Чтобы иметь возможность воспитывать детей самостоятельно, целенаправленно и без напряжения, рассмотрим подробнее аспекты, на которых основывается способность к отношениям. Две главные потребности нашей жизни:
потребность в привязанности и принадлежности, с одной стороны;
потребность в автономии и самостоятельности, с другой стороны.
То, насколько хорошо мы можем удовлетворять эти потребности, зависит в начале нашей жизни от наших ближайших воспитателей от родителей. То, как они к нам относятся, оставляет глубокие следы в нашем мозгу.
Для выживания нам, людям, нужны и привязанность, и самостоятельность. Это в равной степени относится к отцам, матерям и детям.
Мы появляемся на свет с неразвитым мозгом. В первые шесть лет нашей жизни он развивается довольно бурно. Этот процесс протекает в тесном взаимодействии с нашим окружением. Все, чему мы учимся в это время, оставляет в нашем мозгу глубокие следы. Наши нервные клетки соединяются в огромные магистрали данных. Закладываются основные паттерны поведения, чувств и мышления. Первый опыт отношений с нашими родителями программирует наш мозг в вопросах взаимотношений. Именно по этой причине раннее детство является самым определяющим периодом для всего нашего существования. Таким образом, в первые два года жизни мы приобретаем так называемое базовое доверие. Люди, обладающие базовым доверием, могут доверять себе и, кроме того, установить первоначальное доверие по отношению к окружающим. Из отношений с первыми опекунами они уяснили, что привязанность и автономия могут хорошо сочетаться друг с другом. Это знание глубоко укоренилось в их мозгу и дарит им чувство внутренней защищенности и уверенности в себе.
Потребность в привязанности это основная экзистенциальная психологическая потребность, которая закреплена в нас на генетическом уровне.
В первые два года нашей жизни отношения с родителями очень близки физически. Это и пеленание, и ношение на руках, и купание, и одевание, и кормление, и объятия. Благодаря этому мы ощущаем всем телом, что нас принимают и любят. Поэтому базовое доверие накапливается не только в мозгу, это глубинное физическое ощущение, чувство, которое можно было бы описать как «Со мной все в порядке! Мне рады!».
В начале нашего развития связь однозначно стоит на переднем плане. В утробе матери мы полностью привязаны и не располагаем никакой автономией. Потом мы появляемся на свет, и пуповина обрезается. Если мы не найдем в этом новом мире связь с человеком, который сжалится над нами, мы умрем.
Однако на свет мы приходим не только с врожденным желанием привязанности, но и с потребностью исследовать. Мы хотим развиться в самостоятельных людей. Маленькие дети страшно гордятся, если сумеют что-то сделать без помощи мамы и папы. Восклицание «Сам!» входит у многих малышей в ранний словарный запас.
Итак, все наше развитие направлено на то, чтобы мы, с одной стороны, приобретали как можно больше навыков, развивающих умение привязываться, а с другой становились все более самостоятельными. Так, младенец полностью зависит от заботы о нем, а единственное автономное действие, которое ему доступно, крик. Можно себе представить, какой глубокий опыт бессилия и глубочайшего одиночества обретает малыш, если на его крик реагируют редко или со злостью.
Уже в первые недели жизни пренебрежение и агрессия могут сформировать в мозгу младенца травматический опыт одиночества, страха и бессилия.
В ходе дальнейшего развития маленький ребенок приобретает все больше автономии: он учится ползать, бегать, говорить. Его способности накапливаются все больше и больше, так что, если все хорошо, в юношестве человек справляется со всем без родителей. Соответственно, расширяется и его способность привязываться: сначала младенцы имеют симбиотические отношения[2] с родителями, особенно с матерью. Потом в поле зрения попадают братья, сестры и другие родственники. Благодаря детскому саду и школе исходные рамки ребенка расширяются все больше и больше, он постепенно учится формированию различных типов отношений. В период полового созревания начинаются первые попытки построить любовные отношения.
Привязанность и автономия тесно переплетены друг с другом и представляют собой две стороны одной медали. Например, если ребенком пренебрегают и, следовательно, у него не формируется прочная привязанность к родителям, происходят нарушения и в его автономном развитии. Возможно, он станет чрезмерно зависимым, поскольку боится утратить связь с мамой и папой. Некоторые дети, которые не испытали прочной привязанности, могут неверно оценить опасности при своих автономных устремлениях. Они подвергают себя риску и даже страдают от несчастных случаев. Как правило, маленький ребенок смотрит на родителей несколько раз, прежде чем отойти от них. Своим взглядом он спрашивает: «Все в порядке?» Если взрослый не вмешивается, это означает «можно». Заброшенным детям не хватает поддержки, поэтому в дальнейшей жизни они хуже оценивают риски. Привязанность фундамент для всего, а если он шатается, шатается и все, что на нем строится. Таким образом, заброшенный ребенок будет не только страдать от дефицита привязанности, но и не сможет развить здоровую самостоятельность. Из-за этого он может превратиться в слишком автономного человека, который совершенно никому не доверяет и для которого очень важно справляться со всем в одиночку. Или он превращается в человека со слишком слабой автономией, который всегда нуждается в других, тех, кто будет решать за него и всю жизнь водить его за руку.
