Слушаю, папа садится, сложив руки на столе. В кабинет тихонько просачивается мама и садится рядом со мной. Берет в руки мои ледяные ладошки, хмурится, сжимает их, пытаясь согреть.
Николай Михайлович Нефедов, произносит Артем, и я вижу, как с лица папы сходят все краски. Раскрываю широко глаза, не может быть! Мой папа никогда так не выглядел: лицо за секунду стало бело-серым, в глазах появилась какая-то ненависть.
Это имя мне знакомо, произносит папа, поджав губы.
Я хочу услышать ответ, почему пятнадцать лет назад вы бросили своего друга, прибрав к рукам его бизнес. Так же вы отобрали у его семьи все, в том числе дом, деньги, выгнали на улицу.
Николай вложил все деньги в ненадежный проект, занял у меня на его развитие, он все потерял. В этом только его вина, пытается оправдаться папа. Я перевожу взгляд с отца на мужа, начиная догадываться, кто перед нами, Какое отношение к Нефедову имеешь ты?
Я сын Николая Нефедова и я был в том кабинете, когда мой отец покончил собой. Выстрелил себе в висок на глазах у сына.
Я охаю, прикрыв ладонью рот, мама рядом тоже становится такой же белой как отец.
У вас разные фамилии, с шумом выдыхая, говорит папа.
У меня фамилия матери, тут же отзывается Артем.
Но мы все проверяли! ударяет ладонью по столу папа, Нигде не было сказано, что ты сын Николая, а твоя мать его вдова!
Владимир Борисович, вам не кажется, что если бы я решил наказать вас за смерть отца, то первым делом не пришел бы и не рассказал вам все, как есть?
Почему нет? удивляется папа, Я не виноват в смерти Николая, он сам доверился не тем людям.
Да что вы говорите? зло ухмыляется Артем, А имя Сергея Валентиновича Агафонова вам тоже ничего не напоминает? издевательски произносит мой муж.
Это мой заместитель.
И по чьему приказу ваш заместитель скупал все активы по самой дешевой цене, переводил все на подставные фирмы и тем самым просто ограбил моего отца?
Не было такого! тут же привстает в кресле отец.
Вот, здесь все документы, швыряет папку, которую принес с собой Артем на стол к отцу, Завтра мои юристы, точнее уже сегодня, запускают процесс банкротства вашей компании. На данный момент у меня 55% ваших акций, часть которых вы сами вчера мне так добросердечно подарили. У вас больше нет ни копейки, Владимир Борисович. Завтра вы должны будете отдать акционерам суммы, что они потребуют, а значит, у вас больше нет счетов, больше нет этого дома. Я уничтожу вас, Владимир Борисович, вас и вашу семью, как вы расправились с моей, в голосе Артема столько злости, что мне становится плохо. «Как это у нас нет ничего?!»
Глава 5. Я отомстил!
Ты не сможешь сделать все это, говорит папа и Артем усмехается, разглядывая побелевшее лицо папы и желваки, которые нервно ходят на шее.
Я уже сделал, я отомстил, встает с кресла Артем и идет к двери, Кстати, ваша дочь провела со мной ночь, теперь вам придется потрудиться, чтобы продать подороже подпорченный товар. Да и кто возьмет ее без денег, бросает взгляд на меня Артем. Мне неприятно, мне больно, но я ни за что не покажу этому чудовищу насколько.
Ах ты, щенок! вдруг кидается папа из-за своего стола на Артема.
Мы с мамой визжим, шарахаясь в сторону от сцепившихся мужчин. Артем явно сильнее, выше и шире отца в плечах. Быстро заводит руки папы за спину, заставляя того упасть перед Артемом на колени. Наклоняется и шипит ему в лицо:
Ты проиграл, Смирнов, будь мужчиной, пусти себе пулю в твою дерьмовую голову, Артем выпрямляется и выходит из кабинета, громко хлопнув дверью.
Папа! бросаюсь я к отцу, обнимаю за шею, реву, тыкаясь в грудь.
Подожди, котенок, нечем дышать, пытается сказать отец, и я отстраняюсь, вглядываясь в лицо. Губы у папы синие, дыхание частое и поверхностное.
Володя! мама тоже пытается помочь встать отцу, но тот вдруг сгибается с тихим стоном, полным боли.
Маша, выдыхает папа и падает на пол, делая последний вздох.
