За прилавком книжного магазина ютился низенький мужчина с длинным носом и очками массивной оправе. Он походил на гнома из сказок. Только бороды не хватало. Вокруг всё было уставлено книгами. Книги лежали на полу, на табуретке, на высоком подоконнике, заслоняя собой свет. Вот отчего здесь было так сумрачно.
Чем могу вам помочь, голос мужчины был довольно приятным, хотя тон отнюдь не напоминал дружеский. Он окинул меня оценивающим взглядом, пробежался взглядом по платью, матерчатой сумочке, а потом взглянул в моё лицо. Наверное, ученицы Мистрис редко сюда заглядывают.
Добрый день, улыбнулась я. У вас есть детские сказки, внезапно выпалила я. С картинками. Хотя шла сюда в поисках чего-то другого. Он хмыкнул и жестом показал на дальнюю полку.
Я долго стояла и листала книги. Солнечный день за окном угасал. Я листала книжки, выбирая те, что были с картинками. Отчего-то это было для меня важно. Он кашлянул. Кажется, собирался закрываться. Что я искала? Не знаю, никак не могла вспомнить. Продавец кашлянул, я услышала, что он вышел из-за стола и направляется ко мне. Пальцы зацепились за тонкую книжку в красочной обложке, я взяла её и повернулась к мужчине, спросив:
Сколько это стоит? Он назвал цену, и я заплатила, потом покинула магазин, спрятала книжку в сумочку. Не хотелось, чтобы её кто-нибудь видел. В замке Мистрис никто не читал книг. Солнце стало багрово-красным. Нужно было спешить. Иначе как я потом попаду в замок. Деревенские жители уже разошлись. Сцена пустовала. Только на поле возле пруда потрескивал костер. Там во всю резвилась местная молодежь. Сердце сдавило. Мне вдруг сильно захотелось пойти к ним. Тоже прыгать через костёр. Водить хороводы. Но я не могла. Не могла пересилить себя. Не могла подвезти мать, ведь она, наверное, хотела для меня лучшей жизни, поэтому и отдала Мистрис. Не так ли?
Я не видела ни души. Магазинчики и лачки были закрыты. Я бежала, потому что боялась опоздать.
Эй, кто-то окликнул меня. Я оглянулась и увидела того самого паренька стоящего возле берёзы. Только с ним не было пса, как и связки кроликов на плечах.
Не бойся, я не кусаюсь сказал он. Я просто хотел кое-что у тебя спросить..
Я нахмурилась. Мне стало любопытно. Что бы такого могла знать я, не покидающая стен замка. Я уже сделала шаг в его сторону, как услышала, как меня зовут по имени:
Эмбер! Эмбер! Уезжаем! За озером стояли повозки. Ржали лошади. Только на мгновение я посмотрела в его сторону, губы прошептали:
Прости, мне надо бежать. Я побежала к тропе обходящей замёрзшее озеро. Бежала, из последних сил. Лёгкие горели огнём в груди. Я задыхалась. Глаза молочно-белых лошадей горели чёрным огнем, в котором проскакивали как угольки красные искорки. Я успела в последний миг заскочить в отправляющуюся повозку. Девушки и кучер ругали меня и стыдили, что у меня загорелись уши. Все мои оправдания выглядели жалкими и несущественными. Я чувствовала себя очень глупой.
Наконец они отстали, видимо достаточно пристыдив. Я оглянулась. Солнце село и в раз нахлынувшей покрывалом темноте я не смогла рассмотреть ни оставшегося позади озера, ни печных труб деревенских домов. Лошади мчали в гору, унося нас обратно в замок Мистрис. Вокруг было белым-бело. Только чернели высокие сосны и ели, вольно раскинувшие свои могучие кроны вокруг.
В замке царила суета, и было полно народу. Натирали полы, чистили серебро, украшали зал и готовились к торжеству. Я увидела чёрную карету и вороных жеребцов. Красивых и статных, которых вели под уздцы к конюшне. На двери кареты красовался герб символ искрящаяся серебром снежинка.
