Рашид! кто-то окликнул его сзади.
Его гид Александр.
Хорошая скорость, Рашид. Далее разбиваемся на две группы, и ты пойдешь со мной. Готов?
«Врёт и не краснеет, подумал Рашид, значит, всех задерживаю я и становлюсь проблемой, черт возьми. Вот, что значит подготовка. А на штурм вершины придется идти без ночевки»
Хорошо, отвечает Рашид. Я готов.
Первая группа ушла на плечо Чапаева, спланировав спуск с еще одной ночевкой во втором лагере. Рашид поплелся за гидом, испытывая свинцовую тяжесть в ногах. Сомнений все больше и больше мучают его, но сдаваться он не будет никогда только вперед. Через час он странным образом почувствовал облегчение, и это придало ему чуть оптимизма. Дойдя до «горлышка бутылки» на высоте 5800 метров, они остановились на чай. Гид продолжал давать ему советы по технике владения инструментами и скорости передвижения. Своего рода подведение итогов. Погода начинает портиться видимость тоже. Последний штурм из последних сил, и они оказались на плече Чапаева на высоте 6150 метров, где запланировано третья ночь. Вода на исходе надо топить снег грелкой, во рту горечь и сухость из-за потери влаги. Утро встречает Рашида чистым небом удивительная видимость. Вот она вершина Хан, как на ладони, и чтобы добраться до нее надо спуститься с плеча Чапаева на 300 метров, пройти по ровному отрезку еще метров триста и приступить к отвесному подъему на вершину. Но не на этот раз. Пока надо продолжить акклиматизационные маятниковые вылазки: вверх вниз. Радует, что это последняя ночь перед штурмом. Спуск к средине перемычки к лагерю номер три на высоте 5850 метров оказался коварным для Рашида: он два раза падал, хорошо, что от падения в бездну удерживала перетянутая веревка. Скользкий лед тормозил движение, но до лагеря рукой подать. Все решило следующие два часа и вот он лагерь.
Всё, проронил гид, тяжело дыша, полчаса на передышку и возвращаемся на базовый. Пойдет?..
Да, ответил Рашид, как скажешь. Но взгляд он держал на вершине Ха́на. Говорят, что он притягивает к себе. Это правда?
Не знаю как другим, но меня не тянет никак, признался гид. Справишься со спуском?
А куда мне деться? ответил с иронией Рашид. Ладно, не буду рассказывать анекдот: буду беречь легкие.
Правильное решение, согласился гид.
Ты не знаешь, спасли этих с вертолета?
Все погибли, сказал Александр. Что-то не рассчитал пилот. Может, двигатель подвел из-за недостатка кислорода. Когда платят большие деньги, люди забывают об опасностях вот и рискнули. Жалко ребят.
А ты не терял на маршруте никого?
Было дело. Не хочу вспоминать. И ты у меня тяжелый, Рашид. Надо же так выступить на Ха́на с гриппом!
Ты почему не сказал об этом раньше?
Рашид перевернулся боком, продолжая набирать воздух в легкие.
Я сам не знал. Думал, что переболел. Но ты же дашь мне возможность штурма?
Конечно, сказал одобрительно гид. Поднимайся и пошли обратно.
Рашид встал, повернулся на Чапаева и сделал первый уверенный шаг его уже ничего не волновало: он увидел Хана с километра пути и он никуда от него не денется. Потом Эверест.
Считается, что спуск всегда опаснее подъема и таит в себе много опасностей и первое это расслабление после высоты.
Движение начали с подъема на плечо Чапаева, потом Рашид вщёлкнулся карабином в веревку, выбранную им из целого пучка, который накопился за время восхождений все проверенные к годности и пошел вниз. После спуска до высоты 4000 метров силы иссякли. Но всегда нужно последнее усилие над собой, и Рашид сделал последний бросок на последний километр по леднику с мостами через трещины. К этому времени вся группа уже была внизу: пили чай, варили мясо и громко разговаривали. В лагерь прибыли еще какие-то люди. А в столовой отмечали чей-то день рождения и пели песни.
