Краткий обзор содержания
В первой главе поднимается тема взаимосвязи счастья с политикой. Глава начинается с обзора возникновения и развития наиболее влиятельных направлений в научном подходе к счастью с начала века: позитивной психологии и экономики счастья. Глава посвящена основным целям, методологическим предпосылкам, социальному и научному охвату и институциональному влиянию обеих областей. После чего утверждается, что исследование счастья проникло в механизмы государственного управления. Преподнесение счастья в качестве объективной и измеряемой переменной позволяет ему как главному, узаконенному критерию управлять процессом принятия политических решений первого порядка, оценивать социальный и национальный прогресс и решать спорные идеологические и моральные вопросы (например, неравенство) довольно технократическим и безнравственным образом.
Вторая глава обращается к связи счастья с неолиберальной идеологией. Мы утверждаем, что счастье используется для легитимации индивидуализма в, казалось бы, неидеологических условиях посредством нейтрализующего и авторитетного дискурса позитивной науки. Сначала в главе приводится литература в области позитивной психологии, чтобы показать, в какой степени это движение характеризуется сильными индивидуалистическими гипотезами, а также пониманием в узком смысле социального аспекта. Далее показано, что в то время как позитивная психология может уловить стремление людей отыскать решения, особенно во времена социальной неопределенности, рецепты счастья могут сами способствовать поддержанию и созданию некоторой неудовлетворенности, от которой они обещают избавить. Глава заканчивается критическим высказыванием о внедрении счастья в образовательную сферу.
Третья глава посвящена организационной сфере, в частности тому, в какой степени инвестирование в собственное счастье стало преподноситься как неотъемлемое условие для ориентации работников в новых условиях и требованиях мира труда. Мы приводим доводы в пользу того, что, вытесняя прежние психологические модели трудового поведения, наука о счастье вводит новый дискурс для конструирования идентичности работников, который позволяет организациям лучше адаптировать модели поведения работников, их чувство собственного достоинства и личные перспективы к возникающим запросам и требованиям организационного контроля, гибкости и распределения власти в корпорациях. В главе также обсуждается степень, в которой методики и техники счастья способствуют уступчивости и соответствию работников корпоративной культуре, используют положительные эмоции в качестве производственных активов корпораций и способствуют перекладыванию на самих работников бремени рыночной неопределенности, дефицита занятости, структурной беспомощности и растущей трудовой конкуренции.
В четвертой главе анализируется определение счастья как товара. В ней развивается мысль, что в капитализме XXI века счастье стало товаром предметом вожделения в глобальной многомиллиардной индустрии, включающей в себя позитивные практики, литературу самопомощи, услуги коучинга, профессиональные консультации, приложения для смартфонов и советы по самосовершенствованию. Здесь мы утверждаем, что счастье превратилось в серию «эмодуктов широкого потребления»[12] в обращении и предложении на рынке а именно услуг, практик и товаров, которые обещают и якобы осуществляют эмоциональную трансформацию
6
Пятая глава развивает темы, затронутые в предыдущих главах, и заявляет, что научный дискурс счастья постепенно перенимает на себя язык функциональности то есть язык, определяющий, как нужно действовать, поступать и чувствовать в соответствии с психологическими и социальными нормами и ожиданиями, тем самым устанавливая себя в качестве мерила того, что принято считать здоровым, адаптивным и даже нормальным. В этой главе сначала анализируется сильное разделение, которое ученые, изучающие счастье, проводят между тем, что они считают положительными и отрицательными эмоциями, и на которое они опираются при пересмотре понятия «среднестатистического человека». Мы подвергаем сомнению это разделение, подчеркивая некоторые его подводные камни с социологической точки зрения. Затем глава переходит на анализ связи счастья и страдания и заканчивается критическим размышлением об опасностях представления страдания как чего-то инструментального, неизбежного и в конечном итоге бесполезного.
