Вот прохвост. Я показываю ему средний палец.
В этом жесте есть какой-то скрытый смысл? спрашивает он в ответ.
Я переворачиваю кисть пальцем вниз, и он довольно быстро парирует:
Надеюсь, все эти жесты не имеют отношения к моей дочери, потому что у меня для тебя, Тиган Доу, есть новое правило, и суть его в том, что мой кулак обязательно встретит твою смазливую мордашку, ворчит директор.
Я заливаюсь смехом, затем киваю и примирительно пожимаю плечами. Он вскипает, но быстро берет себя в руки вот что мне нравится в этом типе. Я почти завидую его самообладанию.
Ну что ж, ты-то, наверное, при этой фразе подумал о тюрьме.
Ага, вырывается у меня само собой. Мне бы очень хотелось в этот раз обломать приемного папашу, но это вышло против моей воли. Какая ирония!
Ничего, эти два слова: «осужденный» и «свободный» много для тебя значат Но ведь время идет, скоро эти слова будут ассоциироваться у тебя с любовью. Но не к моей дочери, конечно, уж поверь мне.
Он протягивает мне косяк, но меня так пробирает смех, что сдержаться не выходит. Черт возьми! Он улыбается: я опять в пролете.
Да ты совсем не дружишь с правилами!
От его издевательского тона я не выдерживаю:
Точно, особенно с последним. У меня постоянный стояк от твоей дочери, мужик.
Он судорожно сглатывает и собирается возразить, как вдруг звучит голос из коридора.
Тиг! Ты чем тут занят?
Я вскакиваю от этого грозного тона. Мне лучше пошевеливаться. Мы же собирались готовиться к занятиям, я совсем забыл. Не то чтобы забыл Просто думал, что у меня еще есть время.
Я встаю и, перед тем как поставить пиво на стол, делаю последний торопливый глоток. Приемный отец хохочет.
Знаешь, как называют таких, как ты? спрашивает он, когда я уже подхожу к двери.
Еще бы! Я приставляю руки к затылку, изображая кролика, и Дэниэл взрывается от смеха.
Именно, сынок!
Я открываю дверь. Моя львица похожа на разъяренную фурию.
И не забудь, что я запрещаю тебе вести такую же бурную половую жизнь, какую ведут эти звери! добавляет он. По крайней мере, не с моей дочерью!
Елена останавливается как вкопанная. Вот зараза! Он меня с ума сведет.
Ну и вонь! Чертовы наркоманы вздыхает она. Ох, и влетит вам от мамы.
Наш с отцом смех разом стихает. Я закрываю за собой дверь и целую свою львицу. Я ведь и в самом деле кролик-самоубийца. Если бы директор только знал, что все его подозрения давно претворились в жизнь под самым его носом, и это происходит вот уже несколько недель он бы меня прибил.
* * *
Я открываю глаза. Очередная медсестра снова что-то делает у изголовья моей койки. Так это был сон. Никакого косяка на самом деле не существовало.
Я сниму швы с вашего лица, говорит она.
Через мгновение девушка достает маленькую стерильную ванночку, направляет свет мне на лоб и принимается за работу. Я лежу с закрытыми глазами, жду, пока она закончит и пойдет к выходу, где ее перехватит все тот же коп-извращенец.
Глава 8
Елена
Не знаю, сколько времени я провела на холодном полу в ванной, но унять слезы так и не получилось. Мама все так же сидит за дверью и повторяет, как сильно меня любит и что всегда готова прийти мне на помощь. От этого становится только хуже.
Наконец, я встаю, едва не свалившись от головокружения. Умывальник оказывается хорошей опорой, но отражение в зеркале заставляет меня вздрогнуть: я выгляжу ужасно. Я могла бы сняться в эпизоде «Ходячих мертвецов» [1] без грима. Глаза покраснели от слез, лицо осунулось. Я сильно исхудала. Тиг меня не узнает.
Оторвавшись от зеркала, я открываю дверь. Мне с трудом удается убедить маму, что все в порядке, и она, наконец, соглашается уйти.
И вот я стою под струями горячей воды. Такой горячей, какую только могу выдержать. Кожа раскраснелась, но я не спешу выходить грязь все никак не смывается. Такое чувство, что я никогда не смогу стереть ощущение прикосновений Джейсона. Неужели это никогда не пройдет? Я могла бы забыть обо всем и восстановить душевное равновесие только с Тиганом.