Пять дней перед штурмом
Анализ ошибок. Рашид внимательно слушал разбор акклиматизационных штурмов и делал для себя выводы: во-первых, это не прогулка на лыжах по склонам Эльбруса, не детские игры по утесам родных гор Дагестана, это серьезная и кропотливая работа над своим телом, над тактикой и техникой скалолазания. Он согласился с оценками специалистов, несмотря на их юность. Он продолжал думать, стоит ли после такого неудачного путешествия на высокие лагеря, пытаться штурмовать вершину. Что-то пошло не так. Он замкнулся в себе: перестал общаться, шутить, смеяться, и тихо постигал горечь неудач.
На второй день после прогулок по окрестностям он зашел в столовую, чтобы пообедать. А там сидели четыре незнакомца преклонного возраста, видимо, друзья: они громко разговаривали и что-то бурно обсуждали, сидя за длинным столом. Рашид, испытывая неловкость, сел с краю. Ему стало интересно, о чем говорят и что обсуждают старики. У всех рюмки полные коньяком. Один из них, с лысиной, встал и кашлянул пару раз, чтобы прочистить горло.
Мне горько об этом говорить, но так получилось, что его сегодня нет с нами, начал он. Ровно тридцать лет назад на этом месте мы разбили палатку и он начал одиночное восхождение на Хана. Он не любил много говорить ни о себе, ни о славных делах, которые он совершил.
Он остался самым выдающимся спортсменом мира: скромным и величественным, настоящим представителем советской школы альпинизма.
«О ком же они говорят», думал Рашид.
Сделаю небольшое отступление, продолжает старик, и расскажу, как всё это была устроено и как оно работало. Нигде в мире доселе не было ничего подобного, а ведь все начиналось в далекие тридцатые годы прошлого века. Блин, как-то язык не поворачивается измерять нашу жизнь веками. Первый альпинистский лагерь был построен в 1931-м году в горах Кавказа в ущелье Шхельды и назывался «Рот-фронт». А Ленинградский лагерь расположился чуть далее в ущелье Шхельды. Так ведь, Петр Васильевич? за помощью он обратился к соседу.
Да, да, так и было, Сергей, подтвердил сосед в спортивной шапке. К 1936-му году в горах действовало тридцать альплагерей. Семнадцать из них были в нашем ведомстве, то есть в профсоюзном. А к 1938-му году в горах работали и готовили молодежь пятьдесят три лагеря. Всесоюзный комитет по делам физкультуры направлял туда инструкторов для внедрения единой системы подготовки альпинистов. Наш альпинизм имел долгую историю и богатые традиции. Тысячи и тысячи молодых ребят нашей необъятной родины приобщились к альпинизму, к красотам горных вершин, чистому воздуху, голубому небу. Они общались между собой, находили друзей, проходили школу мужества и дружбы. Стоимость путевок в такие лагеря составляла тридцать процентов от себестоимости, остальную сумму брало на себя государство. Война в горах Кавказа с немецкой дивизией «Эдельвейс» показала все преимущества нашей школы Хватит, хватит, перебил Сергей Петра Васильевича. Сейчас речь не об истории, а будем говорить о самом великом альпинисте. Мы, собственно говоря, собрались ради этого. Вот здесь Толик сказал: «Хан-Тенгри это самый красивый пик в мире. Правильность его рёбер и его геометрическая пирамидальная симметрия делает его самым притягательным как магнит». Он очень любил горы. Пожалуй, горы были единственным смыслом его жизни. Иногда меня посещают мысли о том, что горы полюбили его, и они тоже скорбят о нем вместе с нами. Снег приревновал его к горам и накрыл его своими объятиями. Но дух его живет среди этих вершин и может быть, он видит и слышит нас. Четыре раза восходил на Эверест, за что удостоился звания «Тигр Гималаев». Покорил одиннадцать восьмитысячников и заслужил титула «Снежный барс» и стал заслуженным мастером спорта СССР.
Сергей, прошу уточнить, за что дали заслуженного мастера, вмешался Петр Васильевич. Если не знаешь, то давай: я расскажу.
