Я чувствовала себя одной из тех великих женщин, рядом с которыми мужчины становятся известными бизнесменами, политиками. Я хотела и готова была приложить все усилия, чтобы Андрей стал самодостаточным. Желание им гордиться заставляло меня проявлять инициативу, искать возможности воплотить его замыслы и помогать с их реализацией. Моё гипертрофированное желание заботиться об Андрее и во всём ему помогать начало меня поглощать.
В такой ситуации естественно, что мой муж не был успешным в чём-либо, помимо удовлетворения меня. Он не стремился учиться, не делал карьеру, у него не было хобби. Зато с ним я не плакала. И до появления человека по имени Саша в нашей жизни Андрея всё устраивало.
«Властвуй, доминируй, унижай!» нет, это не было моим лозунгом в браке. Но то, что в нашей семье я занимала доминирующее положение, неоспоримый факт, несмотря на моё стремление поднять мужа как можно выше по социальной лестнице. Возможно, в этом нет вины Андрея, и причина этому кроется в моей низкой самооценке, которая в детстве часто шла по плинтусу. Потому сейчас для её поднятия и укрепления собственной значимости я допускаю присутствие в моей жизни слабого мужчины. Я ведь изначально понимала это и на подсознательном уровне стремилась просто заботиться о слабом человеке, как, впрочем, поступаю всю свою сознательную жизнь. Это моя модель поведения: помогать слабым, чтобы чувствовать себя сильной и реализованной в этом мире. Поэтому за Андрея я стояла горой.
Я даже поссорилась с подругой, с которой мы до сих пор не общаемся: она сказала, что Андрей мне не пара. Такой плевок в сторону мужа я не могла оставить без внимания.
При всей полноте отношений и семейной идиллии я так и не родила от Андрея ребёнка. Почему? Через полгода после того, как мы начали встречаться, я пошла к гадалке. Она не предсказала грандиозного будущего с Андреем, но нагадала скорую беременность и дала совет: не рожать от этого человека. Глупо, конечно, но я последовала совету той гадалки. Через полгода после этого я действительно забеременела.
На первой же неделе врачи обнаружили отслойку плаценты, сказали, что беременность будет протекать тяжело и, чтобы сохранить ребёнка, нужно будет все девять месяцев провести на сохранении. Я не была к этому готова, поэтому решила сделать аборт. Тем более на тот момент мы ещё не поженились, а в очередной раз выходить замуж «по залёту» я не хотела. Мне сначала сделали выскабливание, потом лапароскопию, потом опять выскабливание. В общем, пришлось несладко тогда. Андрей был, конечно же, убит. Он никак не мог принять факт, что я не хочу от него рожать. Но в союзе с ним я всегда принимала решения сама.
Казалось бы, следовать совету гадалки легкомысленно, но подсознательно я просто не чувствовала себя защищённой рядом с Андреем. Я не могла доверить ему свою судьбу, а судьбу нашего ребёнка тем более. Чувствовалось, что Андрей морально не готов отвечать за кого-то, кроме себя. Я любила Андрея в тот момент, но не хотела ошибиться второй раз и родить ребёнка не от того человека. Ребёнок это огромная ответственность, родить его от человека, с кем женщина не чувствует себя в безопасности или с кем не видит своего будущего (что ещё страшнее), большая ошибка.
И дело совсем не в том, что Андрей был бы плохим отцом. В его способности нянчиться с ребёнком, варить кашу, пеленать и гулять я никогда не сомневалась. Андрей просто не стремился зарабатывать больше своих двадцати тысяч в месяц, и когда мы только начали жить вместе, я, в принципе, не видела от него денег. И знала, что стоит только появиться ребёнку в нашей семье, как всё ляжет на мои плечи, ведь муж не поможет финансово в воспитании ребёнка. А я не хотела жалеть, что вышла за него замуж.
С Андреем мы не придавали «большого» значения сложностям в воспитании детей, хотя эти сложности были, как и во всех семьях. Мы просто жили друг для друга, а наши сын и дочь были всегда рядом, хотя и бесили друг друга частенько.
