И что? И всё? На этом её познания заканчивались?
Глава 5
Хочешь и тебя научу сальто делать? предложил Мишка.
Ага! хихикнула Тоня. Собираешься на мне свой тренерский навык прокачивать? Перед поступлением.
Горячев тоже улыбнулся, но не возразил, не согласился, сообщил со всей убедительностью:
Да это несложно. Тот же кувырок, только в воздухе.
Ну да, конечно, всего лишь кувырок. С учётом того, насколько он у Тони на земле обычно получается, легко представить, как это будет выглядеть в воздухе. Начинать ржать можно уже заранее.
Хотя, если честно, пока прыгала, её так и тянуло взлететь высоко-высоко и перевернуться через голову. Если бы не было вокруг никого, вообще-вообще никого, за исключением разве Горячева, может быть, Тоня и попробовала бы.
Ты же умеешь кувыркаться, не унимался Мишка. Вот абсолютно то же самое. Только подпрыгни чуть-чуть. Даже сразу на ноги приземляться не надо. Для начала просто на спину.
Он сам так и сделал, как рассказал: подскочил совсем невысоко, перекувырнулся, упал на спину, и только уже потом, подброшенный батутом, встал на ноги.
Глядя на него, и не усомнишься, что это легче лёгкого. Но Тоня уже в курсе, как он ещё умел, её не обманешь. Поэтому и не торопилась пробовать.
Боишься, что ли? искренне озадачился Горячев.
Тоня действительно боялась. Но даже не самого прыжка и переворота, не того, что может неудачно приземлиться и будет больно. Больше всего чужих взглядов. Вот если бы все присутствующие отвернулись, или совсем ушли, вот тогда она вполне возможно
Ну я
Лучше нас научи, раздалось совсем рядом, и они повернулись одновременно, узнать, что происходит.
В нескольких шагах от них собрались мальчишки, стояли стайкой мялись и молчали, а один рыженький, веснушчатый, самый взъерошенный и, видимо, самый смелый держался чуть впереди остальных. Он и повторил, посматривая то на Мишку, с искренним уважением, то на Тоню, с нескрываемой снисходительностью.
Нас лучше научи. Заверил убеждённо: Мы сможем. И не боимся.
Остальные старательно закивали, подтверждая, а Горячев обвёл их взглядом, усмехнулся, сложил на груди руки.
Вас не имею права, произнёс весомо. А если хотите, тут тренер есть. И указал на сидящего наверху парня.
Он только за деньги, вступил другой мальчишка. А ты так.
Ну правда, не имею права, ещё раз пояснил Мишка.
Мальчишки разочарованно засопели, но возражать и уговаривать не стали, зато выдвинули новое требование, словно надеялись хотя бы моральную компенсацию получить за неисполнившееся желание.
Тогда покажи ещё чего-нибудь. Что умеешь.
И уставились преданно, а глаза уже блестели от предвкушения.
Вот и как отказать восторженным зрителям? У Горячева решимости не хватило.
Ну хорошо. Но немного.
Он выбрал батут побольше, возле ярко-жёлтой построенной из огромных прямоугольных матов стены, с которой эти же мальчишки прыгали всего несколько минут назад. И опять высоко подлетал, кувыркался и переворачивался, приземлялся не только на ноги, но и на живот, на спину.
Зрители восторженно восклицали, показывали пальцами и что-то объясняли друг другу с видом знатоков. А Тоня устроилась чуть в стороне в кресле-мешке и, если не восторгалась, то уж точно в тайне гордилась, что она тоже причастна. И немного волновалась, потому что от Мишкиных трюков даже у неё, сидящей в полной безопасности, дух захватывало. Но что уж совсем удивительно, иногда ей самой хотелось испытать то, что сейчас чувствовал он, ту же свободу, то же бесстрашие, то же ощущение полёта.
Горячев остановился, раскланялся, дурачась, но почитатели и не думали отставать, затянули с таким видом, будто им недодали обещанного:
А ещё-о-о?
Э! выдохнул Мишка сурово. Вы особо-то не наглейте. Я тут всё-таки не с вами и не сам по себе. С девушкой.
Мальчишки дружно повернулись и с интересом уставились на Тоню, словно успели забыть о её существовании, а теперь обнаружили заново.
Ну и что? заявил рыженький невозмутимо. Она же не мешает.
Мишка застыл с приоткрытым ртом, но быстро очнулся, виновато и растерянно глянул на Тоню, а она лишь улыбнулась, пожала плечами. Происходящее напомнило ей старенький мультфильм про циркового льва Бонифация. И эти мелкие липучки всё равно же не отстанут, если на них не зарычать, а Горячев на подобное вряд ли способен. Он мог и злиться, и обижаться, и даже драться, когда возникал повод. Но не сейчас же.
А тогда отвяжетесь? уточнил он.
Его поклонники опять старательно закивали. Даже слишком старательно, чтобы не заподозрить их в том, будто они делали это исключительно ради Мишкиного согласия: пообещаем, раз такое условие, но на самом деле ничего не гарантируем.
Горячев снова ступил на батут, подпрыгнул, сделал сальто, кувырнулся, упал на спину, да так и взлетел горизонтально, но не вверх, а к стене, на весу прошёлся по ней ногами, оттолкнулся и опять упал спиной на батут, повторил несколько раз, с каждым разом забираясь всё выше и выше. А в последний не просто пробежался по стене, а шагнул через край, будто поднялся на другой уровень, выпрямился, замер, развернулся, посмотрел на зрителей сверху-вниз.
Всё?
Мальчишки пялились на него заворожённо и, скорее всего, даже не слышала обращённого к ним вопроса. Ждали продолжения, несмотря ни на что.
Горячев спрыгнул вниз, опять произнёс:
Всё! но уже твёрдо, без вопросительных интонаций, и, не давая поклонникам возможности ничего сказать, направился к Тоне. Пойдём туда.
Он указал подбородком в противоположный конец зала. Там располагалась яма, наполненная большими разноцветными мягкими кубами. С потолка свисала пара толстых канатов-лиан.
Можно, как на тарзанке, раскачаться и прыгнуть, пояснил. Хочешь, я тебя раскачаю?
Тоня даже подумать не успела, представить, как висит на лиане вот теперь уж точно обезьянка, как со стороны снова прозвучало:
Меня раскачай.
На этот раз рыженький был один. Его приятели остались на батутах у стены, пробовали повторить за Мишкой не кувырки, а шаги. И только он оказался самым упёртым и решительным, притащился следом.
Я что, нанимался с вами нянчиться? шикнул на него Горячев, но, похоже, способа смутить рыженького просто не существовало.
Тебе трудно? в праведном негодовании выдал он. Ты большой и сильный. Не забыл подлизаться. У меня самого так не получится.
Один раз, предупредил его Мишка. И ты отваливаешь отсюда и больше не подходишь.