Дети стоят в очереди за своими родителями, а перед теми уже никого умерли. Режиссёр «Ленкома» Марк Захаров предлагал захоронить тело Ленина из Мавзолея. «Ждал, ждал, пока не дождался». Схоронили Абдулова. Схоронили Караченцова И самого Захарова, к сожалению «Сия пучина поглотила их. В общем, все умерли». Теперь перед дочкой Марка Анатольевича Александрой никого нет. Закруткин иногда оглядывался на себя По субъективному ощущению без кардинальных изменений («Практически здоров», как заключил стоматолог призывной медкомиссии, выдирая «глазной» зуб с левой стороны), кроме неудач в беге за уходящей маршруткой и неподъёмности массы более 50 кг. Как пишет Игорь Миронович Губерман:
Я дряхлостью нисколько не смущён
И часто в алкогольном кураже
Я бегаю за девками ещё,
Но только очень медленно уже.
Закруткин недоумевал по поводу смерти и считал её несправедливостью, а Яндекс пообещал ему октябрь 2038 года И вот, пока жив, изготовил о «тайне» краснобайства некой барышни
«Медаль»
И нет такой глупой бабёнки, которая не готова была бы высказать свое твёрдое мнение по любому поводу.
(Монтень)
Сударыни и судари. Товарищи и соответственно товарищи. Никого не собирался и не хочу обидеть и тем более оскорбить. Много ли таких, как барышня с «размышлялками», которой «удаётся в полной мере услышать чудо поэта, глубоко чувствующего малейшие вибрации души» и т.д.? Циник решительно скажет: Опять у дочерей Евы словесная диарея, дилетант же полагает, что «Тайна стихов» не «Ёжик в тумане», а демагогия. Эта претенциозная «размышлялка» барышни о себе Айоге (или Ай-Яге?), нюхательный и жевательный табак, о чём уже сказал Пушкин:
«А ты, прелестная!.. но если уж табак
Так нравится тебе о пыл воображенья! -
Ах! если, превращённый в прах,
И в табакерке, в заточенье,
Я в персты нежные твои попасться мог,
Тогда б я в сладком восхищенье
Рассыпался на грудь под шёлковый платок
И даже может быть
Ах, отчего я не табак!..»
Прозой была выражена другая, здравая мысль «О женском сердце»:
« кверху поднимается сок, а через глаза залетает мирская тщета и движется вниз. Встречаются в середине груди, вскипают и соединяются в чёрную субстанцию, которая есть корень женского естества. От него в мире вся злоба и сучество, боль сердца, мракодушие и тоска. И не избыть того никак, ибо женщина влечёт к себе через неправду, а если рассеять обман, то сразу видно, что она и вовсе не нужна, а без неё намного лучше. Этой ясности ей не пережить, и узреть истину мужчине не даст, поскольку охотиться сама не может. Потому всё время врёт и сучествует, и сама понимает, как завралась, но сделать ничего не в силах, и в глазах у неё тоска и страх. А если припереть к стене и долго бить по морде, то сознается во всём, но скажет, что без той хитрости иссякнет жизнь. Истинно так. Потому мудрые говорят, что жизнь есть надувательство и чёрный обман». Но с другой стороны (ведь у всякой медали две стороны, и у этой тоже), если сопоставить текст с обозначением: «Размышлялки» (жанр, рубрика was ist das?), не подходящим к «тайне»? В этом-то и «порылась собака» название (жанра, рубрики или чего?) нечаянно выбрано для последующего текста, открывая его несерьёзность, «надувательство и чёрный обман» (сам иногда вру, но не обманываю), «сучество, корень женского естества, иррациональность, мракодушие и тоска». Такова вторая сторона медали для барышни, остепенённой в теории научного коммунизма темой: «Социальная справедливость и ответственность личности в условиях совершенствования социалистического общества». Совсем не обязательно дочерей Евы «припереть к стене и долго бить по морде», они всё равно не сознаются, но скажут, «что без той хитрости иссякнет жизнь». А вы говорите купаться. Практически текст был готов, и Закруткин, держа в руках блокнот и карандаш, размышлял как бы содеянное сократить?.. Звонок в дверь прервал его задумчивость.
Закруткин:
Кому это приспичило в субботу с утра пораньше?.. Хотя уже вечерело. Помедлил. В дверь несильно стукнули кулачком и несколько секунд спустя каблучком.
Похоже, девушка. Да, лучше открыть, пока соседи не проснулись. Вернул ступни в домашние туфли, запахнулся и пошлёпал открывать. В открытом проёме двери, предусмотрительно улыбаясь, стояла Татьяна «русская душой» или Тата, как её называли близкие.
Тата:
Это я ломаю дверь. Напомнила она «Иронию судьбы» и обняла опешившего хозяина, прижавшись всеми передними поверхностями своего девического организма. От неожиданности он выронил блокнот и рефлекторно обнял гостью. Та поцеловала его напряжённый лоб и доверительно сообщила.
Тата:
В гостиницу меня не берут
Это при её-то финансах и знакомствах. Успел подумать ошарашенный Закруткин.
