И вот теперь, цыган уже терся где-то возле комендатуры. Притаился за деревом и наблюдал. Задача у него простая. На шухере стоять и мяукнуть котом мартовским, если кто под окнами комендатуры не вовремя нарисуется. Ведь проникнуть я собирался на четвертый этаж, как раз через окно. Другого хода не придумал. Часовые только в лестничном пролете стоят. Аж двоих сразу поставили с карабинами. Стерегут решетку, как цербер вход в царство Аида. Разве что ядовитая слюна у них не капает.
Дождался пока комендатура совсем опустеет, внизу только слышны возгласы постовых из дежурки. Кто-то травил очередную байку про Красного вервольфа. Судя по доносившемуся разговору, Вервольфа этот, оказался психом, сбежавшим из больницы. Людям глотки грыз, потому что волком себя считал. Но герр Зиверс его уже изловил и нужные опыты над ним ставит. Ну-ну Знали бы вы, насколько близок сейчас к вам Вервольф, штанцы бы обделали.
Я осторожно открыл окно в торце коридора. Стекло когда-то было заклеено полосками из газеты, чтобы не выбило при бомбежке. Теперь бомбёжек нет, но бумагу так никто и не удосужился оторвать.
Выглянул на улицу. Кот молчит. Только сверчок тревожно тренькает. Одиноко ему в оккупированном городе.
Подождал пока глаза привыкнут к темноте. Вслушивался в ночную тишину. Все спокойно, как в могиле. Пора
Встал на подоконник. Высунулся глубже. Глянул вниз, голова чуть закружилась. Не люблю высоту, с парашютом приходилось скрепя сердце в свое время прыгать. Но мой маленький секрет из боевых товарищей никто не знал. И не узнают теперь. Эх
Ощупал кирпичную стену. Уцепиться не за что. Днем осматривал снаружи, вроде казалось, что могу выбоинки найти и поиграть в скалолаза, но когда реально до дела дошло, то холодок на спине почувствовал. Не хватало еще вервольфу превратиться в лепешку, шмякнувшись с высоты. Глупее смерти для диверсанта не придумаешь.
Что же делать? Отступить? Мяукнул кот. Как настоящий. А может и есть настоящий? Но нет. Рубин подал сигнал. Так нет никого вокруг, зачем тревогу поднимать? Парень выбрался из укрытия и махнул мне рукой. Понятно. Что-то сказать мне хочет. Жестами кривляется, тычет куда-то пальцами на угол дома. Блин, не понимаю я язык глухонемых цыган.
Тогда Рубин махнул рукой, мол, щас дядя Саша, смотри. Подбежал к углу дома и ловко вскарабкался по водосточной трубе. Шустро, как белка-переросток. Только вместо пушнины хвоста смоляная шевелюра.
Так! Задумку его понял. Почти. Только что нам это дает? Возле водостока окон нет. Что толку туда карабкаться? Но Рубин не остановился на достигнутом. Снова мяукнул и ткнул пальцем выше, мол, дядя Саша, не боись, все пучком будет. И точно. Через мгновение он был уже на крыше. Перебрался по черепице и навис надо мной, спуская свой брючный ремень. Ай да Рубин! Ай да, молодец. Только ремень коротковат. Я показал жестами, что сейчас свой еще кину. Снял с пояса кожаную ленту с пряжкой. Штаны вроде держатся, но не привычно как-то. Мужик без ремня, что слон без бивней.
Высунулся в окно и швырнул ему свой ремень. Рубин ловко его подхватил. Сцепил со своим и снова спустил.
Крепче держи, шепнул я ему. А лучше привяжи.
Некуда тут его крепить, дядя Саша. Но ты не трухай. Я сильный. Не смотри, что худой.
Я про себя вздохнул. Надеюсь, что я не такой толстый и Рубин справится. Не хочется вервольфу в лепешку превращаться.
Уцепился за полоску ремня и подтянулся на руках вверх. Лазать по канату без помощи ног обучен. Но тут не канат совсем, а жила почти. Благо исхудал я в последнее время из-за всей беготни этой и от моих былых девяносто, осталось лишь восемьдесят килограммов поджарых мышц. Хоть сейчас в рекламе трусов снимайся.
