Она поджала губы, молча влезла в туфли и ушла, не сказав мне ни слова.
Я заперла за ней дверь и вернулась в комнату. Делать было решительно нечего, тем более накатила вдруг и правда какая-то усталость, даже лень было поставить чайник. К тому же в душе был неприятный осадок. Было стыдно за то, что дала себя обмануть какой-то цыганке. Так что мама и тут права: я доверчивая растяпа и больше никто.
Чтобы успокоиться, я взяла с полки первую попавшуюся книгу. Это оказался «Грозовой перевал».
Не самое лучшее чтение для успокоения нервов, но лучше, чем ничего
Однако не успела я прочесть и полстраницы, как свет в комнате мигнул и погас. Я вышла в коридор, чтобы проверить предохранители.
Вроде все было в порядке. Тогда я на ощупь открыла дверь и выглянула на лестницу. Там было темно, как в преисподней, только снизу доносились ругательства и собачий лай.
Значит, дело плохо свет погас не только в нашей квартире, но и во всем доме
Выглянув в окно, я убедилась, что света нет и в соседнем корпусе.
Свет у нас отключался довольно часто, и на такой случай мы держали в кухонном шкафчике пару свечей.
Я заглянула в шкафчик
Свечей не было.
Как же так? Я помнила, что покупала их Небось мама куда-то их переложила, но как теперь найдешь в такой темноте
В общем, разбираться нет смысла, нужно думать, что делать, чтобы не блуждать по темной квартире. Если использовать подсветку телефона, его заряда хватит ненадолго Ну да, скоро он совсем разрядится.
Тут я вспомнила про ту лампу, которую подсунула мне злополучная цыганка. Ведь это лампа, светильник, значит, она худо-бедно должна давать свет. Конечно, это каменный век, но лучше хоть такой светильник, чем никакого!
Я поставила лампу на стол, достала коробок спичек, чиркнула одну спичку, и тут сообразила, что сперва нужно налить в лампу какое-нибудь масло. Интересно, подойдет ли оливковое?
Все же я машинально поднесла огонек спички к носику лампы, и о чудо! фитилек загорелся, и комнату наполнил слабый, колеблющийся свет.
По стенам поплыли причудливые тени в них можно было при некоторой доле фантазии разглядеть лошадей, верблюдов, всадников в блестящих доспехах
В то же время комната наполнилась незнакомым, экзотическим ароматом. Ароматом южной ночи, волшебных цветов, дальних странствий
От этого аромата у меня закружилась голова Я успела еще подумать, что нужно погасить лампу, потому что у меня может быть аллергия на этот странный запах, но мысль эта уплыла вместе с дымом.
Я была уже не в собственной маленькой квартире, а на солнечной летней улице. Мы с мамой садились в рейсовый автобус. Мама что-то мне говорила, но я не слышала слов. Мы вошли через переднюю дверь, и я отчетливо увидела водителя лысого дядьку с большими волосатыми руками. Перед ним над приборной доской покачивалась подвешенная на шнурке игрушка маленький плюшевый медвежонок медвежонок в забавной клетчатой шапочке
Почему-то при виде этого медвежонка на меня накатила тяжелая тоска. Тоска и страх.
Кадр сменился. Теперь мы ехали в автобусе по пригородному шоссе, под выцветшим от зноя летним небом. Мы сидели на переднем месте, мама всегда говорила, что они самые удобные, на них меньше укачивает.
Мама снова что-то мне говорила но я опять не слышала слов
И смотрела я не на маму, а на водителя.
Он одной рукой придерживал руль, а другой прижимал к уху мобильный телефон.
И снова на меня накатил тоскливый, удушливый страх
Я перевела взгляд на дорогу
И вдруг увидела перед нашим автобусом стремительно приближающуюся фуру.
Фура шла по встречной полосе, но вдруг ее резко повело в нашу сторону.
Я хотела закричать
Но крик застрял в моем горле.
Фура и автобус неумолимо сближались
И кадр снова сменился.
Весь мир был сейчас какой-то странный, неправильный.