Говоря о наших отношениях, хочу заметить, что Андрей всё-таки многое дал мне. С ним я перестала бояться узнавать что-то новое, потому что он всегда был рядом. Он стал для меня тем самым другом, которого мне не хватало с детства и с которым мне было не страшно путешествовать, ведь я знала, что не одна. Мы часто выбирались куда-нибудь отдыхать, любили останавливаться в красивых отелях. Часто ходили в рестораны. Я даже стала с ним моложе выглядеть, кардинально изменив свою внешность. И то, какая я сейчас, полностью его заслуга. С ним я росла и развивалась.
Мне казалось, я люблю его и ни за что в жизни не сделаю ему больно. Живя с ним эти годы, я никогда не позволяла ничего лишнего, не знакомилась в барах, не обманывала. Отношения были чистыми и прозрачными. Между нами не было секретов, царило доверие. Если я и недоговаривала ему что-либо, то в конце концов не выдерживала и выкладывала всю правду. Я не могла позволить, чтобы между нами была даже малейшая недомолвка.
Андрей не звонил и не ехал с проверками, когда я где-то отдыхала вечерами с подругами, и, если мне оказывали знаки внимания посторонние мужчины, мой муж узнавал об этом первым и из моих уст. Со временем мы даже перестали обсуждать такие моменты. И с очередного мероприятия я всегда торопилась домой, не потому что мой муж будет недоволен отсутствием своей жены, а потому что знала: он меня ждёт!
Я тоже доверяла мужу. Чтоб вы понимали: этому доверию не было конца и края. Он так же отдыхал с друзьями, и у меня не возникало глупых вопросов по этому поводу. Я даже старалась сделать всё, чтобы мой муж среди своих друзей выглядел как можно лучше. Вы будете смеяться, но на такие встречи я сама чистила ему обувь, потому что он никогда не уделял ей особого внимания. Я не долбила его телефон звонками. И если его не было дома в четыре-пять утра, то переживала не о том, что в этот момент он может быть с другой женщиной, а о том, что уже очень поздно, а он уехал на машине, вдруг чего случилось, дорога же всё-таки
В день нашей свадьбы мой будущий муж пришёл домой в семь утра, потому что накануне вечером у него был мальчишник, и, кстати, я сама была инициатором, чтобы на мальчишнике был стриптиз, это же мальчишник!
Я гордилась, если незнакомые девушки писали моему мужу в соцсетях или улыбались ему, когда машина останавливалась на светофоре. Я понимала, что в такие моменты эти девушки завидуют мне, сидящей рядом жене. Всё потому, что мы привыкли доверять друг другу и думали, что так будет всегда. Мы не задавали друг другу вопросов, они, в принципе, не появлялись. Мы просто ничего друг от друга не скрывали.
Он отпускал меня с подругами вечерами и был спокоен, что я не закручу с кем-то роман у него за спиной. Когда приходила домой под утро, он тихо-мирно спал в нашей кровати, зная, что будет достойно награждён за своё ожидание. Я залезала под одеяло и будила его ласками, что всегда заканчивалось бурным сексом. Он до безумия любил это. Мы были родными душами, имели много общих интересов, увлечений, постоянно чему-то друг друга учили, читали мотивационные книги. Идеальная пара. Мы дополняли друг друга.
В любых отношениях всегда должны участвовать двое. Конечно, каждый из нас где-то глубоко в душе эгоист. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Но тем не менее ничего не бывает в мире бесконечного, и, если постоянно будете «употреблять» человека, он рано или поздно кончится. Совсем. Неожиданно для вас. Это закон.
Любой нормальный и адекватный человек, ощутив заботу близкого, тут же отзовётся обратной ВЗАИМНОЙ реакцией. По-другому не будет и быть не должно. Ведь если отношения взаимны: есть уважение, доверие, то и забота будет взаимной! Поэтому мы с мужем заботились друг о друге. Мы брали из отношений всё самое лучшее, не смотря на наши недостатки.
