Спасибо, Кавагу́ти, дальше я разберусь сама, тем временем проговорила она, обращаясь к парнишке. Голос у неё оказался бархатный и глубокий, словно журчание горного ключа, бьющего прямо из скалы.
Кавагути почтительно поклонился и скрылся в коридоре, из которого они с Горо только что пришли.
Так как же вас всё-таки зовут? теперь всё внимание молодой госпожи Хаяси было приковано к Горо, отчего он почувствовал себя совсем неловко. Или мне вас называть «молодой протеже бабушки Абэ»?
Губы девушки дрогнули, словно ей едва удалось сдержать улыбку. Но Горо не разделял её веселья. В конце концов, он пришёл сюда искать работу, и ему было не до шуток.
Это ни к чему. Меня зовут Горо Ямада, проговорил он, радуясь, что его голос не дрогнул и не выдал охватившего его смятения.
Что же, проходите, господин Ямада. Она отвернулась и прошла вглубь комнаты, к небольшому низенькому столику.
Горо уселся напротив неё, положив руки на колени. В комнате витал какой-то странный дух, словно отголоски застарелого колдовства. Возможно, в этом доме обитали сильные ёкаи.
Простите, что побеспокоил вас. Горо почтительно наклонил голову. Мне сказали, что в усадьбе Хаяси я смогу получить работу.
Толковые люди нам всегда нужны, последовал ответ. Расскажите, что вы умеете и где раньше работали.
Да много где. Четыре недели проработал вышибалой в одном из игорных домов Цуямы. А всё прошлое лето помогал одной зажиточной крестьянской семье на рисовых полях. Вообще могу любую тяжёлую работу выполнять: перетащить там чего
А драться умеете?
Постоять за себя могу, если речь идёт об этом, уклончиво ответил Горо. Но оружием не пользуюсь только посохом.
Глаза молодой госпожи Хаяси расширились от изумления.
Посохом, значит. И ни меч, ни револьвер вы даже в руках ни разу не держали?
Горо покачал головой. Девушка нахмурилась.
Скажите, вы вообще знаете, куда пришли?
В усадьбу Хаяси, по рекомендации госпожи Юны Абэ.
А чем мы здесь занимаемся, она вам не сказала?
Нет
Молодая госпожа Хаяси вдруг расхохоталась. Она облокотилась на столик, и рукав её рубахи чуть сполз, обнажив предплечье, на котором был вытатуирован оскалившийся дракон в окружении кленовых листьев.
Мы якудза, всё ещё улыбаясь, проговорила она, и в её тёмных глазах появился какой-то нехороший блеск. И если вы, господин Ямада, не готовы взять в руки оружие, чтобы способствовать процветанию клана Аосаки, то нам с вами не по пути.
Теперь до Горо дошло, почему в обычную с виду харчевню вроде «Толстого тануки» нанимали вышибал. И почему возле ворот усадьбы Хаяси стояла вооружённая охрана. Даже значение взгляда прохожего, который объяснял Горо, как найти усадьбу, теперь открылось ему во всей полноте.
«Соглашайся на любую работу, которую они тебе предложат», вспомнились Горо слова госпожи Абэ. Какую работу могли предложить якудза? Наверняка попросят или поколотить кого-нибудь за долги, или же вовсе утопить бедолагу на дне реки
Хотя Горо уже три года как был изгнан из обители, он не собирался нарушать главнейший из обетов, который принёс, будучи ещё юным послушником.
«Да не поднимется рука моя ни на человека, ни на доброго духа, ибо все мы братья по силе»
Молодая госпожа Хаяси продолжала внимательно смотреть на него, ожидая ответа, и Горо решился.
Я не могу на такое пойти. Он снова поклонился и встал, намереваясь уйти. Простите, что отнял ваше время.
Но не успел он сделать и шагу в сторону дверей, как вдруг из дальнего угла комнаты раздался чей-то недовольный голос:
Зачем же ты так жестоко обошлась с ним, Уми? Ты только посмотри, какой красавчик, на твоём месте О-Кин оставила бы его при себе, просто чтобы услаждать взор!