Всех девушек кроме нас троих: меня Джессики и Милдред, отвели каждую в свои покои. Нас же обступили личные служанки Мистрис. Такие же, как и она стройные и будто бы ледяные. Но красивые и похожие одна на одну как картинки. Они практически не разговаривали, просто показывали дорогу. Все оставшиеся девушки не спешили закрываться в своих покоях, наблюдали, как мы уходим, и на их лицах отчётливо проступала зависть. Милдред и Джессика взяли меня за руку. Честно мне было чуток страшно идти в запретное северное крыло. Я крепко сцепила их пальцы. Они сжали мои. Коридор был широк и вполне вмешал в ширину нас троих. В серверном крыле стены блестели точно покрытые россыпью звёздной пыли. Здесь было холоднее. Но от красоты лестниц, полов и всего убранства захватывало дух.
Нас накормили сладостями и шербетом, напоили морсом из незнакомых ягод. Затем вымыли в лоханях, мятным мылом и высушили шёлковой тканью волосы, расчесали, чтобы блестели.
Подушки были тёплые, а перина мягкой, точно набитая лучшим гусиным пухом. Мы спали как убитые, а если и снилось, то это было нечто сладкое и приятное, как прошедший ужин. Утром пришли служанки и долго наряжали нас в одинаковые серебристые платья, то и дело что-то прикалывали и подправляли. А одна с виду самая старшая служанка с суровым всёзнающим взглядом усердно объясняла нам необходимые правила этикета и то, что делать категорически запрещалось. В общем, из всего перечисленного, я уяснила только одно что нужно всегда танцевать, если тебя приглашают, вежливо отвечать на вопросы, но ничего не спрашивать самой и как можно больше улыбаться, точно все гости твои лучшие друзья. Мистрис пришла ближе к обеду и разрешила нам сходить в свои комнаты и принести из сундуков самые лучшие поделки, чтобы было что демонстрировать, если того потребуют гости. Но, она пояснила, что самое-самое мы будем демонстрировать именно Графу, а если ему понравиться, то он устроит вам небольшое испытание, загадочно оборонила она и вышла за дверь. Главная служанка сопроводила нас к комнатам, чтобы мы, наверное, не заблудились. Затем сопроводила в столовую, где нас накормили плотным завтраком-обедом из пяти блюд. Включая пышный хлеб, из белой муки, что подавался к столу самой Мистрис. Все было очень вкусно, так что пальчики оближешь. До пяти часов оставалось четыре часа. Два, из которых, старшая служанка настойчиво рекомендовала посвятить дневному сну, чтобы набраться сил. Потому что бал будет длиться всю ночь, так прямо и сказала она, прежде чем уйти и отчего-то заперла за собой дверь на ключ.
Милдред и Джессика спали. Румянец плясал на их щёчках точно спелые яблочки. Я не могла сомкнуть глаз. Какой бы сладкой не казалась постель и мягкой перина. Высокое и узкое окно не открывалось. Оно выходило на внутренний двор замка. Туда сюда сновали нагруженные поклажей слуги. Наблюдать за ними развеивало скуку. Яркие платья, всевозможных цветов и расцветок на дамах, меховые муфты и норковые пальтишки. Высокие и элегантные, а также разодетые как франты мужчины. Благородные лорды, бароны и графы. От непривычных красок разбегались глаза. Похоже, Мистрис созвала на бал всю родословную знать графства. Я зевнула и поняла что замерзаю, поэтому решила всё-таки залезть в постель и вздремнуть. Мужчина в серебристом отливающим сталью на свету камзоле, высоких серебристых сапогах, с непокрытой головой, не смотря на мороз, с очень светлыми, белесыми, как пух одуванчиков волосами стремительно шёл в замок. Его осанка была идеальной, движения уверенными, черты лица казались высеченными из гранита, только вот красиво-очерченные капризные губы, портили впечатление. Кривились в циничной ухмылке, точно мужчина затевал недоброе. Точно заметив мой взгляд он поднял голову и посмотрел прямо в моё окно. Резкий, хищный взгляд вызвал страх. Сердце ухнуло вниз. Ладони вспотели, и я задрожала. Я стремительно присела вниз. И всё равно была уверена, что он меня видел. Я улеглась в постель и накрылась одеялом с головой и всё равно не могла согреться. Заснула, как рухнула в тёмную бездонную прорубь. Если мне и снилось что, то не помню.