Небо, то самое вылинявшее летнее небо, полоскалось где-то внизу, под ногами. А сверху была земля, поросшая рыжей выгоревшей травой. А совсем близко, но тоже наверху, было что-то страшное, кровавое, в чем мое сознание никак не хотело узнавать маму.
И еще еще там раскачивалась игрушка.
Маленький плюшевый медвежонок в забавной клетчатой шапочке.
Я не слышала звуков, не чувствовала запахов, но вдруг ощутила страшный, могильный холод
И увидела, как перевернутый автобус охватывают оранжевые языки пламени.
Внезапно это видение погасло.
Зато вспыхнул свет привычный, теплый свет лампы под розовым абажуром.
Я сидела у себя в комнате на диване, передо мной на столе стояла старая, закопченная лампа.
Она не горела видимо, масло кончилось.
Свет в квартире был к счастью, отключение было недолгим.
Но я все не могла прийти в себя от посетившего меня видения
Что это было?
Я видела все так ярко, так отчетливо
Я так явственно ощущала ужас и ледяной холод холод надвигающейся смерти
Мама вернулась поздно, когда я уже спала. То есть делала вид, что сплю, потому что мне ужасно не хотелось с ней разговаривать. Но если моей маме что-то нужно, она способна растолкать и спящего в берлоге медведя.
Вставай, соня! мама зажгла верхний свет. Мне так много нужно тебе рассказать!
Ох, ну что такое Я нарочно потерла глаза. Ну что тебе неймется, уж полночь скоро.
Уж полночь близится, а Германа все нет! сказала мама и отчего-то рассмеялась.
И что смешного, проворчала я, бедная Лиза в Лебяжьей канавке утопилась.
Это она в опере утопилась, а у Пушкина для нее все очень хорошо кончилось, она замуж вышла за приличного человека!
Тут я подумала, что мама снова нашла мне какого-нибудь очередного козла и жаждет нас познакомить. Наверняка кумушки тети Олины поспособствовали.
Ах, истомилась, устала я! запела мама, кружась по комнате. Где же ты радость бывалая
Причем если Лиза в опере пела эту арию с тоской и надрывом, то у мамы получалось довольно весело и бодро, на манер марша.
Мам, ты выпила лишку там, что ли? удивлению моему не было предела.
Женщине позволительно быть пьяной только от шампанского! объявила мама.
Ну никуда нельзя одну отпустить! вздохнула я и повернулась, взбив подушку.
Не смей спать! приказала мама. Ты представляешь, Герман Иваныч наконец овдовел!
Кто такой Герман Иваныч? оторопела я.
Слушай, ну трудно с тобой! Ты его видела у Ольги на юбилее пять лет назад!
Так, юбилей у тети Оли был не пять, а десять лет назад, но мне-то что до этого?
Тут мама присела ко мне на диван и долго рассказывала про этого Германа, который учился с ними в институте много лет назад, и они все дружили, а потом он женился, и его жена не позволяла ему встречаться со старыми друзьями
В общем, как-то они разошлись, а время шло и шло, и потом через общих знакомых стало известно, что жена Германа тяжело заболела, и ему стало не до гостей, он приходил только на юбилей Ольги, и выглядел ужасно, говорили, что болезнь у жены тяжелая, что-то с головой, она ничего не помнит
Под мерный мамин рассказ я начала засыпать, но она безжалостно меня растолкала и сообщила, что назавтра они сговорились с тетей Олей, Германом и Славиком ехать в область смотреть вновь открытую восстановленную средневековую церковь. Славик отвезет нас всех на машине.
Сквозь сон я сообразила еще, что меня пригласили для того, чтобы я, так сказать, разбавила общество, потому что мама с тетей Олей небось набросятся на этого Германа Иваныча, или как там его. Раз уж мама такая оживленная и радостная после встречи со старым другом стало быть, не просто так они дружили в институте. Но моя мама очень следит за приличиями, так что я тут буду очень кстати. Заодно и со Славиком повидаемся, и поговорим спокойно, пока мама с тетей Олей будут этого самого Германа обхаживать.
Мама разбудила меня рано. И вот вы не поверите, но было у меня такое чувство, будто тело приклеено к кровати липкой лентой. Ни руки, ни ноги не поднять.