Никто и никогда не говорил таких вещей о Горо, и потому он тут же уставился в ту сторону, откуда доносился голос. Возле ниши в стене, где стояла небольшая курильница, сидела девочка лет шести. Но её невинный внешний облик не обманул Горо он сразу почуял, что перед ним дух, и притом очень могущественный.
Уми Хаяси тоже смотрела на девочку во все глаза, вот только в её взгляде читалось не изумление вперемешку со смущением, как у Горо, а самый настоящий гнев.
О, красавчик, похоже, слышал слова О-Кин, как ни в чём не бывало продолжала ёкай, встретившись взглядом с Горо. А ты не так прост!
Она хихикнула и кокетливо подмигнула ему, чем окончательно огорошила. Как много эта ёкай поняла о нём? Как много сумела учуять?
Вы что, правда можете видеть её? в тихом голосе Уми Хаяси не осталось ни следа недавнего высокомерного веселья. Она смотрела на Горо так, словно впервые увидела.
Он кивнул. У него не было причин скрывать очевидное.
Невероятно. Уми Хаяси покачала головой, словно пыталась отогнать от себя наваждение. За столько лет Вы первый, кто может видеть то же, что и я.
Горо внимательнее присмотрелся к своей собеседнице. Если бы Уми Хаяси была колдуньей, он уже почувствовал бы это. Ки всегда проявляла себя и не таилась от тех, кому хотя бы раз доводилось ощущать её живое биение.
Но для Горо всё ещё оставалось загадкой, как Уми Хаяси могла видеть ёкай. Значило ли это, что какая-то предрасположенность к овладению магией у неё всё же была? Сейчас мудрый совет учителя Гёки оказался бы как нельзя кстати. Уж он-то сумел бы сказать наверняка
Но душа учителя уже давно обрела покой в Стране Корней. И потому искать ответы Горо предстояло самому.
Он снова уселся за низенький столик и спросил:
Давно вы начали видеть духов?
С самого детства, сколько себя помню. О-Кин, наша дзасики-вараси, была первой, с кем я познакомилась. И Уми Хаяси кивнула в сторону ёкай, которая, увидев, что Горо снова на неё посмотрел, вся зарумянилась и прикрыла лицо круглым веером.
Если ты собираешься учить Уми магии, то знай, что О-Кин тебе её так просто не отдаст. Тёмные глазки ёкай хитро сверкнули над веером. Она уже пострадала от колдунов, так что хватит с неё вашего брата.
О-Кин, ну кто тебя вечно тянет за язык? Уми Хаяси стукнула кулаком по столу и поморщилась, словно от боли, хотя удар вышел не таким уж и сильным.
Ну и глупая же ты! всё не унималась ёкай. Наш красавчик же тоже колдун, вдруг он сумеет помочь тебе снять проклятие?
Горо застыл, не в силах вымолвить ни слова. Во второй раз за этот день его тайна оказалась раскрыта, а он даже ничего не смог сказать в своё оправдание.
На лице Уми Хаяси отразилась целая буря чувств: от недоверия и изумления до надежды.
Это правда? Вы в самом деле можете колдовать?
Горо покосился в сторону О-Кин: на лице ёкай расцвела улыбка. Похоже, она откровенно наслаждалась происходящим.
Да, но вам бояться нечего, наконец заговорил он. Я дал клятву своему учителю, что не причиню вреда людям
Осознав, что ненароком сболтнул лишнего, Горо тут же поспешил сменить тему:
Расскажите лучше, о каком проклятии идёт речь. Быть может, я и впрямь смогу вам чем-то помочь.
Я узнала об этом только сегодня утром, начала она, зажав под рукавом правое предплечье. По-видимому, след проклятья отразился именно на руке.
Могу я взглянуть?
Уми Хаяси так крепко сжала ткань рукава, что на тыльной стороне ладони вздулась голубая жилка. О-Кин как-то незаметно оказалась рядом и теперь мягко поглаживала её по плечу.