Возьми ты По глазам вижу, что рад и согласен. И заговорчески прошептала ему в ухо:
Будем бесконечно показывать наше стояние всем проходящим?
Закруткин:
Да уж, сообразил он, внёс гостью внутрь и, повернувшись вместе с ней, пяткой захлопнул дверь.
Как же ты меня нашла и в такую рань припёрлась?
Тата:
Во-первых, где эта «рань» на ночь глядя? А, во-вторых, сочинитель, если я училась с тобой в начальных классах, это не значит, что не узнаю о твоём следе в пресловутых Доме писателя и «Вешних водах» в соседстве с питейным заведением «Хочу всех».
* * *
Они учились в одном университете, но он на год позже. Отношения были тёплыми: вместе сбегали с занятий, ходили в кино, гуляли в парке, готовились к экзаменам были товарищами. Однажды Татка позвонила, помочь в каком-то задании. Он приехал, надел предназначенные ему тапочки. Посмотрел задание, девушка в процессе как бы нечаянно прижималась. Вскоре нашлось решение, Закруткин собрался прощаться. Вдруг Татьяна, стоявшая у кровати рядом с сервантом, без слов сбросила с себя юбку и распахнула блузку, таким образом оказавшись голой.
Тата:
Я знаю, ты хочешь И я Достав из ящичка серванта, протянула ему пакетик. Он, попятившись, взял, а она достала ещё тюбик с каким-то кремом. Закруткин заметил у неё увлажнённость между ног над четвёртым «окошком».
Закруткин:
«Поплыла». Догадался он А крем-то зачем? Недоумевающе спросил Закруткин. Ты и так уже
Тата:
Ты, когда,.. то не сразу, не сильно
Закруткин:
Так ты?..
Тата:
Да, ни разу, ни с кем
Закруткин:
Татка, тебе же замуж ещё Закруткин поперхнулся, бросил полученное от внимательной хозяйки, и прямо в тапочках, забыв, закрыл за собою дверь. Неизвестно, что было с Татьяной после, но через несколько дней она позвонила.
Тата:
Всё Я сама
Закруткин:
-?..
Тата:
Морковкой. Было немного больно и крови Приезжай, очень жду тебя.
Закруткин:
Ты дура?..
Тата:
Закруткин, я ж, чтоб ты не переживал, я тебя люблю
Закруткин:
Вот когда и если поумнеешь После этого нонсенса они не встречались, кроме университета, тапочки он ей вернул по почте. Оба в своё время закончили универ, Татьяна с красным дипломом. Арамис рассказывал, что она всё-таки побывала замужем, его звали Феликс. Закруткин немного помнил его по школе: высокий худощавый парень, отдалённо напоминавший Дзержинского (это, наверное, было во вкусе Таты), который через год-полтора счастливой совместной жизни повесился, и это уже было в его «вкусе». Детей у них не случилось не хотели или не успели. Всех последующих упёртых претендентов Татьяна дипломатично отправляла на три буквы русского алфавита (это она могла). В тоже время, Тата была умница, красавица, дорого и продуманно одевалась, работала управляющей с евро-зарплатой в какой-то большой фирме.
* * *
Время ужина. Продолжила Тата. Или утро у тебя от счастья? Она прошла мимо него на кухню и заглянула в холодильник:
Надо же, работает На крыше холодильника стояла початая бутылка коньяку, внутри лежало одно яблоко и кусочек сливочного масла, а в морозилке классическая пачка пельменей.
«Медвежье ушко» ну, назовут же. Зато, подумала дальше она, конкурирующей фирмы нет. Ты вот что, сочинитель, продолжила она вслух затормозившемуся хозяину, подбери блокнот, дуй вниз, принеси, пожалуйста, из такси пакеты, да, и расплатись. Не переодевайся так ты больше на мужа похож чтоб таксист не подумал чего в мой целомудренный адрес.
Закруткин:
Какая предусмотрительная. А много наездила?
Тата:
А чёрт его знает, что он там накрутил, может рублей 500. Закруткин хмыкнул, но послушно достал из куртки на вешалке кошелёк, переобулся и, не вызывая лифт, задумчиво потопал пешком. Расплатился, забрал два тяжёлых пакета из одного нахально торчало горлышко бутылки. В течение получаса стараниями Таты ужин был готов к удивлению Закруткина и оказался вкусным. Закруткин для демонстрации широты своей натуры, но сознавая, что угощать пришедшую в гости девушку коньяком, тем более уже из открытой бутылки, не очень хороший тон, тем не менее объявил.
Закруткин:
У меня ещё и коньяк есть Татьяна посмотрела на него.
Тата:
Ну, это понятно, уже заметила. Но это с горя, а у тебя радость. После завершения трапезы и оприходования бутылки красного в противовес коньяку, Татьяна спросила.
Тата:
Что с горячей водой?
Закруткин:
Посуду сам вымою. Сокрушённо ответил Закруткин.
Тата:
И это правильно, как сказал классик. Но я про душ функционирует?