«Фабрика счастливых граждан. Как индустрия счастья контролирует нашу жизнь» ставит целью внести вклад в оживленные дебаты о счастье с критической социологической точки зрения. Она опирается на наши предыдущие работы в области эмоций, неолиберализма, счастья и терапевтической культуры
7
За последние несколько лет социологи, философы, антропологи, психологи, журналисты и историки опубликовали множество работ, рассматривающих счастье с критической точки зрения. Среди них выделяются работы Барбары Эренрейх
8
9
10
11
12
Глава 1. Эксперты вашего благополучия
Мы живем в эпоху поклонения психике. В обществе, страдающем от расового, классового и гендерного разделения, мы тем не менее дружно воспеваем идеи психологического счастья. Богатые или бедные, черные или белые, мужчины или женщины, гетеросексуалы или геи, мы верим, что чувства священны, а спасение таится в самооценке, что счастье конечная цель, а психологическое исцеление путь к ней.
Ева С. Московиц.На терапию уповаем
Позитивные мечты Селигмана
«У меня есть миссия»
1
2
3
4
«Озарение» пришло к Селигману всего через несколько месяцев после того, как его «неожиданно» избрали президентом АПА в 1998 году. Он пропалывал огород вместе с пятилетней дочерью Никки и накричал на нее за то, что она подбрасывает сорняки в воздух, на что ребенок ответил: «Папа, ты помнишь, что было до моего пятилетия? С трех до пяти лет я была нытиком. Я плакала каждый день. В свой пятый день рождения я решила, что больше не буду этого делать. Мне было очень сложно это сделать. И если я могу перестать ныть, то ты можешь перестать быть таким ворчуном»
5
6
7
8
Но, как это часто бывает с озарениями, картина позитивной психологии, представленная в первом манифесте, была расплывчатой. Привередливо выбирая из эволюционных, психологических, нейронаучных и философских утверждений и концепций, направление позитивной психологии было скорее слишком многоликим и имело слабо очерченные границы. Манифест скорее напоминал декларацию о намерениях, чем полноценный научный проект. «Как и все выборки, эта в какой-то степени произвольна и несовершенна», утверждали авторы манифеста, но спешили объяснить, что специальный выпуск предназначен лишь для того, чтобы «возбудить аппетит читателя» относительно «разработок в этой области»
9
10
Соответственно, можно заявить, что позитивная психология появилась на свет устарелой, подобно главному герою рассказа Ф. Скотта Фицджеральда «Загадочная история Бенджамина Баттона». Но не для ее отцов. По словам Селигмана и Чиксентмихайи, зародившаяся область предлагала «историческую возможность [] создать научный монумент науку, главная задача которой понять, что придает жизни смысл»
11
12
Эта идея вызвала, мягко говоря, удивление и скептическое отношение, но Селигман был полон решимости выполнить свою миссию. В книге 1990 года «Как научиться оптимизму» бывший бихевиорист и когнитивный психолог заявил, что «оптимизм иногда может мешать нам трезво смотреть на реальность»
13
14
15
Примечания
1
См.: The Routledge International Handbook of Global Therapeutic Cultures / Edited by Daniel Nehring, Ole Jacob Madsen, Edgar Cabanas, China Mills, and Dylan Kerrigan. London New York: Routledge, 2020.
2
Впервые книга вышла на французском и называлась «Счастьекратия: как индустрия счастья захватила нашу жизнь». См.: Cabanas E., Illouz E. Happycratie: Comment l'industrie du bonheur a pris le contrôle de nos vies. Paris: Premier Parralèle, 2018. На других языках она вышла позже и называлась по-другому. Например, англоязычное издание: Cabanas E., Illouz E. Manufacturing happy citizens. How the science and industry of happiness control our lives. Cambridge Medford: Polity Press, 2019.