По-видимому, придя к какому-то решению, Уми Хаяси кивнула и задрала рукав до локтя. Горо наклонился к ней через стол, чтобы получше рассмотреть багровую отметину странной формы, которая больше напоминала смазанное тавро. Он слегка дотронулся пальцем до повреждённой кожи и тут же отдёрнул его, поморщившись от боли. Через него будто пропустили докрасна раскалённую нить из железа, и ощущение это было отвратительным. Никогда прежде ему не доводилось испытывать ничего подобного, и Горо был абсолютно уверен в том, что повторять этот опыт ему не захочется.
Похоже, Уми Хаяси тоже почувствовала боль, потому как глаза её стали блестеть чуть ярче, словно она едва сдерживала слёзы. Извинившись, Горо снова склонился над проклятой меткой и принялся вглядываться в хитросплетения заклятия, уже не касаясь его.
Своими глазами Горо видел такое сильное проклятие впервые. Ему вдруг вспомнились слова учителя Гёки: как-то он рассказывал, что некоторые колдуны-отступники научились вплетать в заклятия собственную кровь, чтобы усилить действие чар.
Похоже, это проклятие было как раз из таких.
Метка чуть пульсировала, словно вторя биению сердца Уми Хаяси. Пока что Горо понятия не имел, что с этим делать. Но отступать он не намеревался. В конце концов Горо странствовал по всей империи, а не отсиживался в горах, потому что всегда хотел помогать людям.
Расскажите, что произошло, попросил он. И, даю слово, я постараюсь сделать для вас всё, что в моих силах.
Дайсин. 25 лет назад
Основные силы мятежников прорвались в столицу ночью, со стороны моря. Атака была тщательно спланирована: пособники мятежников в столице начали громить лавки, и потому городская стража и небольшой портовый гарнизон оказались оторваны друг от друга. Ко всему прочему, вооружены нападавшие были не в пример лучше: что сможет противопоставить простой тейсэнский меч ружьям, купленным на деньги примкнувших к клану Мейга предателей?
Когда стало ясно, что порт защитникам столицы отбить не удастся, они начали отступать в город. Последней линией обороны должен был оказаться дворец.
Но дожидаться того момента, когда бои начнутся у самых крепостных стен, было бы самым настоящим безумием. И потому, как только регент Иса́о Са́кума понял, что удержать столицу не удастся, он тут же направил в покои принцессы Химико́ одного из своих помощников с коротким посланием: «Столица вот-вот падёт. Вы должны бежать».
Шум сражения долетал даже до вершины холма, где стоял императорский дворец, и потому, когда принцесса получила известие от регента, с лица её мигом слетели остатки сонливости. Подозвав к себе служанку, она принялась в спешке собираться.
Как личный телохранитель её высочества Дзин Мидзогу́ти тоже был в покоях принцессы. Раньше он служил её отцу, покойному императору Вахэ́ю, и потому хорошо знал, какие во дворце были заведены порядки. Обычно охрана стояла снаружи: лицезреть принцессу в одном лишь нижнем одеянии дозволено было только её ближайшим прислужницам, а никак не телохранителю. Но со слугой, который принёс послание принцессе, регент передал приказ и для самого Дзина: глаз не спускать с принцессы.
Так что Дзину приходилось тактично отводить глаза, пока её высочество с помощью молодой служанки О-Саэ спешно переодевалась за расписанной журавлями ширмой. Дзин стоял на страже у дверей, прислушиваясь к каждому шороху, доносившемуся из коридора.
Пока что всё было спокойно: мятежники ещё не успели добраться до дворца, но дорога была каждая минута. После того как несколько дней назад войска генерала Оо́но были разбиты, а сам он захвачен в плен, у защитников столицы не осталось надежды. Островной князь, Ю́саку Та́йга, единокровный брат покойного императора, не отозвался на призыв столицы, не выслал свои войска на помощь. Как бы могли сейчас пригодиться их корабли в сражениях на воде островитянам не было равных!