В книге мы хотели бы рассмотреть хрупкое равновесие привязанности и автономии, которое обозначили в этой главе, и привести тебя к более глубокому пониманию этого основополагающего взаимодействия. Кроме того, мы хотели бы показать тебе, как можно создать хороший баланс между привязанностью и автономией в твоих отношениях и как с ним жить, чтобы твои дети тоже приобрели его.
Дети делают все для того, чтобы их любили
Легко представить, что за долгое время взросления во взаимодействии ребенка и родителей что-то может пойти не так. Некоторые родители перегружены и не могут дарить ребенку внимание и заботу, которые ему нужны. То есть на самом деле они не могут удовлетворить желание привязанности своего ребенка. В этом случае ребенок будет стремиться угодить своим родителям, чтобы те приняли его или хотя бы не наказывали. Дети зависят от своих родителей и делают все для того, чтобы получить их любовь.
Если родителям трудно обеспечить ребенку прочное чувство привязанности, он сам берет на себя ответственность за успешные отношения с мамой и папой.
В ходе развития ребенка этот процесс может начаться очень рано. Так, в рамках исследования были выявлены случаи, когда полуторамесячные младенцы старались угодить матерям. В целях исследования совместное пребывание матерей и их младенцев с нарушенной привязанностью записывалось на видео. При оценке видеозаписи можно было наблюдать, как младенцы улыбались матерям, когда те смотрели на них. Если же матери смотрели в другую сторону, у младенцев появлялось потерянное, застывшее выражение лица. Это означает, что на глубинном, интуитивном уровне они знали: «Мне необходимо поддерживать доброе расположение мамы, иначе все будет плохо». Они явно чувствовали, что для них это вопрос жизни и смерти. Итак, младенец шести недель от роду уже взял на себя ответственность за то, чтобы отношения с матерью сложились.
С другой стороны, некоторым родителям очень хорошо удается удовлетворить потребности своего ребенка в привязанности, но им трудно отпустить его. Им комфортнее всего, когда чадо находится рядом. Некоторые делают это из-за беспокойства, что с ним может что-то случиться. Они излишне оберегают его и слишком сильно привязывают к себе.
Может случиться и так, что у родителей есть проблемы, из-за чего они не могут создать связь. Это происходит, например, когда у родителей горе или, может быть, даже депрессия. Малыш чувствует это очень четко, а ни один ребенок не хочет, чтобы мама грустила. Поэтому в таких случаях дети берут на себя ответственность за мать или отца и, например, вместо того чтобы играть с другими детьми, остаются дома, чтобы сделать кого-то из родителей счастливым. Таким образом, ребенок жертвует частью своей автономии, чтобы смягчить горе родителя.
Здесь вы видите, насколько переплетаются потребности родителей и детей и как потребности первых могут смешиваться с потребностями вторых.
Предположим, мать назовем ее Сабиной перенесла в детстве значительный дефицит внимания. Так она получила легкую травму привязанности. Тогда, чтобы компенсировать это, Сабине понадобится ее маленький сын Леон. Вероятно, она этого не осознает, но ее большая привязанность и ее большое желание быть рядом с ребенком связаны в конечном итоге с тем, что для нее функция Леона удовлетворить тоску по любви и близости. Больше всего Сабине хотелось бы постоянно держать милого сыночка на руках и обнимать его. Леон же не хочет, чтобы его постоянно тискали. Поскольку Леон еще очень мал, он совершенно не может сопротивляться приступам ласки со стороны матери, так что ему приходится их переживать. Для Леона это означает пожертвовать своей автономией, желанием простора и свободного пространства, чтобы вытерпеть потребность своей матери в близости. В случае, если Сабина сохранит свою манеру поведения и будет хотеть все большей близости, это сильно скажется на взрослой жизни Леона. Его мозг всегда будет ассоциировать любовь и привязанность с избытком близости и пленом. Во взрослом возрасте ему будет трудно создать крепкие любовные отношения, поскольку он не научился у матери возможности установить здоровые границы. Если Сабина испытала в отношениях с матерью дефицит привязанности из-за недостатка внимания, Леон страдает от его избытка.
Кстати, Сабина могла бы избежать негативных последствий для сына, если бы более чутко относилась к его сигналам. Например, Леон еще младенцем часто отворачивался, когда Сабина хотела его взять. Таким образом он подавал сигнал, что нуждается в покое. К сожалению, в то время Сабина слишком часто упускала его сигналы из виду. Ей следовало с самого начала осознать, что близость нужна именно ей, а не Леону. Тогда она могла бы поучиться распознавать сигналы своего сына с просьбой о дистанции и в этот момент отодвигать на задний план свое желание близости. Вы уже видите: ребенку необходима некоторая саморефлексия, чтобы разобраться в себе. Тем не менее эти усилия стоят того: многочисленные исследования показали, что чуткость родителей основной критерий умения воспитывать. Этот вопрос мы еще рассмотрим более подробно.