Есть такая цитата Кэрри Брэдшоу из фильма «Секс в большом городе»: «Если дружба более долговечна, чем любовь разумно ли строить семью с другом? А если в отношениях нет секса чем муж будет отличаться от твоих остальных друзей?»
Так вот, наш брак был построен прежде всего на дружбе. И я всегда считала, что это самое главное. Ведь страсть между супругами рано или поздно уходит, и после неё что-то должно остаться. И это «что-то» дружба, которая будет связывать двух людей до конца их жизни. Поэтому мы с мужем были большими друзьями, и я поддерживала его в любых авантюрах и начинаниях. Например, если он хотел прокатиться на воздушном шаре, мне приходилось соглашаться на полёт, хоть я и боялась высоты. Ничего не поделаешь, мы привыкли всё делать вместе.
Психологи убеждены, что, когда любовь и дружба идут рука об руку, отношения в браке становятся особо прочными. Контроль над эмоциями ведётся произвольно, муж с женой относятся друг к другу снисходительно и терпеливо, острые углы сглаживаются сами собой. В нашем браке было именно так.
Но настоящая любовь это сочетание сильной страсти и дружеской привязанности. Поэтому очевидно, что в нашем браке мы слишком перестарались, играя в дружбу, и не уделяли внимания самому главному страсти, которая со временем потихоньку стала куда-то улетучиваться. Нас это не насторожило, а зря. Через некоторое время Андрей почувствовал, что запахло жареным, но было уже поздно. Пылкие свидания в супружеской спальне, которые всегда заканчивались бурным сексом, стали случаться реже.
Отношения с детьми стали усложняться. А если сказать точнее мои отношения с Мишей. Я старалась дать всё сыну Андрея, забывая при этом, что моей дочери нужна особая любовь и ласка. Валерия с детства росла очень общительным и приветливым ребёнком. С приходом Михаила она стала постепенно отдаляться и замыкаться в себе. Особенно это почувствовалось в период её полового созревания. Она тогда отвергала всех и вся. И в первую очередь меня. И вскоре я совсем потеряла связь с ней.
Андрей же не выполнял функции отца в той мере, на какую я рассчитывала, когда привела его в наш дом. Поэтому для Валерии он никогда не был авторитетом в семье в той степени, в которой мой отец служил авторитетом для меня.
Миша рос гиперактивным ребёнком, от которого уставали абсолютно все, даже родная бабушка. С ним было действительно сложно. Приходилось повторять просьбы по несколько раз, потому что с первого раза он ничего не запоминал, не понимал, о чём его просят, не вникал. Нужно было повторять одно и то же снова и снова. Порой казалось, что этот ребёнок просто испытывает меня на прочность. И так изо дня в день. Я изо всех сил пыталась не нервничать, но с каждым днём становилось всё сложнее держать себя в руках. Миша раздражал мою дочь, постоянно приставал к ней, рылся в её вещах, а она хотела простого тихого спокойствия.
Андрею я ничего не могла объяснить, думала, он понимает. Он, может, и понимал, но бездействовал, как и всегда, занимал позицию наблюдателя. И до сих пор я не испытываю к Михаилу той привязанности, которую испытывала бы родная мать.
Как-то мы с Андреем сходили к психологу, и, выслушав нас, она заявила, что я не могу до сих пор принять Мишу. Тогда я резко на это отреагировала. Я ведь столько старалась сделать для него! Из кожи вон лезла, чтобы угодить Андрею и показать, что Миша мне как родной. Но никто этого не замечал, Андрей уж тем более. Все считали, что Лере, как родной дочери, я даю всё, а Мише ничего. А я всё время доказывала обратное. И чем сильнее я старалась доказать, тем меньше в это верил Андрей и тем сильнее от меня отдалялась Лера.
