Еще хуже, конечно, если бы она добилась своего: захомутала бы какого-нибудь богатенького фраера, а я бы остался один, как лох. Тоже так себе перспективка, ага?
За разговором на эту тему я и сошелся с мистером Нойсом. В субботу поздно вечером мы с ним вдвоем играли в английский бильярд это вроде снукера для богатеев. Все прочие отправились спать, я же был вполне себе бодрячком, хотя никаких веществ не употреблял.
Ты правда так спокойно к этому относишься, Эдриан? спросил мистер Нойс, натирая кончик кия зеленым мелом.
Затем он сдул лишнее и улыбнулся. Мистер Н. был крупным, представительным мужчиной, довольно подвижным, несмотря на комплекцию. Соломенного цвета волосы с проседью; брови черные и кустистые. Он носил массивные очки, которые тогда еще не вышли из моды. Прибавьте сигару и получится вылитый Граучо Маркс [18].
Строгие пиджаки мы повесили на спинки стульев. Когда он ослабил бабочку на шее, я расстегнул свою, мысленно сделав пометку купить настоящую, как у него. Париться с тем, чтобы завязывать ее перед ужином, я бы, конечно, не стал, но мог бы принести ее с собой в кармане, а надеть ту, что с застежкой. А под конец вечера заменил бы поддельную бабочку развязанной настоящей пусть себе болтается. Смотрелось бы куда элегантнее. Как и его жена, отец Барни в официальной одежде, в которой большинству из нас было бы до ужаса неловко, выглядел абсолютно естественно.
В тот уик-энд я убедился, насколько богатеи любят наряжаться. Хотя при этом соблюдают строгие нормы. У них есть специальные костюмы для утренних и вечерних выходов, для ужина, верховой езды и охоты (разные комплекты для разных видов охоты, не говоря уже о рыбалке), для круизов на яхте, просто загородных прогулок, кратких визитов в соседний городок и, конечно, для выездов в Лондон. У них даже повседневная одежда становится Повседневной Одеждой, а не просто удобными вещами, в которых мотаешься туда-сюда.
Вы об отношениях, мистер Нойс?
Пожалуйста, зови меня Эдвардом. Да, об отношениях. Его низкий голос звучал мягко, но не слащаво, а солидно. Твои взгляды крайне далеки от романтики, не находишь?
Ухмыльнувшись, я ударил кием по белому шару, заставив его со стуком отскочить от бортика. Я без труда понял правила английского бильярда, хотя он по-прежнему казался мне довольно бестолковым.
Вы разве не согласны, что все в этом мире продается и покупается, Эдвард?
Ну Есть и такое мнение, да.
Не думал, что вы станете возражать при вашей-то работе, удивился я.
Мистер Н. был старшим партнером в одной из самых известных брокерских компаний Сити и, как поговаривали, ворочал миллионами.
Для меня деньги это всего лишь деньги. Он ударил по шару и на миг застыл, любуясь результатом. Странно было бы думать иначе. Да и довольно затратно, полагаю.
Но ведь жизнь устроена как рынок, разве нет? возразил я. Сами смотрите: люди рассказывают себе сказочки про настоящую любовь и иже с ней, а когда доходит до дела, каждый довольно ясно видит собственную ценность на брачном рынке. Ну, или любовном называйте как хотите. Понимаете, о чем я? Страшным людям хватает ума не подкатывать к красивым сразу понятно, что получат от ворот поворот. Красивые люди тоже видят свое место в иерархии. Это как в турнире по сквошу [19]. Я широко улыбнулся. Каждый знает свое место. Вы можете бросить вызов тому, кто вас немного опережает, или принять вызов от того, кто немного отстает. А если прыгнете выше головы опозоритесь. Как-то так.
По сквошу, говоришь? повторил мистер Н., после чего со вздохом ударил по шару.
Дело в том, продолжил я, что люди начинают с той социальной ступени, где родились, а затем могут подняться выше за счет внешности. Ну, или за счет наглости, уверенности в себе. Или за счет таланта. Так происходит с футболистами. С известными актерами. С рок-звездами. С диджеями и прочими знаменитостями. Так им достаются деньги и слава. Загвоздка в том, что красота не вечна, да? Особенно у женщин. Красота может открыть все двери, если умело ее применять. Девушка вроде моей Лисанны прекрасно знает, что красива. Знает, как использовать свою внешность, и вовсю использует. Да и флаг ей в руки. Она думает, что добьется лучшего, чем я. Чем я в данный момент. Поэтому ухватит любую возможность продвинуться, улучшить свое положение. Что ж, все честно. Хотя, конечно, есть и риски. Это чем-то напоминает скалолазание. Таким, как она, важно хорошенько проверить следующий уступ, прежде чем убрать ногу с предыдущего.
