Тиган, что там произошло? У меня имеется одна жертва в коме, еще трое с разными показаниями и молчаливый, как могила, насильник
Я смотрю на фото. Рядом с Еленой он кладет последний снимок мой. Из прошлогоднего дела об опеке. Я отрываю руку от стула и отталкиваю фотку. Не люблю смотреть на себя. Наручники клацают о стол, пока я возвращаю руку на подлокотник.
Нет, мне кажется, место этой фотографии прямо рядом с Еленой, говорит детектив, передвигая снимок обратно. Как все обстоит, Тиган? Я повидал достаточно насильников. Они никогда не смотрят на своих жертв так, как вы смотрите на нее. Он касается фото Елены.
Дьявол, мне ее так не хватает! Она мне нужна. Я не знаю, как заставить себя говорить. Только она способна мне с этим помочь.
Тиган, что произошло? настаивает коп.
Я сглатываю. Из-за кома в горле дышать становится все тяжелее. Неспособность разговаривать вот моя настоящая тюрьма. Я томлюсь в ней многие годы. Без Елены я не в состоянии вылезти из своей собственной головы.
У нас недостаточно доказательств, Тиган. Я уверен, ваши показания могут все изменить. Напишите, если сказать вслух у вас не получается.
У меня начинается одышка. Почва уходит из-под ног. Полицейский слишком сильно напирает и подходит очень близко. Я отодвигаюсь от него на стуле, но так, чтобы все еще видеть фотографию моей львицы.
Если Елена Хиллз не заговорит Если вы не заговорите, то отправитесь в тюрьму до конца своих дней, Тиган. Не думаю, что именно об этом вы мечтали. Вы же хотите снова с ней увидеться? Все в лицее говорят, что вы вместе Тиган, что случилось в раздевалке?
Я пытаюсь разжать зубы, чтобы сказать хоть что-то, но мое тело упирается. Эмоции захлестывают меня с головой, глаза так сильно горят, что приходится их закрыть. Говори, черт возьми! Почему не выходит? Расскажи ему все, наконец!
Елена не будет давать показания, добавляет коп.
Нет же, она расскажет, как все было! Я уверен, она мне поможет! Она же моя львица!
Я одним махом скидываю все снимки со стола. Детектив вскакивает и отступает от меня. Дьявол, дыши, парень, дыши! Кулаки сжаты до боли, я не свожу взгляда с копа, пытаясь дать ему понять, что происходит, но все бесполезно. Буря бушует внутри, не находя выхода наружу.
Тиган, если Дэш не очнется, вы угодите за решетку за преступление, которого вы, возможно, даже не совершали. Расскажите мне, что произошло! Почему вы чуть не убили парней, с которыми раньше не общались? Зачем вы пытались изнасиловать вашу девушку? Почему напали на ее подругу, Софи Вуд? Я уверен, что всему этому есть объяснение и что вы оказались там не просто так. Учитывая ваше досье, что-то не клеится. Вы же не насильник. Где связь, Тиган? Мы ничего не сможем сделать, если вы не озвучите свою версию событий. Скажу вам честно: мне кажется, что остальные бейсболисты врут и Софи Вуд тоже. Но без доказательств, без показаний я ничего не смогу доказать.
Детектив начинает вышагивать по комнате для допросов. Еще несколько секунд проходят в молчании. В конце концов, он, кажется, смиряется.
Прокурор настаивает, чтобы вы предстали перед судом как можно скорее. Отец Дэша губернатор, и прокурор его близкая подруга. Вы, вероятно, не знаете, но в прессе о вас трубят повсюду. Они хотят поскорее вынести приговор, и им нужен козел отпущения. А вы идеально подходите для этой цели. Единственный ваш вариант начать говорить. Рассказать вашу версию событий и защищать ее. Обычно только виновные продолжают упорно молчать. Свидетели будут выступать публично, но Елена не придет. Судя по ее состоянию, она просто не успеет оправиться. Вы должны начать говорить!
Нет, черт возьми! Она придет! Она не бросит меня
Я закрываю лицо ладонями. Холод металлических наручников снова напоминает мне, в каком дерьме я оказался.
Вы не плохой человек. Просто не умеете правильно справляться с ситуациями.
