Вы хоть видели мое портфолио? внезапно спросила она с сарказмом. Прочитали мою конкурсную работу?
Он поднял руки:
Прости. Нет. Не читал.
Человек, который не пытается лгать, чтобы выпутаться из неприятностей, а открыто их признает, достоин восхищения, но все же
В этом нет ничего удивительного. Понятно, что вы просто напыщенный гусь.
Упс, она немного не так сформулировала то, что хотела сказать, и, судя по его возмущенному и оскорбленному выражению лица, произнесла совершенно не то, что нужно было. С ней такое случалось
Что-что?.. Гусь?! Какого черта! Ты меня едва знаешь!
Ага Только вот она его очень даже знала. Вы из тех людей, которые делают то, что им заблагорассудится!
Она знала это по тому, как небрежно он вел занятия, а большинство учащихся были так ослеплены его звездным статусом, что и не думали жаловаться, и, по правде говоря, она и сама была первой из числа этих учеников. Хватит! Она приехала учиться! Двух недель достаточно, чтобы подготовить фотовыставку, которая позволила бы ей заявить о себе в этой невероятно конкурентной отрасли.
Какими же пытками вас заставили занять место Араки?
Никаких пыток не было, запротестовал он в ответ, свирепо посмотрев на нее. А теперь, если ты хочешь максимально эффективно использовать свое время, предлагаю тебе начать. Буду ждать тебя здесь через три часа!
И больше не сказав ни слова, он развернулся и ушел, а она осталась стоять с открытым ртом, всем видом напоминая золотую рыбку.
Он он что? Неужели он только что ее бросил? Значит, так, по его мнению, должна проходить стажировка? Раздраженная, она развернулась и вошла в музей, радуясь, что повсюду были вывески на английском. «Без него даже лучше!» решила она.
И правда! На пяти этажах было что посмотреть. Фиона бродила в своем темпе, так, как ей хотелось: пропускала то, что не заинтересовало, а около тех снимков, что привлекли, останавливалась и размышляла. Недавно она решила, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на нужные дела: дочитывать книги, если они не нравятся, досматривать концовку фильма, что не по душе, и (да-да!) изучать каждую фотографию на выставке!
Фиона наслаждалась царившей здесь спокойной, безмятежной атмосферой: посетители чуть слышно перешептывались и старались ступать как можно тише. Она завернула за угол и попала в другую секцию, где оказалась лицом к лицу с Габриэлем Бернеттом. Но его имя она увидела после, сначала ее внимание привлекла сама фотография: потрясающий снимок красивой японки, утопающей в лепестках цветущей вишни, ее руки и ноги аккуратно закрыты цветами, лишь одна рука изящно протянута, а ладонь ловит пенисто-розовый, не в фокусе, падающий цветок. Когда Фиона только увидела снимок, то восхитилась технической стороной его исполнения: как продуманно ложится свет и как размыты края цветов, но чем дольше она рассматривала фотографию, тем сильнее у нее появлялось едва уловимое, но определенно тревожное ощущение.
Изящные брови обрамляли миндалевидные глаза женщины, и камера выделила безупречную кожу цвета магнолии. Но во второй раз рассматривая эти красивые губы бантиком, легко заметить, что в улыбке таится провокация Хотя композиция картины была свежей и цельной (хорошенькая девушка в цветах), при более детальном рассмотрении обнаруживались намеки на сексуальность, таинственность и подавленное желание. Все не так, как кажется. Фиона почти видела извивающуюся рядом в цветах змею. Ева, искусительница
Маленькая табличка сбоку от снимка гласила: «Девушка в цвету» Габриэля Бернетта, 2016 год. Рядом написана краткая биография Гейба с информацией о том, что девушка на фотографии, Юми Мимура, продолжительное время была его музой и любимой моделью.