Мам, может, не поедем? заныла я. Ну зачем тебе эта замшелая церковь?
Это что еще такое? закричала мама, а была она уже аккуратно накрашена и блузочку вроде бы надела темненькую-скромненькую, но я-то знаю, в каком магазине она была куплена, и шарфик подобрала в тон блузке, а как же, в церковь же идем, нужно голову покрыть
Это что такое, я тебя спрашиваю? Мама даже топнула ногой. Мигом вставай, автобус по расписанию ходит, ждать не станет! Мы с таким трудом уговорили Германа к нам присоединиться
Ах вот в чем дело А я спросонья и не поняла, точнее забыла, про вчерашнюю новость, которая привела маму в такой ажиотаж. Герман Иваныч теперь свободен, и на него открыта охота. Причем что-то мне подсказывает, что тетя Оля тоже не прочь поохотиться. Отец Славика давно умер.
Так что отвертеться от поездки у меня не получится. Я вспомнила свое видение вчера, когда зажгла лампу, и сердце кольнуло нехорошо. Нет, одну маму я никуда не отпущу.
Всю дорогу до автовокзала мама оживленно болтала о том, какая нас ждет замечательная поездка.
Ты только представь там церковь пятнадцатого века, и при этом очень хорошо сохранившаяся! А какие там пейзажи! Это самое красивое место в области!
Я слушала ее вполуха.
Меня не оставлял тоскливый, мучительный страх.
Перед глазами проплывали картины, которые я увидела во время отключения электричества. Несущаяся навстречу автобусу фура перевернутый, покореженный автобус
И отчего-то плюшевый медвежонок
Я пыталась пересилить себя, убедить, что это глупость, дикие фантазии.
Но ничего с собой не могла поделать
Наконец мы доехали, вышли на посадочную площадку.
Автобус там уже стоял.
Как хорошо, что мы на него успели! щебетала мама. Следующий будет только через сорок минут! Они будут ждать нас на машине у поворота к церкви, а за Германом заедут к дому.
Вот как, за Германом, значит, заедут, а мы должны на автобусе тащиться проворчала я, мама бросила на меня выразительный взгляд, но промолчала.
Мы подошли к передней двери
И тут я увидела водителя.
Это был лысый загорелый дядька с большими волосатыми руками.
Точно такой был в моем вчерашнем видении
Я попыталась успокоить себя.
Ну да, лысый. Ну да, волосатые руки.
В конце концов, все водители похожи друг на друга.
Ну, допустим, не все, но многие
Но тут я увидела игрушку, подвешенную на шнурке перед лобовым стеклом.
Это был забавный плюшевый медвежонок в клетчатой шапочке
Меня словно под дых ударили. Я остановилась, не дойдя до двери и двух шагов.
Мама, я не поеду на этом автобусе! проговорила я тихо, но твердо. И ты не поедешь!
Что значит не поедешь? переспросила мама. Что значит не поеду? Что такое ты говоришь?
Не поеду и все! повторила я и попятилась от двери, не сводя глаз с чертова медвежонка. И натолкнулась на здоровенного мужика с огромной сумкой наперевес.
Смотреть надо, куда прешь! буркнул он, едва не уронив сумку.
Я не ответила и не извинилась, я пыталась оттащить маму от автобуса.
Что ты такое несешь? прошипела мама, оглядываясь по сторонам. Возьми себя в руки! На нас уже смотрят! Садись уже в автобус! Не позорь меня!
Ты меня не поняла? Мы не поедем на этом автобусе! я сказала это громко, несмотря на странные взгляды остальных пассажиров.
Как это не поедем? Мы должны на нем ехать! Нас ждут! Мы не можем подвести людей! Мы заранее договорились! Церковь пятнадцатого века или даже четырнадцатого И Герман
Я поняла, что она меня не слушает. И что она сейчас силой затолкает меня в этот автобус. Вот просто схватит за руку и потащит, может еще людей на помощь позвать. Хотя нет, говорила уже, что мама всегда соблюдает приличия.
У меня оставался только один аргумент последний и решительный, как в песне.
Я понимала, что это плохо, аморально, но другого выхода не было.