Все начинается с привязанности
Когда начинается связь между родителем и ребенком? В день зачатия? Во время беременности? В день рождения? Как минимум с момента рождения нашего первого ребенка общество определяет нас как родителей. Формально начинаются отношения «родитель ребенок». Фактически уже с первого дня мы являемся элементом этих отношений и, таким образом, частью связи, которая сохраняется на всю жизнь.
Ввиду более сильной физической близости к ребенку, матерям немного проще устанавливать привязанность.
Но отношения неравнозначны привязанности. Разве мы любим своего ребенка автоматически? Разве мы привязаны к нему? Нет. Хотя мы можем и не прерывать связь с ребенком на биологическом уровне, вполне может случиться так, что родители не установят эмоциональной связи со своим чадом. Привязанность активный двусторонний процесс как со стороны ребенка, так и со стороны его родителей. Младенец полностью ориентирован на привязанность. Так, например, он спонтанно поворачивает голову туда, откуда доносится запах матери [1]. Точно так же как и младенец, мать готова к привязанности на биологическом уровне благодаря беременности, родам и грудному вскармливанию. Например, она столь же точно распознает ползунки своего малыша по запаху. Это можно сформулировать иначе: у матерей есть преимущество в привязанности по сравнению с отцами. Но при этом оба должны сначала привыкнуть к родительству. Чтобы установилась реальная связь между родителями и ребенком, требуется решение «Да, я хочу быть матерью» и «Да, я хочу быть отцом». Это означает, что родители заявляют о своей полной готовности взять на себя ответственность за маленького человека и сказать про себя: «Ты принадлежишь мне. Я принимаю тебя таким, какой ты есть».
Отец иногда остается немного в стороне. В такой ситуации он должен приложить больше усилий, чтобы внутренне принять ребенка. «Я ждал, что на меня снизойдет великая отцовская любовь, рассказывает нам один из отцов, а затем несколько разочарованно подытоживает, но напрасно». Некоторые даже стыдятся того, что (еще) не установили связь с ребенком и не ощущают такую же эйфорию, которую, кажется, испытывает мать. А иногда отцы даже мучатся от зависти и ревности. Они завидуют матери и ребенку из-за их тесного контакта. Отцы, которые признаются себе в своих чувствах, часто могут лучше обращаться с ребенком, потому что им не надо будет никого обманывать: ни себя, ни партнершу. Они остаются искренними, благодаря чему становится возможна настоящая встреча отца и ребенка. Потому что на лицемерии невозможно построить сильную любовь. Честность с самим собой дает отцу возможность сформировать собственный тип привязанности. Возможно, она и правда немного свободнее материнской. Все же ребенок почувствует, что его приняли и полюбили.
У общительных, любящих отцов есть неплохие шансы установить очень тесную связь со своим ребенком такую, как у любящих матерей (см. Экскурс: мамы и папы сильные стороны двух родителей, стр. 67).
У отцов, которые приняли решение принять своего ребенка, быстро развивается тесный контакт с ним. Во-первых, у младенца именно физическая близость способствует установлению связи. С другой стороны, как показывают исследования, если отцы заботятся о своем ребенке совершенно естественно (носят на руках, обнимают, одевают и пеленают), у них выделяется такой же гормон привязанности, как и у матерей.
Таким образом, привязанность это основа любой способности к отношениям. Она фундамент нашей психики. Но сама по себе она не возникает, а всегда рождается во взаимодействии младенца или ребенка с его матерью или отцом.
Отец, мать, ребенок семейная система
Возможно, ты уже задавался вопросом, почему речь идет в основном о тебе и твоем ребенке, то есть об отношениях матери и ребенка или отца и ребенка. Почему мы не обращаемся к родителям как к группе? Ведь большинство пар воспитывают своих детей вдвоем. Тем не менее ребенок строит отношения с каждым из родителей отдельно. Поэтому мы и говорим о каждом отдельно. Между тем родители-одиночки составляют порядка одной пятой части всех семей [2] чаще всего в такой семье дети общаются с другим родителем, который не проживает с ним. В случае с общими детьми и детьми от предыдущих браков семья увеличивается, дети получают дополнительных родителей, а иногда братьев и сестер. Существует и совместное родительство, при котором люди не имеют отношений и часто живут в разных местах. Связь при этом направлена на то, чтобы вырастить совместного ребенка. Понятно, что семейная система оказывает большое влияние на то, как складывается отношение к себе и к своему ребенку. Уровень отношений родительства и уровень отношений пары переплетаются сложным образом.