Я теряю нить его рассуждений, гори они в аду, и замираю на секунду. Если бы под ногами не валялись разбросанные мной фотографии, я бы рухнул прямо на пол, может, там мне удалось бы прогнать всю эту боль, от которой трудно дышать. Чтобы не встречаться с копом взглядом, я разглядываю снимки. Поверх изображения Елены лежит фото Дэша. Это отвратительно. Тело против моей собственной воли подается вперед, я поднимаю фотографию и нежно кладу на стол. Моя львица заговорит. Она им все расскажет. Она гораздо сильнее меня. Елена объяснит им, почему мне пришлось их избить.
Наверняка у вас были веские причины для подобного поведения. И, если это действительно так, хороший адвокат сможет вызволить вас.
Я не могу ему ответить и больше не буду пытаться. Коп выжидает, а я просто смотрю на фото Елены: я рассчитываю на нее, она должна сказать все за меня.
Что ж. Завершаю допрос Тигана Доу, дело номер
Дальше я не вслушиваюсь. Он собирает снимки вместе с фотографией Елены и складывает в зеленую папку.
Вы можете дать показания в любой момент, но не затягивайте. Если не поспешите сядете, Тиган.
Сяду
Я сглатываю и прикрываю глаза, а детектив покидает комнату. В ярости я вскакиваю и пинаю стул, снова и снова, пока он не разлетается в щепки. Слабак! Ненавижу себя.
Разбив стул, я ищу, на чем еще выместить злость, но тут вбегают другие копы и силой припирают меня к стене. Боль в ребрах парализует. Вместо слов, которые были так нужны несколько мгновений назад, изо рта вырывается только крик боли.
Меня выводят. Следующий пункт тюрьма. Мне туда не хочется, черт возьми. В коридоре я совершаю попытку побега. От ярости я на какое-то время перестаю чувствовать боль. Меня колотят. Снова. Зеваки глазеют, но никто мне не помогает. Я не хочу в тюрьму! Если бы мог, я бы взмолился о пощаде. Но я не могу! И поэтому молча продолжаю бороться с собственной судьбой.
* * *
Тогда
Вчера мне исполнилось тринадцать. Мама предложила отпраздновать пирогом вместе с Бенито, но я не захотел. Я не люблю свой день рождения и не хочу его больше праздновать незачем. Но все же мы пошли на ужин в ресторан, а потом на баскетбольный матч. Я увидел всех наших с Бенито любимых игроков, и мне очень понравилось, но я так и не смог признаться в этом маме.
Сегодня я пропускаю учебу. Мы идем к судье, которая занимается усыновлением и такими сиротами, как я. Мы в зале ожидания, и в этот раз мне хочется, чтобы время текло медленнее. Я не хочу, чтобы дверь открывалась, не хочу видеть даму, которая пригласит нас внутрь. Мне страшно. Если Мама меня усыновит, она станет вести себя так же, как все мамы до этого? Она тоже сможет меня бить? Я не хочу, чтоб она становилась такой, не хочу, чтобы она менялась. Мама все время шутит и совсем не злится, даже когда я вытворяю глупости. Она может долго рассуждать, но никогда не кричит.
Тиг?
Я поднимаю голову меня зовет Мама. Нет! Эта дама уже здесь! Почему вдруг стало так тяжело дышать? Я сглатываю и вхожу в офис следом за Натали. Все происходит в точности, как в прошлый раз. Мне было одиннадцать, я все прекрасно помню: в том углу можно было порисовать. Но сейчас оттуда почему-то убрали детские игрушки.
Здравствуй, Тиган. Как твои дела?
Я смотрю на женщину. Она мне улыбается. Я ей нет. Я не хочу здесь быть.
Ничего себе, как ты вырос за два года! добавляет она.
Тиг, поздоровайся, пожалуйста.
Но я не хочу! Только ради нее я открываю рот. Знаю, что должен сказать, но ничего не происходит, словно я забыл, как вообще нужно разговаривать, и меня это раздражает. Дама смотрит на меня, но больше не улыбается, она ждет. В конце концов, она отворачивается и садится на свой стул.
Все еще не говорит? спрашивает дама.
Говорит! За два года у него огромный прогресс. Он говорит, и даже очень много, отвечает мама.
Боюсь, этого недостаточно. Нужно, чтобы он говорил не только с вами, но и с остальными. Сможет ли он этому научиться?
Он очень смышленый малыш, я за него не переживаю. Он и без слов прекрасно изъясняется. Тиган отлично знает, чего хочет.
Мама слегка подталкивает меня локтем и подмигивает. Это так забавно.