Должно быть, предательские речи клана Мейга смутили даже холодный рассудок князя Тайга, как то случилось со многими семьями и придворными, прежде лояльными императорскому роду. А может, гонец с письмом так и не добрался до места или примкнул к мятежникам: теперь нелегко было разобраться, кто до последнего вздоха будет прикрывать тебе спину во время боя, а кто при первой же возможности всадит под рёбра кинжал
Не успело пройти и года с момента скоропостижной смерти императора Вахэя, как Тейсэн оказался расколот на два непримиримых лагеря. Одни поддерживали нововведения, начатые ещё покойным императором, который стремился поддерживать и развивать добрососедские отношения с заморскими странами. Но немало было и тех, кто противился переменам и называл Вахэя и его последователей «изменниками» и «предателями родины». В числе последних и находились представители влиятельного и древнего рода Мейга, которые не желали мириться с переделом власти и с тем, что во внутренние дела империи стали вмешиваться другие государства.
Далеко не все в империи поддерживали новую политику Вахэя многие министры украдкой качали головами, подписывая очередной указ правителя, разрешавший кораблям заморских государств останавливаться в портах Тейсэна и вести торговлю. Никто из предшественников Вахэя не допустил бы такого. Тейсэн всегда гордился тем, что мог вести полностью независимый образ жизни, обеспечивая себе достойное и сытое существование, и потому многие из власть имущих были недовольны переменами, которые затеял император. До поры никто не осмеливался выражать своё недовольство открыто: императора всецело поддерживали военные. Уважение к Вахэю среди правителей заморских государств также становилось только крепче, и с этим нельзя было не считаться.
Однако блистательное правление Вахэя окончилось с его безвременной кончиной. Кое-кто из его приближённых полагал, что император был отравлен, но доказательств этому так и не нашли. В пользу убийства государя говорило также и то, что очень уж своевременно Вахэй отправился в Страну Корней. У покойного императора осталась только одна наследница принцесса Химико, которой в ту пору было всего четырнадцать. Разумеется, она пока не могла править самостоятельно, поэтому принцессе нужен был регент и клан Мейга намеревался сделать им своего ставленника.
Но император Вахэй умудрился помешать их замыслам даже после своей кончины. Вскоре выяснилось, что император успел оставить завещание, в котором назвал имя регента своей несовершеннолетней дочери. Им стал генерал Исао Сакума, которому пришлось по такому случаю добровольно уйти в отставку и взять на себя управление страной. В самом деле, при дворе не нашлось бы человека, более преданного императорской семье, чем генерал Сакума. Хотя многие были недовольны этим назначением не только клан Мейга, чьи грандиозные планы в очередной раз были сорваны, некоторые влиятельные министры надеялись на повышение и остались ни с чем.
Должно быть, это и стало точкой невозврата, с которой клан Мейга и начал готовиться к перевороту. Теперь уже некогда было искать виноватых. Мятежники или одержат верх, или будут уничтожены.
Этой ночью, когда пламя восстания добралось и до Дайсина, принцесса должна бежать из дворца, чтобы спасти свою жизнь. Рассчитывать на милосердие захватчиков не стоило: теперь, когда они напали на столицу, им уже нечего было терять.
Если древний род Дайго прервётся Дзину страшно было представить, что тогда воцарилось бы на землях Тейсэна. Люди уже забыли о давно минувшей эпохе воюющих княжеств, но некоторые ёкаи ещё помнили, как лилась кровь, сколько зла и бесчинств творилось повсюду. Множество смертей искажало движение ки в мире, равновесие было нарушено, и лишь объединившись, люди и ёкаи сумели остановить казавшуюся бесконечной войну
Воистину, короткой у людей была не только жизнь, но и память.
Тяжёлые шаги, раздавшиеся в коридоре, Дзин узнал сразу. Исао Сакума, бывший генерал императорской армии, сильно прихрамывал на правую ногу то с годами сказывались последствия тяжёлого ранения, полученного ещё в молодости.