Фиона прошлась по залу и подошла ко второй фотографии. На этот раз действие происходило на вечеринке, где Юми в темно-синем атласном вечернем платье с небольшим с вырезом на талии и широкой юбкой выглядывала из-за стоявших спиной к камере двух мужчин в сдержанных серых костюмах. Элегантная, словно Одри Хепберн, и внешне напоминавшая эльфа, она держала в руке бокал с мартини и всем видом показывала, что замышляет какую-то пакость. Это абсолютно не вязалось с ее эффектной внешностью. Фиона улыбнулась; композиция была совершенно очаровательной и сильно отличалась от предыдущего снимка.
Заинтригованная как неоспоримым мастерством Гейба, так и его моделью, она сосредоточилась на фотографиях Юми Мимуры, которые Гейб делал на протяжении многих лет. На некоторых она была одета в западную одежду, на других в японские кимоно, а иногда элегантно обнажена, не показывая ничего лишнего. В каждом снимке всегда был дополнительный, едва уловимый подтекст, который передавал завуалированную историю или эмоцию. Все фотографии подчеркивали невероятное мастерство Гейба. Подойдя к последнему снимку, Фиона рассмотрела композицию. На нем Юми была одета в элегантное белое шелковое платье, которое красиво ниспадало складками. Освещение на снимке создавало впечатление, что модель сияет ангельской красотой, но затем Фиона помедлила и подавила внезапную дрожь. Триумф! вот что она увидела в композиции. Нерушимая уверенность в себе. В своей красоте и своем месте в мире. Именно такие люди всегда заставляли Фиону остро осознавать свои недостатки
Гейб, теперь она это точно знала, настоящий гений. Настолько же талантливый и прославленный, как Ютака Араки. А она только что его зачем-то провоцировала и зачем?! Его высокомерие вполне заслуженно. Теперь ей стало неловко. Кто она такая, чтобы усомниться в его заслугах? А могла бы многому у него научиться, если бы умела держать язык за зубами. Если бы она была честной с самой собой, то признала бы, что в ней говорят подростковые обиды, которые ей следовало бы перерасти. Когда же она повзрослеет наконец и забудет о том дурацком эпизоде на занятиях? Он-то явно забыл. На самом деле теперь она понимала, что тот случай, вероятно, никогда не всплывал в его памяти. Он даже не помнил ее имени.
У Фионы еще было полчаса до встречи с Гейбом, поэтому она подумывала пообедать в ресторане музея, но после отвергла эту идею: ее отпугнули меню с незнакомыми блюдами и перспектива есть палочками на глазах у всех. Научить пользоваться этими приборами она хотела попросить Харуку, которая вчера за ужином была так любезна, что даже не смеялась над неумелостью Фионы. Или ей придется привыкать к холодной еде.
Она не торопилась спускаться по лестнице, чтобы встретиться с Гейбом. Увидев его работы, ей вдруг стало так неловко, она почувствовала такую неуверенность в себе но в то же время вдохновение, и ей не терпелось приступить к работе. Впервые она призналась себе, что когда много лет назад записалась на его занятия, как и любая другая студентка, благоговела перед его статусом знаменитости, но не была настоящей поклонницей его таланта.
Выйдя на улицу, она заметила, что Гейб рассматривает одну из огромных фотографий, выставленных за пределами музея, с видом Парижа (какая ирония).
Мне нравится этот снимок, протянул он, даже не взглянув на нее, когда она подошла. Он прекрасно отражает то, что я je ne sais quois[1] по-французски в совершенстве. Все посмотрела?
Да.
Понравилось?
Да.
Она замолчала, ожидая, что он задаст еще вопросы или спросит ее мнение об увиденном.
Хорошо.
Он повернулся и быстро зашагал, даже не пытаясь продолжить разговор.
Поняв, что он не собирается ее ждать, она побежала следом, полная решимости привлечь его внимание. Своим делам он посвятил три часа. Теперь время быть ее наставником; это его обязанность!
Как-то не могу понять, чувствую ли я вдохновение или, наоборот, упадок сил Я никогда не буду настолько же хороша
Вероятно, так оно и есть, невозмутимо ответил Гейб.