3
См.: Иллуз Е. Почему любовь ранит? Социологическое объяснение. М.; Берлин: Директмедиа Паблишинг, 2020; Иллуз Е. Почему любовь уходит? Социология негативных отношений. М.; Берлин: Директмедиа Паблишинг, 2022.
4
См.: Аронсон П. Любовь: сделай сам. Как мы стали менеджерами своих чувств. М.: Индивидуум, 2021; Афанасов Н. Б. Любовь. Эмоциональный капитализм крафтовая экономика? // Галактика медиа: журнал медиаисследований. 2022. Т. 4. 2. С. 183194; Любинарская Н. А. Разум vs чувства: возникновение новой экологии выбора в романтической сфере индивида. Рецензия на книгу: Иллуз Е. Почему любовь ранит? Социологическое объяснение / перев. с англ. С. В. Сидоровой. Москва; Берлин: Директ-медиа Паблишинг, 2020. 400 с. // Экономическая социология. 2022. Т. 23. 4. С. 96109; Кондрашов П. Н. Основные идеи экономико-социологической концепции эмоций Евы Иллуз. Реплика на рецензию Нины Любинарской // Экономическая социология. 2023. Т. 24. 1. С. 151161.
5
См.: Illouz E. Hard-Core Romance. Fifty Shades of Grey, Best-Sellers, and Society. Chicago and London: University of Chicago Press, 2014; Illouz E., Kaplan D. What Is Sexual Capital? Cambridge: Polity, 2022.
6
Cabanas E. Therapeutic discourses. Editors introduction // The Routledge International Handbook of Global Therapeutic Cultures / Edited by Daniel Nehring, Ole Jacob Madsen, Edgar Cabanas, China Mills, and Dylan Kerrigan. London; New York: Routledge, 2020. Р. 51.
7
Интересной темой для дальнейших исследований может стать сравнение социологических взглядов на депрессию и позитивную психологию. Особенно любопытен в этом контексте подход французского социолога Алена Эренберга. Он утверждает, что современная депрессия не конструкт фармацевтической индустрии, но именно патология, возникающая из-за того, что индивиды не соответствуют ожидаемым от них критериям успешности. См.: Ehrenberg A. Weariness of the Self: Diagnosing the History of Depression in the Contemporary Age. Montreal: McGill Queens University Press, 2010. Исследование Эренберга может пролить дополнительный свет на то, как депрессия стала вытесняться позитивным мышлением в психологии, и что из этого получилось в социальном плане.
8
Frawley A., Nehring D. Mindfulness as a self-help fad. The mindfulness industry, popular psychological knowledge, and the sociological imagination // The Routledge International Handbook of Global Therapeutic Cultures / Edited by Daniel Nehring, Ole Jacob Madsen, Edgar Cabanas, China Mills, and Dylan Kerrigan. London; New York: Routledge, 2020. Р. 119133.
9
См.: Critical happiness studies / Edited by Nicholas Hill, Svend Brinkmann, and Anders Petersen. London; New York: Routledge, 2020.
10
Иллуз и Кабанас используют термин «поворот к счастью», не ссылаясь при этом на Сару Ахмед, употребившую термин в конце 2000-х годов. См.: Ahmed S. The promise of happiness, new formations. Durham, NC: Duke University Press, 2010. Однако некоторые авторы утверждают, что вместо того, чтобы рассуждать о едином «повороте к счастью», следует вести речь о множестве разнородных поворотов к счастью, у которых были свои истоки. Kullenberg C., Nelhans G. The happiness turn? Mapping the emergence of happiness studies using cited references // Scientometrics. 2015. 103. Рр. 615630).
11
В оригинале слово happyness намеренно пишется через английскую букву «y», а не через положенную «i», чтобы подчеркнуть взаимосвязь с «you» и «your». Прим. пер.
12
Автор вводит понятие emodities от emotional commodity, что в дословном переводе значит «эмоциональный продукт широкого потребления». Прим. пер.
13
На англ. happycracy. Прим. пер.