Мы с мамой стоим в оцепенении несколько секунд, пока я не падаю перед отцом на колени и начинаю расстегивать его рубашку:
Мама, скорую! кричу ей, и она оживает, кидается к столу, набирает телефон скорой пытаясь попасть дрожащими пальцами в цифры.
Разрываю рубашку отцу, так как нет времени, срываю галстук. Кладу его на спину и начинаю делать искусственное дыхание. Мои ладошки слишком маленькие, отец для меня крупный, но я упорно пытаюсь давить на грудь. Вспоминаю, чему нас учили в школе, применяю все свои знания. Чувствую, что не дотягиваю.
Мама, позови кого-нибудь из охраны, кричу ей, и она срывается, выбегает в коридор, зовет на помощь.
Через секунду комната наполняется людьми, пара охранников отца отстраняют меня от тела и начинают сами, дружно работать руками. Сколько времени прошло, мы должны успеть, мы спасем папу, без него у нас ничего не получится. В нашей семье всегда все решал и делал папа.
Скорая приезжает, когда уже поздно, слишком много времени прошло. Вадим, один из охранников закрывает ладонью раскрытые глаза отца.
Все, говорит он и меня срывает, я падаю в пропасть с диким криком.
Бросаюсь на колени рядом с папой и плачу, трогаю его руки, лицо.
Папа, папа, кричу я, пытаясь поднять его, заставить встать.
Чьи-то руки подхватывают меня, оттаскивают, я сопротивляюсь и даже не чувствую, как в вену входит тонкая игла. Все начинает кружиться и превращаться в один сплошной черный туман, а потом ничего, пустота. Лишь одна мысль всплывает в конце, а точнее издевательский голос моего мужа: Я отомстил.
Как часто человек пытается оттолкнуть от себя горе? Забить голову другими мыслями, отвлечься работой, чтобы просто не сойти с ума, не пустить чудовищную боль прямо в сердце. Она там может поселиться, начать сжигать изнутри, сделать невыносимой твою жизнь. Ты словно тень, кружишь над собой, смотришь словно через какой-то вакуум на все и отводишь взгляд. Тебя ничего не удивляет, ничего не трогает. Проходят дни, которые ты не замечаешь, вокруг тебя люди, которые ничего не значат. Словно тебя нет, чувств нет, слов и звука. Ты уже охотно подставляешь руку для очередного укола, смотришь на тонкую иглу, что входит под кожу. Ждешь этого, так как после ничего не чувствуешь. Даже нет никаких снов. Встаешь только в туалет и со страхом отшатываешься от зеркала в ванной, откуда на тебя смотрит пугающе бледная девушка с темными провалами вместо глаз. Возвращаешься на кровать и снова ждешь, только вот знать бы, что так упорно ждешь.
Я лежу у себя в комнате на кровати и смотрю на поднятую руку. Такая тонкая изящная кисть с голубыми прожилками вен. Кисть скрипачки, музыканта, с коротко обрезанными маленькими ноготками. Да и сами пальчики маленькие, хрупкие, любуюсь ими, а в голове пустота. Папа всегда мечтал, что я стану великим музыкантом, я его понимаю, кто из родителей не хочет видеть талант в своем ребенке. Я была талантлива, как говорили учителя, я растворялась и жила в музыке, но не сейчас. Сейчас я ее не слышу, ни в себе, ни в ком-то другом. Я вообще мало, что слышу.
Ко мне иногда в комнату заходят какие-то люди, что-то спрашивают, но я молчу, просто лежу и смотрю в потолок или, как сейчас, на свою кисть. Я двигаю рукой, плавно сгибая руку, слежу, как меняется отражение яркого света, когда сдвигаю пальцы.
В комнату кто-то заходит и рядом со мной проминается кровать. Руки мамы опускаются на мои волосы и чуть поглаживают.
Рита, я понимаю, тебе сложно, но нужно встать и пойти. Потом ты будешь жалеть, что не проводила папу, мама говорит тихо, и я резко сжимаю руку в кулачок.