Неохотно выключив воду, я одеваюсь и зарываюсь в кровать. Ночь будет долгой.
Я изо всех сил стараюсь не паниковать, но все равно дергаюсь. Свет погашен. Невозможно сомкнуть глаз: в голове сразу начинают проноситься жуткие вспоминания того вечера, одно за другим. Пот катится градом по лбу, но согреться не выходит. Я обшариваю привезенный мамой чемодан с вещами, нахожу и надеваю толстовку и, не снимая капюшона, возвращаюсь в кровать.
Минут через десять я перебираюсь в кресло. Затем выглядываю в коридор. Он здесь. Они его видели. Если бы я пошла прогуляться с родителями, я бы тоже с ним встретилась, обняла бы его, попросила прощения и, возможно, увидела бы в его глазах прощение. Я очень надеюсь, что он не винит меня, но кто знает. Логично было бы считать меня виноватой: ему вменяют изнасилование, а я замалчиваю правду. Почему? Почему всякий раз, как меня об этом спрашивают, я впадаю в ступор? Врач сказала, что таков защитный механизм сознания, так оно пытается справиться с шоком, но именно из-за этого я не могу помочь Тигу. Так что, можно сказать, я его предала.
Кошмар!
Стук сердца отдается в голове. Я бросаю последний взгляд на кровать, в которой я пряталась целую неделю. Шевелись, Елена!
Собрав волю в кулак, я обуваюсь и выхожу из комнаты. Свет в коридоре реагирует на движение. Он включается и ослепляет так неожиданно, что мне требуется несколько секунд, чтобы рассмотреть лифты в конце коридора. Женские голоса доносятся из-за приоткрытой двери одной из комнат. Я останавливаюсь рядом и слышу обрывки какого-то бессмысленного разговора. Дежурные медсестры обсуждают свою жизнь.
Я пробегаю мимо как можно скорее. Кажется, никто меня не заметил. Тем лучше.
Вот лифт, нужно нажать кнопку вызова. Секунды ожидания тянутся бесконечно. Я несколько раз оборачиваюсь в сторону комнаты с болтающими медсестрами, и двери лифта наконец открываются. Я запрыгиваю в кабину как раз в тот момент, когда сестры выходят на последний обход перед ночным дежурством. После этого на весь этаж останется только одна сестра будет посапывать в комнате отдыха в другой стороне коридора. Они обе удивленно смотрят на меня. Я уже собираюсь нажать кнопку, как одна из них обращается ко мне:
Мисс Хиллз, куда вы?
Я не могу им рассказать, что собралась сделать. Они подбегают и блокируют двери лифта. Вот дьявол!
Ну, я я собиралась
Подышать воздухом? Но уже почти одиннадцать вечера, отрезает одна из медсестер.
Думай, Елена, думай!
Я не решалась днем, там было так много народу
Пожалуйста, не надо больше вопросов, я не смогу больше ничего придумать. Они на секунду хмурятся, а потом одна из них вдруг расплывается в улыбке.
Твои родители не в курсе, что ты куришь, так ведь?
Что за черт, я не курю! Но было бы глупо не ухватиться за соломинку, которую она сама мне протягивает.
Ага. И в комнате курить не хочется
Ничего, можешь подняться на шестой, там есть специальная терраса для курящих. Тебе тогда не придется идти через всю больницу, советует она.
Я скромно улыбаюсь в ответ. Медсестра сама нажимает для меня кнопку нужного этажа и, пока двери закрываются, произносит:
Я рада, что ты наконец-то вышла из комнаты.
Да, я тоже рада.
Двери разъезжаются на шестом этаже. Здесь пустынно и темно. Озираясь, я выхожу из кабины. Я ведь не имею ни малейшего представления о том, в какой палате лежит Тиган! Я иду по коридору, заворачиваю и резко останавливаюсь: у одной из дверей сидит коп. Я прячусь в тени, чтобы он не заметил. Точно, Тиг должен быть именно в этой комнате.
Я прислушиваюсь ни звука. Полицейский иногда разминает ноги, но от двери не отходит. Я стою, все так же прижавшись к стене, как вдруг внезапно дверь открывается, и откуда ни возьмись появляется медсестра, погруженная в чтение чьей-то истории болезни. Я отодвигаюсь к стене, но она меня и так не замечает, и исчезает в коридоре с полицейским.
Ну что, красотка, закончила? обращается он, очевидно, к ней.