Скорее, уж похоже на лотерею.
Я усмехнулся, хотя не понял, шутит он или нет.
Разве я вправе винить Лисанну? добавил я. Ведь если я найду девушку симпатичнее или такую же красивую, но чуть умнее и более утонченную то, скорее всего, отправлю Лисанну в отставку. Я развел руками и одарил мистера Н. фирменной «свойской» улыбочкой. Все по-честному.
Для тебя, полагаю, шаг на ступеньку выше означает больше денег? уточнил мистер Н.
Разумеется, Эдвард. Деньги правят миром, разве нет? Жизнь это игра, и побеждает тот, кто умирает, забрав больше всего призов. Не знаю, кто это сказал, но очень в точку, согласитесь?
И все же протянул мистер Н., советую быть осторожнее. Одно из самых мудрых изречений, которые я слышал за всю жизнь, звучало так: если тебя заботят только деньги, то лишь деньги будут заботиться о тебе. Он перевел взгляд на бильярдный стол. Суть, полагаю, в том, что если не думать о других, то, когда ты станешь старым и немощным, рядом останутся только наемные сиделки да аферисты, охочие до чужих денег.
Дожить бы до старости, а там видно будет, хохотнул я.
Мистер Н. подошел к столику с напитками и отхлебнул немного виски.
Надеюсь, вы оба понимаете, на что подписались. Он склонил голову набок. Она это точно понимает? Ты с ней говорил?
Это вроде как само собой разумеется, пожал плечами я.
Неужели? усомнился мистер Н.
Я кивнул:
Всем и так все ясно.
А как же любовь? Найдется ли для нее место в столь меркантильной системе ценностей?
Ах, любовь! мечтательно воскликнул я. Она приходит, и все. Плюет на правила. Это другой уровень. Как босс в игре. В общем, никто не застрахован.
Мистер Н. с усмешкой ударил кием по шару.
Если уж начистоту, продолжил я, при всем моем к вам уважении, Эдвард, вы можете позволить себе такие взгляды, потому что вы, как бы это сказать уже всего добились. Понимаете, о чем я? Лицом я показал, что не хочу его задеть и вовсе не завидую просто делюсь соображениями. У вас чудесная жена, семья, важная работа, загородный дом, квартира в Лондоне, лыжи в Клостерсе [20], яхта в Средиземном море все, что пожелаете! Вы благосклонно взираете на остальных с Олимпа, разве нет? А я еще карабкаюсь где-то у подножия. Увязая ногами в камнях.
Он рассмеялся.
Почти все мы здесь барахтаемся, продолжил я. Просто не все это признают. Главное видеть, как обстоят дела в реальности. Стремиться за тем, кто впереди. Вот и все.
И как твои успехи, Эдриан?
Спасибо, неплохо.
Я занес кий. Опять бестолковое мельтешение и клацанье.
Прекрасно. Рад за тебя. Барни очень хорошо о тебе отзывается. Напомни, чем ты занимаешься?
Веб-дизайном. У меня своя студия.
Чистейшая правда, разве что на сто процентов выдуманная.
Что ж, надеюсь, у тебя все получится. Только учти: успех, даже самый громкий, от всех проблем не избавит. Он оценивающе оглядел стол.
Это понятно. Каждый несет свой крест.
Мистер Н. нанес удар кием и медленно распрямился.
Что скажешь о Барни? поинтересовался он, неподвижно наблюдая, как шары со стуком мечутся по сукну, затем сосредоточенно натер кий мелом.
«Ага», подумал я и решил не отвечать сразу, а ударил по шару и только затем проговорил:
Он отличный парень. С ним весело. Вот только Я изобразил легкое огорчение, а встретив взгляд Эдварда, вздохнул: Друзей он выбирает довольно сомнительных. Я не о присутствующих, конечно, с усмешкой добавил я.