Пальцы впились в ремень, что костяшки побелели. Подтянулся, перехватился. Потом еще. Вдох, выдох, секундный перекур и дальше. Слышно только как Рубин кряхтит. Вцепился в пряжку бультерьером.
Продвинулся еще, еще Главное, вниз не смотреть. Вот и оконный проем четвертого этажа. Уцепился за карниз, надавил на стекло. Тоже заклеено газетами. Рама открываться не хотела, на шпингалет изнутри заперта. Бляха! Даванул сильнее. Стекло лопнуло сдавленным хлопком. Не высыпалось, газета удержала. Подхватил его и положил на подоконник.
Нырнул внутрь, все, я в домике! Впереди брезжит свет, слышно, как переговариваются часовые за решеткой. Меня не видно. Дежурного освещения в коридоре не включали. Я прошелся в поисках нужного кабинета, в потемках почти наощупь, обследуя дверные таблички. Вот и нужный кабинет. На табличке надпись: «Немецкое общество по изучению германской истории и наследия предков». Ага! Вот и святая святых Зиверса. Табличка свеженькая, явно ее герр Вольфрам с собой привез, здесь такие не печатают, с позолотой. Деревянная дверь заперта. Судя по скважине с щелями под бородки ключа замок сувальдного типа. Простенький. Не было в СССР сложных замков. Ни к чему это было. С таким справлюсь. Учили нас в свое время работать замками. Давно это правда было. Но спец знатный преподавал. Пять ходок за медвежатничество. На коже места живого не было от наколок.
Я вытащил из кармана заготовленные инструменты. Их по «особому заказу» замострячил мне часовщик. Крючочки специальные: малый и большой. Просунул их в скважину, поковырялся. Главное, сувальды так поддеть, чтобы стойку засова освободить. Возился минут двадцать, сто потов сошло. Щелк! Щелк! Есть! Помнят руки. Или повезло просто?
Юркнул в кабинет. Задернул плотно шторы. Ткань тяжелая, то что надо, не просвечивает. Снял с пояса фонарик и ощупал лучом обстановку. Просторный кабинет, столы на изогнутых ножках под завязку завалены бумаги. Казалось, даже ножки изогнулись именно из-за их тяжести. Мать честная! Сколько же тут всего! Да мне до утра это все не просмотреть!
Так! Включаем логику. Все что на виду, это рутинные документы. Ценное должно быть в сейфе. Только нет, бляха, здесь сейфа. Не до конца еще Зиверс обустроился. Сейф Алоиза кто-то успел подрезать из соседних кабинетов. Так Если нет сейфа, тогда важные документы должны храниться В шкафу. Ага. Под шкаф для бумаг использовался буфет со стеклянными дверцами. Вместо фарфора просвечивают папки. Вытащил их на стол, полистал. Так Список русского персонала. Кто-то отмечен крестиком, кто-то галочкой. Крестик значит, выбраковка. Могильный считай крестик. Галочка принят на службу. В одной из строк вписано имя: Лев Борисович Яковец. И крест рядом. Жирный такой, без шансов. В расход собираются доктора пустить. Ну ясен пень, с такой-то фамилией.
Сейчас все исправим. Порылся на столе. Нашел чернильную ручку и печать Аненербе. Зачеркнул крестик, и рядом поставил галочку. Написал по-немецки: «Исправлено», дату вчерашнюю влепил, подпись неразборчивую и печать шлепнул. Готово! Вряд ли списки будут здесь перепроверять. Судя по сопроводительной бумажке, что подколота сверху, они уже на отправку в Черняковицы приготовлены. На всякий случай поплевал на разворот и слепил вместе листочки. Типа склеились нечаянно, чтобы ненароком в исправления мои раньше времени никто не заглянул.
Так. Теперь с Яшкой разобраться надо. На него, как на умом двинутого, медкарта должна быть.
Глава 5
Я поскреб в затылке, глядя на какую-то чертову прорву папок пациентов. Они были толстые и тонкие, были явно совсем старые, надписи на которых уже почти выцвели. И новенькие, с аккуратными отпечатанными на машинке наклейками. Но самое дурацкое было другое. Я понял, что не помню, как Яшку зовут! Он ведь не Яшка вовсе по документам, а вовсе даже какой-то Коля. Отличная задача найти папку какого-то Коли среди тысячи других папок.