Мир вокруг меня вращается, мелькают картинки, становясь черными. Все, как в черно-белом кино: дождь, мокрая земля с глиной, могила. Я подхожу, целую отца в холодный лоб, смотрю в родное лицо, которое узнаю с трудом. Цепляюсь за бортики из полированного красного дерева и замечаю обручальное кольцо с бриллиантом на своей руке. Резко отстраняюсь, сдергиваю с пальца драгоценность и размахиваюсь, бросаю в могилу. Яркая искорка исчезает в темноте, растворяясь и не оставляя следа. Теперь я даю обещание, теперь моя очередь шептать клятвы, все возвращается Нефедов-Рязанцев, все вернется.
Глава 6. Завещание
На следующий день после похорон папы, нас с мамой посетил нотариус, чтобы ознакомить с завещанием. Мне было непривычно сидеть в папином кабинете и видеть в его кресле чужого человека, это казалось чуть ли не кощунством к памяти отца.
Ну что, Мария Леонидовна и Маргарита Владимировна. Сочувствую вам в вашей утрате, но такова жизнь, развел руками нотариус, раскладывая на столе документы из папки, Могу сказать, что ваш муж, Мария Леонидовна был замечательным человеком и хорошим бизнесменом, нда.
Все немного помолчали, вспоминая папу, а я откинулась на спинку кожаного дивана, прикрыв глаза. Нотариус начал перечислять счета, недвижимость заграницей, квартира в Москве, ту, что подарили мне, осталось только переоформить, но папа не успел. Я там и была то один раз, в день, когда мне исполнилось восемнадцать. Зачем мне жилье, но папа сказал нужно и отвез меня туда, чтобы я увидела подарок, и положил в руку ключи.
Квартира была большая в высотке с панорамными окнами на Москву реку, двухуровневая, пять комнат. Зачем мне столько одной, я не знала, но папа сказал что-то про вложение денег, и я перестала слушать. Никогда не вдавалась в тему бизнеса, где все эти биржи, акции и где моя скрипка.
Так вот, теперь вы, Маргарита Владимировна, по поводу счета, который ваш отец открыл при вашем рождении. Им сможете пользоваться, когда вам исполниться двадцать один год. По завещанию вы получаете: виллу в Греции на острове Пелопоннес, небольшой домик в Испании в районе городка Тосса-де-Мар, к тому же вам обеим принадлежат апартаменты в Лос-Анджелесе. Владимир Борисович приобрел их, чтобы не останавливаться в отеле, когда ездил туда в деловые поездки. И это все, нотариус сложил документы и снял очки.
Как все? удивилась мама, Володя был одним из учредителей огромного холдинга, а фирмы, счета?
Все это заморожено до того времени, пока идут разбирательства по холдингу, ответил нотариус.
Какие разбирательства?
Все акционеры, кроме одного, потребовали срочный возврат своих активов, а это я вам скажу огромные суммы, учитывая проценты.
Кроме одного? Кто это? заинтересовалась вдруг я.
Это не секрет, его имя Рязанцев Артем Николаевич, кивнул нотариус, и я со вздохом прикрыла глаза рукой.
Сволочь, выдохнула мама, Неужели ничего нельзя сделать, чтобы этому паразиту ничего не досталось?
Я в таких делах не компетентен, начал складывать бумаги в коричневый кожаный портфель нотариус, В наследство вы сможете вступить, как все акционеры получат свои деньги обратно. Если суммы холдинга не хватит, когда фирму продадут, тогда у вас изымут квартиры и возможно, я повторяю, возможно, обнулят счета.
А этот дом? с испугом спросила мама, Он достался мне от моих родителей, дом не имеет отношения к наследству!
Как супруга ныне покойного одного из глав холдинга, ваше имущество тоже может пойти в счет погашения долгов, нотариус встал из-за стола и подошел к нам. Наклонился и поцеловал ручки обеим:
Еще раз повторю, очень сочувствую вашему горю, такие замечательные женщины, вздохнул он и поклонился, вышел из кабинета.
Мы какое-то время сидели с мамой в напряженном молчании, обдумывая ситуацию, пока она не повернулась ко мне, мягко тронув за руку:
Я схожу к нему, горячо сказала она, Если нужно, буду умолять. Ни одна фирма не может так быстро вывести свои активы, это просто самоубийство. Он специально это делает, но теперь Володи нет, кому Артем мстит?
Не называй его имя, прошипела я сквозь зубы, Слышать про него не могу.
Я пойду к нему, на колени встану, решительно поднялась с дивана мама.
Думаешь, такой, как он расплачется, когда увидит тебя? криво усмехнулась я, Лучше остаться без всего, только не унижаться перед ним. Он этого и ждет.