Мистер Н. не улыбнулся.
Меня беспокоит, не слишком ли Барни расслабился. Он вновь наклонился над столом. Я разговаривал с его коллегами из «Бэрнс-Фэплиш»
Брокерская контора, где работал Барни. Мистер Н. решил, что не стоит устраивать сына в собственную фирму сразу после выпуска не так поймут. Барни сам мне рассказывал, что ему потребовалось немало дополнительных занятий, чтобы после Итона поступить в Оксфорд, и то он едва наскреб на 2,2. Что бы это ни значило. Я думал, что это калибр какой-нибудь пневматической винтовки.
Они слегка озабочены, продолжил мистер Н., что Барни приносит им меньше прибыли, чем хотелось бы. С этим нужно что-то делать. Времена изменились. Когда-то любой дурак мог стать брокером, и многие становились. Теперь простого желания мало. Он улыбнулся одними губами; глаза остались серьезными. А ведь на кону репутация семьи.
В молодости мы все немного шальные, разве нет? заметил я.
Эдварда, похоже, мои слова не успокоили.
Придет время, и он себя покажет, сказал я со знающим видом.
Подобная чушь звучала от меня довольно убедительно, поскольку я был немного старше Барни.
Послушайте, мистер Нойс, Эдвард Положив кий на стол, я скрестил руки на груди. От парня всегда ждут большего, если он сын успешного отца. Согласны? Он на вас равняется, точно вам говорю. А вы, ну Вас не так-то просто превзойти. Наверняка это тяжко жить в вашей тени. Может, с вершины Олимпа и не видно но так оно и есть.
Мистер Н. улыбнулся. По-моему, немного печально.
Пожалуй, соглашусь, что Барни нужны друзья понадежнее, произнес он, нацелив кий. Я, наверное, прозвучу как эдакий викторианский отец-патриарх, но немного муштры моему сыну не помешало бы.
Думаю, вы правы, Эдвард. Мне кажется, Барни чересчур добродушный.
Добродушный?
Ему слишком легко все досталось, вот он и считает мир более приятным местом, чем на самом деле. Ждет, что все будут такими же довольными и беззаботными, как он. Я склонился над столом. Так думать опасно.
Быть может, ты преподашь ему несколько жизненных уроков?.. Ого, неплохой удар!
Спасибо! Да, я мог бы, пожалуй, кивнул я. Вообще-то, я уже пытался, но теперь займусь этим плотнее. Если вы не против. Не уверен, что он меня послушает, но попытка не пытка.
Буду очень благодарен, сказал мистер Н.
Сочту за честь, Эдвард.
Гм-м задумчиво протянул он, в следующем месяце мы едем в Шотландию на охоту. Барни с Дулсимой обещают побыть там первую неделю, хотя, боюсь, он снова в последний момент откажется. Думаю, он считает нас занудами. А ты, Эдриан, умеешь стрелять?
(Отлично! Я уговорю Барни поехать, пообещав ему целую неделю отменного кайфа, а сам еще ближе сойдусь с мистером Н.!)
Никогда не пробовал, Эдвард.
Обязательно попробуй. Может, составишь нам компанию?
Мадам дОртолан
Мистер Клейст решил, что, учитывая обстоятельства, леди приняла известия, на удивление, спокойно. Ведь он сделал то, о чем и помыслить не смел за те несколько лет, что на нее работал, побеспокоил ее, когда она была за туалетом. Пригласив его в будуар, леди продолжила наносить макияж. Он встал позади, глядя на нее в зеркало туалетного столика.
Перед встречей с помощником мадам дОртолан накинула пеньюар, однако мистер Клейст обнаружил, что стоит ему опустить глаза и его взгляд упирается в весьма откровенное декольте. Он отступил на полшага назад, чтобы избавить обоих от конфуза. Между ними никогда не было отношений подобного толка. Тем не менее, когда из-под табурета, на котором сидела хозяйка, вызмеился кот по кличке Месье Пампельмус, в его взгляде мистеру Клейсту почудилось осуждение.
Мадам дОртолан вздохнула.
Ну, что там с Хармайлом?
Боюсь, он
Мертв?
Вне всякого сомнения, мадам.
Похоже, наш паровозик совсем сошел с рельсов.
Я бы сказал, мадам, поехал по другому пути в абсолютно неверном направлении, да еще и набирая скорость.
