тяжелым. А когда на улице припекало, мне просто хотелось лечь в тенек и умереть. Вот так шла моя адаптация к жизни в одиночку, и мне это не нравилось. Ну и, как всегда, после недели одинокой постели в голову мою поползли мысли о мужских руках. Еще и это меня накрыло.
Днем мне казалось, что меня покинули последние силы, и я возвращаясь с Ольгой с вечерней прогулки, быстренько кормила ее, улаживала спать и падала в постель. Засыпала я мгновенно. Но стоило мне погрузиться в сон, начиналось любовное кино, яркое, эмоциональное, с картинками! И мне казалось, что оно шло с самого засыпания до подъема. Мне снились все мои любовники. Снились в паре со мной, и конечно в процессе. В нашем процессе, очень разнообразном и стыдном. Разрядка наступала во сне. Чудны дела твои Господи. Но хоть это решилось как-то само собой, жизнь стала не такой гадкой.
И все вроде было хорошо и желать больше нечего. Деньги есть, в семье мир и покой, Ольга здоровенькая, живот все равно, как-то перетаскивается и я от этого не умираю. Стоять у плиты целыми днями не надо, исполнять чьи-то желания не надо. И вроде жизнь удалась. В связи с ночными просмотрами фильмов даже думы о противоположном поле тоже покинули мою голову. Просто живи без проблем.
Но я, видимо не умела жить без проблем. Я прямо начала страдать по Витьке -садисту. Я даже с коляской ходила по тем улицам, где могла его встретить, но хлопоты мои были пустыми, Витька не хотел попадаться мне навстречу. Зато мне встретилась Галка-сводница, которая сообщила мне, что этот товарищ заходил к ней, и спрашивал обо мне. И было это буквально пару тройку дней назад. Вот и хорошо, значит на днях явится. И он явился, с очень интересным выходом из-за печки.
Я не помню, по какому поводу мы с моими девчонками-соседками решили устроить банкет, но назначили время и место. Место сбора конечно было у Насти, бражка у нас была всегда, закуску каждый приготовил дома и принес с собой. Стол мы решили накрыть на кухне, придвинули его к окну, открыли окно, сильно жарко было. В общем, все было готово.
Я принесла из дома манеж с игрушками и Ольгу и устроила ее к телевизору. Ольге понравилось место дислокации, она что-то сказала на своем птичьем языке, характеризуя свое положение в позитивном ключе, устроилась поудобнее, и стала следить за людьми на экране. Ну вот, и Ольге комфортно. Осталось дождаться Аньку, все остальные были в сборе.
Мы постучали ей в стенку, уже выпили по первой, а ее все не было, я пошла за ней. Дверь у Аньки с Вовкой всегда была открыта, но я для приличия нажала звонок и зашла. В квартире стояла тишина. Значит дети были на улице или у бабушки. Я крикнула Аньку по имени, ни ответа, ни привета. И я пошла искать ее по квартире, хотя по тишине мне казалось, что дома никого нет. Может на улицу пошла белье вешать?
День будний, детей нет, Анька в отпуске, это нам хорошо известно, Вовка стопроцентно на работе, он начальник, почему дверь то открыта? Дома она, надо искать. Лучше бы я ее не находила. Хотя черт знает, меня хоть слегка отпустило чувство вины за свое блядское поведение. Я открыла дверь в детскую комнату и увидела Аньку, и она, как это не удивительно, была не одна.
Анька была распластана на паласе, но не под Вовкой. Удивительно. Со стороны они выглядели идеальной семейной парой. Я немного струхнула и прикрыла дверь, но наблюдать продолжала. Гонки были в самом разгаре, и Аньке это нравилось, потому что я видела ее лицо. Руки были закинуты за голову, как будто она не хотела мешать тому, кто ее окучивал.
А как она дышала, как дышала, выражая через это дыхание восторг и признательность партнеру. А партнер гнал, видимо близко было завершение. Было удивительно, что этот партнер был в костюме и даже в ботинках. На Аньке же был только халатик, тапочек поблизости тоже не наблюдалось. А как она под ним двигалась, как предугадывала каждое движение!