Допустим, можно не смотреть все хоть сколько-то потертые дела, его недавно туда отправили. И все равно их остается слишком много
Так, давай дядя Саша, напряги профессиональную память Он же называл фамилию, ведь называл!
Колька Колька
Опа! Что еще за шум?
Сначала я услышал голоса, но подумал, что это на улице. Но когда раздался лязг решетки Вот же гадство! Кому-то не терпится поработать ночью?
Я быстро окинул глазами комнату в поисках хоть какого-нибудь укрытия. Скорее всего, не сюда идут, дверей на четвертом этаже много, но лучше перестраховаться.
Сервант со стеклянными дверцами не годится, вешалка для одежды Столы, четыре штуки антикварных, разной степени потертости. О, вот этот подойдет! Могучий одр из черного дерева с двумя тумбами, девственно чист, только настольный прибор поставили. Для Зиверса? Хотя вряд ли, наверняка у него отдельный кабинет есть.
Голоса приближались.
Бл*ха, да какое мне дело, чей это стол? Я ужом юркнул между двух тумб и затих. Стол в углу, вроде не должно быть меня видно. Разве что кто-то попытается за этот стол сесть.
Светская болтовня на немецком затихла. В замочной скважине заскрежетал ключ. Вот я везунчик, а! Все-таки сюда пришли. Принесло ж их, мать твою. Ночь же на дворе, какого хрена вам не спится?!
Странно, дверь вроде как открытой была заговорил один. Голос вроде даже смутно знакомый, но это не точно. Включился верхний электрический свет. Надо узнать, кто уходил последним
На вид вроде ничего не пропало, заговорил второй. Голос чуть скрипучий, как у самца Бабы Яги. Да и что здесь взять можно сейчас? Все столы делами психушки завалены, а они даром никому не сдались.
Но это не значит, что надо относиться к правилам наплевательски, сказал первый. Мысленно я почему-то назвал его «отличником». Были в его голосе какие-то нотки, свойственные заучкам.
Это правда, согласился «Баба Яга». К правилам надо относиться со всей серьезностью.
Натянутый такой слегка был диалог. Будто оба его участника перебрасывались фразами, чтобы не молчать, потому что знают, что разговор на самом деле пойдет не об этом. «Черт, а вдруг у них тут свидание?» мелькнула дикая мысль. Дядька в возрасте соблазнил молодого, и теперь они поддерживают светскую беседу перед тем, как начать. Бррр. Вроде в Третьем Рейхе на этот счет были какие-то довольно суровые законы Но с другой стороны, раз были законы, значит и их нарушители тоже были
Но вы хотели не об этом поговорить, верно? сказал отличник.
Верно, согласился Баба Яга.
И речь пойдет про ликантропию, так? отличник загромыхал стулом. Придвигая его к моему «убежищу». Благо, не с той стороны, где я прятался.
На совещании я заметил, что вы Как бы это сказать Не питаете к этой теме особого пиетета, Баба Яга засмеялся.
Послушайте, но вы же видели отчеты криминалистов? в голосе отличника зазвучало раздражение. Любой здравомыслящий человек может сделать вывод, что это действия ловкого авантюриста, но никак не мифического русского оборотня. Если бы на Гогензайма и прочих напало чудовище, то картина была бы совсем иная
Подождите, остановитесь! перебил его Баба Яга. Я ваши аргументы слышал на совещании, незачем их повторять. Я чрезвычайно рад, что вы тоже считаете все эти фантасмагории бредом.
Тогда о чем отличник споткнулся. На несколько секунд повисло молчание.
Вы умный молодой человек, вкрадчиво проговорил Баба Яга. Скажите мне, что произойдет, если герр Зиверс прислушается к вашим аргументам и свернет проект исследования феномена «русской ликантропии».
Мне кажется, герр Зиверс и так куда больше увлечен медицинским центром для герра Рашера, вот тут раздражение звучало вовсе не нотками. Тон стал практически обиженным.
И все-таки ответьте мне, настаивал Баба Яга.
