А тут вообще до кредита дошло, замечательно.
Забей, по новой резковато, но я отчего-то злой. Не знаю, что за глобальные метаморфозы, ощущение, что у меня сейчас все жизненно-важные системы на каком-то остром пределе: капни бензина и подорвёт. Разбила и разбила, новый куплю.
Не верит? По крайней мере, удивлена.
Правда? и всё ещё недоверчиво.
Хотя вроде излагаюсь серьёзно.
Я что, похож на альфонса? В состоянии купить. Хотя и посоветую, в подобных местах быть осторожнее, не все такие добрые, как я.
Выдыхает и отчего-то обречённой становится.
Согласна. Не все.
Смотрит. И я смотрю. Вот только она с настороженностью, словно ждёт от меня что-то, когда запоздало смекаю.
Ждёт, отпущу или нет.
Не хочу. Но других вариантов нет. Я всё ещё не понимаю, нормально ли то, что завис на малолетке. Поэтому:
Топай домой, разбойница, и постарайся больше никого не сбить, а то ночь
Даже договорить не даёт.
Спасибо, искренне.
Глаза у неё отчего-то горят. Красивые, мать вашу. Тёмные, разглядел.
Она уже спиной назад отступает. Мгновение, разворачивается и малышки нет. А я как дурак всё стою, ощущая ещё одну новую хрень непонятную.
Нет, ей-богу, к врачу записаться пора. Пусть проверит, что у меня там сбоит нездоровое. Телефон вновь прокручиваю, оборачиваюсь и вижу кепку ту самую, которой сбила его. Забыла. И отчего это я здоровый, адекватный мужик вдруг радуюсь какой-то глупой, детской примете?
Не надо ей сюда возвращаться. Здесь небезопасно таким котятам плутать. Это у меня всё нормально с мозгами, но кадры захаживают различные. Поднимаю и всё рассматриваю, пока до входа иду.
Евгений Станиславович, приветствует на фэйсе Голодный.
А я от кепки отрываюсь, на которую он почему-то вдруг пялится. Ну да, точно не мой стиль, да и вряд ли налезет.
Всё нормально? дежурный вопрос.
Обижаете. По уставу, отчитывается.
Усмехаюсь докладу, сколько лет уже не при погонах, а всё туда его клонит. Но Голодный свой человек. Надёжный. Он с нами с самого открытия ещё в другом городе. Он моему дядьке за что-то был должен. Вытащил из проблем «уставных», в органы дорога закрыта. Да много куда с подобной характеристикой. А вот нам он подходил, главное же, чтобы точно не крыса. Хватило их за всё существование нашего дела. Чего только не хапнули, это сейчас всё почти в рамках закона.
Хлопаю Голодного по плечу, пока прохожу внутрь. Понятно, что ради такого человека и десять лямов отвалить как-то не жалко. Он вроде усвоил урок.
Рано думаю так.
Иду до кабинета, по пути ко мне подрывается Яна, наш главный администратор, и не только Но не об этом сейчас. Торможу, показывая, что не до неё. Не вынесет сейчас мой мозг никаких бессмысленных разговоров. До стола добираюсь и зачем-то в записи камер сразу суюсь.
Вроде как просто понять, откуда взялась, но внутренне-то понимаю, что хочу ещё раз посмотреть на малышку.
Смотрю, до самого её появления отматываю. В очереди стояла. В кепке и капюшоне. Не похоже уже, что она сюда пришла, чтобы меня покалечить. Очевидно, внутрь хотела попасть. А вот на фэйсе
Мать его.
Ну, с*ка, Голодный, точно же оторву!
Глава 3. Малышка
Поздновато гуляешь, Э-ля.
Чёрная толстовка, чёрные штаны, в последнее время ещё и всегда тёмное выражение лица. С тех самых пор, как этот парень вернулся с армии, я не помню, чтобы видела на его губах улыбку.
Глаза пустые, без смысла, такое чувство, что всегда добрый, отзывчивый парень, каким был Каримов Стас спортсмен и просто очень хороший человек умер в нём в то же мгновение, когда умерла его мама.
От руки его отца. Перепил, насколько известно, поссорились. Стас в это время в армии был, последний месяц, перед демобилизацией, не смог уберечь. Вернулся он уже с армии совершенно другим человеком, а через месяц подался к Трофимовским. Деньги делать на дикой «трясучке», когда люди готовы хоть на что согласиться, лишь бы им заняли пару сотен на выпивку.