Да, наконец-то. Долгая смена. Ну, а вы еще на дежурстве?
Сменщик будет с минуты на минуту. Так, может, я не знаю пропустим по стаканчику?..
Голоса постепенно стихают, и наступает тишина. Я выглядываю на мгновение и вижу, как они исчезают в другом конце коридора. Это мой шанс. Я передвигаюсь так тихо, как только могу, и заскакиваю в комнату, которую только что охранял коп. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы я не ошиблась! Дверь бесшумно закрывается, и я оглядываюсь. Здесь стоит пустая кровать. Черт. Его что, увезли?
Я уже готова расплакаться, как вдруг в глубине комнаты происходит какое-то движение. Я делаю несколько шагов, и меня внезапно охватывает страх. Почему я вышла из своей комнаты, не зная точно, куда идти? А вдруг я по своей воле попала в лапы к волку? А вдруг Джейсон тоже лежит в этой больнице? Что, если это его комната?..
Я опять слышу шорох. В комнате так темно, что я различаю только огромный силуэт, повернутый спиной ко мне и лицом к противоположной кровати. Но что я точно смогу узнать в любой ситуации, так это руку в татуировках, протянутую к какой-то штуке в изголовье кровати.
Тиг?
От звука моего голоса он оборачивается и вскакивает.
Глава 9
Тиг
Едва я успеваю обернуться, как Елена запрыгивает на меня, со всей силы сжимая в объятиях. Сердце готово выскочить из груди, ведь мы так долго были в разлуке.
Я в шоке отстраняюсь. Черт, откуда она взялась?
Капюшон, скрывающий ее лицо, спадает, и я зарываюсь носом в ее волосы. Да, это точно она. Надеюсь, я не сплю. Если вдруг все это окажется ложью, я не переживу.
Тиг Она плачет у меня на груди.
Влажной щекой она жмется к моему телу, и пусть мне тяжело стоять, но я ее не отпускаю. Я прижимаю ее к себе единственной свободной рукой. Она обнимает меня в ответ. Это самые лучшие мгновения во всей моей жалкой жизни.
Елена отстраняется и обхватывает руками мое лицо. Я смотрю на нее: она так исхудала, на лице печать произошедшего. Теперь я точно никогда не пожалею, что избил их всех.
Прости меня Мне так жаль. Это все моя вина, лепечет моя львица.
Я целую ее, чтобы прервать этот поток. Черт, Елена, мне тебя так не хватало. Так сильно не хватало! И не говори ерунды, ты ни в чем не виновата!
Мое тело требует передышки, дышать становится тяжело. Мне нужно лечь, ребра изнывают от боли. Елена пугается и отрывается от меня.
Черт, Тиг, ты как? шепчет она.
Сейчас в ее взгляде нет никакой дерзости, одна лишь паника. Она выглядит такой слабой. Я глажу ее по щеке свободной рукой. Я бы очень хотел ей сказать, что все хорошо и что не о чем беспокоиться, но слова не идут. Так что я отвожу взгляд и опираюсь о кровать. Елена дрожит. Я тяну к ней руку.
Иди ко мне, детка.
Тон не слишком уверенный, но, по крайней мере, я сказал хоть что-то. Она подходит ближе и касается моего лица.
Болит?
Я отрицательно качаю головой, но ее не провести. Елена хмурится. А потом наклоняется и покрывает поцелуями мои синяки. И каждая гематома получает от нее свою долю волшебного исцеления. Затем Елена спускается ниже, к груди, и даже повязке на левом боку достается немного ласки. Мне так больно, что я непроизвольно морщусь.
Прости-прости, нежно говорит львица.
Вдруг как гром среди ясного неба открывается дверь. Дьявол, я совсем забыл про того копа, что дежурит в коридоре. И как она вообще смогла пройти мимо него?
Я толкаю ее в сторону ванной, но Елена огибает кровать и исчезает под ней как раз в тот момент, когда входит полицейский. Если он ее увидит, я ничего не смогу сделать я ведь все еще прикован к этой чертовой кровати.
Чего вскочил? Ты должен оставаться в койке, ясно? А не то я и ноги тебе пристегну, угрожает он.
Ох, слава богу, легавый ее не заметил!
Мы смотрим друг на друга, и он назло мне резко включает свет. Я жмурюсь и опускаюсь на кровать. Пусть подавится!
Ложись, командует он.