Лишь через мгновение она осознала всю резкость его слов.
Спасибо за поддержку
Я всегда говорю честно. Вот выйдя из Лувра, ты бы не сказала, что никогда не будешь так же хорошо рисовать, как Моне или Ван Гог потому что никто так не говорит! Они гении своего времени. А здесь собраны самые лучшие снимки самых лучших.
Полагаю, да, сказала она.
Если тебя это утешит, то, судя по тому, что я видел, ты хороший, компетентный техник.
Она повернулась, чувствуя, как падает духом.
Так себе похвала
Это не похвала, это правда, и тут есть чем гордиться. Любой идиот может сделать фото на миллион чисто случайно. Хороший, компетентный техник продумывает идеальную композицию, стремится ее достичь, и, только когда видит именно ее, делает снимок!
Она поняла, что он имеет в виду, но его слова все равно задели.
Ты приехала сюда, чтобы найти эти композиции с моей помощью, он склонил голову набок. Ты уже поела?
Нет, я
К счастью, он прервал ее прежде, чем ей пришлось признаться в своей трусости.
Хорошо. Недалеко есть отличный бар-темпура. Можем перекусить там.
«Что такое бар-темпура?» подумала Фиона, но не стала спрашивать, потому что желудок у нее урчал, как вулкан, и сейчас она, вероятно, съела бы что угодно.
Гейб знал, что вел себя как козел; на этом выразительном лице невозможно не заметить разочарования. Именно оно мерцало в этих голубых глазах Она такая открытая, такая чистая Он просто не вынес бы разговоров об этих пронзительных, порой выворачивающих наизнанку снимках из той коллекции Заметив, как поникли ее плечи, он плотно сжал губы и подумал, что надо бы извиниться; она заслуживала большего, но он не мог. При одной только мысли об этом его желудок скрутился в узел, словно по кишкам скользнула змея. Она обязательно захотела бы порассуждать о том, что значит быть великим невооруженным глазом был виден искренний энтузиазм, который буквально выплескивался из нее. Она хотела бы поговорить о разных техниках, о том, что она увидела, что ей понравилось Он вряд ли смог бы это вынести.
Когда он в последний раз сделал достойный снимок? Что-то действительно стоящее? Конечно, он умел хорошо фотографировать, развлекая снимками людей, словно дурацкая цирковая мартышка. Но он потерял способность находить и запечатлевать скрытое внутри. Полностью утратил ее И теперь так страдал, будто лишился части тела. Когда-то эта способность была его второй натурой: он постоянно видел что-то еще боковым зрением, чувствовал каким-то шестым чувством; она не покидала его ни на мгновение Мертвый внутри так называют ему подобных.
Если ты не против немного прогуляться, мы дойдем до ресторана, а потом взглянем на перекресток Сибуя, предложил он, беря ее за руку и ведя по тротуару. Если бы они поели быстро, то оказались бы в метро до часа пик.
А это что? спросила она настороженно, как щенок, которого однажды пнули, от этого Гейб еще сильнее почувствовал себя козлом. И тем не менее он уже предвкушал, как покажет ей одну из знаковых достопримечательностей Токио.
Подожди, сама все увидишь! сказал он с легкой усмешкой.
Теперь умру от любопытства! сказала она, закатывая глаза.
У него даже в груди защемило от ее такого легкого шутливого ответа. А она молодец! Не держит зла
Знаю-знаю. Он пошевелил бровями, чтобы она рассмеялась. Но я хочу увидеть твое лицо.
Он нащупал в кармане маленькую камеру, которую носил скорее по привычке, а не как раньше, из-за навязчивого желания не упустить потенциальный снимок. Он нахмурился, в голове проскользнул еле уловимый обрывок воспоминания. На мгновение, когда она засмеялась, ему показалось, что он ее где-то уже видел
Мне хоть там понравится? спросила она.
Хм, не уверен, что «понравится» подходящее слово, но это определенно нужно увидеть В Токио есть на что посмотреть! У тебя есть что-нибудь, что ты отчаянно хочешь увидеть?