Вставай Эмбер. позвала Джессика и потрясла меня за плечо.
Мм, простонала я не в силах выбраться из тёплого дарившего ощущение безопасности одеяла.
Соня, давай вставай. Сейчас платья принесут, ласково сказала Милдред. Я открыла глаза и поняла, что солнце зашло, а кристаллы освещают комнату бледно-голубым светом.
У нас троих были одинаковые идеально подогнанные по фигуре платья. Серебристые и мерцающие на свету, расшитые бисером, блёстками и маленькими, точно настоящими снежинками, искрящимися на подоле и нежно вписывающиеся в кружево лифа. В округлом зеркале до пола принесённом служанками мы казались себе настоящими принцессами. Румяная и тонкокожая Милдред с изящным ртом и карими глазами, искрящимися жизнью и добротой и Джессика с её пшеничными кудряшками, красиво обрамляющими личико в форме сердечка, в одночасье изменились так сильно, что никто бы не подумал что эти девушки из простых семей, как и я.
Ты просто красавица Эмбер, восхищенно без тени завести произнесла Милдред и помогла мне завязать за спиной пояс в виде изящного банта.
На балу было не продохнуть. Так много со всех сторон обступало народу. Ярких платьев не было. Только холодные пастельные цвета, начиная от белого, и заканчивая холодным голубым. Пришедшие мужчины же были в белых фраках, а все слуги и официанты в чёрных, являя собой странный контраст.
Мистрис вошла в свой тронный зал в сопровождении строгих служанок и нас. Сразу заиграл оркестр, и начались танцы. Нас всех поочерёдно приглашали, и ни минуты не доводилось присесть на мягких стульях с изящными спинками, стоявшими подле стены. Только мистрис сидела на троне, как королева и свысока оглядывала всех нас.
Шампанское искрилось в золотистых бокалах и свет огромной лампы на потолке выточенной из белоснежных кристаллов, падал на платья, играя расшитыми на подоле и лифе блёстками. Мы всё кружились и кружились, то и дело принимали комплименты. Я уже давно потерла из виду Джессику и Милдред. Я запыхалась и с трудом отвечала на вопрос. Хотелось пить. И когда танец окончился, мне в руки всучили бокал с фруктовым напитком. Едва теплым, но удивительно вкусным.
Спасибо, сказала я и вдруг замерла, поймав прямой взгляд мужчины. Его яркие губы на фоне белизны лица казались, притягивали взгляд. Я молчала, пытаясь найти подходящие слова, возможно извиниться.
Потанцуем? мужчина не спрашивал, а потащил меня в самую гущу танцующих. Я растерялась всего на мгновение, а он умудрялся вести меня в танце и задавать самые неподобающие вопросы.
Ты слишком юна для дебютантки не так ли? вглядывался в моё лицо. Шаг в танце. Пытаюсь не сбиться с ритма. Сожалею, что уроки танцев проводились слишком давно. В толпе кружащихся пар, не отвечают. А он не спрашивает, подмечает, констатирует.
Ты явно талантливая ученица, иначе Мистрис Винтер никогда бы не привела тебя сюда. Он выгнул широкую идеально очерченную бровь. Удивительно его брови и ресницы в отличие от белоснежных волос были черны как уголь.
У тебя красивые глаза и ты приятно пахнешь юная мисс! наклонился надо мной, и я видела, как его ноздри раздулись. Его движения были легки и плавны, а в руках ощущалась недюжинная сила. В огромных зеркальных стенах я не раз ловила своё отражение и его. Мы странно смотрелись. Как два противоположных друг-другу контраста. Я в серебристом платье и невысокая с ярко выраженной тонкой талией и широкими бёдрами. Черноволосая со смуглой кожей, ярко-блестевшими янтарными глазами. Он тонкий, высокий, очень изящный, хоть и сильный и весь из себя надменный. Этот наглый самоуверенный взгляд. По настоящему опасный, как бывает острая кромка льда.