В любом случае сложно поспорить с тем, что между вами образовалась прочная связь, и мне приятно видеть, что в конечном счете вы стали той самой семьей, которая была ему так нужна, говорит женщина.
Они продолжают обсуждать какие-то нудные вещи я уже не вслушиваюсь. Мне не интересно, о чем они там говорят, я мечтаю только об одном: чтобы мы ушли отсюда и ничего не менялось.
Ну что, Тиг, давай подпишем документы? Ты готов? Теперь все изменится! дама выкладывает передо мной лист бумаги.
Я смотрю на него. Я не хочу, чтобы что-то менялось! Они молча наблюдают. Почему у меня дрожат руки? Я вглядываюсь в листок, лежащий прямо передо мной. На самом верху надпись: «Заявление об усыновлении».
Тиг, все хорошо? спрашивает Мама шепотом.
Я смотрю на нее. Нет, не хорошо, но я не смогу тебе об этом сказать. Ты ведь думаешь, что я обо всем тебе рассказываю, но есть в моей голове вещи, которых я вообще никому не говорю. Я щурюсь. Нет, это слезы у меня на глазах. Я резко отворачиваюсь, ненавижу плакать, как ребенок. Мне стыдно.
Тиган, ты будешь подписывать? спрашивает дама.
Нет!
Я отодвигаю от себя бумагу.
Нет! Зачем я это сделал? Мама разозлится и
Тиг, давай поговорим в зале ожидания, говорит она мягко.
Наши взгляды встречаются, и мы выходим из офиса. Мне жарко, и щеки мокрые от слез. Она садится, чтобы быть со мной на одном уровне и берет меня за плечи.
Тиг, ты в порядке? Почему ты плачешь?
Я открываю рот, но сказать ничего не получается. Это так бесит. Я ее слегка отталкиваю, хочу, чтобы она меня отпустила.
Хорошо, не буду тебя касаться. Я не злюсь, мой милый Тиг, и, если ты не хочешь подписывать документы, если сегодня не получается, это не страшно, ладно? Мы можем вернуться, когда захочешь.
Нет. Я никогда не хочу подписывать это, потому что я не хочу, чтобы ты изменилась! Мама смотрит на меня, но я молчу. Она тихонько вздыхает.
Тиган, я не буду ругаться, если ты захочешь уйти прямо сейчас. Ты все равно всегда будешь моим Тигом.
Я не отвечаю и отворачиваюсь, лишь бы не смотреть на нее.
Миссис Солис, можно вас на минутку? говорит дама, выглянув из офиса.
Мама улыбается мне и показывает на стул. Я сажусь, буду ждать ее здесь. А если дама хочет, чтобы я подписал это сегодня? А вдруг у меня больше нет времени, чтобы понять, чего я хочу? Что я тогда буду делать?
Их голоса слышны, но слов не разобрать. Я смотрю на выход. Не хочу ничего подписывать.
Я встаю. Мама, наверное, разозлится, но на этот раз мне все равно. Не могу здесь больше сидеть. Я выхожу, не издав ни звука, и на улице поворачиваю сразу направо. Я плохо ориентируюсь на Манхэттене, но это и неважно. Я просто хочу уйти подальше от этого офиса.
Еще один лестничный пролет и я дома. Сейчас тихо открою дверь в мамину квартиру. Обычно я всегда сразу отправляюсь в свою комнату, но она наверняка захочет со мной поговорить.
Я вхожу в прихожую и слышу ее голос:
Нет, я не знаю! Я вышла из офиса, а его уже не было. Я обежала все вокруг суда по семейным делам, но не смогла его найти
Она разговаривает с каким-то незнакомым мне мужчиной.
Я ничего не понимаю. Наверное, он просто боится усыновления. Я правда думала, что он готов, но, когда он увидел все эти бумаги Думаю, он не хочет их подписывать, но я не знаю почему!
Эй, иди ко мне. Не плачь, Нат. Ты же знаешь этих детишек. В любом случае подпишет на следующей неделе.
Судья дала мне три дня. Но он не подпишет! И тогда я даже не знаю, что администрация с ним сделает.
Я подаюсь вперед и вижу, наконец, высокого мужчину в форме пожарного. Он обнимает Натали.
Ты звонила в полицию? Надо подать заявление о пропаже. Я предупредил своих, если они его где-то встретят, то сразу приведут сюда, успокаивает он ее. И потом, ты сказала, что он разговаривает только с тобой, так что я уверен, он все подпишет.