Говорят, он убил собственного отца. Слухи, правда, всего лишь. По всем экспертизам остановка сердца. Я и сама не особо верю, может просто в силу того, что знала его совсем другим человеком, но находиться с ним один на один ночью в пустом дворе сейчас некомфортно.
Плюс, я ведь понимаю, зачем он здесь. Кого ждал и что сейчас потребует от меня.
Денег, которых, конечно, я не нашла.
Мне нужен ещё день, выдаю сразу.
Нет смысла увиливать и распинаться о неудачах. С ними это совсем не работает. Я видела, одна соседка даже в ноги бросалась парням, как просила не забирать у неё кольцо обручальное последнее, что осталось от мужа покойного, но конечно никто её не пожалел. В то время, как сын тридцатилетний за спиной её стоял, прятался, боясь, что его куда-нибудь за долги увезут.
Не знаю, на что я рассчитываю и почему верю, что мне дадут эту отсрочку. В конце концов, я всегда отдавала вовремя деньги. Обычно сразу, как узнавала, что отчим снова занял у них. А здесь понятия не имею, как упустила. Но это ведь не банк, который шлёт смски с напоминанием. Трофимовским, наоборот, выгодно, чтобы родные подольше не знали, пока занятые двести рублей превращаются в ползарплаты. По крайней мере, моей. Но на этот раз всё куда хуже. Мне дали три дня, чтобы я нашла сумму, больше в четыре раза моей зарплаты.
Один из них, тоже в прошлом вроде обычный парень из соседнего двора, предложил отвезти меня «отработать», когда именно Стас заступился, сказав, что жалко портить девчонку.
А их старший взял да нашёл мотивацию для меня посерьезнее. Её, кстати, тоже предложил Стас.
Повторюсь, я не знаю, на что рассчитываю, стоя напротив него. Что он всё ещё тот человек, который когда-то сказал, что у меня отличный удар? Который привёл меня к своему тренеру, чтобы я научилась лучше защищать себя, потому что меня обидели мальчики, после того как сам же их и разогнал от меня?
В четырнадцать я была по уши в него влюблена. Да и как не влюбиться?
Всегда приглядывал за молодыми ребятами, всех защищал, учил мальчишек обороняться, к нам во двор никто не совался, все знали, что здесь живёт местный КМС по кикбоксингу. А сейчас этих же ребят именно он держит в ужасе. В том числе и меня.
Стас усмехается. Коротко, сухо, с лавочки поднимаясь, находящейся у моего подъезда. Я когда его издалека увидела, почему-то даже удивилась, что именно его отправили забирать долг.
Опять же надежда?
Какая ж наивная я.
Стас ближе подходит, а я инстинктивно чуть отступаю. Тело не выдерживает его присутствия, от него точно веет густой пустотой.
Ты же знаешь, что Трофим не даёт отсрочек?
Знаю. На каждую сумму свой срок. Отчим в этот раз занял много, они с мамой поссорились, если честно, я так хотела, чтобы он домой не возвращался, неделя была тихой, спокойной. По будням мама не пьёт, ждёт всегда пятницы, а тут, раз его не было, так вообще никого не трогала. Всё закрывалась на балконе, по телефону с подругами разговаривала, жаловалась на жизнь и на изменившего отчима. Клятвы и громкие слова: да зачем он мне такой нужен, пусть там и живёт теперь, не приму. А уже в воскресенье, когда пришёл с одной чертовой розочкой, сразу почувствовала себя желанной и очень любимой.
Очевидно, покупал он эту розочку на остатки былой роскоши, из-за которой теперь я не сплю уже несколько дней, отыскивая варианты, где взять столько денег.
Нашла. Вот только меня туда не пустили. Но это значит, ещё найду варианты. Просто надо подумать. Пока шла домой, ничего путного не придумалась.
Потому что о другом думала, дура. О парфюме. Необычном, совсем лёгком и ненавязчивом, мужском. По-настоящему мужском.
Я отдам, знаешь же, пытаюсь стоять на своём, храбрюсь, как могу, нытьё не возьмёт, а вот уверенность может быть. Всегда отдавала, ни разу не обманула.
В этом-то твоя и проблема, Эля. Не надо было отдавать, жила бы сейчас спокойно, говорит мне Стас.
Не упрёком, будто рассуждает всего лишь, но при этом всё осматривает внимательно.