Мне все равно, что он подумает! вскрикнула мама, заламывая руки, Ты представляешь, какая жизнь нас ждет? Я никогда так не жила, Рита. Я даже на автобусе и метро никогда не ездила, как ты предлагаешь теперь жить?
Ничего, привыкнем, я тоже не ездила на метро, ответила ей, вставая с дивана.
Провела рукой по мягкой коже, чувствуя чуть прохладную гладкую поверхность.
Нет, я так не смогу, решительно ответила мама и вышла из кабинета, оставляя открытой дверь.
Я прошла к шкафу, рассматривая фотографии в тяжелых позолоченных рамках: здесь было несколько снимков папы со мной в разном возрасте. Тут он держит меня на руках, где мне полгода, примерно. Я в розовых ползунках и мы оба чему-то смеемся. На другой мы на катке: папа и я стоим в коньках на льду, улыбаемся маме, которая нас фотографирует. А вот и мама с папой, их свадьба, какие они здесь молодые и красивые. Мама, конечно, и сейчас у меня красавица, ей еще и сорока нет. Папа был старше ее на двенадцать лет. Они встретились на каком-то приеме, и как мама говорила, увидела его и все, пропала навсегда, как я, когда увидела Артема.
Поморщилась, снова вспоминая ненавистное мне имя. Какая же я наивная дурочка, правильно мой муж меня так назвал. Не заметила, не почувствовала, влюбилась с закрытыми глазами в мужчину, которого, как оказалось не знала совсем. Артем показался мне принцем из сказки: высокий, красивый, воспитанный. Когда он вошел в зал, где устраивался благотворительный бал, я сразу увидела в толпе его фигуру в черном смокинге. Вокруг было полно таких мужчин, одетых также, но меня словно толкнуло что-то, заставляя посмотреть в широко раскрытые, белые с золотым рисунком двери. Артем стоял там, разглядывая кружащиеся в танце пары, одна рука в кармане, вторая вдоль бедра. Волосы собраны в небольшой хвост на затылке. Я не могу объяснить своих чувств, тогда мне казалось, что это просто судьба. Меня потянуло к нему словно магнитом, я сделала пару шагов в его сторону, когда наши глаза встретились. Все, невидимые нити протянулись от моего сердца прямо к нему, и я пропала. Оказалось, что все это ложь. Игра моей буйной девичьей фантазии, ничего больше. Это не любовь, как я думала, это нас свела ненависть, только теперь взаимная.
Глава 7. Начало конца
Через неделю после похорон папы, я спустилась утром к завтраку, уже одетая в темно-синее платье длиной до колен. На шее белел кружевной воротничок, волосы заплетены в косу и уложены короной на голове. Долго стояла у зеркала в ванной, пытаясь скрыть темные круги под глазами. Я очень плохо спала, мне каждую ночь снился папа, заставляя просыпаться с бешено колотящимся в груди сердцем. Нет, он меня не пугал, просто сидел в своем кабинете и смотрел меня с молчаливым осуждением, постукивая золотой ручкой Паркер по столу. Эту ручку я ему подарила два года назад на его юбилей, пятьдесят лет, и он с ней не расставался. Пыталась найти ее, но не смогла, куда она делать, непонятно. Этот стук во сне я слышала даже после того, как просыпалась, мне казалось, что стук что-то отсчитывает своими ударами, только вот что?
Маме я про этот сон старалась не рассказывать, да и зачем лишний раз ее расстраивать. Я и так заметила, что она слишком часто пьет таблетки, которые ей выписал врач и не думаю, что не превышала дозу. Скорее всего тоже не могла спокойно уснуть. Я вообще не представляю, как она жила без папы, они действительно любили друг друга, это было видно в их жестах, взглядах, словах. Даже когда они спорили, что бывало довольно часто, папа никогда не повышал тон, а мама говорила и говорила, пытаясь доказать правоту. Но все заканчивалось обычно словами папы:
Маша, ты все? Выговорилась? спрашивал он, строго прищурив глаза.
Да, выдыхала мама.
Хорошо, соглашался папа и они ехали куда-нибудь в ресторан, в кино или вообще уезжали на несколько дней из страны.
Я только удивлялась таким отношениям, и они казались мне правильными, самыми лучшими, настоящими.