Серебристый цвет платья тебе не идёт. Если мне понравиться твои работы, то я наряжу тебя в красный бархат. Сказал он и танец кончился. Он галантно поклонился мне и исчез в толпе, точно усмехаясь моей злости, снежинки в его запонках на миг ослепительно вспыхнули. Я наконец-то присела на пустующий стул. Взяла с ледяной горы бокал с шампанским и мгновенно его осушила. Меня колотило. Пусть наши имена оставались друг-другу не названы, он точно видел меня в окошке. Я была в этом уверена, как и в том, что мы ещё пресечемся не раз.
Ты такая счастливая, удосужилась внимания самого графа. сказала Милдред, когда мистрис повела своих гостей на выставку поделок. Мы следовали за ними и честно сказать не спешили. Джессика делилась впечатлениями.
Мне сделали столько выгодной предложений, работать белошвейкой. Я даже не ожидала, что ученицы мистрис имеют такой спрос.
А мне пришлось танцевать сразу три танца с одним наглецом.
Ты шутишь? воскликнули они, удивлённо вытаращив глаза на меня.
Что? озадаченно сказала я. Девушки толкнули меня, затем, взяв за руки, потащили к двери, заговорщицки шепча мне на ухо:
Эмбер, какая же ты всё таки глупая. Тебе так повезло! Умудриться потанцевать с самим Графом Фростом, да ещё три танца к ряду.
Я молчала, воды в рот набравши. Внутри зрело нехорошее предчувствие.
Тебе все девчонки обзавидуются как узнают.
Ну что ты хмуришься. Ну, ка быстренько улыбнись, сказал Джессика. Милдред тут же скорчила рожицу. Я невольно рассмеялась. Сразу полегчало. Всё-таки девушки такие замечательные. Они то мне ни капельки не завидовали. Жаль, что у нас было так мало свободного времени, чтобы хорошенько узнать друг-друга. А по ночам уставшие мы все как убитые спали. Что-то внутри укололо. И на глазах выступили слёзы. Не зря Гертруда говорила, чтобы учиться у Мистрис нужно платить свою цену. И ценой той был вовсе не дарованный сверху талант. Я сглотнула ком в горле и теперь уже сама стремительно потащила девушек догонять гостей.
Им всё понравилось. Всё что мы сделали: скатерти, салфетки и кружева. Но больше всего гостям Мистрис Винтер понравились клубки нитей из шерсти хрустальных ягнят. Мистрис как раз получала уйму приятных слов и похвал, как её служанки подошли к нам и прошептали, что нам пора спать. Так закончился бал.
Следующий день мы провели с остальными ученицами, а потом нас перевели в другое крыло, где было гораздо холоднее. Работы стало ещё больше. Сама мистрис обучала нас сплетать нити в сложный узор, а потом размачивать пряжу в специальной жидкости и оставлять на ночь в снегу. Так вот получалось кружево. Мы вязали узоры для кружевного полотна. Казалось, работе не будет конца. Мы исхудали и совсем за короткую ночь не отдыхали. Милдред и Джессика часто перешептывались со мною, когда работали на прялке. Они были удручены такой вот выпавшей нам долей, после бала. Было ли ради чего стараться. Но вот однажды когда мы совсем обессилели и превратили в кружево всю пряжу, пришла Мистрис и сказала что наступает весна. Вы усердно трудились- и каждая из вас получит заслуженную награду. Тогда-то она и сказала:
Пришло время вам отправиться к графу.
Мы собрали нехитрую поклажу, которую тут же слуги занесли в карету. Белые как молоко кони ждали нас, пофыркивая от нетерпения размять ноги.
Жаль что нам не дали попрощаться с другими девушками. Даже с Гертрудой я не попрощалась. И вообще я так давно её не видела. И почему я только сейчас вспомнила о ней. Во рту осталась сладость мороженного с фруктами. Наш привычный завтрак. Я вспомнила о Гертруде и кухне. Вспомнила запах свежеиспечённых булочек. Даже желудок заурчал. Я же мороженым и фруктами и редким куском белого почти воздушного хлеба никогда не наедалась. Я попыталась спросить что-то у Джессики и Милдред, но слуги протянули нам в дорогу термос с мятным, едва тёплым чаем, который мы постоянно пили по указаниям Мистрис.