Не понимаю.
Он снова коротко усмехается, кривя уголок губ.
Все вы не понимаете, содержите этих уродов, жалеете, впахиваете, себя не жалея, чтобы не тронули их, а потом в один день они трогают вас сердобольных, когда надо было их отдать таким, как мы. Мы умеем заставлять их и работать, и быстро находить деньги. Кодируем, блть, морально. Хочешь, я и твоего могу закодировать? Раз и навсегда.
Хочу. Вот, какой ответ подрывается. А потом я думаю о маме. О Лее и что будет с ней, если вдруг пойдёт что-то не так. Единственный раз, когда отчима прижали, мать тоже бросалась, закрывая собой и упрашивая, чтобы они забрали её вместо него.
Это был самый первый раз, когда я отдала за него деньги. А теперь отдаю раз в месяц, как минимум.
Я отдам, обещаю, вновь повторяю. С ним должно это сработать. Он же не напирает и не грубит. Значит есть в нём то, во что до беспамятства была влюблена. Завтра вечером будут, я знаю, где заработать.
Стас качает головой разочарованно, будто от меня он ждал другого ответа, хотя и понимал, что не приму предложение.
Они ж не отстанут от тебя, дура, не зло, но резкость в его голосе всё равно есть. Если не найдёшь, пустят по кругу или ещё что придумают, чтобы всем показать, как их кидать. А если и правда найдёшь сумму такую, то и вовсе Считай, больше не слезут, будут сами твоего отчима вылавливать, чтобы сунуть ему денег в долг. Так чем тебе поможет один день, даже если дам отсрочку? Ты обречена при любом раскладе. Выход же даю, принимай, глупая.
Приняла бы. Приняла, правда же.
Мне только от мысли, что он у меня есть, хочется дать себе волю и разреветься. Я точно плотину же какую-то в себе сдерживаю ежедневно, чтобы не дать отчаянию меня окончательно поглотить и разбить. А здесь можно было бы больше не думать.
Учиться, работать, малышню тренировать в своё удовольствие, но
Не могу. Лея, сама не понимаю, с чего вдруг говорю ему правду.
Это ведь именно Стас им подсказал, за что я больше всего переживаю. Знает меня. Или просто догадался, потому что видит меня с ней постоянно. Я одна с ней вожусь. И соседи кто чем может содействует и помогает, потому что им жалко меня.
И, очевидно, Стасу тоже жалко меня. Понимаю. Вот, почему именно он здесь. Чтобы предложение сделать, освободить. А я им воспользоваться не могу, как бы мне ни хотелось.
Слёзы уже сдерживаю, как внезапно обидно становится.
«Выход же даю, глупая»
Но не расплачусь, я тоже его найду. Я уверена.
Стас снова головой только качает. Вздыхает и по сторонам смотрит.
Леяяя тянет он, н-да.
Я не слушаю, тороплю его, чтобы понимать, есть у меня или нет время.
Так дашь день? Завтра будут, обещаю. Только
Иди, даже договорить не даёт, головой кивает в сторону подъезда, а мне повторять и не надо.
Спасибо, едва выдыхаю.
Внутри уже всё от чувств будоражит. Сразу срываюсь и огибаю его, едва совладав с пальцами, чтобы ключи достать от домофона, когда неожиданно Стас меня окликает.
Эль, поворачиваюсь, а в этот момент сердце бухает с оглушением. Мало ли, он передумал. Тело мгновенно же напрягается, точно готовится обороняться. А он задаёт странный вопрос: Парень есть?
Я аж теряюсь от такого внезапного поворота. На Стаса смотрю, стоящего в пол-оборота. Капюшон скрывает половину лица, поэтому не вижу его выражение, оттого и распознать не могу, с каким умыслом спрашивает. Но он только что дал мне отсрочку, поэтому даже не думаю юлить. Говорю, как есть.
Нет.
А он мне снова кивает, будто принимает ответ.
Давай, иди.
Иду, больше ни разу не оглядываясь на него.
Глава 4. Малышка
Получилось? ещё не успев толком открыть дверь, задаёт вопрос Слава, а у меня от него мгновенно сердце сжимается.
Друг с таким оживлением на меня смотрит, радоваться готовится, а я
Чертова несправедливая жизнь.