Закруткин:
Обижаешь, начальник Закруткин достал из шкафа большое банное полотенце.
Тата:
Нормалёк, а ты пока с посудой разбирайся. Из ванной гостья вышла разрумяненная и завёрнутая ниже талии в полученное полотенце: «И целомудренно и смело, До чресл сияя наготой, Цветёт божественное тело», как сказал поэт, а топлес Тата символически прикрывала ладошками.
Что глаза таращишь? Халат на тебе, что мне было делать? Неожиданно полотенцу пришла блажь или от высказанного возмущения оно свалилось без предупреждения: «Только избранным пояс развяжется, Окружающий чресла богинь» «Развязанная богиня» ойкнула и быстро (к сожалению Закруткина, измученного стоизмом против полигамности) подняла перед Закруткиным полотенце, как тореодор красный плащ перед быком, но открыв одновременно прелестную грудь. Надо признать, что это пикантное начало продолжилось утром кофе с известным коньяком, а предшествующий вечер, после красного вина, мытья посуды и душа, застал обоих в горизонтальном положении в одной постели. Сначала, правда, Закруткин свернулся калачиком на кухонной кушетке. Но когда среди ночи почувствовал рядом девичье тело уже без полотенца, то из тесноты кушетки они вместе: она, крепко держа его за руку, а он, обняв её за юго-восточную часть спины, перекочевали босиком несколько метров в комнату на более просторную постель, где только что была Татьяна, здесь Закруткин обнаружил, что мягкие полусферы внизу у Татьяны прохладные, и вспомнил, что в Англии существует закон, по которому муж имеет право развестись, если у жены холодные ноги. Татьяна переложила руку Закруткина на свои верхние полусферы, которые оказались тёплыми.
Закруткин:
Надо же, как это у девушек Скороговоркой подумал Закруткин. Кофе благотворно действовало на него даже во сне, и он очнулся. Повертел головой и ещё подумал:
Надо будет спросить у Комдива, что по поводу Татьяны мог сказать Чиа Дао ду. Закруткин обнаружил рядом почти проснувшуюся Тату и они повторили ночное к радости и удовольствию обоих. Позже, из-за его впечатлительности, непредсказуемой, как прошедший ливень, событие стало прообразом сочинения о женском и мужском, под названием: «Футболист» (которое он пока воздержался отдавать в альманах «Сермяжной правды», но мы к нему ещё вернёмся). А Тата? Да. Они учились в первом и втором классах той самой, знаменитой школе 18: он, она и Славка Бойко. У последнего Закруткин был как-то на дне рождения вместе с другими ребятишками и запомнил большую бутылку сидра и миловидную светловолосую маму Славки. Часто после занятий в школе мальчишки подбегали сзади к девчонкам, которые нравились, и своим портфелем выбивали портфели из их рук. В ответ получали благодарность, похожую на меморандум: Дурак. Но «дураки» с сознанием исполненного мужского долга с достоинством следовали мимо осчастливленных их вниманием девчонок или убегали, если те готовы были «отмстить неразумным хазарам». Да, так вот, однажды оба второклассника направились к Тане домой, чтоб пригласить погулять (оба ей симпатизировали). Мама девочки снарядила её, выдала ухажёрам санки (дело было зимой), и напутствовала, имея в виду приближающиеся сумерки и мороз:
Недолго и недалеко Ухажёры усадили подружку в санки у дома и помчались по улице в сторону двойной Московской «двойной» потому, что посредине пролегали железнодорожные рельсы, а параллельно с двух сторон шоссе. И вот эти два второклассных (в прямом и переносном смыслах) балбеса разогнали санки с Татой поперёк Московской, минули первое шоссе, железную дорогу и выкатились к параллельному шоссе, по которому как раз ехала полуторка. «Кони» испугались и бросили верёвку, за которую тащили санки, а сами встали, как вкопанные, устремив глаза к возможному. Санки вместе с девочкой внеслись в шоссе Видно бог иногда существует, а к шоссе был ещё ускоряющий спуск, и девчушка на санках успела таки проскочить дорогу перед машиной. Что было потом Закруткин не помнил, также как не слышал тёплые, добрые слова шофёра, которые у водителей в экстренных случаях рождаются. Да уж. Было и ещё одно происшествие. Он как-то с сослуживцами проектного, где с удовольствием работал, расположился в ресторане при гостинице «Октябрь» (тогда это было до теперешних капиталистических азартных игр вместо еды и питья и сурового вратаря, который на вопрос: А пообедать?.. махнул, ощетинившись, рукой в соседнюю забегаловку). Сидели, как обычно: выпивали, разговаривали, слушали ресторанный оркестр, без поползновения к танцам Закруткин так никогда и не освоил эту замечательную и эротическую возможность без последствий обнять представительницу противоположного пола. Вдруг (как это бывает в плохих романах) она тронула его за плечо (был «белый танец») это оказалась Татьяна, всё такая же высокая, стройная и красивая, как прежде. Когда они сделали несколько па, Татьяна, разглядывая его отрешённую физиономию, удивлённо спросила.