Я закашлялась, захрипела, выпучила глаза, согнулась пополам Проходящая мимо женщина с испугом шарахнулась в сторону.
Что с тобой? мама наконец обратила на меня внимание.
Я не отвечала, только хрипела и кашляла, и ненавязчиво, маленькими шагами, удалялась от автобуса.
Что с тобой? повторяла мама. У тебя приступ?
Да да простонала я между приступами кашля и снова захрипела, боясь переиграть. Хорошо бы хоть слезы пошли, а то как-то ненатурально у меня получалось. Но слезы, как назло, не появлялись, и чихать не хотелось, из носа ничего не лилось. Вот зараза какая эта моя аллергия, в кои-то веки она мне нужна так нет ее!
К нам подошла какая-то сердобольная женщина, спросила, чем она может помочь. К этому времени мне удалось отойти от автобуса подальше. Мама торопливо достала из сумки бутылку воды, протянула мне. Я хлебнула, и тут вода попала не в то горло, и я закашлялась по-настоящему.
Припадочная! громко сказал мужик, которому с трудом удалось запихнуть свою огромную сумку в багажное отделение.
Водитель выглянул из автобуса и недовольно спросил:
Ну что, вы садитесь или что? У меня, между прочим, расписание.
Или что! отмахнулась от него мама.
Ну так я поеду!
Поезжайте, поезжайте!
Автобус отъехал.
Я сделала несколько глотков из бутылки, и мой «приступ» благополучно завершился.
Мама успокоилась и сразу принялась меня отчитывать.
Ну вот, следующий только через час
Ты говорила, через сорок минут.
Сорок минут это тоже много. Мы подведем людей они нас ждут как неудобно
Она набрала телефон своей подруги, но тот не отвечал.
Надо же их как-то предупредить бормотала мама, снова и снова набирая номер. Они же будут ждать волноваться нехорошо так нервировать людей И Герман, с таким трудом его уговорили
При этом она покосилась на меня, и одним этим взглядом выразила все, что обо мне думает.
Но взглядом дело не ограничилось.
После очередного неудачного звонка она все же произнесла то, что было у нее на языке:
Как неудобно перед людьми! Все из-за тебя неужели ты не могла взять себя в руки?
Я ничего не ответила.
К счастью, в это время подошел следующий автобус.
Прежде чем сесть, я взглянула на водителя.
Это был жгучий брюнет с густой курчавой шевелюрой. И на лобовом стекле у него болталась игрушечная ведьма на метле, с огромным крючковатым носом.
Перехватив мой взгляд, водитель подмигнул и заговорщицким тоном сообщил:
На тещу мою похожа! Просто одно лицо!
Я вымученно улыбнулась и села.
На одном из передних мест уже сидела разбитная бабенка лет сорока в красном спортивном костюме.
Девушка, вы с нами не поменяетесь? обратилась к ней мама.
Чего это?! фыркнула та. Кто раньше встал того и тапки!
Мама тяжело вздохнула и воздела глаза мол, о времена, о нравы
А я только порадовалась сейчас не было никаких совпадений с моим вчерашним видением
Автобус наконец поехал.
Мама снова набрала номер тети Оли и опять безуспешно. Телефон был вне зоны действия сети.
Тут мама снова завелась принялась читать мне мораль, внушать, что я должна меньше обращать внимания на свои недомогания, больше думать о других людях
Я молчала с мамой лучше не спорить, тогда она быстрее выдохнется и сменит тему.
Так и случилось ей наконец надоело меня воспитывать, и она переключилась на то, какую замечательную церковь мы должны были осмотреть.
Там сохранились прекрасные фрески шестнадцатого века! В хорошем состоянии!
Ты вроде говорила, что пятнадцатого. Или даже четырнадцатого.
Это церковь пятнадцатого, а фрески более поздние. Но их автор очень известный зограф
Кто? переспросила я.
Зограф это художник по-старославянски! пояснила она с апломбом. В Средние века так называли художников, расписывающих церкви
Я слушала ее вполуха, а сама посматривала на дорогу.
Меня все не оставляло какое-то беспокойство.
Вдруг автобус остановился впереди была огромная пробка, растянувшаяся на километр.