Нет!
Спасибо, Лукас Полиция сказала, что они смогут принять заявление только по истечении двух суток, так что это бесполезно.
Лукас вдруг замечает меня и почти подпрыгивает от удивления.
Ой, но ты же
Тиг!
Мама бросается ко мне, осматривает мои щеки, волосы и все остальное, а затем наконец-то обнимает.
Черт, Тиг, ты так меня напугал! Где ты был? Ох, да и неважно, ладно? Ты весь промерз. Быстро в душ! Ты голоден?
Слишком много вопросов сразу. Я выскальзываю из ее объятий и отправляюсь в свою комнату.
«Тиг Надеюсь, ты в порядке, мой мальчик. Я волнуюсь, ты уже два дня не появляешься в своем новом доме. Кажется, у тебя получилось установить новый рекорд: девять семей за год. Шесть побегов Ты знаешь, где я живу, моя дверь всегда открыта».
Вот такое сообщение.
И кто это? интересуется Бенито.
Я молчу. Как всегда.
Опять Солис?
Я киваю и кладу телефон на бордюр. За последние два дня это далеко не первое сообщение от нее. Сегодня мне исполняется четырнадцать. Так что сегодня явно не лучший день, чтобы приставать ко мне с нотациями. Она не в курсе, но я не мог больше оставаться у этих людей. Мне там было плохо. Они все помешаны на собственной власти.
Мне повезло, что Бенито всегда может незаметно впустить меня в приют переночевать. Иначе пришлось бы проводить ночь на улице. Я уже так делал, но тогда была не зима. А теперь за окном горы снега, и это пугает. Я не хочу идти к Солис, я от нее устал. Она часто спрашивает меня, не хочу ли я пойти с ней к судье по семейным делам, но мне не нужна семья. Зачем вообще нужны семьи, в которых отцы жестоки, матери тупы, а дети еще хуже своих родителей. Я свободен: нет родителей нет проблем. Я очень люблю Солис, но я даже не знаю. Не хочу больше этой кабалы. И теперь у нее есть Лукас, а он мне не нравится.
Это соседские ребята мне тут кой-чего предложили Хочешь поучаствовать? спрашивает Бенито.
Я смотрю на него. И что это?
Один парень готов набить татухи бесплатно, если на него немного поработать. Крутая тема?
Это точно!
Глава 14
Елена
Меня укачивает, но, странное дело, я начинаю чувствовать себя лучше, запертая в этой машине с моими родителями. После звонка Натали мы все молчим. Она сейчас должна радоваться рождению малютки, а вместо этого переживает настоящий кошмар! И все из-за меня.
Отец мягко тормозит на красный.
Ты в порядке, Елена? спрашивает мама.
Она оборачивается ко мне, я киваю это происходит неосознанно и неконтролируемо с моей стороны.
Тебе пришла повестка, сообщает она.
Какая?
О даче показаний в участке.
Я сглатываю и начинаю дышать в такт сердцебиению.
Мы пойдем все вместе, не переживай, договорились?
Хорошо.
Нет.
Я смотрю вдаль, на стене красуется большая реклама: «Голосуйте за Дэша! Он гарантирует вашу безопасность!» Я хмурюсь. Слышно, как отец бормочет себе под нос, что недолюбливает его. Пап, если бы ты только знал всю правду ты бы возненавидел и самого Дэша, и его сына.
Мы останавливаемся. Это происходит так внезапно, что я даже не успеваю подготовиться. Наверное, я просто не хочу тут находиться. Родители выходят, мама открывает мою дверь.
Ну же, Елена. Всего несколько слов, и Тига освободят!
Не думаю, что все будет так просто. А если Джейсон узнает, что я заговорила? Что он тогда со мной сделает? Он грозился, что моего отца снимут с поста директора, что он уничтожит всю мою семью. Он даже говорил, мол, может сделать так, чтобы Тиг исчез. Не знаю, хватит ли у меня сил не обращать на все это внимания. По правде говоря, я не знаю, на что способен Джейсон на самом деле. Он ведь может выкинуть и что-то похуже.
Елена, пожалуйста, выходи из машины, холодно произносит отец.
Его интересует только один вопрос: если Тиг на меня не нападал, то кто это сделал? Я уверена: как только скажу, он тут же пожалеет об этом. Я вспоминаю Тига, глубоко вдыхаю и оказываюсь на тротуаре под суровым взглядом отца.