Он меня бесит, но я подчиняюсь. Приходится поступиться гордостью, лишь бы он поскорее свалил. Я ложусь, кряхтя от боли ничего удивительного в моем состоянии. Как только я оказываюсь в кровати, коп пронзает меня презрительным взглядом и идет осмотреть ванную.
Ты где-то достал мобильный? Я слышал голоса.
Напряжение нарастает. Он возвращается, так и не заметив Елену. Я практически готов благодарить Бога, когда полицейский, наконец, собирается уходить. Свет гаснет, хлопает дверь. Тишина. Кажется, я не дышал все это время. Елена выжидает еще несколько секунд и, поскольку больше ничего не происходит, поднимается на ноги, тоже щурясь.
Я смотрю на нее с вопросом. Елена отвечает одними губами: «Устала». Я всматриваюсь в дверь, а затем подаю знак, чтобы она ложилась на кровать вместе со мной. Если это наша последняя встреча, хочу быть рядом как можно дольше.
Елена забирается в мою постель и пристраивается рядом. Рука, прикованная к койке, ложится рядом с ее бедрами. Свободной рукой я глажу все, до чего могу дотянуться. Первой оказывается щека, влажная от слез. Моя львица дрожит. Я с трудом натягиваю одеяло. Она мне помогает, но каждое мое движение отзывается болью это ужасно.
Мне так тебя не хватает, шепчет она.
Я молча целую ее волосы. Она все понимает без слов и прижимается сильнее, но от боли у меня вырывается стон. Елена сразу же замирает.
Прости, Тиг
Ничего-ничего, все в порядке, крошка, не бойся. Это всего лишь ребра, шепчу я как можно тише.
Я через боль наклоняю голову, чтобы взглянуть на нее. Елена плачет. Я смахиваю слезы с ее лица, она приподнимается и целует меня. Целует так, словно я ее воздух, словно мы вместе в последний раз. И я так боюсь, что это окажется правдой.
Я думала, ты винишь меня. Что оттолкнешь меня, и
Никогда, отрезаю я. Ты же знаешь, что я
я слишком сильно тебя люблю! Черт, я не могу сказать это вслух. Слова роятся внутри и режут сердце. Я сжимаю зубы.
Моя львица застыла в ожидании продолжения. Если я не скажу ей это прямо сейчас, возможно, случая больше не представится. Но у меня ничего не выходит. Так что я закрываю глаза, сдерживая вспыхнувшую злость на самого себя. Больше не буду себя заставлять. Я даже Солис ни разу не признавался! Так почему я решил, будто теперь с моей львицей все будет проще?
Не дождавшись окончания, Елена прижимается носом к моей шее и глубоко вдыхает.
Я тоже люблю тебя, Тиг
Дьявол! Это еще более жестоко, чем я себе представлял. Я притягиваю ее к себе и целую снова и снова. Я делал бы это всю ночь напролет, если бы только это помогло мне остановить время.
Глава 10
Елена
Тогда
Тиг в костюме? Кажется, я никогда не забуду этот момент и этот День благодарения. Мы впервые отмечаем его вместе. В жизни не видела никого более симпатичного. И безумнее всего то, что именно на меня он сейчас смотрит с таким вожделением. Я знаю, он ненавидит брюки со стрелками и рубашку с галстуком. Но желание сделать мне приятное сильнее.
Мы сбегаем вниз по лестнице, впрочем, наверное, слишком быстро. Ну же, Елена, это всего лишь платье! Его выбрал Тиг, и я по-прежнему считаю, что оно слишком узкое, однако он не сдается: по его мнению, оно идеально. И, несмотря на его пылкие взгляды, я топчусь в прихожей и не хочу входить. Внутри слышны голоса. Это противная Софи и ее отец.
Ну что, не пойдем? вдруг шепчет Тиг мне на ухо.
Только он способен заставить меня смеяться в такой момент. Моя нервозность тает, точно снег на солнце. Но я все еще боюсь того, что меня ждет: придется показать всем вокруг, как изменилось мое тело. Не пойти на День благодарения? Почему бы и нет? Можно прогуляться, а потом пойти наесться до отвала в каком-нибудь фастфуде под стать нашим нарядам с иголочки. И завалиться в бар, как в прошлый раз с Бенито. Тиг был бы в восторге! Но моя мать не выдержит такого удара.
Нет. Мама сойдет с ума, шепчу я в ответ.