Мы вернемся в Берлин, хмыкнул отличник. Или нас отправят в другое место, где наша работа будет более нужна.
Что вы собираетесь делать, когда война закончится? вдруг резко спросил Баба Яга.
Бл*ха, а ведь старый и впрямь, соблазняет молодого. Только не на потрахаться. А на кое-что другое. Колено затекло, шея заныла. Интересно, долго они тут собираются переговариваться? И кто это такие, черт возьми? Эти два хрена явно из Аненербе, раз были на совещании. Кажется, Баба Яга тут давно, я уже слышал где-то этот голос. А отличник прибыл вместе с Зиверсом.
Вернусь в университет, как будто с некоторой горечью ответил отличник. Женюсь на Гретхен, мы планируем свадьбу следующей весной.
Есть сбережения? в голосе Бабы Яги зазвучал сарказм. Отличник промолчал. Заррраза, за все время разговора они ни разу не назвали друг друга по имени!
Вы не подумайте, что я смеюсь или издеваюсь, серьезно сказал Баба Яга. Прежде чем составить с вами этот разговор, я справился о вашем благосостоянии. Лично я нахожу несправедливым, что человек вашего ума должен чуть ли не перебиваться с хлеба на воду.
Я нормально зарабатываю! вспыхнул отличник.
Норма, мой друг, это очень субъективное понятие, Баба Яга снова усмехнулся. Впрочем, если вас нынешнее положение вещей устраивает И вам хочется и дальше дарить своей Гретхен дешевые колечки и прятать глаза, когда она засматривается на витрины дорогих магазинов Жилье, опять же У нас действительно неплохая зарплата, но ее все равно не хватит на домик в пригороде. И вам придется ютиться со своей супругой в одной квартире с вашей мамой. В грязном городе. Только представьте, как было бы прекрасно поднести в дар вашей матери и вашей невесте отличный дом. Просторный, с цветником и ажурными воротами
Хватит, буркнул отличник. Вам необязательно все это говорить. Вы знаете, что все мои деньги уходят в счет долга. И если вы позвали меня только затем, чтобы еще раз поиздеваться, то
Вовсе нет, было слышно, что Баба Яга улыбается. Я как раз хочу вам предложить решение вашей проблемы.
Я не предатель! быстро сказал отличник.
А кто говорит о предательстве? Баба Яга хмыкнул. Лично я всей душой и телом болею за победу великого фюрера. Речь же совсем не об этом.
А о чем? отрывисто спросил отличник.
Как вы верно сказали в самом начале нашей беседы о ликантропии, усмехнулся Баба Яга.
Но я же сказал в замешательстве пробормотал отличник.
Я помню, что вы сказали, мягко проговорил Баба Яга. И если вы продолжите настаивать на этой точке зрения, то проект свернут, а нас всех отправят в другое место. И тогда вы вернетесь с войны в крохотную квартирку, к своей любящей невесте, и к своему долгу. Но может быть и другой исход. Мы с вами находимся в уникальном положении сейчас. И только от вас зависит, как сложится ваша жизнь дальше. Как убогое и жалкое существование, или Или по-другому.
Говорите уже, почти прошептал отличник.
Друг мой, подумайте о ситуации немного под другим углом, сказал Баба Яга. Мы с вами понимаем, что этот пресловутый вервольф не более, чем какой-то авантюрист, который просто с фантазией подошел к своим убийствам. Русский он или еврей, нам с вами неважно. Но пока считается, что то, что здесь происходит, имеет мистическую природу, наше с вами положение может считаться неуязвимым. Мы можем входить в любые двери, требовать любую нужную нам информацию и вообще Понимаете же?
Пауза. Видимо, отличник кивнул, потому что Баба Яга продолжил даже с большим воодушевлением.
Когда наши возьмут Ленинград, то через Псков в Европу хлынет поток невероятных ценностей. Антиквариат, работы великих художников, уникальные ювелирные изделия Вы хоть представляете, сколько в Германии, да и не только, есть людей, согласных платить огромные деньги, чтобы заполучить хотя бы крохи из этих сокровищ?
Но ведь мы к этому потоку не имеем никакого отношения, возразил отличник. Граф фон Сольмс-Лаубах