Да, подожди ты, Сергей подержал укоризненный взгляд на друге. Ты, что больше меня знаешь? Он в 1987-м году первым в Советском Союзе совершил скоростной подъем на пик Ленина по северному склону от базового лагеря 4200 до самой вершины 7134 метра, потратив всего восемь часов на подъем и шесть часов на спуск. Так? он гневно посмотрел на Петра.
Согласен, удовлетворенно подтвердил Петр. И в том же году подъем на пик Коммунизма с высоты 6700 до 7400 за один час и двадцать пять минут.
Рашиду так и не терпелось спросить или вставить что-нибудь о своем кумире. Улучив паузу, встрял в раз- говор:
Извините, пожалуйста, а Эльбрус за какое время он взял?
Взоры всех устремились на Рашида, который держал в руках ложку, но не ел беседа для него оказалась важнее, чем обед.
А вы откуда, молодой человек, спросил тамада. С Кавказа?
Да, произнес Рашид. Из Дагестана. Меня зовут Рашид.
Присоединяйся к нам, Рашид, произнес Сергей. Меня зовут Сергей Богомолов. Может, слышал?
Хм, конечно, в глазах Рашида появился огонёк. Кто не знает Богомолова, покорителя многих вершин. Рашид засмеялся.
Налейте ему коньяк Кизлярский с его родины, дал указание Сергей.
Он покорил Эверест с высоты 4200 до 5350, если не ошибаюсь за один час и семь минут, заметил Петр. Так?
Да, подтвердил Сергей. Пьем до дна за Анатолия Букреева. Пусть покоится с миром среди гор и вершин.
Придя в восторг при упоминании имени Букреева, Рашид с приливом новых сил доел свой уже остывший борщ: он был счастлив знакомству с легендами мирового альпинизма. Потом разыскал гида и заявил: «Я передумал. Я пойду на штурм». Его звали мечты и великие дела, чтобы хоть на йоту быть похожим на Букреева.
Оставался один день до главного штурма Хана, и ему не терпелось вновь вступить в борьбу со стихией и взять штурмом «самый красивый пик мира».
Рашид проснулся рано, чем обычно и продолжал лежать с открытыми глазами, представляя дом, родных и близких.
Ему было двенадцать лет, когда со сверстниками поспорили, кто сможет дольше повиснуть над краем скалы, возвышающейся над глубокой пропастью. Он победил, но пришлось за это поплатиться перед отцом, который отругал его
Снаружи раздались голоса все проснулись, и началась подготовка к решающему штурму вершины. Рашид встал и стал мысленно проверять, все ли взял из скудного снаряжения. Коллеги были опытные, маститые восходители многих мировых вершин: у них у всех был строгий контроль над каждой вещью, над каждым движением, а иногда и словом. Было чему научиться за эти несколько дней жестких условий экстремального выживания. Слова Аврамова не вязались со словами Богомолова, когда он говорил о взаимной выручке, дружбе. «Не потому ли Букреев спасал американцев, попавших в беду, против своей жизни, ради других. А что может быть чище и нравственнее чем такой поступок Видно времена поменялись».
В восемь утра Рашид в полном снаряжении сделал первый шаг в сторону гор, и он уже представлял, сколько таких шагов надо будет сделать до Хан-Тенгри.
До первого лагеря группа дошла за два с половиной часа. Ему нравились взятый им темп и свое физическое состояние. Сравнивая первый акклиматизационный подъем с сегодняшним, до этой высоты, Рашид радовался: головной боли больше нет, тяжести в ногах нет и дыхание нормальное. Он сделал первый привал, попил воды, перекусил, выпил одну таблетку, которую дал ему Анатолий и в путь с хорошим настроением. Следующая стоянка у пещеры выше второго лагеря. Здесь будет первая ночевка. Ребята уже раскапывает вход у пещеры. Как здóрово! Никогда не спал в пещере под свист ветра снаружи, штурм пушистых снежинок и холода.
Ну, как ты? спросил Анатолий Рашида, как только он взвалился в пещеру. Должно быть лучше, чем в первый раз.
Да, намного, ответил Рашид. Голова отпустила, горной болезни нет.
Всё будет хорошо, подбодрил его Анатолий. Уверенность в своих силах делает больше, чем сами силы.