Михаил был особым ребёнком. У него был синдром гиперактивности и дефицита внимания. Он вёл себя очень агрессивно и иногда даже дико. Когда учителя жаловались, я ходила к ним в школу и пыталась объяснить, что это такой ребёнок, просила войти в положение, но меня не слышали. Миша плохо разговаривал, и в пять лет я почти не могла понять, что он говорит. Я нашла хорошего логопеда, и она выровняла ему речь. Миша зачастую был не в состоянии подобрать слова, чтобы выразить свои желания, приходилось подолгу формулировать мысль. Порой, пытаясь выразиться, он просто забывал, о чём изначально хотел попросить. Мне сложно было с этим свыкнуться, но со временем проблема решилась. Но связи с Мишей у меня так и не появилось.
Родного ребёнка мать чувствует всегда. Она чувствует его настроение, видит его душевное состояние. В ситуации с Мишей я не чувствовала ничего, как бы ни старалась. Он был где-то далеко от меня.
Иногда он делал что-то нехорошее, а я, раздражаясь, думала, что это он специально. Я сейчас даже описать не могу, как сильно порой меня раздражал Михаил. Он рос плаксивым, считающим себя вечно обделённым. Ему всего нужно было давать вдвойне внимания, любви, каких-то материальных благ, но даже тогда он не чувствовал себя полноценно. Временами у меня просто опускались руки.
Вначале я упорно пыталась его воспитывать. Но Андрей не разделял мои методы и всегда давал понять, что мне не стоит заниматься воспитанием Михаила. Я пыталась воспитать в Мише будущего мужчину. Но Андрею было дико смотреть на такие методы, и теперь я понимаю почему. Андрея никогда не воспитывал отец, он не знает, что такое мужское воспитание. Я же росла в полноценной семье и видела, как отец воспитывал моего брата. Более того, я считаю такое воспитание достойным. Но Андрей, человек, воспитанный женщиной, не позволял применять иногда столь необходимую жёсткость. Поэтому со временем я отошла в сторону.
Наша семья при любой ссоре стала делиться на два лагеря: я с Лерой и Андрей с Мишей. Михаил в такой ситуации всегда вставал на сторону отца. Они с Андреем уединялись в комнате сына и днями оттуда не выходили. Я чувствовала себя в такие моменты надзирателем, видя, как они сидят в комнате и, словно наказанные дети, боятся выйти.
Живя в моём доме, Андрей никогда не считал его своим и при любой ссоре указывал на это, как будто обвиняя меня. А я и вправду чувствовала себя виноватой. Мне даже временами было стыдно за себя, ведь Миша и Андрей живут в моём доме, поэтому я считала себя обязанной обеспечить им достойную жизнь, я не имела права каким-либо образом ущемлять их права.
Так мы и жили, он с сыном, а я с дочкой. Но, несмотря на наши размолвки из-за детей, нам было хорошо вместе. Мы часто ездили за приключениями. Я даже завела блог «Маленькие хитрости семейного счастья». Хоть и чувствовала себя счастливой, в глубине души я понимала, что чего-то в нашем союзе не хватает. Всё протекало спокойно, без эмоций.
Теперь знаю: в нашем союзе не хватало главного СТРАСТИ.
Страсть очень хрупкая вещь. Но она держит на себе целый пласт брачных отношений. Страсть присутствует, когда в отношениях люди за что-то или с чем-то борются, а в нашей семье долгое время было слишком тепло и уютно. Мы слились в единое целое, а ведь каждый человек прежде всего личность, и она индивидуальна. Именно поэтому в браке у каждого должно оставаться неприкасаемое личное пространство.
И только сейчас я понимаю, что наш брак был сплошным самообманом с моей стороны. Я изменяла своим принципам, часто критиковала себя за недостаток любви к Михаилу, делала исключительно то, что «надо», и смиренно молчала о том, что хочу, в то время как надо громко кричать о своих желаниях.
Как я уже сказала, ссоры были редким удовольствием в нашей семье. И если мы ссорились, то в основном из-за того, что не совпадали интересы или расходились мнения. Вот и всё. Поэтому мирились быстро и, что самое обидное тихо, а хотелось порой помириться так, чтобы все соседи слышали. Из-за того, что в отношениях не было страсти, мы даже не ссорились нормально.