Мадам дОртолан смерила мистера Клейста испепеляющим взором, от которого поежилась бы львиная доля мужчин. Мистер Клейст, однако, был не из робких.
Надеюсь, мы его не упустили?
Только что получил отчет. Двое из пяти заявляют, что им удалось образно выражаясь запрыгнуть в последний вагон. В любом случае, его следующую транзицию отследить будет гораздо легче.
Доставьте его сюда, велела она. Живым, но не обязательно невредимым.
Мистер Клейст понимающе кивнул.
А также пройдитесь по намеченным целям. По всем без исключения. Немедленно, добавила она, когда он снова кивнул, и взяла расческу.
Будет сделано, мадам.
Уходя, мистер Клейст попытался как бы ненароком задеть Месье Пампельмуса ногой. Кот играючи увернулся и с некоторой долей самодовольства мяукнул.
Транзитор
Чихаю, высмаркиваюсь, гляжу по сторонам. Это другая версия здания, где располагался клуб «Перинеум», в котором прямо сейчас, надо думать, лежит на полу, суча ногами, лорд Хармайл и с бульканьем в горле встречает кровавую смерть.
В моей нынешней реальности в доме на Вермин-стрит находится парфюмерный магазин. Обитых темным деревом стен почти не видно за узорчатыми ковриками и световыми панелями; в мягких, кремовых лучах поблескивают стеклянные полки с каплевидными флаконами. В воздухе витают чарующие женские ароматы, поэтому никто даже на йоту не удивлен, что я чихнул. Весьма обеспеченную клиентуру в основном составляют дамы. Одну-двух сопровождают кавалеры. Есть еще несколько мужчин без пары, помимо меня.
К своему удивлению, я разглядываю именно мужчин. Продавцы-консультанты в этом магазине по большей части очень привлекательные молодые люди. Один особенно приметный экземпляр высокий и смуглый улыбается, глядя на меня. Я улыбаюсь в ответ, чувствуя, как по телу пробегает легкая дрожь.
Что ж, ясно. Не скажу, чтобы мне нравилось быть геем, но, по крайней мере, я не начал пересчитывать щели в паркете. Похоже, ОКР я оставил позади во всяком случае, пока. Из языков я теперь владею английским, испанским, португальским, французским, немецким и кантонским диалектом китайского, плюс еще парочкой по верхам.
Подхожу к зеркалу в полный рост и бегло окидываю взглядом свой внешний вид. Одет я почти так же, как при встрече с лордом Хармайлом (интересно, можно ли уже назвать его «покойным»?). Длинные темные волосы накручены по здешней моде, и эта прическа, не побоюсь отметить, мне чертовски идет. Неудивительно, что молодой продавец наградил меня улыбкой.
Я проверяю, нет ли на пальцах крови. Было бы странно, если б она обнаружилась, и все-таки лучше убедиться.
Ни пятнышка. У меня очень бледные руки с прекрасным маникюром, на каждой красуется по два кольца из серебра или белого золота.
Так, с внешним видом разобрались, и ладно. Грустно улыбаюсь на прощанье красавчику-продавцу и шагаю к двери, попутно проверяя, на месте ли бумажник, документы и бронзовая таблетница. Согласно моему британскому паспорту меня зовут Маркуанд Ис. Тут все в порядке. Бумажник набит крупными белыми банкнотами и несколькими ценными на вид кусками пластика со встроенными серебристыми чипами.
Вперед, на улицу. И снова нет дирижаблей! Dommage! [21]
Впрочем, над относительно низкими зданиями неспешно проплывает огромный самолет, держа курс на запад. Взмахом трости я подзываю кеб рычащий горбатый драндулет (похоже, электрический) и прошу женщину-шофера отвезти меня в аэропорт.
В какой именно? В зеркале видно, как она хмурится.
Ого, да тут у нас Большой Лондон, Londres grande! Прелестно.
А куда сядет вон тот самолет? указываю я тростью.
Женщина, прищурившись, высовывает голову в водительское окно.
Видать, в Итроу.
Значит, мне туда.
«Туда» стоит денег.
Не сомневаюсь. Едем же, ну!
Мы отъезжаем.
Плайт, Йесусдоттир, Кряйк, Хайцлофт-Байдекерн, Обликк, Малверхилл, бормочу я.