Хочу увидеть цветущую сакуру, гору Фудзи, хотя знаю, что до нее нужно еще доехать, и храмы. Она пожала плечами. Я была очень занята перед поездкой, поэтому не было возможности настолько тщательно почитать обо всем, насколько мне бы хотелось.
Ты говорила, что ты блогер. Пока он ждал ее в кофейне, нашел электронные письма, прочитал ее заявку на конкурс, посмотрел фотографии, полистал ее блог. Он не ожидал, что там будет что-то особенное, но работы его по-настоящему впечатлили. Как ты вообще все это делаешь? Я заглянул на твой сайт Да ты неутомимая трудяжка!
Она слегка рассмеялась и покраснела.
Он рос как-то сам собой. Все началось с того, что я ездила в разные места, которые чем-то меня привлекли, фотографировала и писала в блоге о своих поездках, но потом люди начали на меня подписываться. А потом пиар-компании стали приглашать меня в разные места. Однажды я даже ездила в Копенгаген с пресс-поездкой, и теперь меня просят сделать то, что расширяет тематику моих статей. Так что на самом деле теперь блог стал скорее сайтом журнала. Иногда я прошу своих подписчиков проголосовать за то, что мне еще сделать вообще это Аврил придумала, чтобы их заинтересовать. На ее губах появилась усмешка. Порой мне кажется, что они меня недолюбливают но правда благодаря блогу я делаю то, чего бы в жизни никогда не сделала. В прошлом месяце меня заставили спуститься по канату с колокольни, чтобы собрать деньги на благотворительность, а за месяц до этого я разъезжала по автодрому «Сильверстоун» на «Феррари». Хотя оказалось очень весело и даже вполовину не так страшно, как я себе представляла. Затем в последние несколько недель я занималась плетением корзин, посетила замок Говард и научилась печь хлеб на закваске.
Он кивнул.
А кто такая Аврил? Твоя сестра?
Фиона фыркнула.
Ха! Нет. Она бы оскорбилась. Она очень гламурная телеведущая, с которой я познакомилась во время пресс-поездки в Копенгаген. По необъяснимой причине с тех пор она решила всячески способствовать моей карьере. Она невероятно влиятельная, и я должна с ней встречаться по крайней мере раз в месяц. Это по ее вине я здесь. Если бы назойливость была олимпийским видом спорта, она бы получила золотую медаль! Но Фиона стала серьезной, она, та поездка и мои подруги Кейт и Ева, они правда так ну, они помогли мне.
Как? Теперь ему стало интересно. Здесь таилась история. Он шел быстрым шагом, время от времени поглядывая в ее сторону боялся спугнуть.
Она рассмеялась, но как-то нервно.
До того, как до этой поездки я как бы пряталась от реальной жизни. Жила только в интернете, совсем не общалась с людьми.
Он намеренно не стал комментировать, ожидая, что она сама естественным образом заполнит повисшую тишину как делают обычные люди. Эта техника хорошо служила ему на протяжении многих лет так он проникал в самую суть своих моделей, когда снимал портреты. Те неосторожные моменты, когда они открывали правду о себе чистое золото, если у него получалось щелкнуть камерой в нужный момент. К счастью, на рефлексы он не жаловался.
В отличие от большинства Фиона не стала рассказывать подробности. Наоборот, замкнулась, будто занялась самокопанием, что принесло с собой неприятные воспоминания.
Извини, я не хотел совать нос не в свое дело. Это часть моей техники раскрывать внутренний мир моделей, когда снимаю портреты.
Я не ваша модель, резко сказала она. И у меня даже желания нет ею стать.
«Скорее ящер, а не ежик», размышлял он, поймав себя на том, что засмотрелся на то, как она кутается в пальто (отвратительную волосатую штуку, которую следовало бы выбросить в ближайшую урну) и как сутулятся ее плечи. Он едва сдержался, чтобы не сделать снимок.