Пей больше воды.
Рашид выпил настойку женьшеня, чая. Одно хорошо в пещере: за снегом, чтобы растопить, далеко ходить не надо протянул руку и соскоблил со стенки. Но спать неудобно и тесновато чуть повернулся, и снег сыпется за шиворот и в штаны. Рашид долго не может уснуть, но проснулся в шесть утра, полный сил и вдохновения. По плану надо пробыть в пещере до десяти часов, но уснуть дальше не смог.
Он только закемарил, как в пещере началось непонятное движение. Оказалось, что к девяти часам нужно освободить пещеру для другой группы. Здесь всё решают по радиосвязи другие начальники. Провизия вся в пещере, снаряжение тоже. Надо спешить со сборами. Успели позавтракать. Образовалась очередь за растопкой воды нужно взять по литру воды на маршрут. Рашид набрал холодной воды, не дождавшись горелки, и пошел наверх по крутому снежнику, далее по скалам до плеча Чапаева.
Особенности маршрута
Иногда кажется, что погода хорошая и осталось идти немного, но нужно понимать, что спуск тяжёлый и сложный: это те же перила, по которым вы поднимались, а теперь будете дюльферять2, так что нужно закладывать достаточное количество времени. Поэтому, если вы не дошли до вершины в два-три часа дня, лучше развернуться.
Когда вы спустились с вершины на седло, прежде чем идти в базовый лагерь, придётся снова подняться на плечо пика Чапаева. Между седлом и пиком Чапаева есть большая ледовая стенка, образовавшаяся из трещины, в этом месте гиды привязывают лестницы, чтобы было легче жумарить. Стена отвесная и достаточно сложная. Получается, когда вы сходили на гору, вам нужно сходить ещё на одну, чтобы спуститься.
«Вот, черт эти кошки и шнурки, которые надо завязывать и отвязывать: плохо получается и теряю время». Погода мрачнеет, ветер усиливается. Хан спрятался в облаках. Одно небольшое оторвавшееся мрачное облако, медленно вращаясь вокруг Хан-Тенгри, остерегало его. Начали появляться первые признаки усталости и недомогания: одышка, ноги и голова. А что будет дальше! Может, надо сбросить и оставить где-нибудь на перестёжке лишний груз. «Я один, группа ушла вперед. Вот так вот: опыт с одной стороны и глупая и излишняя уверенность в себе с другой».
Идешь? Рашид услышал голос гида сверху. Тот остановился, услышав его тяжелое дыхание.
Иду, выдохнул Рашид. Сейчас догоню.
Может, скинешь что-нибудь из рюкзака, а то тебе тяжело.
Хорошо, согласился Рашид. На следующей остановке.
Рашид прилично отстал от основной группы. Он вспомнил чьи-то слова: «Побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто идет до конца». Впереди вертикальная стена, покрытая льдом, и Рашид из последних сил прожумарил и забрался на плоскость. Он лег на живот, чтобы отдышаться.
У тебя все хорошо? он вновь услышал над головой голос гида.
Да, ответил Рашид. У меня все отлично. Не видишь? он еще находил в себе силы отпускать шутки. Когда привал?
Скоро, ответил гид. Разобьем палатку, покушаем и спать.
«Какие приятные слова, подумал Рашид. А такие привычные слова, которые не ценим в обыденной жизни.
Какое счастье покушать и поспать»!
Где мы? спросил Рашид, делая последние усилия до места ночлега.
На гребне 6000 метров. Утром в четыре подъем и рванем на Хàна.
А остальные где?
Должно быть, в ста метрах от нас.
Хорошо, проронил Рашид. Мы их завтра перегоним и будем первыми на Ха́не.
Хотелось бы верить вашему оптимизму, проговорил гид с оттенками глубокого сомнения. Цыплят по осени считают. Ты слышал про такую поговорку?
Да, я слышал, произнес Рашид. У меня голова какая-то странная.
Хорошо, если не гипоксия. Но не должно быть ты же горец. Какая у вас там высота в ауле?
Тысяча триста метров.
Видишь, почти то же самое. А здесь всего лишь 5800. Разница небольшая.