Но даже головой покачать не успеваю, как тут звучит на ещё более ярких эмоциях:
Ну?! Ну-ну-ну?.. Даша двойняшка его и моя лучшая подруга. За спиной Славки появляется, руки на его плечи, подтягивается, чтобы из-за него выглянуть. Разные такие, как характером, так и внешне. Слава всегда хмурый, а Даша горящая искорка. Светлые волосы у обоих, но даже их оттенок слегка отличается. Дашка пылает от нетерпения: Получилось? Мы так ждали, когда уже
И сама замолкает, очевидно, вглядываясь в моё лицо. Слава тоже уже всё понимает, от того и притихший стоит.
Даже не пустили, признаюсь.
Ох, вздыхает подруга, брата двигает и протискивается вперёд, чтобы втянуть меня в квартиру. Иди сюда, девочка.
Обнимает. И я в ответ. Глаза прикрываю и только и думаю, как повезло, что они у меня есть. Особенно Даша, такой яркий, ни с кем несравненный человек. Позитив ходячий, в ней столько энергии, что многие спортсмены позавидуют её жизненной силе.
Мне жаль, говорит, отстраняясь.
Но я стараюсь не зацикливаться на неудаче. Грустно, бесспорно. Очень грустно. Сердце щемит от воспоминаний такого колоссального промаха. Сжимается и не отпускает, точно зажало пружиной. Отпустить так это всё хочется
Я придумаю что-нибудь, уже как девиз.
Когда произносишь слова вслух, в них верится больше. Даже выражение страдальческое на лице отразиться не успевает, теплеет от слов. Но и разговаривать сейчас об этом сил нет. Оно снова только приведёт к состраданию. Друзья будут жалеть, смотреть на меня, как на обреченную к виселице. Понимаю их, возможно, моя ситуация других чувств и не вызывает, но это ничем не поможет. Только настрой собьёт, а я собираюсь во что бы то ни стало справиться.
Лея спит? Я
Идём, чай попьём, не даёт договорить Даша, ухватив за руку, тянет меня. Спит, как куколка плюшевая. Не ребёнок, мечта. Только пригрей, уже сладко посапывает.
Вот она моя порция позитивных эмоций Даша их как будто не жалеет, всё искренне, нараспашку, улыбаться хочется от её слов и тем, чем она заряжает. Улыбаюсь устало и киваю. Обувь снимаю и сразу за ней, мимо хмурого Славы. Губы поджатые и даже не смотрит в глаза.
Мы уже на кухне располагаемся, Даша ставит греть чайник, когда он заходит и останавливается в проёме. Долговязый, мать всегда говорит про него одни кости, даже кожа прозрачная, но при всём этом он симпатичный. Есть в нём какая-то цепляющая черта. В скулах, может быть, острых и выделяющихся, в разрезе глаз. Жаль, он сам не понимает, что ему просто не хватает уверенности в себе.
Руки в карманах, вздыхает, прежде чем задать свой вопрос:
А что Трофимовские? Искать же, наверное, уже начали. Надо
Стас дал отсрочку до завтра, не даю развить тему.
Но Даша мгновенно подхватывает её.
Да, ладно и выдаёт это снова на максимальных эмоциях, хотя и шокированных. Слава богу, их мама в ночь работает фармацевтом в аптеке, в квартире кроме нас никого. Позволительно так громко впечатления выдавать. Она восторгается. Стас? Он с тобой разговаривал, что ли?
Я киваю.
Вот это да
Понимаю, чему удивляется. Я и сама не помню, когда он с кем-то из наших общался. Смотрит иногда, не скрывая, прицельно ещё так, что жутковато от его взгляда становится. Таких, как он, инстинктивно уже стороной обходить хочется. Не смотреть в глаза, стараться стать невидимкой, быстрее мимо пройти эти все чувства вызывает только его взгляд.
С ним в первое время многие здоровались, подходили спросить, как дела, но он лишь одаривал взглядом и шёл дальше. Мальчишки, которых тренировал во дворе, так были рады его возвращению, ждали ведь, кто-то даже письма писал, а он и их игнорировал. Все сдались, перестали смотреть, тем более, когда узнали, чем занимается.
Для меня дикость, что он имя мое назвал, а что советы раздавал уж подавно. Хотя это вселило надежду, что в нём ещё есть что-то от того хорошего парня.
Не знаю, почему именно он ждал, они же обычно всегда по несколько человек приезжают, но он меня отпустил. Дал ещё один день.